В типографии меня сняли у линотипа, где набирался мой "Пулковский". Я спросила одну работницу:
- Как у вас тут было прошлой зимой?
Она ответила:
- Было так, как вы, товарищ Инбер, описали в вашей второй главе.
На нашем фронте, у Колпина, начались события. Еще одна попытка (и на этот раз серьезная) прорвать кольцо. И немцы (которых там жмут) и налетают на вас и обстреливают одновременно.
Сейчас тревога, но тихая. Зенитки молчат. А снаряды падают близко, и радио объявило, что это наш район. Не знаю, ложиться ли. Очень устала, но довольна. Счастлива.
Только бы у нас на фронте удалось. И обидно будет, если убьют именно теперь.
16 января 1943 года
Необыкновенный день. Весь город ждет: вот-вот! Мы взяли Шлиссельбург - это точно. Но еще говорят, что оба наших фронта (Ленинградский и Волховский) соединились. Официально еще ничего не известно. Но город ждет.
Бьет где-то артиллерия, недавно только кончилась тревога: быт осажденного города продолжается. Но все ждут. Никто ни о чем не говорит, точно все боятся, что не к месту сказанное слово домчится туда, где решается наша судьба, и что-то там изменит. Все работают. Руки движутся, губы произносят нужные слова. Но каждый точно заряжен электричеством ожидания.
Я растеряна. Не нахожу себе места. Пыталась писать, но не (могу. Ходила в райком фотографироваться для кандидатского билета.
А вдруг сегодня "Последний час" будет про нас?
12 часов 30 минут ночи
"Последний час" такой, что нельзя спокойно слушать. Идет, идет освобождение!
18 января 1943 года. Ночью
"В последний час". Блокада прорвана. Ленинград свободен.
19 января 1943 года
Прошлой ночью, тотчас же после "Последнего часа", началась радиопередача.
Первое мое движение тоже было - на радио. Но у меня не было ночного пропуска. Потом оказалось, что в ту ночь его не спрашивали. Затем я боялась, что опоздаю: радиоцентр ведь далеко от нас. Я не знала, что передача будет до трех часов ночи.
Но, сидя дома, я записала почти всех выступавших.
Рабочий сказал:
"Я знаю, что сейчас, в эту минуту, никто из вас не спит".
(Он был прав. Кто мог спать в такой час?)
Ольга Берггольц:
"В январе прошлого года, хороня в мерзлой земле своих соратников, хороня их без воинских почестей, нагих, в братских могилах, вместо прощального слова мы клялись им: "Блокада будет прорвана. Мы победим".
Работница Мухина:
"Я только что с митинга в цеху, вернее - с митингов в цехах нашей фабрики. Что это было, товарищи! Не расскажешь, нету слов. Мы будем работать еще лучше. Но уже и сейчас мы построили дзоты, за которые удостоились высшей правительственной награды".
Инженер энского завода Соколов:
"Сейчас, в эту минуту, когда я выступаю перед вами, наши слесаря собирают новые боевые агрегаты. Да здравствует тот, с чьим именем на устах мы боремся, работаем и побеждаем, - наш Сталин!"
Илья Александрович Груздев:
"Товарищи! Сограждане! Соотечественники! Тысяче-клятый враг почувствовал в эти дни могучую силу Красной Армии, могучую силу русского народа. Мы поднимаем здравицу за Ленина, величайшего стратега истории. За Сталина, наследника ленинского гения!"
Летчик Ерлыкин:
"Фашисты готовили своим солдатам медали "За взятие Ленинграда". Они много раз рвались на своих "юн-керсах" и "мессершмиттах" к нашему городу. Но ленинградское небо было, есть и будет советским небом. Да здравствует тот, о ком сейчас наша первая дума, - товарищ Сталин!"
Боец Цветков:
"Разрешите доложить, как бойцы моей роты участвовали в прорыве блокады Ленинграда.
Два дня тому назад мы атаковали рабочий поселок. Наши танки шли на врага, а за ними двинулись мы, наш батальон. С возгласом: "За товарища Сталина! За город Ленина!" - мы рванулись на фашистов. Мы выбивали их, проклятых гадюк, из сильно укрепленного пункта, где каждое здание было как крепость.
Во время атаки вражья пуля попала мне в голову и залила кровью лицо. Командир батальона приказал мне отправиться в медсанбат. "Товарищ командир, - оказал я, - разрешите остаться на поле боя до выполнения поставленной боевой задачи".
Утром 17 января поселок был нами взят. И тогда я направился в полевой госпиталь. В боях за город Ленина я был трижды ранен. Три раза я пролил свою кровь за то, чтобы вам стало легче. За нашу окончательную победу я готов отдать всю свою кровь, капля за каплей".
Работница энского завода Таня Серова:
"Что за ночь сегодня радостная! Как долго ждали мы ее! Дождались, наконец. Перерублена черная петля, которой враг хотел задушить наш город.
Товарищи, мы тоже участники великого наступления. Десять дней и десять ночей рабочие нашего завода без сна и отдыха монтировали для вас боевые машины. Машины эти ушли на фронт - за победой!"
Все эти выступления перемежались стихами и песнями.
Я написала для заграницы очерк "Они соединились".
Во второй его половине я писала:
"Даже в самые грозные часы ночных налетов и обстрелов на ленинградских предприятиях не прекращалась работа ночных смен, хотя в одной только типографии в одну только ночь было 47 ранений от слетевших ламп, вырванных окон и дверей и обвалившейся штукатурки.
Всю эту неделю перед прорывом блокады Ленинград жил так же, как все эти 16 месяцев. В эту ночь было два больших концерта, где исполняли Скрябина и Чайковского. В театре Дома Красной Армии шли "Русские люди" Симонова. В театре "Музыкальной комедии" шла пьеса "Раскинулось море широко" - из жизни балтийских моряков. В газете "Ленинградская правда" от 14 января мы читаем, что подведен итог первой половины учебного года в школах, причем 60 процентов наших школьников учились на "хорошо" и "отлично", хотя не так давно один маленький мальчик объяснил мне, что получил "неудовлетворительно" по арифметике "из-за фугасной бомбы".
В эти дни ученица 4-го класса 49-й школы сделала по радио доклад для школьников на тему "Голубь - военный фотограф". А Вова Киселев из 52-й школы рассказал о воспитании санитарной собаки.
Семнадцатого января семилетняя девочка Ляля сказала своей матери, преподавательнице английского языка, что завтра или послезавтра блокада будет обязательно прорвана. Что об этом детскому саду сообщила та воинская часть, с которой детский сад состоит в дружеской переписке. "Они прорвут блокаду и привезут нам пряников", - сказала Ляля матери.
И когда вечером 18 января по радио раздалось: "Блокада прорвана", - Ляля выскочила из кроватки в ночной рубашке. Дрожащее от холода и волнения, бледное ленинградское дитя, пережившая блокаду ленинградская девочка вскочила на стул, чтобы быть повыше, и, стоя там, громким голосом прочла стихи, в этот день выученные ею в детском саду: "Не уйти от возмездия Гитлеру!"
Эта осыпанная снегом лунная ночь с 18 на 19 января 1943 года не изгладится из памяти тех, кто ее пережил. Одни из нас старше, другие - моложе. Всем нам в той или иной степени предстоят еще в жизни радости и горести. Нам предстоит еще счастье полнейшего разгрома гитлеровской Германии, полное освобождение нашей страны от врагов. Но этой радости, радости освобожденного Ленинграда, мы не забудем никогда.
Заводы, фабрики, штабы МПВО, частные квартиры, улицы, родильные дома и госпитали, где лежали раненые - весь город облетела одна короткая фраза: "Они соединились!"
Эта означало, что войска Ленинградского фронта, идущие со стороны Ленинграда, соединились с войсками Волховского фронта, идущими к Ленинграду. Это означало, что кольцо блокады прорвано".
20 января 1943 года. Около 10 часов вечера
Первая после прорыва блокады воздушная тревога.
23 января 1943 года
Мы все сильнее сжимаем кольцо окружения под Сталинградом. 8 января Рокоссовским был предъявлен ультиматум б-й немецкой армии. Было сказано: "Суровая русская зима только начинается. Сильные морозы, холодные ветры и метели еще впереди… Ваше положение безнадежное…"
Немцы отклонили ультиматум. И 10 января началась наша генеральная атака. Она продолжается до сих пор…
Не уйти немцам из-под Сталинграда.
24 января 1943 года
У меня небольшая (надо надеяться) полоса неудач: очень плохо работаю. Ничего значительного не написала по поводу прорыва. Я давно заметила, что торжественные даты редко мне удаются. (Выключила радио минут на десять. Только что включила, а метроном уже частит: тревога.)
Трудно здесь будет в эти дни. Немцы, как шершни, разворошенные в дупле, налетают и жалят. Вчера тревога длилась почти всю ночь. Одна бомба снова упала в Ботанический сад, в пруд. Две другие - на Пионерской и на Введенской. Теперь это будет повторяться часто. Немцы мстят нам за свои неудачи на всех фронтах, особенно на Северном Кавказе, где нами взят уже Армавир.
На дворе лютый холод, в комнате тоже не тепло. В связи с этим, как сказал один боец, "создается усиленный аппетит".
26 января 1943 года
Слушала сейчас, как по радио передавали мою "Энскую высотку". Музыка приятная.
27 января 1943 года
Вчера сбиты за городом 28 вражеских самолетов. Благодаря этому я сегодня смогу спокойно поработать. Надо засесть за текст для "Окна ТАСС".
Радио снова испорчено, и я ничего не знаю. Как сказала Евфросинья Ивановна: "Без радио живем, как в темной бутылке".
28 января 1943 года
Ликвидация 6-й немецкой армии под Сталинградом в основном закончена.
31 января 1943 года
Рассказ о секретаре партийной организации Публичной библиотеки - Ф.
Ф. и еще один сотрудник библиотеки вошли прошлой зимой в квартиру, где, по их сведениям, должна была оставаться маленькая девочка. В квартире было мертво и холодно: страшный облик квартиры прошлого года.
Ф. и ее спутник уже собирались уходить, как вдруг им почудилась как бы тень дыхания.
- Здесь кто-то дышит, - сказала Ф. и подошла к кровати, заваленной тряпьем. - Я подержу фонарь, а ты взгляни, - сказала Ф. своему спутнику.
- Нет, лучше я подержу, а ты взгляни, - ответил тот.
Обоим было жутко.
Но Ф. решилась. Она откинула и разворошила ледяные одеяла. На кровати лежали мертвые старик и старуха: дедушка и бабушка. А между ними светились на подушке два ясных детских глаза. Это была внучка, девочка трех-четырех лет.
Ф. привела ее к себе. Девочка была вся в пролежнях. Когда ее вымыли, она сказала:
- Дай каши.
Ее накормили. Положили в больницу, где делали все, чтобы спасти ее, но она умерла на семнадцатый день. Даже имя осталось не вполне установленным: не то Машенька, не то Ниночка. В своих дневниках Ф. так и называет ее: "Ниночка-Машенька".
1 февраля 1943 года. 5 часов дня
Вышла погулять. Решила пройти своей любимой дорогой, вдоль Ботанического сада. Ладожские грузовики оттуда ушли, и проход теперь свободен.
Но не успела я дойти до главного входа в Ботанический, как начался обстрел, такой близкий и такой частый, как тогда, у Ситного рынка.
Кроме меня, на улице была только одна женщина с ребенком. Она легла на тротуар, закрыв девочку своим телом. Я побежала обратно через Карповский мостик, домой.
Я чувствовала, что бегу навстречу выстрелам, но не могла остановиться. Влетела во двор - и сразу в нашу аптеку, как самое близкое здание.
А там оказался И. Д., который пришел туда за кодеином. Как только я его увидела, так сразу весь страх и прошел. Вместе мы и вернулись.
Снарядов было штук десять, не больше. Видимо, подвезли орудие на буере.
4 февраля 1943 года
6-я немецкая армия под Сталинградом перестала существовать. В боевом донесении сказано, как в старинных петровских реляциях:
Взяты в плен: генерал-фельдмаршал - 1 (Паулюс).
Генерал-полковников - 2.
Остальные - генерал-лейтенанты и генерал-майоры.
Всего взято в плен 24 генерала. Общее число пленных 91 000.
Боевые действия в Сталинграде и в районе Сталинграда прекращены.
5 февраля 1943 года
Из одного письма:
"Ленинградцы прокладывали путь к защите городов, а сталинградцы закончили путь защиты городов и открыли новый путь - разгрома гитлеровской Германии.
Спасибо вам, ленинградцы, за великую услугу всему человечеству и в первую очередь - нашему советскому народу".
8 февраля 1943 года
Невралгия мучает. Я уже до болезни "сбилась с руки", как иногда "сбиваются с ноги".
Не знаю, как будет с поездкой в Москву.
9 февраля 1943 года. Ясное морозное утро
На раннем рассвете начался обстрел нашего района и длился около четырех часов. Разрывы были разные: то с воздуха - двойные, возможно реактивные, то низкие, с сотрясением почвы. Удивительно гулко рвутся снаряды ранним утром в спящем городе, точно в пустом каменном амфитеатре, где эхо тоже расположено рядами.
Евфросинья Ивановна говорит, что к нам привезли раненых "в одежде, и кровь течет". Значит, ранены на улице. Один снаряд разорвался у мечети.
Это немцы нам мстят за все. За Сталинград в первую очередь. И за вчерашние Курск и Карочу.
10 февраля 1943 года. Утром
Окончательно расклеилась, "вышла из графика", утратила "ритм", что для меня является подлинной катастрофой. Рывками я ничего не могу добиться: только неторопливым, но непрерывным усилием.
Замучили невралгии и отсутствие телефона: остановились все мои дела. Поездка в Москву повисла в воздухе. Что касается книги прозы, во всяком случае надо писать иначе, чем думала раньше.
Самое тяжелое - это то, что в такие минуты начинает ослабевать воля: волевой мускул слабеет. Знаешь, что надо сделать, и нет сил. Лук не стреляет: тетива ослабла.
Что надо делать сегодня:
1. При всей слабости ни в коем случае не лежать. Сойти вниз, засесть за телефон, наладить все дела.
2. Кончить "Окно ТАСС" (его я начала уже на рассвете).
3. Поменьше жаловаться. На это уходит очень много сил.
О литературной "фиксации". Одни только чувства в стихах или прозе быстро улетучиваются. Их необходимо "закрепить" конкретными деталями. Это лучшие "закрепители".
11 февраля 1943 года
Болезнь моя, быть может, хороша тем, что послужит водоразделом между стихами и прозой. Все время думаю о прозаической книге. Поездка в Москву - неопределенна. (Снова тревога. Даже не знаю уже - которая по счету.)
Немцев мы бьем. Подошли уже к Харькову. О растерянности в Германии я "читаю и начитаться не могу", как сказано у Пушкина по другому, правда, поводу.
12 февраля 1943 года
На дворе мучительная оттепель. Это не прошлогодняя зима с ее "лютой нежностью". Сейчас все тает, скользкий, грязный вечер. Невралгия так и бегает по мне, играет мною, как мыши кошкой, если бы могли.
В такую погоду хорошо с головой укрыться какой-нибудь главой. Поездка в Москву отодвигается. Аэродромы размокли, а прямого сообщения поездом еще нет. Словом, как ни вертись, а надо сесть за работу.
14 февраля 1943 года. Около 8 часов вечера
Шквальный обстрел во время обеда. Снаряды падали часто и близко. Все здание ощущало силу удара: оно ухало, как человек, которого ударяют под диафрагму. Я разрывалась между двумя жаждами: жаждой чая и желанием сойти с третьего этажа. Стоя, глотала, обжигаясь, горячий чай, никак не могла от него оторваться.
Когда мы, наконец, спустились в штаб, все уже стихло. Сейчас тоже тихо. Но что будет ночью? Ночь лунная-прелунная.
15 февраля 1943 года
Мой сон: на развороте газетного листа - новый вид ласточки с пропеллером. И тут же зона ее распространения: целый громадный материк.
Мне думается, это как-то преломился во сне вчерашний маленький мальчик, прелестный, серьезный, в длинных лыжных штанах и шапочке из кроличьего пуха. Мальчик шел со своей бабушкой и смотрел в небо: не летают ли "мессершмитты". Мать, уходя, махала ему рукой и говорила:
- Не бойся, Вовик, не бойся. Ты же с бабушкой.
Вот уж действительно могучая защита!..
Мы освободили Ростов и Ворошиловград.
Вечер
Беспощадная луна. Тревоги, правда, нет, но обстрел продолжается. Бьют орудия, очень тяжелые. Света нет во всем городе. Видимо, повреждена какая-то магистраль. У нас горит "летучая мышь", чистенько заправленная. Мариэтта тут же готовится к завтрашней лекции - "Синильная кислота" и еще что-то. И. Д. тщетно вызванивает кого-то по телефону.
Какая-то усталость во всем.
Нет, не кончились еще ленинградские трудности. А этот прорыв блокады… Он ведь тоже еще не окончательный. Нет, так не может кончиться ленинградская эпопея. Все будет по-другому: страшнее и величественнее.
18 февраля 1943 года
Понемногу втягиваюсь в работу. В тысячный раз повторяю себе, что нельзя доводить себя до "выпадения из графика".
Работать, не останавливаясь: в этом все.
25 февраля 1943 года
Накануне Дня Красной Армии мы с И. Д., по просьбе зенитчиков, выступали на одной из батарей. И. Д. сделал доклад о международном положении. Я читала. Батарея установлена у Тучкова моста на нескольких баржах, стоящих борт к борту. Нас повели туда, мимо стадиона Ленина, по длинным деревянным мосткам. Нева все еще во льду, такая холодная, что, кажется, никакая весна не сможет к ней пробиться.
На палубе, под сумрачным вечерним небом, девушки-зенитчицы у орудий.
Выступали мы внизу, в каюте, где не то что яблоку - ореху негде было упасть. Перед тем как мне читать, взял слово командир батареи. Он сказал:
- Вы, товарищ Инбер, голоса наших зениток слышите чуть ли не каждый вечер. А теперь мы послушаем ваш голос. А то все только по радио вас слыхали.
5 марта 1943 года
В "Ленинградской правде" интереснейший очерк "Цех искусственного белка" - о белковых дрожжах. Завод начал работать год назад, в самые тяжелые дни блокады.
"Среди тысячи разновидностей была найдена бактерия дрожжевого грибка - крохотная химическая машина, создающая в своем теле белок из сахаристого вещества древесины…"
Завод строился прямо на фронте.
"Ночами строители, монтажники, авторы проекта и будущие эксплуатационники выезжали на передний край обороны. Там, на "ничьей земле", в истерзанном снарядами здании, стояли машины, без которых нельзя было пустить завод. Их разбирали в сотне метров от блиндажей врага, заботясь о том, чтобы не дрогнула закоченевшая рука, не раздался предательский звон металла. С рассветом люди возвращались, волоча тяжелый груз".
Дальше идет описание процесса производства.
"Взяты первые пробы. Причудливый, изменчивый мир возникает в окуляре. Стрелой проносятся смутные звездообразные тени. Это смертельные враги и конкуренты дрожжевого грибка. Они поедают предназначенную для него пищу, охотятся за ним.