Русские согласились участвовать в операции сразу. У них была одна винтовка. Учитель отобрал группу под командованием бывшего капрала Янека, быстрого, энергичного парня. К Джевице подошли утром. Родственник Янека был проводником. Прошли незамеченными вдоль плетней. Переждали в укрытии до вечера и начали… Русские первыми ворвались в здание. От неожиданности полицейские и не сопротивлялись. Только один успел скрыться в другой комнате. Кто-то из ребят решил проникнуть туда через окно, но был убит. Попытался ворваться в комнату и русский. Его ранило. У жандарма, видимо, было много боеприпасов, так как он стрелял без перерыва. Исход борьбы решила граната Янека. Захватили автомат, семь винтовок, пистолеты, боеприпасы. Потом пришла очередь старосты. Сожгли все документы управы, отсчитали Качаку пятьдесят плетей. Отошли благополучно. Сигнал тревоги в Мнихове был получен лишь через несколько часов. Прибывший на место отряд жандармов арестовал всех полицейских, в поисках партизан прочесал окрестности. Но ребята в это время были уже далеко. День переждали, укрывшись в хлебах, а ночью вернулись в лесной бункер русских.
- Ребята хотят сражаться, - закончил Шимек. - Русские тоже. Нужно решать, что делать дальше.
- А ваша организация?
- Учитель думает об этом. Говорит, что трудно самим начинать. Вы должны сказать свое слово.
Коваль, сославшись на то, что решение должны принимать в округе, уклонился от решительного ответа. Он только теперь до конца понял, что означал налет на Джевице. Не такое это уж большое искусство - дать винтовки и приказать стрелять. Вот принять на себя ответственность…
* * *
Коза настаивал на необходимости создания партизанского отряда. Русские больше не хотят сидеть в бункере. Ребята из Домбровки и окрестных деревень уже не возвратятся домой: у них есть винтовки, и они хотят бороться. Кроме того, Вндершталь говорил, что молодежь из гетто хочет уйти в лес. Коваль резко бросил вопрос:
- Зачем поддерживаешь контакт с Видершталем?
- Человека преследуют как бешеную собаку, а мы должны отворачиваться от него? - вскипел в свою очередь Коза.
- Это дело может плохо кончиться.
- Ты слишком осторожен. Раз люди сами идут к нам, мы не должны отказывать им.
- Отвага не в том, чтобы совать голову в петлю.
- Волков бояться - в лес не ходить.
- Я боюсь?! - взорвался Коваль. - Не позволяй себе слишком много.
- Дело Видершталя беру на себя, - объявил Коза.
- Ты не один.
- Вы назначили меня командиром или нет?
- Над тобой есть партия.
- Об этом мне не надо напоминать, - вскинул голову Коза.
- Ну хорошо, - сказал примирительно Коваль. - Но без тех его комбинаций в городе. И не считай, что в гестапо сидят идиоты.
На этом и порешили. Коваль, однако, ощущал беспокойство. Где-то в глубине души оставалось сомнение. Кроме того, до него дошли слухи, что в городе все чаще стали говорить об активности коммунистов. Вскоре это подтвердил и Юзеф.
- Ты, отец, будь поосторожней, - сказал он однажды, - слишком много говорят о коммунистах.
- Кто говорит?
- Всякие…
Коваль со всех сторон обдумал сообщение сына и решил, что, пожалуй, лучше придерживаться деревни. Он послал в округ рапорт относительно создания партизанского отряда и просил прислать представителя прямо в Домбровку. Юзеф снова достал ему справку, и Матеуш отправился в деревню.
Это была чудесная летняя пора…
Хлеба созрели, и через пару дней, пожалуй, можно начать уборку. В деревнях уже отбивали косы. Белели склоны небольших пригорков, кое-где виднелись зеленые пятна садов и рощиц…
Шимек постелил Матеушу на чердаке. Звезды заглядывали через щели. Хорошо было лежать и вслушиваться в далекий ленивый лай собаки. Усталость постепенно улетучилась, внезапно пришел сон, глубокий, без сновидений. Утром встал отдохнувшим, бодрым, словно помолодевшим на десять лет. Давно уже у него не было такого отдыха.
На третий день прибыл представитель из округа. Обменялся с Шимеком паролем, напился молока и спросил о Ковале. Шимек отвел его в сад, где Матеуш внимательно наблюдал за пчелами. Услыхав шаги, обернулся. С минуту удивленно всматривался, потом воскликнул:
- Куляс! Вы откуда, дорогой?
Тот широко улыбнулся, протянул руку:
- Здравствуйте, Матеуш! Что за встреча!
Обрадованный Коваль обнимал Куляса, похлопывал по плечу. Будто возвратились старые времена, когда Куляс, подпольный партийный деятель, работал в их краях. При его содействии Антек вступил в партию… Не виделись с тридцать седьмого года. Тогда Куляса арестовали, он получил большой срок. А мечтал воевать в Испании…
- Снова собираемся вместе, - говорил возбужденно Матеуш, - несмотря на войну, несмотря на фашистов.
- Можно сказать, что именно поэтому. Кстати, теперь меня зовут Бартек.
- Вы, может, оттуда? - Коваль показал рукой на восток.
- Почему спрашиваете?
- Антек ушел туда в сентябре тридцать девятого.
- И что с ним?
- Ничего не знаю, - вздохнул старый Коваль, - даже то, жив ли он.
- Рад бы обрадовать, но ничего о нем не слыхал… После полудня пришел учитель, а потом Коза.
- Ребята почувствовали свою силу, - настаивал он на своем. - Не будем отсылать их по домам. Мы за борьбу.
- Немцы сильны, - говорил учитель. - Всех перебьют. Наверное, слышали, как они проводили пацификацию деревень во время борьбы с майором Хубалом .
- Тогда было иначе, - возразил Матеуш. - Теперь их армии втянуты в тяжелую борьбу на фронте.
- Одни не останетесь, - вставил Бартек, - другие тоже начинают.
- Будем действовать подальше, - сказал Коза, - не в наших местах.
- А что, там кровь дешевле? - бросил с иронией учитель. - Пусть других губят?
- Не будем ссориться, - снова вступил в разговор Матеуш. - Раз уж начали, нельзя останавливаться на полдороге. Впрочем, если даже попрячемся по норам, немцы все равно не оставят нас в покое.
- Вот именно, - поддержал Бартек. - Партия считает, что нужно драться. Только борьба может спасти наш народ от гибели.
- Это большая ответственность, - вздохнул учитель.
- Ответственность большая, - согласился Бартек. - За людей, за их жизнь, за все. Но можем ли мы дать, им гарантию пережить как-то иначе эту дьявольскую войну? А у нас самих есть ли такая уверенность?
- Согласен, - решительно сказал учитель, - наша организация вступает в Гвардию Людову. Правда, в политическом отношении у нас есть некоторые оговорки.
- Значит, можно сказать, что мы боремся с врагом в одной организации национального фронта? - спросил Бартек.
- Именно так.
- Порядок. Берите, следовательно, на себя, товарищи, создание партизанского отряда. Предлагаю, однако, еще раз все взвесить и продумать.
Люди. Девять русских, пять ребят из Домбровки, восемь из организации учителя, потом наверняка будет больше… Русские имеют боевой опыт. Люди из деревень, за исключением двух-трех прошедших действительную службу, не знают, как держать винтовку, но быстро научатся. Нужно им только дать хорошего командира.
- Есть у вас такой? - спросил Бартек.
- Янек, - предложил Коза. - Он уже водил их на операцию.
- Согласен, - отозвался Коваль. - Операция прошла успешно, следовательно, наверняка ему доверяют.
- Будет хорошим командиром, - сказал довольно учитель.
- Если вы все так считаете… - произнес Бартек. - Вам лучше знать. Я согласен.
Заместителем Бартек хотел прислать подпольщика из Радома. Старый коммунист, о котором кто-то сообщил в гестапо, теперь скрывается. Его опыт и знания всегда пригодятся молодежи. Все одобрили эту кандидатуру. А начальником штаба решили назначить русского лейтенанта Володю. Это он организовал побег военнопленных из поезда, и ребята, зная о его фронтовом опыте, выбрали его своим командиром в бункере.
Оружие… Если хорошо посчитать, каждый получит что-нибудь в руки, хотя бы пистолет или охотничье ружье. Есть один автомат, несколько гранат и боеприпасы на один час боя. Трудно выйти на открытый бой с жандармами, но пощипать их из-за укрытия можно.
- Оружие добывать в борьбе, - коротко ответил Бартек на вопрос, поможет ли округ. - Именно так, как вы уже начали.
- Трудно, - вздохнул Коза. - Это может стоить людям жизни.
- А вы знаете другой способ?
- Нет… Я это сказал потому, что мне людей жалко. Мы ведь потеряли уже двух бойцов.
- Когда? - вскочил Коваль.
- Вчера, у моста через Любавку.
- Так что же ты не говоришь?
- Вот я сейчас и докладываю.
- Спокойно, товарищи, - вмешался Бартек, - расскажите подробнее.
Ребята из боевой группы решили добыть оружие. Высмотрели, что к некоему Ягле в Любавке заходят немцы за самогоном. Вчера вечером решили разоружить жандарма. Отправились двое: Войтек и Скромный. Рассчитывали, что нападут на немца, когда он будет возвращаться пьяным. Ударят его сзади, оглушат и заберут оружие. Рядом - кусты. Вышло, однако, иначе. Жандарм оказался сильным парнем. Он вырвался, схватился за пистолет и начал кричать… Получил по голове еще раз, но рта не заткнул. И тут дьявол принес патруль жандармов на велосипедах. Вот тогда началась настоящая охота. Стоявшего за мостиком Гулу как ветром сдуло. Раненному в бок Скромному удалось пробежать с десяток метров до того, как его настигла вторая пуля.
Войтек был убит на месте. Жандармы приказали жителям ближайших домов опознавать убитых. До того момента, когда Коза ушел оттуда, жандармы ничего не дознались. А что теперь - неизвестно.
- Ну надо же, - тихо промолвил Коваль. - А что с семьями?
- А что тут поделаешь?
- Ну знаешь! - взорвался Коваль. - Как же ты организовал операцию?
- Я? - обиделся Коза. - Там есть свой командир. Вы разве забыли?
- Ты отвечаешь за весь район!
- А что же, по-твоему, надо было попросить того жандарма подать пистолет? Оружие надо добывать силой. Иного выхода нет.
Коваль сидел расстроенный. Ведь он знал, что борьба повлечет за собой жертвы… Он не ребенок, чтобы не понимать этого. Однако одно дело ожидать, предвидеть, а другое - услышать, что двое хорошо тебе знакомых людей ушли из жизни. Оба они принимали участие в первой операции. Скромный ожидал прибавления семейства. Войтека только недавно назначили командиром мниховской боевой группы. Первые жертвы… Матеуш не представлял себе тогда, что смерть двух бойцов Гвардии Людовой будет началом длинного перечня людских смертей и мук.
Вновь вернулись к делам отряда, говорили о снабжении, связи, разведке, лечении раненых и больных.
Бартек был дотошный, расспрашивал обо всем подробно, не терпел общих фраз. Этот разговор помог осознать, сколько еще надо сделать, чтобы двадцать - тридцать человек как-то могли жить в лесу.
- Мудреного мало дать команду - и вперед, - разъяснял Бартек, - нужно бороться и жить. Мы не имеем права на ошибку. На нас будут смотреть не только свои, но и чужие, даже прежде всего чужие.
- Командир, - сказал Матеуш, - назначь общий сбор. Когда можешь собрать людей?
- Завтра. Разумеется, без мниховских.
- Тех мы пришлем после нашего возвращения.
- Я пойду, - сказал учитель, - предупрежу своих. Надеюсь, что будете руководить ими разумно.
- Мы тоже в них заинтересованы. - Бартек встал, протянул на прощание руку.
Дождавшись, когда все уйдут, Шимек тихо проговорил:
- Учитель согласился на сотрудничество, потому что этого хотят его парни. Его здесь соблазняли вступить в "Союз вооруженной борьбы", обещали хороший пост и всякое такое…
- А он?
- Его парни не захотели даже слушать. Он сам мужик умный и знает, что против воли людей ничего не сделаешь.
* * *
В отряд их провожал Костек Козек. Сначала шли по межам, потом по опушке молодого леса. Медленно поднялись на горку. Тихо шумели ветви деревьев, внизу шелестели малинник и папоротники. Наконец углубились в лес, ускорили шаг. На небольшой поляне, открывшейся путникам, Костек стал насвистывать какую-то мелодию. Через минуту из кустов вышел мужчина.
- К командиру, - сказал Костек.
- Идите, - коротко ответил тот и возвратился на свой пост. Из листвы был виден только кончик ствола его маузера.
Миновав молодой лес, пошли по склону между редкими деревьями и опять вышли на поляну. На опушке сидели несколько человек. Один из них, в высоких сапогах и мундире, с автоматом на ремне, двинулся навстречу пришедшим. Был он молодой, светловолосый, вихрастый.
- Приветствую вас, - сказал он с улыбкой, щуря от солнца глаза.
- Товарищ Янек, - представил его Коза.
- Хотим поговорить о важных делах, - начал Бартек, - попросите Володю.
Коваль видел лейтенанта в первый раз. Молодой человек с обезображенным шрамами лицом. Бартек начал рассказывать об отряде. Володя, внимательно слушая его, временами морщил лоб: он не все понимал. Коваль немного ему переводил.
- Каково ваше мнение? - обратился Бартек к Володе.
- Хорошо, - отозвался лейтенант. - Будем воевать.
Собрали людей. Бартек обратился к ним с горячими, идущими от сердца словами. В конце выступления он объявил о создании отряда. Принимаются в него исключительно добровольцы, а записывает командир Янек. Сразу же вокруг него столпился народ.
А потом в непринужденной товарищеской обстановке долго беседовали. Русские рассказывали о фронтовой жизни, о лагерях для военнопленных. Бартек говорил о партии, о конспиративной работе. Тихонько пели песни - старые, довоенные, и новые. Решили отпраздновать это событие. У Янека было немного самогона, поровну поделили его между всеми, выпили за победу. Командир распорядился приготовить ужин получше - мясо с картофелем. Настроение было у всех приподнятое.
Коваль сидел в стороне, попыхивал трубочкой и вслушивался в приглушенные голоса. Его не особенно занимало то, о чем говорили, а больше интересовало, как говорили. Впервые за последние годы ему казалось, что он вновь на свободной земле. Пусть эта земля ограничена постами часовых, пусть свобода временная - завтра сюда могут прийти жандармы и растоптать ее коваными сапогами, но сначала они за это заплатят кровью, так как здесь их встретит партизанский отряд, - но это свобода… У него было ощущение, что они положили начало чему-то большому… Он отгонял от себя сомнения и страхи. Пусть этот вечер будет спокойным, своеобразной минутой передышки. И ему не хотелось признаться самому себе, что это спокойствие в некоторой степени объясняется тем, что он временно переложил с себя ответственность на представителя из округа. Ведь все решает здесь Бартек.
Выспались хорошо, хотя встали рано. Янек с утра разбил отряд на отделения, приступили к изучению оружия, немного занимались строевой подготовкой. Погода была хорошая, а настроение у людей боевое.
Командование планировало уже новую операцию. Хотели напасть на полицейский пост, так как людям кроме оружия необходимы обувь и одежда. Коза отправился на разведку в деревню. Коваль вторую половину дня провел с Бартеком, поскольку ночью тот уходил из отряда. Говорили о привлечении в свои ряды всех наиболее активных людей, о более широкой пропаганде идей и программы партии…
Матеуш сидел возле бункера и размышлял. Нужно оживить боевую группу, организовать в городе хорошую разведку, а не действовать на основе непроверенных слухов. Необходимо наладить постоянную радиоинформацию, иметь хороший гектограф и запас бумаги. Ну, и надежные явки. Надо привлечь к работе в качестве связных несколько девушек. Матеуш поздно лег спать. Не слыхал, когда возвратился Коза. Тот долго тряс его за плечо, пока не разбудил.
- У меня есть важные новости. - Коза был возбужден, немного даже запинался. - Отойдем в сторону…
И тон, и выражение лица Козы не предвещали ничего хорошего. Отошли к краю поляны.
- Ну говори…
- В городе аресты.
- Откуда знаешь?
- Шимеку сообщила Стаха.
- Что она говорит?
- Была стрельба. Схватили очень многих… Она знает, что взяли Кужидло, Гулу и еще некоторых.
- Она не наговорила многого от страха?
- Думаю, что нет.
Коваль молчал, собираясь с мыслями. И внезапно ему пришло в голову, что вновь жестоко изобьют Кужидло.
- Я должен возвратиться в Мнихов, - сказал он.
- Ты с ума сошел! Тебя же схватят!
- А может, не возьмут? Если не вернусь, Глиньский заявит в полицию. Вышли, дорогой, пару толковых ребят. Сейчас… Пусть разузнают обстановку.
Матеуш закурил трубку. Она беспрерывно гасла, он чертыхался и снова раскуривал. Его терзал страх за сыновей. Аресты в городе не могут быть случайными. Если на след организации напали, то доберутся и до семьи. Метека могли взять дома. Ведь они хватают не только виноватых…
После полудня явился связной от учителя и потребовал разговора с Ковалем с глазу на глаз. Из-за голенища сапога связной вытащил клочок бумаги и протянул Матеушу. Гестапо и жандармерия в Мнихове арестовали в эту ночь несколько десятков человек - пепеэровцев и аковцев. Подробности пока неизвестны, но, кажется, они выбрали наиболее активных. Учитель обещал прислать, как только узнает, более детальные сведения.
Матеуш сжег листок, кивком головы отпустил связного и, не отвечая на вопросы Янека, сел под деревом.
Коза вернулся из Домбровки уже вечером, шепнул Ковалю, что разведчики, пожалуй, возвратятся только завтра после полудня, и пошел спать. Кто знает, может, гестапо уже держит нить, ведущую к Шимеку? А в полдень посыпались вести. Немцы хватали людей внезапно, без шума, пока не дошла очередь до аковского поручника Рыся. Тот оказал сопротивление. Гранатами и пистолетом проложил себе дорогу. Говорят, что он убил несколько жандармов. В подвале гестапо беспрерывно ведутся допросы.
- Похоже на то, что в городе партийной организации у нас нет, - сказал Коза.
- А что с моими? - спросил наконец Коваль. Все время он надеялся, что Коза сам скажет об этом.
- Не знаю. Были у вас дома, но, кажется, никого не застали.
- А где же ребята?
- Не знаю, - повторил уязвленный Коза. Он считал, что секретарь чересчур заботится о собственной семье. Если даже гестапо взяло его сыновей, то не их первых, не их последних. Люди гибнут ежедневно… А Ковали разве лучше других? Коза сам нервничал, так как не было никаких вестей от жены и детей. Разведчики боялись подходить к его дому: он мог находиться под наблюдением.
Стефан схвачен. Это уже точно известно. Поэтому необходимо кого-нибудь ввести в комитет. Теперь они вынуждены начать нелегальную жизнь. Как? Этого пока Коваль не знал. Он думал, кого послать в округ. Сейчас самое время доложить о событиях. Нужно также приготовить явку, которую не знают Стефан и другие арестованные. Выяснить, кто из организации уцелел. Может, нужно взять их в лес. Необходимо подумать о семьях подпольщиков…
Через неделю связной от учителя сообщил о предстоящей встрече. На этот раз не у Шимека, а в Завротне у Лищевского.
- Чего они хотят? - удивился Коваль.
- Возьми с собой охрану, - посоветовал Коза.