Возглавив американскую разведку в Европе, адвокат промышленных кругов Соединенных Штатов шел к своей цели непроторенными тропами, он действовал в разных направлениях, используя самые противоречивые интересы и настроения. Клиентура Даллеса расширилась. Объектом его деятельности стали Банк международных расчетов и оппозиция против Гитлера, правительственные круги Берлина и движение Сопротивления Франции, мир уголовников и святой престол Ватикана… Аллен Даллес стал адвокатом самого большого бизнеса, о котором говорил ему брат перед отъездом из Штатов.
В течение войны его встреча с князем Гогенлоэ была не первой и не последней встречен между представителями воюющих держав Запада. Глава юридической фирмы "Салливан энд Кромвель" был отлично информирован о том, что происходило раньше. Он мог бы на память процитировать, кто, когда и что говорил, участвуя в многочисленных попытках найти общий язык с Германией Гитлера. Ведь в узком кругу деловых людей Америки, к которому причислял себя Даллес, все были убеждены, что Гитлер только случайно стал противником Штатов в разгоревшейся мировой войне.
Когда-то, в самом начале второй мировой войны, епископ Деффи из Буффало изрекал с высоты церковного амвона: если Штаты станут союзниками большевиков, он призовет солдат-католиков к неповиновению.
Епископ стремился повлиять на Рузвельта. Преподобный Деффи дружил с попом Кофлином из "Христианского фронта". Но все это было только прелюдией. Когда президент обратился к Ватикану с призывом морально поддержать союзников, вступивших в борьбу с Гитлером, святейший папа Пий XII, наместник господа бога на земле, ответил уклончиво - все католики его дети. Католики воюют на той и другой стороне. Поэтому папа пока не захотел объявлять несправедливой войну, начатую Гитлером. Даллес тогда еще понял - через папу можно кое-что сделать. Это понял не только Даллес…
В Ватикан из Штатов отправили полномочного посла Тейлора, англичане прислали Осборна, с германской стороны у папского престола теперь подвизается Вейцзекер, бывший глава политического отдела МИД. Все ищут контакта, встречаются на торжественных мессах, в кельях, под сводами храмов. Трудно разобрать, кто здесь духовник, кто дипломат, кто разведчик. Германский Абвер пытался вести переговоры через главу иезуитского ордена, графа Ледховского, посылали туда католика Мюллера. Это со стороны Германии. Из Штатов полетел кардинал Спеллман - на подмогу.
А недавно Даллес получил информацию: в Мадриде Франко вел задушевную беседу с британским послом Самуэлем Хором. Испанский каудильо убеждал Хора, что перед лицом большевистской опасности Англия должна своевременно найти дорогу к Германии. Это нужно сделать из чувства европейской солидарности - говорил Франко. Даллес подумал: зачем было убеждать в этом Самуэля Хора, он сам убедит кого угодно, что главный враг - коммунисты…
О беседе Франко с Хором доносил в Берлин германский посол Мольтке. Через оппозицию окружным путем донесение попало к Даллесу.
Сообщали также из Лондона - финский искусствовед Бурениус предлагает свои посреднические услуги, чтобы заключить разумный мир с Гитлером… И снова довод, как у графа Ледховского, - большевизм несет угрозу Европе. Все ищут пути к сепаратному миру и пока не находят…
Даллес считал многие из этих поисков дилетантскими. Нужно говорить солидно и представительно. Потому его встреча с князем Гогенлоэ больше походила на дипломатические переговоры, она имела значение большой государственной важности. Разведчики стали послами - Германии и Соединенных Штатов. Даже обменялись полномочиями. Мистер Балл, как говорилось позже в протоколе совещания, действовал "непосредственно по поручению и полномочию Белого дома", а герр Паульс представлял немецкое правительство Гитлера. Все было поставлено на солидную ногу.
Когда они встретились, Гогенлоэ сказал, сохраняя на лице театральную улыбку:
- Скажу вам совершенно искренне, мистер Балл, фюрер огорчен, что ему пришлось поссориться с Западом… Я знаю это из личных наблюдений.
Князь Гогенлоэ говорил несколько манерно, слащавоизысканно, и вообще его вид не внушал особого доверия. Но Даллес никогда не обращал внимания на внешнее впечатление. Главное - дело. А князь Гогенлоэ несомненно имеет опыт закулисных переговоров. Не секрет, что он встречался с Самуэлем Хором в Мадриде и потом с мистером Келли, тоже британским посланником, но не в Испании, а здесь, в Швейцарии.
Даллес ответил:
- Думаю, что нам следовало бы прежде всего прояснить некоторые общие положения, определить позиции.
- Я был бы признателен. Конечно, на основе полной искренности и доверительно…
Князь Гогенлоэ все время добивался откровенного разговора. Даллес принял вызов.
- Ну что ж, мне кажется, что германское государство должно остаться существовать как фактор порядка и восстановления в Европе. Это первое и основное… Я отвечаю на ваше предложение быть откровенным. У нас, американцев, нет и никогда не было желания ущемлять разумные интересы Германии. Скажу в частности, что вопрос о том, чтобы отделить Австрию от Германии, не возникает. Об этом просто не может быть речи. Аншлюсс не встречал у нас возражений.
Гогенлоэ весь превратился в слух. Он не хотел пропустить ни единого слова. Все это очень важно! Даллес продолжал:
- И уж если говорить о послевоенном переустройстве Европы, наша точка зрения сводится к тому, что границы Польши надо отодвинуть глубоко на восток, сохранить Румынию и сильную Венгрию, конечно с антибольшевистскими правительствами; таким образом будет создан прочный санитарный кордон против коммунизма и панславизма.
Даллес особенно подчеркнул роль Венгрии в санитарном кордоне. Она должна стать форпостом, опорой Запада против большевистского Востока.
- Вы хотите сказать - наблюдательной вышкой, - вставил князь Гогенлоэ.
- Не только, - возразил Даллес. - Надо учитывать стратегическое положение Венгрии, а также политические настроения руководителей этой страны. В миниатюре венгерский строй мне напоминает строй современной Германии… Не так ли, герр Паульс?.. Можно не соглашаться с господином Гитлером в каких-то деталях - и признавать его дерзость, которая позволила ему бросить вызов всему миру и пренебречь многими условностями…
Аллен Даллес умышленно почти слово в слово повторил то, что говорил Черчилль немцам перед войной. Пусть германский посланец знает, что эту точку зрения и во время войны разделяют американские деловые круги… Даллес еще добавил:
- Регент Хорти для Венгрии то же, что господин Гитлер для Третьей империи. Разница, может быть, только в масштабах. Нельзя забывать роль Хорти в ликвидации венгерской советской республики… Почти четверть века назад он избавил всех нас от проникновения большевизма в Европу… Я говорю с вами откровенно, герр Паульс.
По поводу притязаний германской промышленности на ведущую роль в Европе Даллес высказался еще более определенно. Он согласен, что здоровые претензии должны быть удовлетворены. Даллес - брат Даллеса не сказал лишь одного: он как адвокат представляет интересы пятнадцати миллиардов американских долларов. Эти капиталы в значительной части вложены именно в германские предприятия. Клиенты юридической конторы "Салливан энд Кромвель" кровно заинтересованы в требованиях германских предпринимателей.
В пространной и деловой беседе Аллен Даллес постарался дать понять князю Гогенлоэ, что Соединенные Штаты и Англия в принципе не возражают против сепаратного мира с Германией. Все зависит от уступчивости господина Гитлера. Конечно, Даллес надеется на скромность собеседника - содержание разговора не станет достоянием многих, в частности русских. Русские не должны ничего знать о состоявшихся переговорах.
- Конечно, - поспешил заверить его князь Гогенлоэ. - С Советской Россией мы находимся в состоянии войны.
- С вами мы тоже находимся в состоянии войны, - возразил Даллес. Он опасался, как бы Гитлер не повел двойной дипломатической игры - с Западом и Востоком.
- Ну, это другое дело… Я повторю то, с чего начал: фюрер огорчен, что ему пришлось поссориться с Западом. Желаю вам успеха, мистер Балл…
Беседа закончилась. Даллес искал этой встречи, чтобы прояснить настроения в Берлине. Он остался удовлетворен переговорами. С Гитлером, кажется, можно договориться. Как-то он станет вести себя дальше…
Князь Гогенлоэ на другой день улетел в Германию. Одновременно Аллен Даллес отправил в Вашингтон подробную информацию о переговорах. Сам он не мог полететь, у него было много неотложных дел в Европе.
2
События в Сталинграде оживили германскую "верхушечную оппозицию". Все чаще раздавались голоса, конечно тайные: сталинградская катастрофа может стать началом поражения германской армии. Упрямство Гитлера приведет страну к военному разгрому… Впрочем, генерал-полковник Бек говорил об этом значительно раньше, вскоре после того, как началась кампания в России. Он подходил к оценке событий с чисто военной, профессиональной точки зрения - рискованно затевать войну с Россией, которая располагает такими гигантскими просторами и неизвестен ее оборонительный потенциал. При встрече с Гизевиусом генерал-полковник откровенно сказал ему: "Если так пойдет дальше, мы проиграем войну с Россией. Здесь пахнет авантюризмом".
Гизевиус попытался привлечь Бека к более активной работе в оппозиции. Сказал, что следует устранить Гитлера. Бек отказался. "Я солдат, - сказал Бек, - и остаюсь верен присяге. Посмотрим, как будут развиваться события". Гизевиус уехал, так и не сумев убедить Бека.
Теперь Бек, кажется, изменил свою точку зрения. После злополучного дела Фриче и Бломберга Бек первым выразил недовольство поведением Гитлера Сейчас, когда даже рядовому солдату ясен провал военной стратегии фюрера, Бек сам поднял разговор о государственном перевороте.
Ганс Гизевиус хорошо помнил дни зарождения военной оппозиции. Это произошло вскоре после нашумевшего дела с женитьбой фельдмаршала Бломберга и отставкой главкома фон Фриче. Фриче обвинили в гомосексуализме. То была провокация Гейдриха. Военный суд чести оправдал главкома, но дело было сделано. Гитлер отказался восстановить в должности разжалованного главкома. Одновременно из армии уволили около сотни высших офицеров. Им не предъявили обвинений ни в гомосексуализме, ни в женитьбе на профессиональных проститутках, как это было сделано в отношении фельдмаршала Бломберга. Гитлер просто выгнал из армии людей, которые сомневались в его полководческом гении. Тогда и зародилась военная оппозиция. Гизевиус умело подогревал недовольство, собирал обиженных, однако мало кто знал, что Ганс Гизевиус делал это по заданию британской Интеллидженс сервис.
Но дальше скрытого брюзжания дело пока не шло. Генералы держали кукиш в кармане. Сталинград вновь взбудоражил умы. Даже педант Гальдер и тот начал недовольно ворчать. Он не мог простить Гитлеру своей отставки с поста начальника генерального штаба.
Приезд в Швейцарию Аллена Даллеса изменил весь стиль работы британского агента Ганса Гизевиуса. Англичане, так сказать, на корню передали своего козырного "Валета" американцам. Гизевиус уже несколько раз встречался с Даллесом и все больше убеждался, что с ним значительно легче иметь дело, нежели с инертными и не в меру осторожными англичанами. Аллен Даллес умеет взять быка за рога. Правда, из осторожности Гизевиус долго уклонялся от встречи с Даллесом. Только спустя много месяцев после приезда Даллеса в Берн Гизевиус решился побывать у руководителя американской разведки в его штаб-квартире на Херренгассе. На этом настоял Даллес: надо поговорить в спокойной и деловой обстановке. "Валет" не без колебания согласился на такую встречу. Его убедили, пообещав провести Гизевиуса тайным ходом.
Вечером Ганс Гизевиус медленно шел по улице. Пешеходов было немного. На перекрестке широкоплечий увалень попросил у него прикурить.
- Простите, у меня нет спичек, - ответил "Валет" на условленный пароль. Он протянул горящую сигарету.
- Ничего, лишь бы тлел огонь, - ответил незнакомец. Он прикурил и тихо сказал: - Идите следом.
Они перешли улицу, свернули в подъезд, спутник пропустил "Валета" вперед. Спустились куда-то вниз и подземным туннелем прошли еще несколько десятков метров. Снова поднялись по каменной лесенке, и Гизевиус очутился в просторном холле. Застенчивый незнакомец предложил ему снять пальто и раскрыл перед Гизевиусом дверь в соседнюю комнату. Аллен Даллес уже ждал своего гостя.
- Здесь нам никто не помешает. Садитесь!
Сидели за столиком в низких, удобных креслах.
- Ну-с, какие у нас новости? - спросил Даллес. С гостем он держал себя на равной ноге.
Это создавало атмосферу доверия, и Гизевиус начал с претензий, которые у него накопились к старым хозяевам - англичанам.
- Западные державы, - сказал он, - не обращали внимания на то, что мы сообщали. Мы регулярно информировали британское правительство о намерениях Гитлера, и все же события разворачивались так, будто в Лондоне ничего не знали…
Гизевиус промолчал о том, что не только французы и англичане, но и американцы предпочитали до поры до времени не мешать естественному развитию событий в Европе. Внимание Гитлера было устремлено на восток, к России. Гизевиус сам возил в Цюрих письмо Ялмара Шахта президенту Банка международных расчетов американцу Фрейзеру. Шахт рассчитывал, что его пригласят в Вашингтон, чтобы обсудить положение. Но американцы не ответили на письмо - тогда шли бои на Карельском перешейке и все думали, что конфликт перерастет в совместную кампанию западных держав против Советской России.
Но обо всем этом Гизевиус предпочел не вспоминать. Он только сказал Даллесу:
- Если говорить откровенно, еще во время Мюнхена Чемберлен спас Гитлера. Иначе Гитлер не осмелился бы занять Чехословакию.
Гизевиус высказал свое недоумение и по поводу захвата Норвегии - англичане тоже отлично знали о планах Гитлера насчет скандинавского плацдарма. Гизевиус говорил:
- Наивно предполагать, что британская разведка не знала, не видела, как, предположим, в Штральзунде на рыбачьи суда грузили немецких солдат. Военные специалисты были уверены, что английский флот перережет дорогу немецким кораблям. Тогда мы обсуждали вопрос, каким путем передать информацию в Лондон, мы нашли для этого возможности, но многие из нас открыто смеялись - зачем информировать о ясных вещах. Тем не менее Гитлер без сопротивления занял Норвегию. Все это странно выглядит. Нет никакого желания работать…
Даллеса мало интересовали старые события. Скандинавская операция, как и чехословацкая или польская, имела определенное назначение - направить Гитлера на восток, приблизить его к русским границам. Он перевел разговор на более актуальную тему.
- Надеюсь, теперь у вас появилось желание работать. Каковы настроения среди участников оппозиции?
- Конечно, сейчас иное дело, - воскликнул Гизевиус. - В военную оппозицию удалось вовлечь новых людей. Среди них Ольбрехт, фон Клюге, Геппнер, кажется Роммель… - Гизевиус назвал еще несколько имен генералов, занимающих большие посты в германской армии. - У нас все больше укрепляется мнение, что ни в коем случае нельзя допускать, чтобы Германия проиграла войну русским. Разве западные союзники не помогут нам в этом? Для этого мы готовы пойти на самые решительные действия. Генерал-полковник фон Бек тоже начал так думать.
Даже здесь, в квартире американского резидента, "Валет"-Гизевиус разыгрывал из себя бескорыстного государственного политического деятеля. Он употреблял местоимение мы" там, где следовало бы говорить совершенно иное. Даллес не возражал против подобной игры - пусть тешится. Он даже поддерживал его:
- У вас уже есть какой-то план таких решительных действий?
- О да, схематично он сводится к следующему: генералы на Восточном фронте откажутся выполнять приказы Гитлера. На Западе - тоже. Этим мы воспользуемся в Берлине, и генерал Бек будет назначен верховным главнокомандующим.
- А Гитлер?
- Если Гитлер не согласится уйти, придется его устранить. Мы располагаем достаточными силами в самой Германии. До последнего времени дело осложнялось только тем, что невозможно было установить дислокацию эсэсовских частей, на которые во время переворота мог бы опираться Гитлер. С помощью полицей-президента Гельдорфа нам удалось выйти из затруднения. Это была моя идея.
Гизевиус рассказал, как удалось определить, где размещаются части СС, чтобы в нужный момент их временно изолировать.
- Я подсказал оригинальную мысль, - похвалился он, - простой и абсолютно верный способ. Известно, что публичные дома, как правило, располагаются поблизости от эсэсовских частей. Через Гельдорфа мы получили полицейскую справку, где расположены дома терпимости. Эго точно совпало с дислокацией интересующих нас войск. Не правда ли, оригинальная мысль? - Гизевиус торжествующе рассмеялся. Впервые за весь разговор.
Даллес спросил:
- Но после переворота кто же станет у власти? Пока вы назвали только имя генерала фон Бека. Он будет главкомом, а другие?
- Да, главкомом и военным министром. Вопрос о главе правительства еще не решен. Есть разные варианты. Есть мнение назначить рейхсканцлером кронпринца, сына покойного кайзера Вильгельма Второго, и восстановить монархию. Другие предпочитают господина Гиммлера. Промышленные круги останавливаются на Герделере. Пока это все еще неясно.
- А вы? Какой пост смогли бы вы занять в новом правительстве?
- Не знаю, - уклончиво ответил Гизевиус. - Может быть, министра внутренних дел…
- И вы полагаете, что Гитлер добровольно уступит власть?
- Не уверен. Но на крайний случай оппозиция готовит решительные меры. Может быть, с этого и придется начать. Доверительно я могу сообщить вам: Ганс Остер, сотрудник Канариса, уже пригласил из Шварцвальда опытного снайпера, он поручил ему подготовиться к покушению. Конечно, не сообщая - на кого.
Даллес внутренне насторожился. Как бы этот развязный, говорливый и самонадеянный шпик не наломал дров! Нет, нельзя упускать контроля. Гитлер пока еще нужен. Но Даллес продолжал слушать.