- А затем, уже перед самым отлетом в район "Альпийской крепости", ужаснувшись того, что мы можем выйти и на ваш русский канал, он и обратился ко мне с просьбой, суть которой вам теперь известна.
- Уму непостижимо!
- Поначалу я тоже так подумал. Но барон взял с меня слово, что постараюсь вырвать вас из западни, которую вы сами себе устроили.
- Ну, почему же "сама себе"? Может, я и всю эту Вторую мировую тоже сама себе устроила? Позвольте, западню мне устроила эта ваша идиотская война, да еще эта моя во всех отношениях странная судьба.
- Это уже из области философии. Кстати, рейхсмаршала Геринга в тонкости ваших разведывательных провалов мы решили не посвящать. Зачем заставлять старика нервничать? Тем более что он намеревался повысить вас в чине, что, собственно, и сделал. К тому же мы не хотели привлекать к вашей особе внимание штабистов и разведки люфтваффе.
- Вот, видите, какой посев благоразумия вы оставляете после себя в "деле о Софи Жерницки", - устало похвалила его гаупт-ман. - Операцию "Женевский бомонд" тоже разработал Шту-бер?
- Только не преувеличивайте его возможностей. Но кандидатуру вашу предложил он. Хотя задумывалась операция под другую личность, сразу же признаю: куда менее яркую в смысле вхождения в швейцарский бомонд, а значит, и менее выигрышную.
Слушая оберштурмбаннфюрера, Софи молча кивала головой, она механически продолжала делать это и после того, как он умолк.
- Странный сегодня выдался день, Скорцени. День разоблачений, помилований и новых разоблачений.
- Об этом вам лучше поговорить с "бедным, вечно молящимся монахом Тото".
- "…которого ты в свое время тоже сдала нам", - продолжила его мысль Софи, но тут же душеспасительно усомнилась: а вдруг Скорцени не намерен был прибегать к подобным напоминаниям?! Однако сразу же сказала себе: "Тем не менее Тото лучше будет убрать. Как можно скорее и самым деликатным способом. Иначе сам он тебе провала своего давнего не простит. Если только дотянется до утечки информации или жестко вычислит тебя".
Когда Софи наконец оставила кабинет Скорцени, адъютант окинул ее таким взглядом, будто хотел выяснить для себя: "Интересно, чем они так долго занимались там с моим шефом?".
- И что же вы мне хотите поведать, мой заждавшийся гаупт-штурмфюрер Родль? - улыбка, благодаря которой Софи попыталась вернуться в свою привычную роль взбалмошной женщины, наверное, показалась адъютанту неубедительной, но он прекрасно знал свое место в иерархии СД.
- Пилоты на запасном пригородном аэродроме заждались вас, как перекормленные овсом лошади.
- Какое милое крестьянское сравнение! - через плечо, призывно взглянула на него "очаровашка" Софи, медленно возвращаясь в рамки давно отрепетированной роли.
31
С Вильгельмом Хёттлем она встретилась в небольшом двухэтажном особнячке, фасад которого, украшенный множеством лепных фигурок, напоминал сценический "задник" провинциального театра. Таким же нелепым казался в своем гражданском одеянии и сам штурмбаннфюрер СС, который ее принимал, - мешковатый пиджак, со слишком длинными рукавами; мешковатые, небрежно отутюженные брюки, с отвисающими "коленками"; широкий, бездарно расцвеченный галстук, повязанный на один кривой, "местечковый" узел.
Даже самого беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: обнаружив перед собой этого невзрачного типа, мадам Шнитке из "полевой костюмерной" Скорцени тут же впала бы в кому. Ничто не могло заставить Софи поверить, что перед ней, у полупогасшего камина, топчется самый страшный человек Австрии, занимавший должность начальника службы безопасности района Балкан и Италии.
- Сам понимаю, что в гражданском одеянии этом выгляжу по-идиотски, - не стал разочаровывать ее Хёттль.
- Ну, зачем уж так уничижительно? - попыталась смягчить удар Софи, но штурмбаннфюрер, очевидно, решил себя не щадить.
- Я - военный человек, - пафосно вскинул он подбородок. - Я терпеть не могу все эти цивильные одеяния! Я терпеть не могу всего того цивильного, в которое меня постоянно заставляют наряжаться! - выкрикивал он так, словно человек, которому адресовались эти слова, мог слышать его за перестенком.
- Судя по всему, "цивильные одеяния" вас тоже не очень-то воспринимают, - не удержалась теперь уже и Софи, прекрасно понимая, что представить себе этого располневшего господина, с лицом и фигурой мелкого торговца, в мундире офицера СС она тоже вряд ли смогла бы. - По крайней мере до тех пор, пока вы не пропустите их через руки уважающего себя портного. Впрочем, мы ведь с вами собрались не на бал, поэтому давайте обсудим деловую часть нашей поездки.
- Обсудим, несомненно обсудим, - согласился Вильгельм и, открыв едва приметную дверь, впустил Софи в небольшую, прекрасно меблированную под старину комнату, где между трех кресел стоял треугольный столик, накрытый на три персоны.
- Третьей будет некая дама? - интригующе поинтересовалась Софи.
Ей нетрудно было предположить, что Хёттлю захочется устроить себе для души "ужин при свечах, на двоих". Тем более что Хёттль уже дал понять, что принимает ее не в штаб-квартире СД, а в каком-то особняке для деловых встреч. Но чтобы "ужин на троих"!
- Третьим будет профессор, группенфюрер СС Карл Геб-хардт, - произнес Хёттль таким осуждающим тоном, словно своим предположением Софи кровно обидела его. И Жерницки поняла, что с юмором в этом доме надо быть предельно осторожной.
- Что ж, наслышана, рада буду познакомиться.
- Будет ли рад он? - как бы между прочим обронил штурм-баннфюрер, взглядом метрдотеля осматривая богато сервированный стол, на котором, за дорогим, с золотыми обводами, хрусталем просматривались лишь бутылка "Токайского" вина и по паре бутербродов.
- Вы хотели сказать: "Будет ли он рад именно вам?", то есть мне?
- Да теперь он уже вообще никому в этом мире не рад. Достигнув вершины своей военно - медицинской карьеры, этот человек панически боится потерять все, вместе со своей головой.
- Намекаете на то, что посыпались письменные предупреждения-угрозы от всевозможных общественных организаций с обвинениями в адрес медицины СС? Дескать, эксперименты над заключенными, бесчеловечное обращение в концлагерях, находящихся под охраной СС, газовые камеры, расовая дискриминация и все такое прочее?
- Значит, вы уже в курсе?
- Разве так трудно догадаться?
- Во время недавней поездки "рейхсмедика СС" в Ирландию, на международный медицинский конгресс, у него были серьезные стычки, прозвучали оскорбительные обвинения. И это в Ирландии, на которую у Шелленберга и Скорцени имеются большие послевоенные виды.
- На Ирландию? - поморщила носик Софи. Для нее это было новостью. Испания, Швейцария, Аргентина - да, но Ирландия?.
- Вы должны были бы знать, гауптман Жерницки, что с руководящим звеном Ирландской республиканской армии (ИРА), ведущей борьбу за изгнание со своей земли англичан, мы наладили отношения еще задолго до войны с Советами. Были подготовлены целые подразделения ирландских диверсантов, которые обязаны были выводить из строя аэродромы, пункты связи, вообще все, что позволяло бы англичанам успешно противостоять нашему вторжению в Британию. Не зря же, утверждая план операции "Морской лев", фюрер объявил Ирландию "ключом вторжения".
Об этом высказывании фюрера Софи не знала, тем не менее согласно кивнула. В это время она прикидывала: а не стоит ли ей со своими арт-проектами тоже сориентироваться на эту страну, но уже минутой спустя отвергла этот план: "Не стоит. Что такое Ирландия для человека искусства? Задворки Европы в худшем их варианте".
- Уповают на Ирландию и наши германские аристократы, - вещал тем временем штурмбаннфюрер, - которые уже начинают скупать земельные участки в этой стране, пытаясь превратиться в добропорядочных помещиков. В частности, в ближайшие дни туда, в свои новые владения, намерен перебраться принц Эрнст Генрих фон Заксен, а вслед за ним - представители нескольких старинных графских родов, таких, как род графа фон Денхофа, барона фон Дёрнберга. Не исключено, что туда же подастся со временем граф фон Ленц, отставной генерал барон Карл фон Штубер…
Произнося имя барона фон Штубера, штурмбаннфюрер выдержал красноречивую паузу и по-ястребиному уставился на Софи, готовясь к ее реакции. Однако гауптман не позволила спровоцировать себя на какие бы то ни было комментарии.
- Такие же стычки случались у профессора Гебхардта в Испании, - без всякого энтузиазма завершил Хёттль.
- Понятно: теперь "рейхсмедик СС" не уверен, что нечто подобное не повторится в Швейцарии.
- Только не вздумайте называть профессора "рейхсмедиком СС" в его присутствии. Он этого не любит.
- С некоторых пор? Особенно когда попадает в Швейцарию?
- Зато без конца любит повторять: "Только так, и во имя рейха!".
- И с этим рыцарским девизом на щите он собирается вести переговоры с американцами?
- Мне сказали, что ваш самолет был атакован неким бродячим звеном английских истребителей, - не стал прибегать к швейцарским прогнозам Хёттль, - и даже успел получил пробоины, прежде чем в ситуацию вмешалась какая-то батарея зенитчиков.
- Было бы странно, если бы нас не обстреляли, штурмбаннфюрер.
- Вы говорите об этом с таким стоическим спокойствием?
- Это ли тема для воспоминаний?
- Тогда, возможно, Гебхардт и прав в своем неувядаемом - "Только так, и во имя рейха!" - оптимизме.
32
Уже при первом же знакомстве с какими-то пещерами, расположенными в пяти километрах от Шварцбурга, штурмбанн-фюрер обнаружил, что лейтенант Гельмут фон Гиммель является обладателем специальной карты, на которую нанесены заброшенные и действующие угольные шахты, пещеры, гроты, небольшие горные озера и мрачные ущелья. То есть все те места, которые так и просятся, чтобы в них оборудовали очередной тайник чьих-либо сокровищ.
Мало того, оказалось, что этот сорокалетний, аскетического вида офицер сам же является и составителем этой карты, сведения которой подбирались его помощниками по старинным местным картам, туристическим справочникам и просто по рассказам, легендам и преданиям местных жителей.
Несколько таких мест Борман уже взял себе на заметку и счел, что их, уже третьи сутки длившуюся, экспедицию пора сворачивать. Однако Гиммель начал вести себя, как торговец, решивший показать щедрым покупателям весь свой товар. Он буквально уговорил Бормана подняться на их армейском вездеходе на какое-то крохотное плато в лесистом горном массиве. А затем еще метров триста пройти по едва приметной тропе, вьющейся по склону горы.
Причем Штубер, как опытный диверсант сразу же обратил внимание, что местами эту тропу кто-то тщательно усложнял, сужая именно там, где она выходила на обрывы, а местами старался заваливать камнями, имитируя камнепады и небольшие осыпи даже там, где их попросту не могло быть.
На таких участках Борман вдруг начинал ворчать и чертыхаться, однако адъютанту Гиммелю всякий раз удавалось соблазнять его рассказами о необычности этой пещеры, имеющей несколько отсеков, самый дальний из которых связан с какими-то неисследованными пустотами. По его словам, один "штрек" этого подземелья уходил в глубь хребта горизонтально, а другой уводил куда-то вниз, в бездну
Сама пещера оказалась небольшой, низенькой и похожей на грот. Не всякий попавший в нее решился бы пробираться через небольшой извилистый лаз в соседнюю пещеру, которая действительно имела несколько отсеков. По одному из них Гиммель и вывел их в какую-то горную пустоту, которая вряд ли была создана руками человеческими, но в которой четко угадывалось присутствие человека - кости животных, несколько древних человеческих черепов, какие-то заостренные камни, очень напоминавшие хрестоматийные орудия первобытных…
Но едва Штубер перевел луч фонаря с полки, на которой стояли жертвоприношения, на боковой вход, как тут же схватился рукой за кобуру.
- Спокойнее, барон, спокойнее, - остановил его самоуверенный женский голос. - Когда решаетесь на исследование таких подземелий, нужно быть готовым ко всему.
- Но не к появлению бродячих пещерных ведьм, - ответил Штубер и только тогда ощутил, что пистолет он все-таки успел выхватить. - Может быть, вы еще и представитесь?
- Графиня Альберта фон Ленц, дочь владельца замка Шварц-бург. Со мной двое альпинистов из дивизии "Эдельвейс", которые находятся в здешних краях в отпуске, после лечения в госпитале.
- Теперь я понимаю, почему отец грозится выловить вас в одной из пещер и задать трепки.
- Знаю, что он терпеть не может альпинизм и альпинистов, особенно свою дочь в этой ипостаси.
- Как вы здесь оказались? Что вы здесь делаете? - дрожащим, но от этого не менее начальственным, тоном поинтересовался Борман. И Штубер тотчас же поспешил представить его графине.
- Всего лишь исследую этот природный тоннель. Двое моих спутников сейчас изучают карстовую пещеру в пятидесяти метрах ниже нас, я их страхую. Затем спущусь вслед за ними, поскольку хочу видеть эту красавицу собственными глазами.
Пока она говорила все это, лейтенант Гиммель подошел к краю тоннеля и, осветив спускавшиеся вниз канаты, убедился, что графиня говорит правду. Он подергал за канаты и прокричал, чтобы те, внизу, отозвались. Голоса новоявленных спелеологов слышна были довольно четко.
- Лучше прямо скажите, что, вместе с нанятыми вами сообщниками, занимаетесь созданием тайника для хранения фамильных ценностей, - предложил Борман.
- Для фамильных ценностей у нас достаточно тайников в районе замка Шварцбург, - резко парировала Альберта. Насколько можно было разглядеть ее при свете фонариков, это была рослая, крепкого телосложения женщина, с лицом, сотворяя которое, Всевышний не позаботился ни о красоте, ни о благородных чертах наследственного аристократизма.
- Она права, - как-то машинально подтвердил Штубер, - там огромные подземелья.
- И потом, вы забыли, господин Борман, что к касте "золотых фазанов" мой отец никогда не принадлежал. - Услышав это, рейхсляйтер недовольно покряхтел и нервно подергал затылком, однако промолчал.
- Почему ваше внимание привлек именно этот карстовый тоннель? - поспешил вмешаться Штубер.
- Перед вами, барон, убежденная сторонница теории о "полой земле". Вы, наверное, слышали о существовании тайного хода в подземный город высших посвященных Агарту? По утверждениям исследователей Тибета, он находится прямо под монастырем Лаша. Но город этот не единственный; какой-то из земных цивилизаций создан целый подземный мир, входы в который со времен ацтеков известны в Мексике, в районе Пасо-дель-Кортес, расположенном неподалеку от двух священных для ацтеков и современных индейских племен вулканов. Так вот, по моим предположениям, один из таких входов следует искать здесь, в Альпах. Возможно, даже в тех таинственных подземельях, в которых мы с вами находимся.
- А вам не приходило в голову, что центр этого подземного мира находится под льдами Антарктиды? - неожиданно спросил Борман.
- В одно время даже сильно уверовала в это, но теперь убедилась, что никакие атланты или антаркты обитать там не могут.
- Не впечатляет, - покачал головой Борман.
- Иначе они попросту не допустили бы проникновения туда основательно обанкротившихся на поверхности германцев, - стояла на своем графиня фон Ленц. - Они ведь не могут не понимать, что и в подземном мире германцы сразу же поведут войны за жизненное пространство.
- Вы еще многого не понимаете в этом мире, графиня, - сурово произнес Борман. - Так что, очевидно, в своих решительных намерениях ваш отец прав. Уходим отсюда, штурмбаннфюрер.
- Уходим, здесь нам делать нечего, - решительно поддержал его адъютант, который после рассказов о подземных обитателях вдруг почувствовал себя как-то слишком уж неуютно.
- Обо всех своих исследованиях, - прокричал Борман уже от входа в пещеру, - вы, как законопослушная германка, обязаны доложить коменданту "Альпийской крепости" барону фон Штуберу!
33
Гебхардт появился в комнатушке с такой решительностью, словно здесь его ждала огромная аудитория почитателей. Очевидно, он немало поработал над тем, чтобы придать своей внешности сугубо профессорский вид, причем в том еще, старинном варианте интеллигентности: галстук-бабочка, жилет с золотой цепочкой от швейцарских часов, пенсне…
"Может, он и в самом деле совершенно случайно оказался на гребне именно "эсэсовской" медицины, с чинами группенфюрера и генерал-лейтенанта войск СС? - подумалось Софи, когда она увидела перед собой этого рослого, поджарого мужчину за пятьдесят, который, став по стойке "смирно" и склонив голову, представился: "Профессор Гебхардт. Все остальное вам известно". - Но, может быть, и наоборот: что в медицине он оказался случайно, поскольку на самом деле в нем давно созревал тот самый группенфюрер СС?".