В четыре часа утра взрывы прекратились. Выходило, что американцы обстреливали Багдад восемь часов. Целый рабочий день. Почему они не стали работать в две смены или даже в три? Как же они не взяли сверхурочные, за которые, наверняка, полагались премиальные? Что же у них не нашлось необходимого количества пилотов или самолетов?
Сергей не сразу понял, что бомбежка закончилась. Он думал, что оглох и поэтому больше не слышит взрывов. Еще долго в его ушах стоял гул. Сергей попробовал унять его теми же упражнениями, которые делают, когда в уши затекла вода, но гул все не прекращался. Он боялся, что выйдя на улицу, увидит лишь оставшиеся от города дымящиеся развалины. Впрочем, он был на поверхности не более двух часов назад. Багдад тогда еще стоял, а за два часа его уничтожить не могли.
- Что с раненым будем делать? - спросил Игорь.
- Его можно сдать кому-нибудь из администрации гостиницы. Пусть в больницу позвонят и сообщат о нем.
Так они и сделали, приволокли на себе раненого на нулевой этаж, положили его на коврике при входе - пусть дожидается, когда за ним приедет "Скорая помощь".
- Мы о нем позаботимся, не волнуйтесь. Это ваш знакомый? - спросил у Громова сотрудник гостиницы, которому тот объяснил, что надо сделать.
- Нет. Мы не знаем кто это. На улице нашли. У него машину камнями побило. Там стоит, - Сергей махнул в ту строну, где должен был находиться старый "Форд".
- Спасибо, - промолвил сотрудник гостиницы, с некоторой долей удивления. Не ждал он от постояльцев такого благородства.
- Пошли, - наконец сказал Игорь, - на сегодня - представление закончилось. Надо поспать немного. Сердце мне подсказывает, что утром тебя в покое не оставят, придется хотя бы по телефону рассказывать, что здесь было.
- Представляешь, мое сердце тоже о чем-то таком говорит, - согласился Сергей.
Когда журналисты отошли от стойки, сотрудник гостиницы проверил по спискам - откуда приехали эти люди.
- Россия, Москва, - чудовищно коверкая слова, прочитал он вслух, и посмотрел вслед уходящим русским.
Они разлеглись по диванам и едва успели закрыть глаза, как в дверь номера кто-то настойчиво забарабанил.
- Пошли на… - сказал по-русски Игорь. - Нам ничего не надо.
Громов сквозь сон хихикнул. У него появилось предположение, что им принесли из ресторана еду в номер. Вот только они ничего не заказывали. Хотя сейчас Сергей не отказался бы на сон грядущий выпить немного виски. Тот, кто стоял по ту сторону двери, по-русски ни слова не понимал, но ведь и по интонациям, с которыми ему ответили, мог бы догадаться, что лучше убраться восвояси и не тревожить в столь неурочный час обитателей номера. В дверь вновь застучали, теперь уже сильнее и настойчивее, да не кулаком, а носком ботинка. Этак, скоро нарушитель спокойствия встанет спиной к двери и начнет ее мутузить подошвой и каблуками, а потом позовет товарищей. Они позаимствуют где-нибудь мраморную статую, возьмут на руки и ей, как тараном, попытаются выбить дверь.
- Ща, я ему покажу, - сказал Игорь, вставая с дивана.
Он даже не стал одеваться, даже не стал повязывать вокруг пояса полотенце и накидывать майку, пошел к двери в одних трусах - так лучше были видны бугрящиеся на его мощном торсе и руках мышцы.
- Ну, че надо? - спросил он, так и не удосужившись перейти с русского на какой-нибудь другой язык.
Вообще-то Игорь рисковал получить струю парализующего газа в глаза или пинок, который на несколько мгновений выбьет у него весь воздух из легких. Громов вдруг подумал, что в дверь к ним ломятся налетчики. Под шумок, пока не улеглось волнение и неразбериха после бомбежки, они хотят ограбить номер и его жителей. У них ведь наличных долларов столько, что в Багдаде за такую сумму надо работать чуть ли не всю жизнь. За подобные деньги местные могут поддаться на обещания американцев, подкараулить где-нибудь Саддама Хусейна, выпустить в него обойму из Калашникова или набросить на него мешок, связать и поехать в войска антииракской коалиции обменивать его на ровно такое же по весу количество зеленых бумажек. Вообще, обобрать обитателей гостиницы - менее хлопотное занятие. Но грабить номер следовало, когда все спустились в бомбоубежище, а сейчас делать это было поздно.
- Простите за беспокойство, - услышал Сергей, - но нам надо с вами поговорить. Могли бы мы пройти в номер?
- А в чем дело? - спросил Игорь, все еще не пропуская назойливых посетителей в номер, но он и сам догадался по их одежде и манере держаться - из какой они организации.
- Мы вам все сейчас объясним, но все-таки можно пройти в номер?
Игорь не стал им больше препятствовать, поскольку было понятно, что в крайнем случае они могут применить силу. И сколько он выстоит против этих троих? Может, он и сумел бы с ними со всеми справиться, но в этом не было никакого смысла, потому что следом придут другие, в точно такой же одежде, как и агенты из "Матрицы".
Громов, обмотавшись покрывалом, наподобие туники, сел на диване. Более пристойно одеться он не успел. У него появилось предположение, что эти сотрудники спецслужб пришли к ним вручить награды за спасение иракца. Может тот мужчина в покалеченном "Форде" оказался важной шишкой из местного правительства? Интересно, как выглядит причитающаяся им награда? Скорее всего, ее не будут вручать прямо в номере. Героев пригласят в один из дворцов Саддама Хусейна и там проведут торжественную церемонию, которая попадет на экраны многих стран мира. Сергея и Игоря будут фотографировать по бокам от иракского лидера. Такую фотографию не стыдно будет поместить на одно из самых почетных мест в альбом. А вся церемония станет носить пропагандистский характер. Это все равно, как в футбол играть во время налетов и транслировать матч в прямом эфире.
- Вы ведь снимали во время авианалета? - спросил один из вошедших.
Сергей разочарованно фыркнул. Надежды не оправдались. Да и отпираться не стоило. Эти люди хорошо знали в каких номерах живут журналисты, и что они делали ночью. Игорь посмотрел на Сергея.
- Да, - кивнул Громов. Он знал уже, чем этот визит обернется. Их предупреждали, что снимать налет нельзя, что таким образом они могут демаскировать точки иракских ПВО. Ох, если бы сотрудники спецслужб еще и прознали, что у них есть спутниковый телефон, да еще что журналисты пытались по нему дозвониться до Москвы - не избежать скандала.
- Нам нужна ваша кассета.
Сергей понимал, что кассету у него все равно отберут. Если он будет артачиться, то в комнате устроят обыск. Если он подсунет им пустую, то эти люди вернутся, проверят все кассеты, и он все равно не сможет утаить отснятую, а то чего доброго, их заберут в каталажку, а потом вовсе вышлют из страны.
Ха! Вышлют, подумал Громов. Что и сопровождающего до. границы дадут? Так это был бы самый простой выход из ситуации. Но местным спецслужбам сейчас не до русских журналистов.
- Отдай им ночную кассету, - обреченно сказал Сергей Игорю.
- Мы ее посмотрим и возможно отдадим, - пообещал сотрудник спецслужбы.
- Спасибо, - сказал Сергей.
Он не верил, что кассету вернут. Знал, что его пытаются лишь немного успокоить, чтобы он не очень сильно переживал потерю всего, снятого ночью. А оно почти наверняка будет безвозвратно потеряно, осядет в архивах иракских спецслужб и, может, всплывет только, в том случае, если в Багдад войдут американцы и станут в них рыться.
Кассета была не самой большой потерей. Картинку налета все равно в режиме реального времени в конторе получали с тех камер, что были установлены на крыше одного из правительственных зданий. Куда хуже стало бы, вздумай иракцы обыскать комнату. Они запросто могли найти незарегистрированный спутниковый телефон. Его бы немедленно отобрали, и тогда вся комната, все три группы российских каналов остались бы без связи с Москвой. Не будешь же каждый раз приезжать в российское посольство, чтобы связаться с редакцией?
У одной из групп спутникового телефона вовсе не было, у второй - был ИРИДИУМ. Кто-то, Сергей уж и не знал кто - то ли иракцы, то ли наши дипломаты настоятельно посоветовали этим телефоном не пользоваться, потому что он работал на частотах очень близких к тем, которые использовали системы наведения и мог дать помехи, а это вот уже пахло обвинением в шпионской деятельности. Могли и к стенке поставить. Время-то лихое. Враг у ворот. Так что на три группы был всего лишь один телефон, который привезли с собой Игорь с Сергеем и все группы для того чтобы его защитить, могли костьми лечь.
Перед тем, как в бомбоубежище спуститься, Сергей его надежно спрятал. Он отвинтил решетку воздуховода, надышался при этом пылью, потому что трубу давно не чистили, начихался, запихнул в этот тайник телефон, предварительно обмотав его тряпками, а затем вновь вернул решетку на прежнее место.
- Блин, ну вот, теперь я и не засну, - сказал Игорь, когда дверь закрылась за сотрудниками спецслужб. - Я при таком раскладе, вообще не понимаю, какой мне смысл работать? Снимать там чего-то? Все равно все отберут. Может мне ничего и не делать дальше?
- Тебе совесть не позволит бездельничать, когда я в поте лица буду трудиться. Включаться мне все равно придется, даже если мы отсюда никакой картинки гнать не будем.
- Совесть мне не позволит, - согласился Игорь, - но я могу к "Таляляму" на включения с тобой ходить за компанию без камеры, а то она очень тяжелая.
- Ты что же оставишь камеру одну в номере? - театрально удивился Сергей.
- Не оставлю, - согласился Игорь.
- Ладно. Спать давай. Вон, уже светает, а мы с тобой не спали. Блин, мне часов через шесть уже включаться надо. Да к тому времени, если я не подремлю хоть немного, у меня башка чугунная будет. А вставать придется еще раньше. Надо в редакцию позвонить, чтобы они прямое включение заказали.
- Ты сейчас позвони. Пусть заранее заказывают, поскольку ночная смена работает. А потом спать ложись.
- И то верно, - согласился Громов. - Голова ты, Игорь.
Он быстро развернул телефон антенной к окну, связался с редакцией, объяснил, что требуется сделать, а потом лег спать, но через час в дверь вновь застучали.
- Да кого тут носит всю ночь? - закричал Игорь. - Чтоб тебя черти съели!
Он откинул одеяло и решительно двинулся к двери, но на этот раз никто в номер к ним вламываться не собирался, да и диалоге пришельцами длился всего несколько секунд. Сергей расслышал только, как Игорь кого-то благодарит, после чего тот захлопнул дверь и вернулся к дивану. В руках он нес кассету.
- Вот, - сказал Игорь, показывая кассету Сергею, - какие честные люди. Обещали отдать и действительно отдали, а я уж думал, что с концами ее забрали, и значит придется объяснительную писать - куда это я казенное добро дел. Что, дескать, не забыл ее нигде, не потерял и не пропил, а отдал прямо в руки иракским спецслужбам.
- Ну, насчет пропил, тут ты маху дал, - помычал спросонья Сергей. - Кому тут кассета твоя нужна? На базаре - ее не продашь. А куда она делась - в случае если тебе не поверят, я могу подтвердить. Нам, двоим - точно поверили бы. Ты посмотреть не хочешь - затерли они что-нибудь или не стали? А то будем кассету отсматривать, а там одно черное поле.
- Смерти моей хочешь? - спросил Игорь, бросая кассету на журнальный столик. - Не хочу я ничего смотреть, я спать хочу. Надеюсь, что больше нас тревожить не станут, иначе точно кого-нибудь прибью.
- Сплюнь.
Иракцы должны были проверить, не попали ли в кадр те места, где располагались системы ПВО. Но как оказалось впоследствии, работа эта была абсолютно напрасной, потому что во время ночного налета бомбардировщики уничтожили не только почти все зенитки, но и системы оповещения. Так что с этого времени сирены перестали выть, предупреждая о скором налете, а сами налеты стали круглосуточными.
Буфет ресторана в "Палестине" не работал. Есть приходилось идти в соседние кварталы, где располагалось небольшое кафе. Там обычно они ужинали все вместе по вечерам. Но после налета это кафе могло быть закрыто. Наскоро перекусив тем, что осталось с вечера - кусочками курицы и риса, Сергей с Игорем отправились к "Таляляму".
Громов обратил внимание на то, что завал на улице расчистили, разбитые машины растащили по обочинам. Он узнал старый "Форд", из которого утром они с Игорем вытаскивали раненного. То ли машину оттаскивали с проезжей части бульдозером или танком, то ли в нее угодило еще несколько камней, но теперь "Форд" был так сильно помят, что вряд ли подлежал восстановлению. Крышу буквально вдавило в кресла. Выходило, что они спасли жизнь бедолаге, его владельцу, а он так ничего и не узнает. Ну, может только, когда очнется, чуть оклемается и станет выяснять - кто же вытащил его из машины. Приедет в "Палестину", будет опрашивать ее сотрудников, может только тогда ему и станут известны имена спасителей. К тому времени, Сергей и Игорь уже надеялись быть дома, в Москве. Не дождутся они благодарностей.
- Не дадут нам медали за спасение… - сказал Игорь, тоже увидев покореженный "Форд". Он замолчал, подыскивая подходящее слово. Есть ведь медали "За спасение утопающего", "За спасение при пожаре", но ни одна из них в этом случае не годилась, а он не знал как назвать ту медаль, что им причиталась, - в общем, родина не узнает героев своих, - закончил он.
Как ни странно "Талялям" опять выстоял. Может, ракетами и слизнуло систему ПВО с его крыши, но само здание казалось, по крайней мере, с улицы, не поврежденным. И все же, журналистам, державшим здесь свои тарелки, пришлось отправиться искать более спокойные места.
У Сергея в это утро не было никакого желания искать их на улицах города, пусть бы ему и дали точный адрес. Он походил на робота, который исполняет привычную программу - идет по уже не раз пройденному маршруту. А вот если в него заложить программу с новым маршрутом, то мозги таких испытаний могут и не выдержать.
Вообще-то одна тарелка возле "Таляляма" все же осталась. Самыми стойкими оказались турки из информационного агентства IHA. Это именно они обслуживали те камеры, что стояли на крыше здания и транслировали картинку на весь мир. Они точно каторжники были прикованы к этим камерам. Правда во время налета все они пострадали. Сейчас их демонтировали, а техник, командовавший этим процессом, сказал Громову, что они решили переместить все хозяйство к "Палестине", а то возле "Таляляма" стало слишком неспокойно.
Это хорошо, успел подумать Сергей, хоть до "Таляляма" всего десять минут пешком, но если они тарелку перед "Палестиной" поставят, так вообще никуда ходить не надо. Попил в номере водички, текст написал, вышел на улицу и можно включаться.
И тут что-то ухнуло в соседнем квартале, прервав размышления Сергея и подтверждая слова турка, что здесь стало слишком неспокойно. Немедленно вслед за этим тишину разорвали завывания муэдзина, хотя, насколько знал Сергей, сейчас было не время молитвы.
- Это еще что такое? - недоуменно спросил Игорь.
Он посмотрел на турка. Тот ведь все-таки мусульманином был. Но турок и не думал расстилать коврик для молитв. Игорь завертел головой во все стороны, как будто старался понять - откуда доносится голос муэдзина. Казалось, что голос этот звучит отовсюду, вернее падает на землю с небес.
- Так вы еще не в курсе? - спросил турецкий техник.
- О чем? - спросил Сергей.
И тогда турок рассказал им и о том, что системы ПВО и оповещения в Багдаде полностью выведены из строя, что теперь о предстоящей бомбежке будет оповещать дежурный муэдзин.
Он забирался на минарет, и как только начинали падать первые ракеты, заводил свою нудную песню: "Аллах Акбар", - точно призывал всех верующих помолиться, упасть на колени, обращаясь лицами своими в сторону Мекки и просить у бога, чтобы один из "томагавков" взорвался прямо в чреве американского самолета, а лучше - корабля.
У него был отлично поставленный голос, но к концу бомбардировки муэдзин голос срывал, и не пел уже, а стонал и хрипел, точно в него попал один из осколков и теперь у него из горла сочится кровь, мешая выкрикивать молитву. Это был какой-то зов из могилы, который пробирал до костей. Впечатление оставалось жутким, мурашки по всей спине бежали, а Сергею очень хотелось заткнуть руками уши или беруши в них вставить. Лишь бы не слышать этот хрип. Что муэдзин делал между бомбардировками, чтобы восстановить голос, Сергей не знал. Наверное, глотал десятками сырые яйца.
Вокруг "Таляляма" повсюду валялись куски камней и осколки, Сергей наклонился, поднял один из них, провел пальцем по зазубринам, потом положил в карман, но на этом не успокоился и стал зачем-то собирать другие осколки, распихивая их по карманам. Он как-то не обратил внимания на то, что края осколков - острые и могут порвать ему джинсы. Он думал о том, как разложит эти кусочки металла в серванте, среди других сувениров, будет показывать их гостям и рассказывать о том, как жарко было в Багдаде.
- Ой, не стоит тебе их в таком месте носить, - остановил Сергея турецкий техник.
- А что такое? - спросил Сергей.
- Да понимаешь ли, - начал техник и тут он рассказал о том, что боеприпасы, которыми обстреливали город американцы, могли быть сделаны из обедненного урана и вот если эти осколки в карманах немного поносишь, то перестает работать одна очень важная штучка в организме.
О, черт, подумал Сергей, совсем я из ума выжил.
Он превосходно знал, что такие боеприпасы американцы применяли и в Югославии, а несколько человек из числа натовских миротворцев, заболели раком. Сергей быстро вывернул карманы и высыпал осколки на асфальт.
Игорь с турецким техником сдружился. Вернее, втерся к нему в доверие, потому что ему периодически надо было подзаряжать аккумуляторы для камеры, а лучше всего для этого как раз подходила аппаратура, установленная в минивене с тарелкой.
Уже многим позже, когда Игорь снимал вспышку птичьего гриппа в одной из провинций Турции, он встретил там этого техника, а тот его узнал и бросился обниматься.
- Пошли, я тебя начальству представлю, - кричал техник, а когда они оказались в кабинете начальника, то турок, представив Игоря, добавил: - Super cameramen.
После такой рекомендации Игоря, наверное, могли бы взять на местное телевидение без всякого испытательного срока. Он улыбнулся и, показывая на техника, сказал: "Супер инжениа".
Сергей посмотрел на часы. Они пришли слишком рано, он сел на ступеньки, подложив под себя несколько листов бумажки, чтобы еще больше не запачкать джинсы, они и так сильно пострадали во время минувшей бомбежки, пропитались пылью. Только Сергей все никак не мог настроиться - постирать их, да и воды для этого требовалось слишком много, не мог он позволить себе быть таким расточительным. Он стал набрасывать текст предстоящего включения. Игорь ходил возле него, потом, поймав, недовольный взгляд Сергея, понял, что ему мешает и скоро нарвется на неприятную реплику в свой адрес.
- Я пойду - посмотрю, что там грохнулось, - сказал оператор, кивнув в сторону квартала, из которого послышался взрыв.
- Сходи, только недолго. Там, наверняка, все оцеплено. Тебе не дадут снимать, - предположил Громов.
- Вот и посмотрю.