- Господин штандартенфюрер! - отчеканил Шварц так, словно стоял перед фон Доденбургом на плацу Офицерской академии СС в Бад-Тельце. - Я в вашем распоряжении!
- Шварц, найди веревку и организуй казнь этого оберлейтенанта через повешение. Он виновен в проявлении трусости на поле боя. в пораженческих настроениях и в отсутствии боевого духа. Ты должен немедленно привести приговор в исполнение.
- Слушаюсь, господин штандартенфюрер! - выдохнул Шварц.
Беглецы оцепенели от ужаса. Но выражение лица Рауша, приговоренного к повешению, ни капли не изменилось. Он спокойно воспринял свою участь - так, словно уже давно ожидал, что именно это с ним и случится.
* * *
Уже пять минут спустя оберлейтенант, медленно раскачиваясь, свисал с сука ближайшего дерева. Его распухший язык вывалился изо рта, глаза вылезли из орбит, а штаны были мокрыми из-за того, что в момент агонии он обмочился. С шеи казненного свисал написанный от руки плакат: "Я был пораженцем и трусом. Участь, постигшая меня, совершенно справедлива. Пусть она послужит предостережением всем пораженцам и трусам".
Свежий утренний ветерок легонько раскачивал тело Рауша. Беглецы смотрели на своего бывшего командира расширившимися от животного ужаса глазами. Фон Доденбург с удовлетворением посмотрел на них. Теперь он был практически полностью уверен, что они не побегут - как бы американцы ни наседали на них. Но для страховки следовало сделать кое-что еще.
- Чтобы быть уверенным, что ваш патриотический дух не растает в мое отсутствие, - провозгласил он, - я оставлю здесь штурмшарфюрера Краузе и прикажу ему расстреливать на месте каждого, коль скоро тот проявит трусость и попытается сбежать с поля боя. - Фон Доденбург выразительно указал рукой на тощего костлявого Краузе, чей мундир был уже украшен Железным крестом первого класса и знаком "За ранение" в серебре - несмотря на то. что этому парню было всего семнадцать лет. Штурмшарфюрер широко улыбнулся и со значением помахал в воздухе своим "вальтером".
- Однако, - продолжил Куно, - сейчас я абсолютно убежден, что вы уже полностью осознали всю неправильность вашего предшествующего поведения и ни в коем случае не позволите американским воякам топтать своими ногами священную землю германского рейха.
Он резко повернулся к бойцам "Вотана" и прокричал громовым голосом:
- По машинам!
Затянутые в черные эсэсовские мундиры бойцы "Вотана" забрались в машины со скоростью и проворством, достигнутыми годами тренировок и бесценным опытом участия в бесчисленных боях.
- Завести моторы!
Гауптшарфюрер Шульце передал фон Доденбургу танковые очки. Штандартенфюрер поспешил надеть их, потому что весь лес, в котором стояли танки "Вотана", внезапно наполнился дымом многочисленных дизелей.
- Вперед! - взмахнул в воздухе рукой Куно. Командирский "королевский тигр" рванул вперед, за ним последовали остальные 60-тонные машины. Их гусеницы обдали шарахнувшихся в разные стороны беглецов грязью и мелкими камешками, веером вылетавшими из-под них. Но фон Доденбург даже не смотрел в сторону отребья из вермахта, которое ему только что с таким трудом удалось остановить, а затем привести к повиновению. Его жесткий взгляд был устремлен на сверкавший в солнечных лучах круглый купол и остроконечную башню, видневшиеся вдалеке. В кафедральном соборе Аахена хранились кости великого воина и короля Карла Великого, отца немецкой нации. Этот вошедший в историю франкский воин, покоривший почти всю Европу, сделал Аахен, который теперь стоял прямо на пути американского вторжения в Германию, священным городом для немцев.
Неожиданно все существо фон Доденбурга пронизало ранее неоднократно испытанное чувство правоты своего дела и справедливости той войны, которую вела сейчас Германия. Еще совсем недавно он думал, что это чувство было полностью подавлено в нем известиями о страшных фактах коррупции и пораженческих настроений, которые, увы, господствовали ныне в среде наиболее влиятельных лиц, правивших Третьим рейхом. Но сейчас Куно вдруг почувствовал себя точно так же, как и в далеком 1940 году, когда он был молодым оберштурмфюрером, участником победоносного похода германской армии по Европе. В те дни фон Доденбургу - да и всем остальным - казалось, что ничто не способно остановить победную поступь великой армии возрожденной Германии, ничто не в силах помешать немцам завоевать всю Европу и, опираясь на идеологию национал-социализма, вдохнуть новую жизнь в одряхлевший континент.
Оглянувшись, он увидел, что все танки боевой группы СС "Вотан" в точности следуют за его "тигром". Они двигались прямо в Аахен - город, занять который приказал их группе лично сам фюрер. И штандартенфюрер Куно фон Доденбург мрачно поклялся самому себе, что, пока он будет жив, ни одному иностранному солдату не удастся оказаться в священном немецком городе Аахене.
Глава третья
- Хайль Гитлер!
Высокий худой мужчина в черном мундире бригадефюрера СС, стоявший у растрескавшегося после американских налетов окна штаба обороны Аахена, никак не отреагировал на новое обязательное приветствие, которое было введено в Германии после июльского заговора.
Куно фон Доденбург вопросительно посмотрел сначала на штурмбаннфюрера Шварца, который находился справа от него, а затем на гауптшарфюрера Шульце, находившегося слева. Последний постучал кончиком указательного пальца по своему виску, давая понять, что неестественное молчание генерал-майора полиции Доннера являлось еще одним признаком того, о чем все и так давно знали, - что генерал был не совсем нормальным.
- Вы хотите сказать, что у меня не все дома, гауптшарфюрер? - без всякого выражения осведомился бригадефюрер Доннер, по-прежнему стоя спиной к трем представителям боевой группы СС "Вотан". Затем он рассмеялся беззвучным смехом. - Не смущайтесь, господа. Если вы и впрямь считаете меня сумасшедшим, - что ж, тогда вы в хорошей компании. В компании, включающей в себя и нашего гефрайтера… самого удачливого гефрайтера всех времен и народов. Вы знаете, кого я имею в виду… Потому что только сумасшедший может отдать приказ до последнего оборонять такой город, как Аахен. И только сумасшедший может согласиться выполнить подобный приказ. Ведь это задание - не что иное, как билет в один конец на небеса… или, скорее, в преисподнюю?
Куно фон Доденбург наконец понял, каким образом Доннер заметил неуважительный жест Шульце - в небольшое зеркальце, которое было прикреплено к окну неподалеку от глаз генерала.
- А, мой дорогой штандартенфюрер, вы, вижу, заметили мою маленькую хитрость? - рассмеялся Доннер. - Это очень полезное приспособление для всех, кто живет в Третьем рейхе в нынешнем 1944 году, уж поверьте мне. Тот, кто знает, что происходит за его спиной, и предпринимает необходимые меры, - тот поистине мудрый человек. Сейчас я продемонстрирую вам кое-что.
Генерал быстро выдвинул правую ногу вперед и, нащупав потайную кнопку, скрытую в полу, нажал на нее. В следующую секунду с потолка вниз опустился огромный стеклянный экран, наглухо отгородивший генерала от трех представителей "Вотана".
- Это экран из пуленепробиваемого стекла, господа, - объяснил Доннер. Он откровенно радовался ошеломленному выражению на лицах своих посетителей. - Одна из моих маленьких хитростей, которая обычно производит неизгладимое впечатление на всех, кто посещает меня. Это стекло также позволяет несколько сгладить ужасное впечатление от лицезрения моего не слишком-то приятного на вид лица.
С этими словами генерал Доннер повернулся к эсэсовцам. Куно фон Доденбург вздрогнул от ужаса. Бригадефюрер выглядел настоящим монстром. Взрыв снаряда уничтожил Добрую половину его лица. Там, где когда-то находился живой глаз генерала, теперь был вставлен неподвижный стеклянный. Он, не мигая, смотрел на фон Доденбурга. У генерала отсутствовали губы - его рот представлял собой нечто вроде узкой прорези на лице, в которой были ясно различимы искусственные резиновые челюсти, в которые, в свою очередь, были вставлены фарфоровые зубы. Доннер указал изуродованной рукой на свое безобразное лицо:
- Это случилось на Украине в 1942 году, господа. Результат партизанской атаки. В тот год мы сожгли в печках наших концентрационных лагерей на Украине сорок тысяч неполноценных существ. Цена этого? Весьма небольшая - меня просто превратили в монстра, жена которого заходится плачем всякий раз, когда ее муж периодически испытывает эти гнусные мужские желания, вынуждающие его напомнить ей о ее супружеских обязанностях.
Куно с трудом восстановил свое самообладание.
- Докладывает штандартенфюрер фон Доденбург, командир боевой группы СС "Вотан", - обратился он к Доннеру по стандартной формуле, принятой для подобных обращений к вышестоящим офицерам. - В составе группы - тысяча пятьсот бойцов и тридцать танков "королевский тигр". Рота панцергренадеров совершает в настоящее время переход из Дюрена в район расположения боевой группы.
Генерал Доннер махнул рукой, показывая, что фон Доденбург может стать "вольно", и несколько секунд внимательно рассматривал молодого подтянутого офицера, прежде чем заговорить самому.
- Я наслышан о боевой группе "Вотан", штандартенфюрер. Даже мы, тыловые крысы, порой интересуемся делами таких молодцов, как вы. которые постоянно находятся на передовой линии фронта. Я знаю, что в числе ваших заслуг - захват бельгийской крепости Эбен-Эмаэль в 1940 году… сейчас, если моя разведка не врет, она находится в руках американцев… В самом начале воплощения в жизнь плана "Барбаросса" ваша группа совершила дерзкую переправу через реку Буг… В этом году вы отличились в ходе боевых действий в России и в итальянском Монте-Кассино… Весьма впечатляющий послужной список. Неудивительно, что вашу боевую группу называют "пожарной командой фюрера", которую всегда направляют туда, где становится жарко.
- Мы не отличаемся ничем особенным от остальных войск СС, господин бригадефюрер, - ответил фон Доденбург. Шульце кивнул в знак согласия с его словами. - Мы разделяем все тот же боевой дух, что и другие. Просто мои люди - несколько более опытные, чем бойцы других подразделений СС.
Доннер резко обернулся и уставился на него. Куно заметил, что искалеченное тело генерала поддерживает какое-то подобие жесткого корсета, находящееся под его безупречно отглаженным кителем.
- Мой дорогой штандартенфюрер, я слышал массу глупостей насчет боевого духа СС. Я срать хотел на боевой дух СС!
Штурмбаннфюрер Шварц, фанатичный нацист, который едва не сошел с ума, случайно обнаружив, что сам он - наполовину еврей, выглядел шокированным. Однако генерал Доннер, ни капли не смущаясь, продолжал:
- Войска СС - такие же хорошие и такие же плохие, такие же преданные и такие же испорченные, как и весь наш народ в этот пятый подряд год войны.
- Испорченные, господин бригадефюрер? - уточнил фон Доденбург, стараясь избегать стеклянного взгляда Доннера.
- Не старайтесь выставить меня идиотом, штандартенфюрер. Я, может быть, и являюсь чуточку сумасшедшим, однако не настолько. И вы, и я, - мы оба знаем, что наша система прогнила. После июльского путча уже невозможно не видеть этого. И даже среди элиты офицерского корпуса СС находятся те, кто предают свои подразделения, своих товарищей, свой собственный народ ради того, чтобы спасти свое положение или привилегии. - Из его голоса, который казался таким же искусственным произведением военных хирургов, как и все его тело, исчез металл. - Вот почему я запросил в РСХА всю информацию на вас, фон Доденбург. Мой дорогой штандартенфюрер, как вы понимаете, я провел большую часть своей жизни в рядах полиции не просто так. - Генерал Доннер выразительно похлопал рукой по пачке бумажных листов, лежавших на его письменном столе, и одновременно нажал на кнопку, которая заставила экран из пуленепробиваемого стекла подняться вверх. - В этих документах, - произнес он, - содержится все, что я хотел знать и о вас, и о вашем боевом подразделении.
- И что же там содержится, господин бригадефюрер?- спросил Куно фон Доденбург.
- Здесь написано, что ваши люди - это отлично натренированные убийцы, которые ни к кому не испытывают чувства верности - кроме своих собственных товарищей и своего подразделения. - Доннер пристально посмотрел на фон Доденбурга. - В собранном досье имеется лишь один пробел. К кому лично вы испытываете чувство верности?
Гауптшарфюрер Шульце задержал дыхание и крепко стиснул висевший у него на шее "шмайссер". С самого момента неудавшейся попытки антигитлеровского путча он сделал себя чем-то вроде неофициального телохранителя Куно фон Доденбурга. Это была совершенно необходимая мера предосторожности в Германии, наводненной агентами гестапо и различного рода провокаторами. Эти провокаторы могли представить любое, даже вполне невинное, замечание как проявление нелояльности фюреру, а это означало, что человека, который будто бы произнес подобное, должна была ждать удавка в гестаповской тюрьме. Неужели и их бравый командир попадется на удочку этого монстра в мундире - бригадефюрера СС - и окажется его жертвой?
- К кому лично я испытываю чувство верности? - повторил вопрос Доннера Куно фон Доденбург. - Прежде всего, я испытываю это чувство по отношению к бойцам "Вотана", а затем уж ко всей Германии.
Тонкий рот Доннера искривило странное подобие улыбки.
- Отлично, фон Доденбург. Это именно то, что я и хотел бы услышать от вас. Прекрасный ответ! Вот почему я и вызвался выполнить это задание. - Он подался вперед: - Этот чертов католический Аахен, город Карла Великого - сердце Германии. Не только национал-социалистической Германии, но Германии вообще. Если этот город окажется в руках американцев, то вскоре за ним последуют и другие части страны. Это случится по двум причинам. Во-первых, с падением Аахена двери в сердце рейха широко распахнутся. Во-вторых, психологический эффект от сдачи Аахена парализует волю большинства к сопротивлению. Поэтому Аахен должен остаться немецким городом, остаться им во что бы то ни стало.
Генерал Доннер указал на фон Доденбурга перстом своей искалеченной руки, и штурмбаннфюрер СС почувствовал, как светлые волосы у него на затылке невольно встали дыбом.
- И вы вместе с боевой группой "Вотан" поможете мне выполнить эту миссию. А теперь давайте перейдем к конкретным деталям.
* * *
Они подошли к большой карте, висевшей на стене, и постарались забыть о грохоте вражеской бомбежки, непрерывно царившем над городом, чтобы вникнуть в сообщение бригадефюрера Доннера об обстановке:
- Аахен стоит прямо на пути продвижения Первой армии США. В настоящее время командующий этой армией генерал-майор Кортни Ходжес сосредоточил три корпуса на границах Бельгии и Голландии с Германией - здесь и здесь. - Он показал своей изуродованной рукой точные места сосредоточения американских сил на карте. - Однако более вероятно то, что он попытается пробиться в Аахен в этом месте, используя для этого свой Седьмой корпус, которым командует генерал Коллинз. Его еще зовут "Джо-Молния". Ну что ж, если принять во внимание то, кто противостоит сейчас генералу Коллинзу в районе Аахена, боюсь, ему будет нетрудно оправдать свое прозвище.
Доннер сделал глубокий вдох, и эсэсовцы явственно услышали, как свистит воздух в его пробитых осколками легких.
- По существу, в моем распоряжении всего лишь одна хорошая, по-настоящему боеспособная дивизия, с помощью которой я могу организовать оборону города. Это - 116-я бронетанковая дивизия генерала фон Шверина, находящаяся в лесном массиве к востоку от Аахена. Вы можете спросить меня, какого черта бронетанковая дивизия прячется в лесу, вместо того чтобы воевать на открытой местности. Ответ на этот вопрос очень прост. После отступления из Франции у фон Шверина осталось в строю всего лишь десять танков. Однако его личный состав хорошо подготовлен и исполнен высокого боевого духа. Поэтому в целом я могу рассчитывать на его дивизию. Чего, к сожалению, не могу сказать о тех силах, которыми собираюсь прикрывать город с западного направления. Здесь у меня сосредоточены три батальона, укомплектованные призывниками с желудочными расстройствами; один батальон, в котором служат те, кто имеет болезни уха, горла и носа; и четыре батальона, укомплектованные резервистами пожилого возраста. Одним словом, все это - только пушечное мясо. Однако они, я думаю, сумеют продержаться какое-то время под натиском американцев, имея перед собой толстые защитные стены из железобетона и, - Доннер внезапно улыбнулся, - заградительный отряд фельджандармов у себя в тылу. Да, они будут отбиваться, зная, что в противном случае "цепные псы" без лишних рассуждений вздернут их на ближайшем суку.
Бригадефюрер отвернулся от карты и посмотрел на трех представителей "Вотана".
- А вашу боевую группу, фон Доденбург, я хочу иметь в качестве своего мобильного резерва. По крайней мере, до тех пор, пока к вам не прибудет для усиления отряд панцергренадеров. Пока же вы будете служить резервом для того, чтобы укреплять те участки фронта вокруг Аахена, в которых образуются дыры или которые начнут трещать под натиском американцев. Ведь как только неприятельские силы перейдут в полномасштабное наступление, фронт обязательно прогнется и затрещит, вы уж поверьте мне. Однако я всегда буду иметь вас наготове в случае такого неблагоприятного развития событий. - Он несколько мгновений помолчал. - Пока же я хочу, чтобы вы разместились в самом городе и выполнили ряд особых заданий, которые я наметил для вас.
- И в чем же они заключаются, господин бригадефюрер?