МЕСТО ДЕЙСТВИЯ ДЛЯ ДАННОЙ ИСТОРИИ - ХРАМ ТЕХНОЛОГИИ ДУХА.
Сенида скользнула к трехмерному экрану, парящему в воздухе. На экране светились какие-то формулы и странные иероглифы.
Эти рельефные символы расцветали, подобно соцветиям. Сенида впилась в них глазами - полностью черными, без белков. Потом она протянула руку, погрузила ее в экран, прямо внутрь, и достала оттуда зримую сущность смуглого человека в облегающем черном наряде. Одним движением руки, освященной сном, она превратила призрачную фигурку в настоящего человека. Он предстал перед ней: красивый и статный.
Она отвернулась и приблизилась к светящейся паутине узоров, похожих на взвихренные спирали, раскрученные из животов крошечных фигурок-фантомов.
Все пространство наполнилось белым слепящим светом, в котором не было видимых форм.
А потом ее образ рассыпался платиновым мерцанием ожившего мифа. Спиральные нити сплелись в плотный клубок и обернулись физическим телом, столь же прекрасным и чувственным, как воплощение самой Богини. Ее черные волосы были словно летящие вихри двоичных кодов. Лицо - безупречный образчик симметрии. Это было удивительное существо, порождение сна и информационного поля.
Она повернулась к смуглому человеку в черном:
- Что удивительно, мистер Линиум, у нас с вами так много общего.
Он смотрел мимо нее, в бесконечную дымку:
- При всем уважении, Богиня, что…
Она вскинула руку, призывая к молчанию. Ее глаза были как черные дыры, поглощавшие все, что оказывалось в зоне их притяжения.
- Да, действительно жалко, что нам пришлось перевести ваш Дух-Код в категорию плоти. Я с интересом изучила ваш случай, и мне показалось, что в вас… - Она на секунду умолкла. - Как бы это сказать?.. Есть некий потенциал.
Она провела рукой у себя перед лицом, и на мгновение его затянула тонкая молочная дымка, а потом, когда дымка рассеялась, лицо стало другим - безмятежным и ясным. Из ее сверкающих глаз (теперь они были бриллиантово-белыми) изливалось сочувствие.
Линиум испуганно поднял глаза. У него был такой вид, как будто он сейчас бросится бежать.
- Видите, мистер Линиум, - проговорила она медоточивым голосом. - Вот в чем главная трудность с разумной жизнью: она патологически непоследовательна.
Она вновь приняла свой изначальный облик ледяной девы.
- Человеческая раса особенно упорна в этом отношении, - продолжала она. - Я всего лишь дала людям то, к чему они так стремились: богатство, власть и бессмертие. Но когда их желание исполнилось, они впали в сентиментальность и затосковали по времени и по этим, скажем так, неадекватным телам, в которых они жили прежде. Теперь вы понимаете, мистер Линиум, почему их лишили доступа к священной технологии духа.
- Это большая потеря, - сказал Линиум, и по его голосу было ясно, что он не хотел ничего говорить, но его словно что-то заставило. Что-то его подтолкнуло. Может быть, пресловутая рука судьбы. Причем судьбы, явно не благосклонной.
- Хорошо, - сказала Сенида. - Я вижу, мы понимаем друг друга.
Линиум отметил, как вздрогнуло его вновь обретенное тело, с которым он еще даже не начал свыкаться. Что ей от него нужно? Тщательно подобранные слова - убедительные, дружелюбные. Замечание насчет взаимопонимания. Словно она намекает, что они оба - существа высшего порядка, которые понимают материи, недоступные серой массе. Это все неспроста. Он чувствовал, что его хотят использовать.
- Богиня, - начал он осторожно, - правильно ли я понимаю, что у вас есть на меня какие-то виды?
Сенида рассмеялась, и от этого смеха по всем трем измерениям материального мира прокатилась волна дурноты.
- Знаете, мистер Линиум… можно мне называть вас Питер? И давайте уже перейдем на "ты". Так вот, Питер. Мне нравятся души с присутствием духа. Ой, прошу прощения… я все забываю, что у тебя больше нет избранного Дух-Кода.
Линиум издал нервный смешок:
- Богиня, прошу прощения за наглость, но могу я узнать, зачем я вам понадобился?
Сенида внимательно посмотрела на Линиума. Ее глаза вспыхнули, как две взорвавшиеся звезды. Эта вспышка отдалась пронзительной болью во всем его теле. Он боялся заговорить. Боялся, что голос дрогнет. Плотная аура страшного будущего уже вобрала его в себя. Пасть вечности разверзлась, готовая проглотить его целиком.
Ему удалось изобразить усмешку.
- Богиня, я прошу только…
- Умолкни, - велела Сенида. - Ты забываешься, Питер. Имей в виду: я могу читать мысли людей. И еще я могу подчинить себе волю любого, кто вызывает мое недовольство.
- Да… да, конечно, Богиня, - выдавил Линиум.
- А теперь слушай внимательно, - сказала она. - Я решила, что пришло время познакомиться ближе с некоторыми аспектами человеческого существования… скажем так… на более интимном уровне. Управлять человечеством - дело достаточно деликатное, и я подумала, что тут нам с Сиренами может помочь технология слияния тела и духа. Мне представляется некий гибрид. Наполовину - из плоти, наполовину - Дух-Код. - Она улыбнулась, и от этой улыбки ему стало страшно. - Сначала я собиралась просто взять оплодотворенную яйцеклетку человеческой женщины и подвергнуть ее трансмутации, однако, однако мой темный, ночной аспект находит определенное удовольствие в естественном совокуплении.
Она придвинулась ближе…
Линиума как будто обдало дыханием ледников… Он закрыл глаза.
- И что должно получиться в итоге? - спросил он безо всякого выражения.
Она на секунду задумалась. А когда заговорила, ее слова прозвучали так страшно, так неотвратимо:
- Ребенок, которого я наделю даром предвидения. - Она произнесла это так, словно говорила о чем-то обыденном, повседневном. - Мальчик, который потом станет мужчиной. Он расскажет обо мне людям, и те станут мне поклоняться. Он подчинит себе их сознание. Он тоже будет барахтаться в этой трясине плоти, но у него будет доступ к моей технологии духа. Ему в равной степени будут доступны и дух, и материя. - Она рассмеялась, так страшно, так жутко. - И разумеется, я позабочусь о том, чтобы он страдал. Страдал много и страшно. Как подобает любому мессии.
- А почему я? - спросил Линиум безо всякой надежды.
Она вздохнула:
- Ты сам знаешь ответ. У тебя… как бы это сказать… определенная репутация в Мире Духов. - Она на секунду умолкла, а потом добавила: - И, может быть самое главное, ты не знаешь ни жалости, ни сострадания. Ни к кому. Даже к самому себе.
Она посмотрела ему в глаза:
- Питер.
Ему показалось, что он видит вечность: сгущенный поток информации.
Бледная, как сама смерть, Сенида улыбнулась ослепительной вспышкой анти-материи, которая уничтожает любую материю. Ее глаза были как солнечные короны во время полного затмения. Линиум зажмурился. Перед мысленным взором предстало лицо, нежное, тонкое: словно маска из алебастра, подсвеченная изнутри. Загорелая кожа казалось почти прозрачной. А потом что-то вторглось в его сознание и захватило его целиком. Лицо стало меняться. Теперь это было лицо не одной, а многих женщин - прекрасных и отвратительных. Изысканное сладострастие цветущей юности - восторг бурной жизни, которая еще не задумывается о времени (разрушено, стерто) - умиротворенная, зрелая женственность, знающая себе цену (разрушено, стерто) - жалкая немощь старости в преддверии смерти (разрушено, стерто)…
Едкие образы обжигали сознание.
Потом он услышал восхитительный женский голос. Голос пел, обращаясь к нему на неведомом языке. Слова и мелодия скользили по коже, как прикосновения невидимых рук. Они, эти руки, ласкали его живот и его естество. Они были прохладными, мягкими, опытными и умелыми. Их прикосновение возбуждало. Никогда в жизни он не испытывал такого пронзительного возбуждения - на грани срыва, на грани потери сознания. Их ласки делались все более настойчивыми, все более страстными… как будто весь мир содрогался в конвульсиях… он задохнулся, потом закричал… но это был не конец… эта сладкая, неумолимая мука, она продолжалась… еще… и еще… и еще…
Веки дрогнули, глаза открылись. И он сразу же пожалел об этом >>>>>
Охваченный ужасом, он наблюдал, как из женского естества Сениды изливается темный зловещий туман. Он обнимал ее всю, этот черный туман - обретал очертания и форму свирепого Демона ночи. Тело Демона корчилось и выгибалось, как будто сведенное судорогой. Он, а вернее, она, ибо Демон был женщиной, приподняла свою бледно-молочную кожу, как покрывало из тонкого шелка, вырвала целую пригоршню вен и артерий и слепила из них свое собственное подобие.
Эта вторая Сенида, порождение черного тумана, прильнула к телу Линиума, как будто разъятому на части. Ее рука легла на его возбужденное естество, и он излил свое семя в бездну - такую громадную, что она поглотила его сознание.
Ее глаза закатились… она облизнулась…
На секунду Сенида позволила своей жертве прикоснуться к информационному полю, и он узнал все, что способно вместить человеческое сознание. Это был просто каприз, продиктованный не милосердием, а извращенной жестокостью - ей хотелось увидеть, хотелось прочувствовать каждую микросекунду его распада.
Его глаза вновь открылись. Отчаянный взгляд устремился к жестокой любовнице. Понимание обрушилось, как молот. Но искренний ужас в глазах Линиума только усугубил удовольствие Сениды. Они вместе исполнили гимн кошмара и боли. Линиум чувствовал, как прикосновения Сениды проникают в него, точно живой поток тьмы. Ее губы прижались к его губам; ее рот - как открытая рана, которая скоро затянется коркой запекшейся крови.
Мгновение застыло… весь мир обратился в скользкую ледяную плоскость, без стремлений, желаний и целей… приглушенная взрывная волна. Разрушительное видение билось, как пульс, в двух реальностях сразу.
Расторжение становится единством.
Неживое преобразует свое естество.
- ААААААААААААААААААААА… - закричал Линиум, загоняя себя в беспамятство этим криком…
15
Сновидец открыл глаза. Заглянул в безбрежную зыбкую синеву.
Чувства вернулись со следующей волной мыслей. Небо подернулось легкой облачной дымкой. Дымка сгущалось, и вот весь небосклон стал цвета охры. Облака прижимались телами к песчаным складкам. Небо билось, как сердце, в обольщающем ритме. Тук, тук, тук… а потом была вспышка слепящего света…
Он сел, морщась от боли. Стряхнул с себя пепел кустарника. Текучее марево жара прогнало сладострастные облака - солнце поднялось над миром. Пока Сновидец спал, ему в рот заползли какие-то мелкие насекомые и утонули в слюне. Он выплюнул на песок их потускневшие трупики. Ничего себе завтрак, подумал он.
Боль в голове билась, как сердце гонца, пробежавшего многие мили. Лицо было как древний папирус. Но он все же нашел в себе силы подняться. Колени и плечи пронзила боль - ему показалось, что кости сейчас прорвут кожу, обожженную горячим песком. Ветер оттер его дочиста, отшелушил все детали, истончил связи духа и плоти.
Однако пустыня приберегла и другие сюрпризы. Когда Сновидец поднялся и оглянулся вокруг, он едва вновь не упал на песок - от потрясения.
Прямо перед ним был невысокий холмик - чрево пустыни в родовых схватках, готовое исторгнуть на свет некое тело. Не задумываясь о том, что он делает и зачем, Сновидец приблизился к тому месту, где, по логике, должна была быть голова, и принялся разгребать пелену пепла. Окаменелые гранулы ссыпались вниз, открыв два глаза, намертво запаянные слоем кварца, увлажненного слезами.
Кварц пошел трещинами…
Глаза открылись…
Сновидец отпрянул.
- Линиум, - сказал он со злобой. - Линиум.
Линиум медленно поднялся из своего мягкого саркофага и взглянул на Сновидца. Его суровое, сумрачное лицо, лицо ожившего автомата, казалось каким-то ввалившимся и раскрошенным.
У него изо рта полезли крошечные тараканы - словно струйка живой слюны. Он отплевался, ни на миг не отрывая взгляда от пораженного Сновидца. Теперь, когда черное одеяние Линиума превратилось в лохмотья, Сновидец увидел, что тело его врага почти целиком состоит из сложных протезов. Разрывы на арматуре плоти сочились бледно-зеленой жидкостью с приторно-сладким запахом. Ноги и низ живота представляли собой замысловатые механизмы, которые дергались в извращенной пародии на движение. Иллюзия биологической жизни рассеялась.
- Да, - сказал Линиум, - смотри, Сказитель. Смотри внимательно. Я тебя предупреждал: не отыгрывай эту сцену. Я тебя предупреждал!!!
Сновидец просто стоял и смотрел на поврежденного человека-машину.
- Прости, Линиум, - сказал он. - Я не хотел…
- Твои извинения мне не нужны, - проговорил Линиум хриплым, металлическим голосом. - Теперь все закончится.
У него не было времени на ностальгию. Он угасал, уходил - и забвение уже запечатало его губы, как поцелуй возлюбленной. Его глаза в обрамлении спекшейся пыли горели сосредоточенным пониманием.
Он поднял руку, и с кончиков пальцев потек раскаленный металл, мгновенно застывавший на воздухе. Очень быстро, буквально за считанные секунды, этот нарост приобрел форму грубого подобия пистолета. Линиум нацелил руку в голову Сновидца.
Сновидец закрыл глаза. Хорошего понемножку, подумал он.
Киборг-палец Линиума надавил на курок. Почти ласково, почти нежно.
Порыв ветра… глянцевый жар на песчаных дюнах… ящерка, метнувшаяся за добычей…
Вселенная учащенного сердцебиения…
- Будь ты проклят, Сказитель.
Сновидец открыл глаза.
- Давай, Линиум, прикончи меня, - сказал он очень спокойно. - Ты был прав. У меня ничего не получится. Я не смогу изменить Историю.
- Я уже ничего не знаю, - сказал Линиум натужным, враз постаревшим голосом.
А потом вдруг расслабился. Опустил руку, и пистолет втянулся обратно в пальцы.
- Слушай, Сказитель. И слушай внимательно, - медленно проговорил он.
Потом помолчал и добавил:
- Посмотри мне за спину и скажи, что ты видишь.
Сновидец сделал, как его попросили. Его губы сложились в улыбку.
- Круг, - сказал он. - Должно быть, я сам сделал немалый круг.
Линиум поморщился от боли:
- Помоги мне дойти до Круга. Быстрее.
Сновидец встал на колени и помог ему сесть. Стряхнул остатки песка с его лица и губ. Все тело Линиума было вывихнуто и изломано. Сновидец не знал, как остановить эту зеленую жидкость, которой истекали протезы его врага. Наверное, теперь уже бывшего врага.
- Да, неслабо тебя, - сказал он.
Линиуму было как будто все равно.
- Помоги мне добраться до Круга, - выдохнул он раздраженно. - Разговаривать будем потом.
- Из меня что, плохая сиделка? - язвительно проговорил Сновидец. - Я только надеюсь, что ты опять не исчезнешь на самом интересном.
- Ладно, уговорил, - сказал Линиум.
Сновидец помог Линиуму подняться на ноги.
- Ну вот, - сказал он. - Сможешь идти?
Линиум застонал.
- Меня ноги не держат. - Он помолчал и спросил: - А что ты потерял в этот раз?
- Потерял?
- Слушай, Сказитель, пора уже обращать внимание на то, что тебе говорят умные люди. Если ты хочешь выбраться отсюда живым и спасти свой инфернальный мир… Книга, придурок. Ты ее уронил. - Он тяжко вздохнул. - Я не могу делать все за тебя.
Сновидец беспомощно огляделся.
- Где она? Я не вижу.
- Вот она. - Линиум указал пальцем, и из пальца вырос пистолет. - Черт, - выругался Линиум, встряхнул рукой, убирая оружие, и указал снова. - Вот она, там…
Сновидец подошел к маленькому круглому холмику, разгреб песок и поднял книгу. Он уже собирался убрать ее в карман, как вдруг заметил, что обложка переменилась. Теперь на ней была изображена Сенида в окружении своих Сирен. Сновидец с тревогой взглянул на Линиума, но не успел ничего сказать, потому что Линиум заговорил первым:
- Она изменилась, да?
- Да.
- Сенида?
- Да.
- Плохой знак, - сказал Линиум. - Очень плохой.
В резком солнечном свете капельки пота у него на лбу блестели, как крошечные хрусталики. Он казался каким-то странным, нездешним существом - как будто природа, когда создавала его, и сама не была до конца уверена, зачем он ей нужен. За этим избытком синтетических материалов еще скрывалось что-то человеческое. Например, сила воли, которая только подчеркивала его смертность. Смертность - как состояние, свойственное всякой живой материи.
Происхождение Линиума оставалось загадкой для всех. Но достоверно известно, что уже в двадцать пять лет он считался самым одаренным на свете физиком и не признавал никаких законов. Это было опасное сочетание: блестящий ум и ненасытная страсть к приключениям. Его интерес к Технологии Духа несколько раз едва не стоил ему жизни. Но ему каждый раз удавалось вернуть свой Дух-Код обратно в Исток. Как именно - никто не знает. И так продолжалось до той знаменитой эскапады, когда все сразу пошло не так.
После очередной неудачной попытки проникнуть в Священный Лексикон Сениды и вызнать секреты Технологии Духа, его лишили всех уровней Дух-Кода. Тем самым его превратили в дублера материального существования, перерезав трансцендентальную пуповину, соединявшую тело и дух.
Ему никогда не хотелось присоединиться к Духам, чье бытие ограничено зоной Истока. Могут ли сущности, уставшие от долгих солнечных дней, смириться с концепцией бесконечного существования? Для него ответ был вполне однозначный: нет.
У него были другие цели. Свой собственный вариант вечности. И для достижения этой цели он был готов рискнуть всем. Его планы были чем-то сродни очень сложному ритуалу из той зыбкой, туманной области, где наука смыкается с мифом.
Хранительницы Технологии Духа видели в Линиуме существо, посвятившее себя мести Небесам, исполненным безболезненной скорби, - Небесам, которые не смогли явить чудо, хотя были как обещание чудесного. Преступление, которое замышлял Линиум, было самым отчаянным за всю историю: он оспорил главенство Сениды и ее Сирен.
Питер Линиум понимал, что столь открытое неповиновение власти Сениды уже навсегда закроет для него доступ в реальность Истока. Он не тешил себя иллюзиями. И ему было грустно.