…Через час и десять минут в той же полуподвальной комнате, где неделю назад майор Миронов допрашивал агента Раскольникова - того самого, который "встречал" группу Крота, - находились четверо: Громов, Горобец, младший лейтенант-стенографист и явившийся с повинной немецкий парашютист. Это был бывший советский офицер, капитан воздушно-десантных войск Зотов - он же старшина Старыгин, он же абверовский агент по кличке Телеграфист. Допрос, больше напоминающий беседу, длился уже минут пятнадцать, и вопросы чаще задавал Громов, причем делал это достаточно энергично и напористо. Контрразведчиков "поджимало" время: необходимо было принимать быстрые и решительные меры по нейтрализации диверсионной группы, в состав которой входил Телеграфист.
- Значит, так, Николай Зотов. - Полковник подошел к понуро сидевшему на табурете коротко остриженному худому человеку в красноармейской форме без погон и посмотрел на него с высоты своего немалого роста. - То, что пришел сам, зачтется, но никаких гарантий дать не могу. Позже тебя подробно допросит следователь, потом твои показания будут досконально проверяться - в общем, сам понимаешь… Конвойный!
В дверях показался солдат-конвоир.
- Увести! - дал команду Громов.
Когда Зотова вывели, он негромко произнес:
- Выходите, Берг!
Оказывается, во время допроса в комнате находился еще один человек, пятый, - он скрывался за ширмой в углу. Сейчас бывший обер-лейтенант абвера вышел оттуда и молча замер в двух шагах от полковника: руки по швам, спина прямая, подбородок вздернут - настоящий прусский служака. На вид Бергу можно было дать не более тридцати пяти: выше среднего роста, подтянутый, он производил впечатление истинного служаки - даже в солдатской форме без погон не потерял былого офицерского лоска.
"Что ни говори, а дисциплина у них в крови, - мысленно усмехнулся Горобец, глядя на вытянувшегося перед полковником немца. - Причем это не страх и не подхалимаж - хотя иногда и такое бывает. Но главное - "орднунг"! Порядок и дисциплина!" Пока шел допрос Зотова, подполковник сидел сбоку письменного стола (в центре, на месте следователя, располагался Громов) и делал какие-то пометки в своей потрепанной записной книжке. Обращаясь к Бергу, он с полуулыбкой сказал:
- Да вы расслабьтесь, совсем не обязательно тянуться по стойке "смирно".
- Вот именно! - Громов стоял в центре комнаты, опираясь руками на стул, где недавно сидел задержанный, и внимательно смотрел на Берга. - Узнали кого-нибудь?
- По описаниям членов диверсионной группы, которые сейчас дал этот Зотов, могу сказать вполне определенно: двоих я знаю.
Бывший сотрудник абвера говорил на довольно чистом русском языке, почти без акцента.
- Кого же? - нетерпеливо спросил полковник.
- Один из них агент Крот, он же Розовский, он же Яковлев.
- Все-таки "всплыл", голубчик! - подал реплику Горобец.
- Второй - унтершарфюрер СС Крафт! - невозмутимо продолжал Берг. - Он немец, из команды Скорцени. С командиром по кличке Дрозд лично не знаком, но слышал, что он из белоэмигрантов и весьма подготовленный и опытный агент, - судя по отзывам моих коллег, которые с ним непосредственно работали.
- Так… - Громов некоторое время молча ходил из угла в угол, потом повернулся к Горобцу: - Что скажешь, Юрий Иванович? Скорцени подобрал серьезную публику - похоже, их цель - именно аэродром. Хотя охрану железнодорожного узла и моста поблизости мы тоже усилим.
- В принципе оперативная обстановка мне ясна: теперь необходимо действовать, время не терпит!
- Согласен! Берг, пока отправляйтесь в отведенное вам помещение! Вы, младший лейтенант, - Громов повернулся к стенографисту, - можете быть свободны!
Когда в комнате остались двое, он и подполковник, Громов спросил:
- Навел справки по аэродрому?
- Так точно. Связывался с энкавэдэшниками: охрана там пятеро солдат плюс сержант - итого шестеро.
- Понятно. Пока ехал к тебе из госпиталя, кое-что продумал - действовать будем так…
Далее полковник коротко изложил свои соображения: он предлагал организовать на запасном аэродроме весьма хитроумную засаду. Оперативники-смершевцы, переодевшись в форму рядовых солдат, должны будут сыграть роль аэродромной охраны - кроме того, часть контрразведчиков скрытно разместится в караульном помещении и, возможно, в каких-то других постройках.
- Я бывал там месяца два назад с проверкой - отрабатывали антидиверсионные мероприятия. Аэродром этот знаю: в ангарах можно хоть роту укрыть, - уточнил Горобец.
- Ну, роту не требуется, а до сорока оперативников сосредоточить там необходимо. Из показаний Зотова следует, что может появиться вторая диверсионная группа - та, с которой потеряна связь.
- Да, учитывать ее надо. Что касается людей, то на роль аэродромной охраны я бы порекомендовал офицеров из оперативно-разыскных групп майора Миронова и капитана Земцова - как раз шесть человек. Надежные ребята.
- Тебе виднее, Юрий Иванович! Все согласования с Москвой и генералом Орловым беру на себя - у него же людьми и транспортом разживемся, думаю, человек двадцать он выделит. Остальной личный состав изыскивай у себя в отделе.
- Изыщем, товарищ полковник! - отозвался Горобец.
- Тогда действуй! Максимум через два часа надо отправляться в Соколовку. Где тут у вас ВЧ-связь? Проводи!
Перед поездкой в Смоленск полковник Громов имел продолжительный разговор с начальником Главного управления контрразведки Абакумовым. Виктор Семенович поставил перед подчиненным деликатную задачу: поскольку данное дело связано с возможной подготовкой покушения на самого Сталина, необходимо любой ценой перехватить инициативу в расследовании у "конкурентов" - госбезопасности и НКВД. Поэтому Громов ехал сюда не в самом лучшем расположении духа, ибо понимал: в случае провала его смоленской "миссии" грозный шеф с него "три шкуры сдерет". Но сейчас ситуация неожиданно изменилась! Впереди отчетливо вырисовывалась перспектива успешного захвата одной или даже двух диверсионных групп противника! А если в придачу удастся выманить на аэродром "подскока" самолет противника, задействованный в возможном покушении на Верховного, - тогда даже в самых смелых радужных мечтах трудно представить те лавры, которые могут увенчать его "скромную" персону! Громов не был карьеристом, однако при мысли о реальной возможности заслужить генеральское звание - конечно, в случае успеха (о чем намекал генерал-полковник Абакумов) - у него начинало приятно кружить голову. Генерал-майор Громов! Звучит! "Не кажи "гоп"! - "остудил" он свою не в меру разбушевавшуюся фантазию. - Эта операция может преподнести массу непредсказуемых "сюрпризов"!"
Он стоял перед аппаратом ВЧ-связи и обдумывал предстоящий доклад в Москву - все мероприятия по данному делу Громов должен был согласовывать лично с начальником Главного управления…
Александр Яковлев, агент Крот.
Объявилась группа Султана! Оказалось, при десантировании "вслепую" у них безнадежно повредило рацию - мало того, один из агентов сломал обе ноги. Беднягу оставили там же, в лесу, с трехдневным запасом продуктов и обещаниями забрать в ближайшее время. Конечно, никто его не заберет - таковы жестокие издержки профессии разведчика-диверсанта. Понимал ли это сам несчастный? Не знаю. Остальные члены группы Валеева - по агентурным кличкам громко именовавшегося Султаном - благополучно вышли в исходную точку вблизи запасного аэродрома через три часа после нашего прибытия.
Радость встречи омрачало одно существенное и крайне неприятное обстоятельство: пропажа Телеграфиста. У нас почти не было сомнений, что этот гад сбежал, - что ставило под угрозу всю операцию. Успокаивало, если можно так выразиться, только одно: беглец не знал о цели нашего перехода в район Соколовки. Конечно, чекисты тоже не дураки, взглянут на карту: ага, вот оно что, запасной аэродром совсем рядом! Но, кроме него, в радиусе около десяти километров находятся еще два важных объекта: железнодорожный мост и узловая станция. Логичным было считать, что советская контрразведка в первую очередь "прикроет" от вероятного нападения именно эти две цели. А запасной аэродром - это, по существу, большое поле - кому он нужен? Очень хотелось так думать: тем более нам не оставалось ничего другого. В конце концов захват аэродрома был нашим единственным шансом благополучно улететь "домой". Впрочем, насчет этого "шанса" в мою душу закрадывались очень большие сомнения - они только усиливались по мере приближения времени штурма…
Приложение 10.1
ОПЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ
Документ 1
Начальнику РСХА
обергруппенфюреру СС Кальтенбруннеру
Совершенно секретно. Весьма срочно
Рапорт
Провал мероприятия по закладке радиомаяка вблизи дачи Сталина в Кунцеве, а также неудачная попытка десантирования группы Крота-Яковлева не могли не вызвать ответной реакции со стороны советской контрразведки. Велика вероятность того, что русские догадываются о наших намерениях произвести в самое в ближайшее время удар с воздуха по спецобъектам в Москве или ее пригородах. В подтверждение данного тезиса - последнее донесение из Москвы от агента "Сороки" (радиограмма № 672/20 от 10.10.44 г. - текст прилагается), в котором указывается на усиление мер по охране аэродромов противника, включая запасные и резервные. Уверен, что русские не знают о наших намерениях применить секретное оружие - управляемую ракету. Тем не менее убежден: в создавшейся обстановке посылать в дальний русский тыл новейшую крылатую ракету "ФАУ-1" нельзя, так как возникает реальная угроза ее захвата противником.
Прошу Вашей санкции на временную приостановку всех мероприятий по программе "Прыжок тигра" - вплоть до особого распоряжения.
Подпись:
бригадефюрер СС Шелленберг
Резолюция Кальтенбруннера:
"Согласен. Операцию приостановить. Обеспечить эвакуацию десантных групп - тем более в их составе немецкие военнослужащие СС".
Приложение к рапорту.
Радиограмма № 627/20 от 10.10.44 г. (окончание)
"…в разговоре этот полковник контрразведки упомянул о предполагаемом авиаударе немцев по спецобъектам в столице и пригородах. В связи с этим русские активизировали антидиверсионные мероприятия вблизи аэродромов, а также усилили их охрану - включая резервные и запасные аэродромы, - чтобы не допустить их использования в качестве посадочных площадок при авиаперелетах к Москве.
Прошу ускорить прибытие курьера с деньгами и питанием к рации.
Сорока"
Документ 2
Директива №… от 10.10.44 г.
Совершенно секретно. Весьма срочно
Штандартенфюреру СС Хенгельгаупту, оберштурмбаннфюреру СС Глонцу
Все мероприятия по операции "Прыжок тигра" немедленно приостановить - до особого распоряжения. Обеспечить эвакуацию из района Соколовка спецгрупп Дрозда и Султана воздушным путем, для чего отдать им приказ о захвате запасного аэродрома сегодня ночью - с целью кратковременной посадки специального самолета "Арадо-332", который будет за ними выслан. Координировать свои действия с командованием 200-й эскадрильи люфтваффе.
Подпись:
бригадефюрер СС Шелленберг
Документ 3
Радиограмма
Дрозду
Произвести силами обеих групп захват аэродрома "Соколовка" сегодня ночью, в удобное для вас время - но не позднее 03.00. За вами будет выслан самолет - после подтверждения от вас радиограммой успешного захвата. Желаю удачи.
Вернер
ГЛАВА 11
Аэродром "Соколовка" (продолжение)
11 октября 1944 г.
Смоленская область.
Капитан Горячев.
Весь сегодняшний день я находился в отличном настроении, испортить которое не мог даже этот надутый индюк подполковник Ковальчук, парторг из Управления. О его фронтовых "подвигах" мне рассказал майор Миронов, и с тех пор я испытывал к данному субъекту стойкую неприязнь - при том, что встречались мы крайне редко. Миронова я уважал и поэтому был уверен: если Петрович кого не любит - значит, человек того заслуживает. Так вот, по поводу отличного настроения: утром я получил письмо из дома. Жена писала, что все у них хорошо, дочка растет - в свои три годика Верочка уже довольно бойко разговаривает, правда, буква "р" ей никак не дается - ну, так это дело наживное! Нина сообщала, что по-прежнему работает бригадиром колхозной полеводческой бригады, конечно, работы много, устает - но никто у них не жалуется. Как говорится: "Все для фронта, все для победы!" В школе меня помнят и передают горячий привет - особенно от директора Антонины Ивановны и бывших учеников, хотя многие из "моих" старшеклассников уже сами воюют на фронтах. Старики, родители Нины, "скрипят" помаленьку, но возраст сказывается - как ни крути, обоим за семьдесят (моя жена у них "поздняя", самая младшая из трех сестер и двух братьев - Анна Ивановна родила ее в сорок восемь). Конечно, я не был наивным дурачком и все прекрасно понимал: живут они, как и весь наш народ в тылу, трудно и голодно - да разве об этом пишут в письмах на фронт. Наоборот, стараются нас подбодрить, успокоить, чтобы воевали со спокойной душой, - главное, что мои домашние живы-здоровы, а все остальное приложится! Вот добьем фашиста, вернемся домой - заживем еще лучше, чем до войны! Между прочим, неделю назад получил весточку и от мамы, из Иркутска. У нее тоже вроде бы все нормально. В общем, как поет мой любимый Леонид Утесов: "Все хорошо, прекрасная маркиза!"
Эту песенку я напевал про себя, прохаживаясь медленным шагом, как и положено солдату-часовому, вдоль кромки летного поля. Посмотрел на наручные часы: около двух ночи, скоро меня должен сменить Миронов. Сюда, на запасной аэродром "Соколовка", нас скрытно привезли внутри обычного автофургона с надписью "Хлеб" еще в семь вечера. Я, Миронов, Горохов и капитан Земцов с двумя оперативниками, Сашей и Олегом - все шестеро еще в Смоленске были экипированы в форму рядовых энкавэдэшников. "Настоящих" солдат, охранявших этот аэродром, незаметно вывезли на той же хлебной машине, что нас привезла. Чуть позже, когда окончательно стемнело, к аэродромным ангарам подъехали еще три грузовых "Студебеккера" с брезентовым верхом: мы включили прожектора, чтобы издалека было видно - разгружаем ящики со снабжением, выкатываем бочки со смазкой, в общем, пополняем запасы материально-технического снабжения. На самом деле прибыли и укрылись в одном из аэродромных ангаров еще тридцать пять офицеров-контрразведчиков. Вот теперь мы были готовы к встрече непрошеных гостей! Впрочем, нет - очень даже "прошеных"! Мы их очень ждали и надеялись, что встреча состоится именно сегодня ночью, - для этого была разработана спецоперация "Захват" по нейтрализации двух опаснейших немецких диверсионных групп. Руководил ею прибывший из Москвы полковник Громов, он же лично ставил перед нами боевую задачу.
…Было это в три часа дня, в кабинете Горобца, куда нас срочно вызвали: шестерых офицеров, выбранных на самую ответственную роль, - так называемых "подсадных уток"…
- По имеющимся у нас сведениям, которые сообщил один из диверсантов, явившийся с повинной, сегодня ночью на запасной аэродром "Соколовка" может быть совершено нападение двумя группами немецких диверсантов - это, в общей сложности, двенадцать человек, - сообщил Громов. - Буду краток: вам, шестерым, предстоит сыграть во всей операции по захвату самую опасную, но и самую главную роль. Враг может заранее наблюдать за обстановкой на летном поле и при этом ни о чем не должен догадаться: ни о подмене солдат охраны, ни о засаде в ангарах.
Помимо Громова, из начальства присутствовали "наш" подполковник и парторг Ковальчук. "Чует, гад, что наградами пахнет, - еще бы, такая каша заваривается, - шепнул мне на ухо сидящий рядом Миронов. - Небось, уже дырочку под орден проделал в кителе… Но на рожон Ковальчук не полезет, помяни мое слово, в радиусе километра от аэродрома его во время операции не найдешь!" Кстати, майор как в воду глядел! Когда зачитывали диспозицию или, иными словами, подробно разбирали, кто где будет находиться и что делать, - парторг оказался назначенным генералом Орловым возглавлять какую-то непонятную "группу связи", с дислокацией аж в поселке торфоразработчиков, за пять километров от аэропорта…
…Я перестал беззвучно шевелить губами, напевая легкомысленную песенку о "прекрасной маркизе" и внутренне напрягся: мне показалось, что в ближайших к летному полю кустах - метрах в двадцати со стороны леса, что-то негромко лязгнуло, словно передернули затвор. "Ага, похоже, зашевелились гады, - подумал я, почувствовав, как учащенно забилось сердце. - Спокойнее… Взять себя в руки и приготовиться - время для них самое подходящее, два часа ночи"… Но как бы я себя ни успокаивал, нервное напряжение было таким сильным, что на лбу и висках выступили крупные капли пота - это в холодную осеннюю ночь!
За три года войны приходилось бывать во всяких переделках, но в роли часового я "выступал" впервые. Вспомнились напутствия Горобца: "Выманить диверсантов на себя - вот ваша задача. Не предпринимать до самого последнего момента никаких действий - только ждать! Не спугнуть их, не дать уйти… У артиллеристов это называется "вызвать огонь на себя"!"
Легко сказать! На мне была солдатская шинель и сверху плащ-палатка с поднятым капюшоном, на голове пилотка, через правое плечо на ремне винтовка, трехлинейка системы Мосина с примкнутым четырехгранным штыком. Все, как положено обычному часовому. Плюс еще кое-что: в карманах шинели два пистолета "ТТ", снятые с предохранителя и готовые к бою - я неплохо стрелял одновременно с обеих рук. В боковом кармане брюк-галифе - граната, а за голенищем сапога - штык-нож. Так что, господа диверсанты, посмотрим, чему вас там обучал хваленый гитлеровский диверсант Скорцени. Здесь вам не Италия: на спецкурсах полгода назад мы подробно разбирали операцию немецких парашютистов по освобождению фашистского диктатора Муссолини. Уверен: у нас такой "фортель" даже близко не прошел бы, русский "Смерш" - это вам не итальянские карабинеры!