- Партизаны? О, партизаны! - старик закивал головой и начал что-то горячо, торопливо объяснять. Глаза его, маленькие, выцветшие, оживились. Он показывал рукой то на лес, то на мельницу, то на село, оставшееся позади. Но русские никак не могли понять, что он им толкует. Убедившись, что его не понимают, старик огорченно почмокал губами. Потом, что-то сообразив, он подал знак идти за ним, отвел их в сторону, дальше от дороги.
- Ждите здесь. Есть камерад. Я приведу!
Оставив русских, старик быстро зашагал по дороге в сторону мельницы. Зуев, поглядев ему вслед, проговорил:
- А если он немцев приведет? Или "черных"?
- Не похоже… На всякий случай отойдем к тем кустам. Мы их увидим первыми.
Старик вернулся, когда уже стемнело. Рядом с ним шел очень высокий человек - старик едва доставал ему до плеча.
- Камерад, камерад! - негромко позвал старик.
Шукшин и Зуев вышли из кустов.
Здоровяк оказался совсем молодым, безусым парнем. В руках у него была большая бутыль с молоком и буханка хлеба.
Они сели у кустов. Шукшин стал расспрашивать парня, нет ли тут поблизости русских, бежавших из лагерей.
- Двое, - Шукшин показал на пальцах. - Двое: Григорий, Петр…
- Питер?.. О, Питер, Питер! - парень обрадованно закивал головой. - Есть, есть! Питер! - Он вскочил на ноги, махнул рукой, приглашая идти за ним, и быстро зашагал по тропинке влево.
Через полчаса пути парень остановился.
- Камерад, вахт… хир… вахт, вахт!
- Ждать тут? Ясно.
Парень пошел вперед, старик остался с русскими. Ждать пришлось долго. Было около полуночи, когда послышался хруст веток, приглушенные голоса.
- Кто идет? - окликнул Шукшин, невольно схватившись за нож и прижимаясь к дереву.
- Свои! - донесся из темноты знакомый голос. Шукшин кинулся вперед. Навстречу ему шли трое.
- Костя!..
- Петя! Маринов! Наконец-то!..
Они бросились друг другу в объятия.
Бельгийцы ушли, сказав, что придут утром. Русские сели под соснами, и Маринов с Новоженовым стали рассказывать. Живут они в четырех километрах отсюда, в землянке. Лес небольшой, но укрыться можно. С другими русскими, бежавшими из лагерей, связь установить пока не удалось, а с местными партизанами контакт налажен. Молодой парень, что принес еду - его зовут Мартин, - партизан, старший группы. Старика они не знают. Мартин сказал, что он патриот, состоит в Белой бригаде и ему доверяют.
- Партизаны очень осторожны, - сказал Маринов. - Действовать тут трудно. Как я понял, крупных операций они не проводят, работают одиночками. Подкараулил гитлеровца, шлепнул и скрылся… Нас они в свои дела не посвящают. Им кажется, что в здешних условиях мы не сможем драться. Прямо об этом не говорят, но я это чувствую.
- Не хотят подвергать нас риску, - проговорил Новоженов. - Я это так понимаю, Константин Дмитриевич. И оружия они дать не могут…
- Возможно, что и так, - согласился Маринов. - Мартин обещал свести меня с комендантом района. Он о нас знает. Посмотрим, что этот скажет. Говорят, комендант у них геройский.
Шукшин задумался. После долгого молчания, поглаживая ладонью лоб, сказал:
- Надо собрать людей - это главное. Соберем людей, тогда сразу все решится. Бельгийцы должны убедиться, что мы представляем серьезную силу. Тогда разговор будет другой.
- Ну, как там в лагере, как ребята? - спросил Новоженов.
За разговором они не заметили, как прошла ночь. Небо над лесом посветлело.
- Пошли в хату, - сказал Маринов, поднимаясь. - Утро уже.
Часа через полтора, перейдя глубокую впадину, они поднялись на взгорье, поросшее молодыми соснами.
- Вот мы и дома. Тут наша землянка, - сказал Маринов. Прошу входить!
Шукшин и Зуев огляделись. Никакой землянки не было видно. Под соснами, которые стояли тут не густо, росла ярко-зеленая, кустистая трава. Ее длинные стебли так переплелись, что образовался сплошной ковер, закрывавший всю землю и мягко пружинивший под ногами.
- Что, не найдете? - весело сказал Новоженов. - Лесная жизнь научит… - Он ухватился за траву обеими руками, приподнял крепко сплетенные стебли. Под травой образовалось свободное пространство. - Ползите за мной! - Новоженов нырнул под траву.
Землянка, вырытая под травой, оказалась довольно просторной и обжитой. Нары закрыты одеялами, на столе керосиновая лампа, на стене полка с посудой, вешалка.
- Смотри-ка ты, настоящий дворец! - удивленно проговорил Зуев. - Молодцы, ребята!
- Иначе нельзя. Нам тут жить не один день, - серьезно ответил Маринов.
* * *
Скоро пришел Мартин, принес жареной рыбы, хлеба, сыра. Пока русские завтракали, он молча сидел на нарах, с любопытством разглядывая новых лесных жителей. Потом наклонился к Новоженову, негромко спросил по-фламандски, показывая глазами на Шукшина:
- Офицер?
- Офицер, офицер! Грос офицер! - ответил Новоженов.
- Хорошо! Какой чин?
- Подполковник. Полком командовал.
Мартин не понял.
- Ну, полковник, понимаешь, полковник?
Мартин молчал.
- Генерал - знаешь? Генерал?
- Генерал?! - Мартин изумленно посмотрел на Шукшина, поднялся. - О, генерал!
- Немного меньше. Полковник… - все еще пытался объяснить Новоженов, но Мартин уже не слушал его. Он заторопился, сказал, что его ждут в деревне.
- Я приду скоро. С товарищем…
Появился он на другой день, в полдень. С ним пришел рослый, щегольски одетый парень с трубкой в зубах. На нем был дорогой серый костюм, мягкая светлая шляпа, низко надвинутая на брови. Темные глаза смотрели твердо и смело, и все лицо его, красивое, смуглое, со шрамом у подбородка, выражало волю, крепкий характер.
Он подошел к русским, сидевшим под деревьями, небрежно кинул в траву нарядную шляпу и широко улыбнулся.
- Здравствуйте, друзья. Я Жульян. Жульян Макенбек! Как вы тут поживаете? Что поделываете? - Парень по-свойски уселся рядом с русскими.
Шукшин вопросительно и вместе с тем настороженно взглянул на Маринова. Жульян заметил этот взгляд, дружески подмигнул Шукшину:
- Я партизан. У меня есть паспорт! - Жульян откинул полу пиджака и вытащил из-за пояса большой пятнадцатизарядный пистолет. - Вот мой документ! - Жульян подбросил пистолет на ладони и громко рассмеялся.
- Документ солидный! - проговорил Новоженов, с завистью поглядывая на пистолет.
- Вы старший, командир? - спросил Жульяна Маринов.
- Старший. Комендант. - Жульян сунул пистолет за пояс и, обломив ветку, очертил ею большой круг. Ткнул веткой в центр круга, проговорил - Мазайк. Город Мазайк! - Убедившись, что его поняли, он повел веткой по кругу - Опитер, Опутерен, Нерутерен, Опповен, Ротэм, Эллен… Я комендант района. Главный!
- Ясно! - ответил Маринов и показал рукой на Шукшина: - А это наш главный.
Жульян, взглянув на Шукшина, удовлетворенно кивнул головой и принялся набивать табаком трубку.
- Что русские собираются делать, какие у них планы?
- Мы собираемся бить врага, - ответил Шукшин. - Мы бежали из лагерей для того, чтобы помочь вам бить фашистов. Нас сейчас мало, но будет больше. Мы хотим драться против общего врага вместе с вами.
- Будем вместе! Будем бить бошей вместе! - горячо проговорил Жульян и протянул Шукшину руку. - Русские - смелые парни… Сталинград! О!..
- Из лагерей ушло много русских. Их надо найти, собрать, - сказал Шукшин. - Вы поможете их найти?
- Поможем! Мы их знаем.
- А как у вас с оружием? - осторожно спросил Шукшин.
- С оружием плохо, камерад.
- Меня зовут Константином. Констан по вашему.
- Плохо, Констан! - Жульян озабоченно потер щеку и неожиданно улыбнулся. - Ничего, у бошей много оружия. Возьмем, друг!
- Возьмем! - ответил Шукшин, восхищенно глядя на Жульяна. Этот парень нравился ему все больше.
На другой день Жульян приехал в лес вместе со своим помощником и другом Трисом, маленьким, толстым и на вид добродушным человеком. К багажникам их велосипедов были привязаны большие свертки. В свертках оказались костюмы для Шукшина и Зуева, шляпа, кепка, две рубашки, галстуки и прочие принадлежности туалета, вплоть до запонок.
Вручая Шукшину шляпу, Жульян пошутил:
- Вы будете настоящий бельгийский фермер, бауэр. Только надо живот иметь. У богатого бауэра большой живот.
Костюмы пришлись впору. Новоженов, похаживая вокруг Шукшина и Зуева, приговаривал:
- Гляди-ка ты, прямо джентльмены. Жалко, бельгийская королева в Англию уехала, а то бы прямым ходом в гости… На худой конец к коменданту лагеря визит нанести можно. Вот было бы дело!
- Погоди, придет время! - ответил Зуев, повязывая галстук. - Теперь только ботинки раздобыть - и порядок, можно работать!
- Ботинки потом, товарищ из Мазайка привезет, - сказал Жульян.
Шукшин спросил коменданта, не видел ли он кого-нибудь из русских. Жульян ответил, что завтра отправится их искать, объедет всех русских, которые живут в его районе.
- Вы сможете передать им мое письмо?
- Пишите! - Жульян достал блокнот и карандаш.
Шукшин опустился на траву, подумав, написал крупными буквами:
"Красные орлы! Вы совершили героический подвиг, вырвавшись из фашистского плена. Теперь вы имеете возможность сражаться с ненавистным врагом.
Я призываю всех, в ком бьется русское сердце, кто смел и любит свою Родину, объединиться для вооруженной борьбы здесь, в тылу врага, вступить в русский партизанский отряд"
Да здравствует Советская Родина!
Смерть фашистским захватчикам!
Командир отряда Котовец, подполковник Красной Армии".
- Русский отряд - это хорошо! - одобрительно сказал Жульян. - Я понимаю… Хорошо! - Он снял шляпу, спрятал письмо под подкладку и стал собираться в дорогу.
Проводив бельгийцев, русские спустились в землянку.
- Ребята, видать, толковые, - проговорил Шукшин, закуривая. - Они нам помогут сколотить отряд.
- Считай, что он уже есть, - ответил Маринов. - Людей мы соберем быстро.
Жульян приехал через три дня. Положив велосипед на траву, он устало отер платком запыленное лицо, снял шляпу и извлек из нее пачку разноцветных бумажек. Это были записки, переданные русскими. Один написал на газете, другой - на обрывке какого-то плаката, третий - на коробке из-под сигарет…
Шукшин взял записки. Маринов, Зуев, Новоженова обступили его, всем не терпелось узнать их содержание.
- "Для того и бежал, чтобы драться, - начал читать вслух Шукшин - Со мной трое. Марченко…"
- Марченко! Яков Марченко! - воскликнул Новоженов. - Быстро же он добрался… А это от кого? Базунов…
- Он, мать честна! - обрадованно проговорил Зуев. - Я его еще там, в Германии, знал. - Поговорка у него такая - мать честна…
- Постой, Зуев, никак не разберу…
Прочитать очередную записку было делом нелегким. Шукшин с трудом разобрал каракули: "Я живу ниче, хоша и один. В отряд итти желам. Пропишите свой адрис. Митрий".
- Сурьезный, видать, мужчина! - расхохотался Новоженов. - Адрес прописать требует!.. Лесной проспект, тридцатая сосна, звонить четыре раза…
- Да уж не наш ли это Митя, рыжий? - проговорил Зуев, беря у Шукшина записку. - Помните, в третьем бараке увалень такой был, дурачком все прикидывался? Хитрый мужик, хоть с виду лопух лопухом…
Было решено, что сегодня же ночью Шукшин и Жульян пойдут по лесам, чтобы встретиться с русскими.
- Познакомьте меня с обстановкой, - попросил Шукшин. - Какие предприятия расположены в окрестности, где проходят железные дороги, где стоят немецкие части, много ли тут "черных"?
Жульян рассказал, что они находятся в северо-восточной части провинции Лимбург, недалеко от голландской границы. Ближняя железная дорога километрах в шести. Поблизости больших заводов нет. Только шахты. Немецких войск много на побережье, особенно в Антверпене. Крупные части стоят в Лувене, Хасселте, Мазайке, Брее. Сюда, в Бельгию, перебрасываются остатки войск, разбитых на советско-германском фронте. Они тут переформировываются, несут охранную службу. Потом их снова отправляют на Восток. "Черных", фашистов, в районе Мазайка больше, чем в других местах: тут немало выходцев из Германии, богатых фермеров, которые сотрудничают с немцами. Но зато в Лимбурге есть леса, здесь легче скрываться. Население хорошо поддерживает партизан. Сопротивление врагу после Сталинграда усилилось.
Внимательно выслушав Жульяна, Шукшин сказал:
- Мы рассчитываем, что вы поможете нам хорошо разведать район, изучить местность. Мы должны знать в деревнях людей - "белых" и "черных". Каждая наша группа должна быть связана с вашими партизанами, которые находятся в ее районе.
- Я смотрю, вы не собираетесь сидеть без дела! - Жульян с уважением посмотрел на Шукшина. - Все сделаем, Констан. Будем жить, как братья!
- Вот это хорошо! - ответил Шукшин. - Нам нада начинать. Скорее начинать!
* * *
Как только стемнело, Жульян и Шукшин отправились в путь. К полуночи они вышли к узкой балке, заросшей кустарником.
- Здесь, - сказал Жульян и громко свистнул. Словно эхо, долетел ответный свист.
Жульян уселся на траву. Шукшин остался стоять ца тропинке, настороженно вслушиваясь в ночную тишину.
Неожиданно рядом с ним появился человек. Шукшин невольно вздрогнул.
- Кто?
Человек бросился к нему, схватил за руку.
- Мать честна, Шукшин! Константин Дмитриевич, неужто вы?
- Базунов? Здравствуй, Борис! Ну, веди в свой дворец.
В землянке, кроме Базунова, жило еще двое, оба с шахты Айсден.
- Всего я собрал восемь человек. Люди с разных шахт, - рассказывал Базунов. - Живем по три человека. Держаться кучкой опасно. Да и с продовольствием так легче. Нам с одной деревни харч дают, а остальным с соседней. Это товарищ Жульян о нас позаботился! - Базунов дружески улыбнулся Жульяну. - Сперва бельгийцы сюда в лес приходили, а теперь мы сами к деревне выходим. Провизию оставляют в условленном месте. Бывает, что и горячий обед приносят. В кастрюлях… Ну, друзья, придвигайтесь. Поужинаем, чем бог послал!
Жульян от еды отказался. Докурив трубку, растянулся на полу во весь свой богатырский рост и сразу уснул.
Базунов рассказал, что уже неплохо изучил окрестности и завел дружбу не только с партизанами, но и с членами Белой бригады.
- Как они действуют? - спросил Шукшин.
- Террором. Охотятся больше за гестаповцами. Как я понял, у них существуют боевые пятерки. Член пятерки, кроме своего старшего, никого не знает. Старший комендант имеет дело только с подчиненным ему комендантом, рядовые его не знают. Дисциплина у них - будь здоров! Не выполнил приказа - смерть. Потери несут большие. Почти один к одному. Немца убьет и сам гибнет…
- Да, такая тактика нам не подходит, - раздумчиво проговорил Шукшин. - Не кусаться, а бить надо!
- Верно, Константин Дмитриевич! Эх, достать бы нам оружие! Мы бы показали, мать честна… Ребята они хорошие, а опыта, хватки той нету!
- Ты не ходил с ними на операции?
- Один раз ходил. Офицера шлепнули, из гестапо. Но все это не то, Константин Дмитриевич, не то! А за настоящее дело браться не с чем. На девятерых один обрез…
- Оружия нам никто не даст. Возьмем у врага. С сегодняшнего дня ваша девятка - взвод. Первый взвод отряда. Командир - младший лейтенант Базунов…
- Слушаюсь! - Базунов поднялся, лицо стало строгим.
- Взвод строится так: три человека - боевая группа, со старшим во главе. Две тройки - отделение. Взвод будет иметь не больше двадцати человек, иначе он будет сильно разбросан.
- Правильно, - согласился Базунов. - Наш лес как раз для такого взвода…
- Потом, когда соберется больше людей, мы создадим еще полуотряды. Главным образом будем действовать небольшими группами. По крайней мере, первое время. А потом обстановка покажет. Старшими групп ставь крепких людей, способных действовать самостоятельно. И вот еще что, Борис. Парень ты горячий, гляди не зарывайся. Без бельгийцев, одним, на операиии ходить не разрешаю. Жульян даст команду своим… Ну, нам отправляться надо. - Шукшин посмотрел на крепко спавшего Жульяна. - Жалко будить, уже которую ночь без сна, да ничего не поделаешь…
* * *
На рассвете они перебрались через канал и вошли в лес, где скрывался Марченко.
Яков Марченко так обрадовался Шукшину, что на глазах выступили слезы.
- Вот… вырвались… на воле… встретились… - от волнения матрос не мог говорить.
- Ты на другой день бежал? Видзинский вывел?
- На другой… А Братка опять схватили…
- Братка? - Шукшин побледнел. - Боже ты мой!.. Теперь ему уже не вырваться.
- В лесу взяли, во время облавы. В ту ночь, когда вы бежали, его в лагерь привезли. В тюрьму бросили. Живой или нет - не знаю.
В землянке воцарилось молчание. Шукшин шумно вздохнул.
- Да, Браток… - Он достал сигареты, закурил. - Ну, рассказывай, как ты тут устроился.
- Место мне знакомое, Константин Дмитриевич, обжился сразу. Вот ребят нашел, - матрос показал головой на трех парней, сидевших на полу, на сосновых ветках. - В лесу встретились.
- Значит, Марченко, так, - сказал Шукшин. - Вас тут четверо, в соседнем лесу еще четверо есть. Вот тебе взвод. Второй взвод первого отряда. Командиром взвода назначаю тебя. Думаю, что справишься.
Марченко молча кивнул головой.
- Связь со мной пока будешь держать через бельгийцев. Жульян скажет, кто будет связным.
- Ясно. Я, товарищ подполковник, по одному делу посоветоваться хотел. В соседней деревне гестаповский начальник живет. Житья от него народу нету. Изверг, какого свет не видал. Мы решили его прикончить. Оружие у нас есть. Вот, взяли вчера, - Марченко извлек из-под веток карабин. - У леса одного схватили. Сам в руки дался.
- Вы этого гада прикончите, а немцы полсела потом расстреляют!.. Что ты скажешь, Жульян? - Шукшин повернулся к Макенбеку, молча курившему трубку.
- Надо убить, правильно, - согласился Жульян.
- А бельгийцам ничего не сделают?
- В деревне нельзя, нет! На дороге поймать надо. Он по деревням ездит… Мои ребята помогут, Констан.
- Вот это дело! - обрадованно сказал Марченко. - Мы его в два счета кокнем! И оружие заберем… Оружие для нас сейчас - первое дело.
- Точно, - кивнул головой Шукшин. - Первое дело - оружие. Своим людям ты так и скажи, Марченко: каждый обязан достать себе оружие.
Вернувшись через два дня в свою землянку, Шукшин узнал, что пришло еще трое русских, и среди них "Митрий". Это оказался тот самый Митя рыжий, которого они видели в лагере. Он убежал первым, прожил в лесу уже полгода и выглядел так, словно только что приехал с курорта.
- Видать, тебе тут не худо жилось, парень, а? - спросил Шукшин, с улыбкой поглядывая на краснощекого здоровяка.
- Ниче, камрады меня не обижают, - серьезно ответил Митя. - Хлеба дают, картошки, сала. Ниче, справный стал…
Шукшин поговорил с новичками и сказал Новоженову:
- Что же, Петр, принимай товарищей под свое начальство. Формируй взвод. Третий взвод… Жить будешь с ними.
- Мы отрыли землянку в километре отсюда. Там в лощине такая чаща, что не продерешься.
Шукшин рассказал о встрече с Базуновым и Марченко.