…Сослуживцы Павла Григорьевича моментально и однозначно опознали в разнорабочем в/ч 67087 П.Г. Севрюгине инженера П.Г. Бреннера, но никто ему не стал ни заламывать рук, ни отхаживать его кабелем усиленного питания. "Оставить всё, как есть!" - спешно и строго-настрого распорядился Смерш флота, немало разочаровав, но и успокоив бдительных товарищей из Особого отдела, и здесь имевшегося. Всё-таки лучше участвовать в тайной игре контрразведки, чем вульгарно получить по шапке за недосмотр. Вот только игра для них была настолько малопонятной, что со временем главные Смершевики, заметив, как с привычной бессонницей "недреманного ока" болтается подле Пауля-Генриха и Петра Геннадьевича в одном лице то один, то другой "товарищ" с расстёгнутой кобурой нагана, - их, товарищей то есть, обоих вывезли куда-то к чёртовой матери. Под предлогом очень специальной командировки. А вместо них на заводе появилось двое комиссованных моряков, хоть и рукастых, но всё равно как-то не слишком пролетарского духа. Впрочем, и должности у них были соответствующие, можно сказать, завидные, и как раз для реабилитации после ранения подходящие: один - банщик, другой - завскладом расходных материалов. "Рокировки" в этом, конечно, никто не заметил, кроме тех, "кому надо".
- Можно сказать, инженер Бреннер у нас сейчас, как сыр, - хмыкнул Георгий Валентинович. - Только не в том смысле, что в масле катается, а в смысле - сохнет на крючке мышеловки.
Трое из присутствующих офицеров вежливо зафыркали, а Овчаров увлечённо потёр пухлые ладошки и продолжил:
- Я думаю, я уверен, что "Марине Абвер" уже в курсе, кто, собственно, руководил проектом "Гидроприбора", который их так сильно заинтриговал. И если мы предоставим им информацию о том, где интересующая их персона, ведущий инженер проекта…
- Предоставим информацию? - ищуще обернулся по сторонам капитан 3-го ранга Васильев, начальник криптографической службы.
Полковник Овчаров энергично кивнул:
- Именно. И займётесь этим именно вы. Вы организуете утечку. Деликатно и элегантно, но так, чтобы знал весь высший эшелон флотского командования.
- Вы думаете… - чуть ли не охнул капитан 3‑го ранга Васильев.
- Не думаю, - решительно оборвал его начальник Смерша. - Но знаю, что сверху вниз эта новость быстрее дойдёт до среднего и младшего командного состава, чем снизу вверх. Практика показывает, - комически удручённо покачал он румяной лысиной, - что низы у нас как раз таки умеют держать язык за зубами.
- Они по ним и чаще получают, - "подумал вслух" командир 2-го разведотряда Тихомиров, и также нарочито "спохватился" под укоризненным взглядом Гурджавы.
- Дадим знать, и будем ждать, - продолжил Овчаров и, упреждая продолжение, готовое сорваться с губ того же "анархиста" Тихомирова: "У моря погоды…", поднял указательный палец. - Будем ждать активизации немецкой шпионской сети.
- Прямо-таки, "сети"… - пробормотал недовольно Давид Бероевич, но полковник Овчаров его будто бы не услышал.
- Поскольку утечка будет штабного происхождения, то нашему… - то есть немецкому, конечно, - поправился Овчаров, - "кроту" в штабе флота, так или иначе, надо будет принимать меры.
Полковник подошёл к карте Черноморского бассейна, как будто надеясь прочитать на ней возможные эволюции таинственного резидента.
- Что он предпримет? Попытается завербовать Бреннера или купить у него сведения об интересующем "команду Ноймана" "изделии"? Или, в самом крайнем случае, попробует переправить его через пролив, - развёл руками полковник. - Что бы ни предпринял вражина, отсидеться под плинтусом штабной крысой у него не получится. Собственно, потому, что мы ожидаем от него активных действий, мы, по рекомендации товарища полковника, - кивнул он на Гурджаву, - и хотим привлечь к операции разведотряд товарища Тихомирова.
"А вовсе не потому, что надо куда подальше заслать двух засранцев, пока за ними в госпиталь флота не припёрся Смерш НКВД", - прокомментировал про себя упомянутый полковник Гурджава.
Недолго ждать пришлось
Туапсе. Лето 1943 г. Судоремонтный завод в/ч 67087
- А им что сказали? - спросил банщик "в/ч 67087" Яков Войткевич кладовщика расходных материалов Александра Новика.
Тот пожал плечами, всё ещё ошеломлённый зрелищем "валтасарова пира" на дощатом столике среди цинковых шаек, сушёных веников и прочих атрибутов заслуженного и не очень отдыха.
- Энкавэдэшникам? Сразу же, поди, спохватились? - продолжил Яков.
- Чёрт их знает, - рассеянно ответил Новик. - Сказали, наверное, что мы уже где-нибудь в Констанце, чего-нибудь особо непотопляемое топим.
В последние три дня, когда улеглась боль и душевная, и физическая, Саша чуточку расслабился. Настёну, - не без участия полковника Овчарова, конечно, - вдруг резко выпустили из чекистского поля зрения. Не допрашивали и даже, наверное, что-то утешительное сказали в её госпитале, поскольку медсестре не навесили дополнительного дежурства за два дня отсутствия на трудовом посту. А вот как отреагировал Яков Осипович на небольшую стопку писем, которые неведомым почтовым колдовством долетели из Пермской области до Туапсе, сказать было сложно. Хотя и показалось Новику, что не очень утешили лейтенанта Войткевича вести издалёка.
- Я смотрю, ты тут за считаные дни уже, - Новик обвёл руками с небрежной щедростью рассыпанные на столике скумбрию в маслянистой меди шкуры, жестянку американской "chatka", горку нефритового "дамского пальчика", сгущёнку… - развёл взяточничество, хищения и прочий волюнтаризм. А хозяйственное мыло поди смылось?.. - прозорливо прищурился Новик.
- А ты здешний контингент видел? - с пугающей серьёзностью нахмурился Войткевич. - Ладно, когда ИТР по лысине обмылком мазнёт, а местные? Ты их видел? У них же шерсть сплошняком, от бровей до жопы, как у неандертальцев. Мыло как тёркой сдирает. Чтоб я так жил. Жри давай. Что там наш подопечный? Не денется куда, пока мы тут сибаритствуем?..
- Не, - закряхтел Саша, увлечённо скрежеща сапёрным ножом в банке. - Его в дирекцию вызвали.
- Кто? - слегка насторожился Войткевич.
- Да никто, можно сказать. Секретарша в окно аукнула, - отмахнулся Новик, облизывая маслянистое лезвие. - Наверное, двинуть чего-нибудь вроде мебели. Нашла тоже Геракла.
- И давно он уже там… авгиевы конюшни чистит? - вроде как расслабился Войткевич.
- Минут двадцать всего, не паникуй. Выйдет, увидим, - махнул ножом в сторону открытых дверей Новик.
Там действительно через анфиладу последующих раздевалок и предбанников виднелось крыльцо дирекции, или теперь, понятно, штаба "в/ч 67087" с его единственным входом. Как и все постройки бывшей межколхозной СРБ, штаб был архитектуры блокгаузной, вот только тылом упирался в контрфорсную стену оврага. Так что, если не через двери, то только в окна сигать.
"Но не средь бела ж дня такие шпионские страсти…"
Пока Войткевич лениво брёл к этому выводу, посасывая сгущёнку из банки, к сомнительно парадному подъезду дирекции подкатила чёрная эмка. Из неё выскочил поджарый офицер в иссиня-чёрном морской кителе и, на ходу отряхивая полы белым носовым платком, взбежал по ступеням к дверям. Складского происхождения дверям, но окультуренным незатейливыми филёнками. И - исчез за ними, взмахом платка оставив на крыльце то ли адъютанта, то ли денщика, верзилу при погонах старшего матроса.
- Саша, а вы уверены, что Бреннера туда двигать мебель позвали? - опустил Яков банку с сине-белой дореволюционной этикеткой сгущёнки.
- Уже нет… - вставая с фанерного ящика, нахмурился и Новик.
Эмка была узнаваемая.
Тихомиров нарочно показывал им заранее почти весь штабной автопарк.
Хроники "осиного гнезда"
Март 1943 г. База торпедных катеров "Иван-Баба"
То, что ситуация на море становится с каждым месяцем сложнее, с весны 1943 года почувствовали все моряки, вплоть до штаба кригсмарине. Самым показательным оказался рейд советской "малютки" , которой удалось прокрасться в саму Якорную бухту, где собралось шесть шнельботов, два сторожевых катера и морской буксир. Он-то и принял на себя торпедный удар, хотя это был не героизм и не самопожертвование, а обычная на войне случайность. "Малютка" выпустила прямоидущую парогазовую торпеду с восьми кабельтов, но небольшое искривление горизонтального руля превратило прямую траекторию в плавную дугу, заканчивающуюся на буксире.
Вторую торпеду русские не выпустили, не успели: на сторожевиках заметили пенный след и, не дожидаясь команды, обрубили швартовы и рванулись к подлодке. На каждом из них было по шесть малых глубинных бомб; возможный путь отхода проутюжили как следует, но, похоже, подлодку так и не накрыли. А значит, возможны были повторения.
Решили поставить у входа в бухту минное поле; но не исключено, что это действо засекла русская разведка, потому что на этих минах так никто и не подорвался.
Впрочем, подводные гости базу "Иван-Баба" больше не посещали .
Нагрузка на моряков всё возрастала - значительная часть боевого обеспечения германской армии, прорывающейся сквозь Северный Кавказ, производилась морем. Но навигацию, поначалу доступную транспортным судам и баржам с небольшим эскортом, из-за противодействия ЧФ вскоре пришлось превратить в отправку полноценно защищённых транспортных караванов; и шнельботы, самые боеспособные и подходящие для сопровождения, уже просто не справлялись, даже в ущерб своим ночным "поискам".
Удачный ход с крымского берега
Керчь. Лето 1943 г. 1‑я Митридатская ул.
- Ну вот! Что я вам говорил? - с неоправданным, с точки зрения гауптштурмфюрера Бреннера, оптимизмом, воскликнул капитан-лейтенант Нойман, торопливо проглядев бумаги, принесённые из шифровального отдела. - Ваш агент "Еретик" сообщает об обнаружении "кузена" на Кавказском берегу! - потряс командир айнзатцкоманды весьма скромной папкой.
- Это действительно интересно, - проворчал Карл-Йозеф.
Отсутствие чрезмерного оптимизма в его реплике было связано с тем, что разведчик подумал о своём: "Зачем, интересно, русским понадобилось ставить нас в известность о том, где отыскался братец?"
- А ваш? - спросил он вслух. - Ваш человек в штабе подтверждает эту информацию?
Нойман пригладил ладонью непослушную встопорщенную седину надо лбом, покосился на коллегу из "сухопутного" абвера и решился:
- Не напрямую, конечно. Им категорически запрещено сообщаться. Но в городе у него есть люди из грузинской оппозиции, вот через них.
- "Тамара?" - уточнил гауптштурмфюрер, разглядывая в окно затейливый каменный орнамент на уцелевшей стене гимназии, руины которой громоздились внизу, между провалами красно-ржавых крыш.
- Прекрасная "девушка", - хмыкнул капитан-лейтенант, - эта "Тамара".
- Только молодая и глупая, - мрачно буркнул Карл-Йозеф. - И пока далеко не царица. Кстати, о девушках, - он отошёл от окна. - Этот русский предатель, комиссар "Den Grasigen". Злаковый, как его…
- Овсянников? - слегка удивился капитан-лейтенант морской разведки и переспросил ревниво: - А что это вы о нём вспомнили? Да ещё "кстати, о девушках"?
Но гауптштурмфюрер будто бы его не услышал.
- Он указал точное место проведения последних испытаний интересующей вас торпеды?
- Указал, - пожал плечами Мартин Нойман. - Но что это нам даёт? Торпеда, - капитан-лейтенант выразительно свистнул куда-то в сторону солнечно-блещущей синевы залива, видной в соседнее окно, - как говорится, как в воду канула. Электрическую торпеду, - вы, возможно, не знаете, - никак нельзя запустить заправленной наполовину или ещё как, чтобы недалеко. В момент пуска происходит заливка кислоты и… Это, знаете ли, не бак заполнить на четверть. Так что, ушла с концами, тем более, что траектория этого "угря" была весьма причудливая. Путь до мишени Овсянников видел, а после - нет.
- Ну и бог с ней, - с неожиданным равнодушием прикрыл зевок чёрной перчаткой протеза Карл-Йозеф. - Русские-то об этом не знают. Не знают, что мы её не нашли. А насчёт девушек… - он задумчиво потёр подбородок и вскинул на Ноймана внимательный взгляд. - А что, если "Еретик" получит от нас информацию, что мы эту сказочную торпеду как раз таки нашли ? И сдаст эту информацию русским?
- Действительно, "что"? - недоуменно пожал плечами капитан-лейтенант.
- А то, - подошёл к нему Карл-Йозеф поближе, словно боясь, чтобы их не подслушали. - Я имел дело с флотской разведкой полковника Гурджавы. Поверьте мне, они не усидят на месте, узнав. Они будут здесь.
Мартин нахмурил белесые брови.
- Ну, во-первых, зачем им это надо?.. Тащиться, можно сказать, в пасть дьяволу? Отбивать у нас "находку", что ли? Чистой воды самоубийство. И во-вторых, такая провокация - рискованное дело и для нас. Вы ведь знаете, какое значение имеет сейчас для кригсмарине Якорная бухта? Там же основная база шнельботов. Смею напомнить, русские туда даже линкор с эсминцами посылали.
- И убедились, что это бесперспективно, - добавил Карл-Йозеф. - Поэтому, тем более, пошлют флотских разведчиков. Не мне вам объяснять, что один профессионал в нужное время и в нужном месте стоит самого меткого залпа линкора. Кстати, там был не линкор, а лёгкий крейсер вкупе с одним-единственным только лидером эсминцев. А насчёт вашего первого вопроса, - морщась, потёр чёрную кожу протеза Карл-Йозеф. - Зачем им это нужно…
"Гораздо проще объяснить, зачем это нужно ему самому. Ему нужен был русский лейтенант Войткевич. Бывший подопечный в резидентуре на Западной Украине и, как оказалось. - Карл-Йозеф болезненно поморщился, словно вновь разыгрались фантомные боли в пустой перчатке протеза. - И, как оказалось, его же, Карла-Йозефа Бреннера, куратор по линии ИНО НКВД. Нужен здесь и желательно живой, по крайней мере, до тех пор, пока не выяснится точно, провален или нет агент "Еретик"? Можно ли на неё полагаться? Ведь от этого зависит, как долго ещё можно будет полагаться и на всю информацию, исходящую от их резидентуры в штабе русского флота. Кто знает, может, уже и предмет гордости "Марине Абвер", их глубоко законспирированный агент, не стоит выеденного яйца. Может, он уже под диктовку полковника русской морской контрразведки, как его… Das Schaf… Овца… Овцевода… Овчарова пишет свои донесения?.. - покачал головой Бреннер в такт своих невесёлых раздумий. - Провал тогда будет не просто громкий, а расстрельный… По крайней мере, я бы так поступил".
Но вслух Бреннер сказал, будто суммируя выводы:
- А почему, как вы думаете, русские спохватились искать "кузена" сейчас, спустя два года после того, как его, - вот уж не знаю, в какой степени, - гениальное изобретение кануло в воду?
- Вообще-то, - фыркнул капитан-лейтенант Нойман, - я полагал, что это только подтверждает ваш недавний тезис об их бюрократической тупости и бестолковости. Потерять столь ценного инженера.
- И так старательно его искать сейчас. Видимо, им стала известна истинная ценность его работы, - выразительно закончил за него Карл-Йозеф.
- Значит, в этой подводной красавице действительно что-то есть, - прищурился на гауптштурмфюрера капитан-лейтенант.
- И именно поэтому русская разведка не должна допустить, чтобы это "что-то" попало к нам в руки, - с ответной пристальностью уставился на него поверх круглой оправки очков Карл-Йозеф. - По крайней мере, им нужно будет точно знать, что известно нам об этой, как вы выразились, "красавице". Это непреложный закон инженерного противостояния.
- Вы думаете, с русскими разведчиками здесь будет и соответствующий специалист? - не то уточнил, не то предположил Мартин Нойман.
- Едва ли сам "кузен" Бреннер… - сухо улыбнулся гауптштурмфюрер, - староват для таких затей профессор физико-технической комиссии Академии Его Величества. Но кто бы ни прибыл, об этой торпеде он будет знать всё.
- Вам не откажешь в логике, - решительно кивнул Мартин. - В таком случае, попросим русских поторопиться. Пусть ваш "Еретик" сольёт им новость, что мы пока ещё не подняли торпеду, а только накануне подъёма "изделия". Или даже только знаем точное место, но по ходу поисков зарылись в иле. Одним словом, "вот-вот, время не терпит, но ещё есть". И, кстати, - задумался командир морской фронтовой разведки. - А как она, ваша "Еретичка", не раскрываясь, им сообщит это?
"Хорошо бы, чтоб "не раскрываясь", - забарабанил гауптштурмфюрер пальцами левой руки по столу. - А то ей ещё и очередное звание дадут".
- Устроим ей случайный радиоперехват, - сказал он вслух, подытожив обсуждение хлопком ладони по столу.
- Но наших абверовских кодов они не знают, - отрицательно покачал седой головой Нойман. - Не открытым же текстом? Слишком наивно.
Но запнулся, увидев блуждающую в сухих губах улыбку Бреннера.
- Зато они достаточно хорошо знают терминологию интендантской службы вермахта, - пояснил свою "легкомысленность" тот. - Прямо скажем, не слишком секретную, чтобы разобраться, какого калибра у нас "баклажаны" и сколько жил и какое сечение у медных полевых "гадюк". Я бы посоветовал вам составить список легкоузнаваемого по образам и индексациям оборудования снаряжения для водолазных работ и подъёма со дна взрывоопасных и весьма габаритных предметов.
- Думаете, догадаются?..
…- Даже обидно как-то, - хмыкнул начальник криптографического отдела капитан 3‑го ранга Васильев. - У нас батарейные радисты в открытом эфире и то изобретательнее…
Ответный ход из Туапсе
Туапсе. Лето 1943 г. Штаб КЧФ. Криптографический отдел
- Где планируется подъём? - поинтересовался полковник Гурджава, заглядывая через плечо полковника Овчарова в блокнотные каракули дешифровки.
- Ну а ты как думал? - Георгий Валентинович оттиснул ногтем в блокноте слово: "Ankersablage". - Ты видал когда-нибудь "Якорный склад" в окопе?
- Якорная бухта, - чуть слышно пробормотал начальник разведотдела. - Нашли, что ли?
Георгий Валентинович красноречиво пожал плечами:
- Меня больше занимает, почему именно она эту радиограмму выловила?..
Он обернулся на фанерную ячейку, где, под присмотром часового и офицера Смерша, сидела сержант Привалова. И сидела в довольно вольготной позе, забросив ногу за ногу. Так что поневоле часовой, "как на мёдом мазанную", косился на её крепенькую и весьма привлекательную ножку, восходящую из смятого голенища короткого сапожка.
- То с партизанами днями напролёт связаться не может, а то интендантский запрос между частями вермахта поймала, запросто, как Информбюро на длинных, - закончил Овчаров.