Старший отказался. Один из юнцов признался, что у него аллергия, такая же, как у собаки. Остальные полицейские рассмеялись. Эдди налила себе мартини. Полицейские пожали нам руки и удалились, оставив дежурный номер телефона. Шкатулка, запонки и прочие похищенные предметы все еще светились. Вдруг Эдди заметила, что полицейские оставили пульверизатор. Она взяла в руки баллончик и сказала:
- Не нравятся мне эти полицейские.
- Ты хочешь сказать, что они слишком молоды?
- Нет. Они всегда выглядят моложаво. Просто на улице это не так заметно. Там ты обращаешь внимание на форму, а в помещении становится ясно, что они едва достигли возраста, когда можно голосовать.
- Что ты собираешься делать с баллончиком? - спросил я.
Она вертела контейнер в руках.
- Ничего. А тебе полицейские не показались странными?
- Ты имеешь в виду того, который шепелявил?
- Он не шепелявил. У него дергался глаз.
- У одного из них тик, а еще один заикается. По-твоему, это странно?
Эдди продолжала рассматривать баллончик.
- Положи на место эту штуковину, - попросил я.
- Не беспокойся. Сама не знаю почему, но в них чувствуется что-то необычное. Как ты считаешь, они сами проявляют фотографии, Арон? Разве в полицейском участке есть специальная лаборатория?
- Вполне возможно.
- Думаешь, пропавшие вещи будут видны на снимках? Ну, те самые, которые выявил аэрозоль.
- Не исключено.
- Пусть спрей останется дома. Посмотрим, придут ли они за ним.
- Положи его на стол.
- Давай лучше спрячем баллончик подальше.
- Может быть, сейчас полицейские занимаются инвентаризацией в участке. Обнаружат пропажу и вернутся за ней.
- Так если мы спрячем…
- В таком случае у нас будет виноватый вид.
- Но мы же ничего не украли. Напротив - к нам залезли воры. Полицейские просто забыли здесь баллончик.
- Лучше все же положить его на стол.
- Интересно, опрыскивают ли они участок, выясняя, что у них пропало?
- И поскольку спрей у нас…
- Они никогда не узнают, что случилось!
Эдди пронзительно захохотала. Я тоже рассмеялся. Мы сидели на диване. Подвинулся к ней поближе, и мы веселились, как обезьяны в зоопарке. Потом я положил руку на баллончик.
- Дай его мне, - сказал я.
- Отпусти. - Она перестала смеяться и прижала к себе контейнер. Я тянул его в свою сторону, она - в свою. Мы боролись за спрей.
- Отдай, - настаивал я, а сам отпустил баллончик и начал щекотать Эдди. - Отдай, отдай, отдай!
Эдди изобразила на лице гримасу и отстранилась от меня.
- Не смешно, - заключила она.
- Полиция потеряла свой спрей! - воскликнул я, продолжая щекотать ее.
- Не смешно, не смешно.
Она шлепнула меня по рукам и встала.
- Ладно. Ты права. Совсем не смешно. Положи эту штуку на стол.
- Давай вернем ее. Ты же сам говорил.
- Я слишком устал. Пока спрячем. Вернем завтра.
- Хорошо. Я сама спрячу. Закрой глаза.
- Не хочу играть в прятки. Закроем спрей в каком-нибудь тайнике.
- К чему такой ажиотаж? Можно просто положить его на стол.
Она положила баллончик на стол рядом со светящейся шкатулкой.
- А вдруг кто-то еще проникнет в нашу квартиру и похитит его? Не исключено, что к нам ворвется полиция.
- Ты все усложняешь.
Я приблизился к столу.
- Просто я устала. - Эдди притворно зевнула. - Какой тяжелый день.
- Мне плевать на похищенные вещи. Даже скучать по ним не буду.
- В самом деле?
- Ненавижу телевизор и факс. Терпеть не могу шкатулку.
- Посмотрим, что ты скажешь завтра, когда их изображение исчезнет навсегда.
- Я люблю только тебя одну.
Я схватил контейнер с аэрозолем. Эдди также уцепилась за него.
- Отпусти, - проговорила она.
- Люблю тебя одну. Ты смысл моей жизни. Мы вновь стали бороться за спрей. Вместе упали на диван.
- Мы поставим его на стол, - предложила Эдди.
- Хорошо.
- Отпусти.
- Сначала ты.
- Нет, давай отпустим вместе. Разом. Мы поставили баллончик на стол.
- Знаешь, о чем я думаю? - спросила она.
- Вполне возможно.
- А о чем ты думаешь?
- О том же, о чем и ты.
- Я ни о чем не думаю.
- И я тоже.
- Обманщик.
- Скорее всего у нас ничего не выйдет, - предположил я. - У полиции нет такой ерундовины.
- Но почему бы не попробовать?
- Не стоит.
- Ты же говоришь, что ничего не получится.
- Прекрати. В баллончике отравляющие вещества. Видела, как они закрывали собаке морду?
- Но сами-то они никак не предохранялись. К тому же я спрашивала у них, когда ты выходил в другую комнату. Полицейские ответили, что делают это для того, чтобы избавить нас от неприятного зрелища. Оказывается, пес ест очень неряшливо. Аэрозоль показывает то, что он проглотил незадолго перед экспериментом. По их словам, картина отвратительная.
- Теперь, по-моему, ты врешь.
- Давай посмотрим.
Я вскочил на ноги.
- Если обрызгаешь меня, получишь сдачи, - крикнул я.
Струя аэрозоля ударила в меня. Мокрый туман окутал все мое тело, словно парашют, опустившийся сверху. Возник образ Лусинды. Вокруг нее распространялось бледно-розовое свечение.
Лусинда стояла абсолютно голая. Короткие волосы, как в те времена, когда мы жили вместе. Голова покоится на моем плече, руки обнимают мою шею. Она прильнула ко мне, к моей рубашке и жилету. Груди прижимаются к телу, однако я не ощущаю прикосновения. Колени упираются в мои ноги. Отступаю назад, но Лусинда следует за мной. Светящаяся и бестелесная. Поворачиваю голову, чтобы увидеть лицо. Оно выражает безмятежное спокойствие. Глаза полуоткрыты.
- Ну вот, - заговорила Эдди, - сработало.
- ДАЙ ЕГО МНЕ!
Я устремился за контейнером. Эдди уклонилась. Я схватил ее за руку и потянул за собой на диван. Теперь вместе с Лусиндой нас стало трое. Причем последняя фигурировала в обнаженном виде. В борьбе за баллончик мы проходили через светящееся тело Лусинды, сквозь ее руки и ноги.
Я крепко ухватился за контейнер. Эдди не отпускала его. Четыре руки на маленьком баллончике. И тут он сработал. Кто-то из нас нажал на форсунку. Не знаю, кто именно. Только не Лусин-да.
Капельки аэрозоля окутали нас, и появился Чарльз. Он нависал над Эдди и тоже был голый, как и Лусинда. Светящиеся плечи, ноги и зад покрывали нежно-розовые волоски, словно ореол вокруг электрической лампочки. Рот открыт. Вместо лица клякса. Словно кто-то изъял его, как картинку из книжки.
- Ладно, - сказал я. - Ты своего добилась.
- Я ничего не добивалась, - возмутилась Эдди.
Мы положили баллончик на стол.
- Как долго продолжается действие жидкости? - спросил я, стараясь не глядеть на Лусинду, которая находилась совсем близко.
- Около суток. Сколько сейчас времени?
- Уже поздно. Я устал. Полицейские сказали, что эффект длится один день.
- Они имели в виду сутки.
- Значит, завтра все нормализуется.
- Не думаю.
Я посмотрел на телевизор, потом на запонки. Взглянул на задницу Чарльза.
- Надеюсь, призраки растают в лучах утреннего солнца, - предположил я.
- Может быть.
- Вероятно, они не видны в темноте. Когда совсем темно. Давай ложиться спать.
Мы пошли в спальню. Все четверо. Я снял туфли и носки.
- Они скорее всего прилипают к одежде. Сейчас я полностью разденусь и отнесу свои вещи в другую комнату…
- Попробуй.
Я снял штаны и куртку. Лусинда льнула ко мне, а не к моей одежде. Голое розовое колено прикасалось к моей ноге. Начал снимать рубашку. Эдди смотрела на меня. Голова Лусинды покоилась на моем обнаженном плече.
- Оденься, - велела Эдди.
Я подчинился. Мы легли в одежде поверх покрывал. Лусинда и Чарльз следовали за нами. Я не знал, куда деть руки. Интересно, что чувствовала Эдди по поводу мутного лица Чарльза и его широко разинутого рта. Радовало то, что у Лусинды все нормально с физиономией.
- Выключи свет, - сказал я. - В темноте они станут невидимыми.
Эдди щелкнула выключателем. Комната погрузилась во мрак. Чарльз и Лусинда светились над нами нежно-розовым светом. Свечение также исходило от вибратора, лежащего на тумбочке, и от циферблата моих часов.
- Закрой глаза, - прошептал я.
- Сначала ты, - ответила она.
Вивьен Рельф
Бумажные фонарики со свечками внутри сверкали вдоль всей аллеи. Легкий ветерок колебал пламя. В доме наверху мелькали тени, раздавался смех. Пульсирующие звуки музыки, доносившиеся сквозь туманную дымку, проникали на засаженную эвкалиптами лужайку. Доран, Топ, Айви и Миранда поднялись на крыльцо и смешались с толпой. Поцелуи, сигаретный дым, легкая сутолока у открытой двери. Доран заметил у входа знакомую девушку.
Он подмигнул ей и улыбнулся. Пожалуй, не стоит так откровенно таращить глаза. Надо скрывать свои чувства. Девушка заметила его и узнала. Открыла рот, собираясь что-то сказать, но тут же плотно сжала губы. Топ, Айви и Миранда протиснулись на кухню, настойчиво прокладывая себе путь к напиткам на стойке бара и в холодильнике. Доран немного задержался. Он подал знак рукой своей знакомой и направился к ней. Девушка отошла от своих друзей.
Фойе освещалось гирляндой красных пластмассовых фонариков в виде перцев. Огоньки волнами спускались с потолка. Яркие световые пятна окрашивали румянцем оживленные лица гостей.
- Откуда-то я вас знаю, - обратился он к девушке.
- Я думаю о том же.
- Вы знакомая Джорна?
- Какого Джорна?
- Ладно, не важно. Мне казалось, что Джорн - хозяин этого дома. Не понимаю, почему я заговорил о нем. Лично я с ним не знаком. А может, это она?
- Меня пригласили друзья, - объяснила девушка. - Даже не знаю, кто устраивает вечеринку. Не уверена, что они сами в курсе.
- Меня тоже затащили сюда приятели, - признался Доран. - Постойте. Вы, случаем, не работаете официанткой в "Элизионе" или "Дунмаркете"?
- Я приезжая. Но мы определенно где-то встречались.
- Наверняка. Ваше лицо мне знакомо.
Приходилось повышать голос из-за шума, царящего в фойе. Со всех сторон их теснили вновь входящие приглашенные. Доран махнул рукой в сторону выхода.
- Поговорим где-нибудь в сторонке?
Они свернули за угол и остановились на поляне рядом с танцплощадкой, где толпилось не меньше праздных гуляк, чем на кухне и в фойе. Они устроились в полумраке на скамейке подальше от яркого света и веселой болтовни гостей. Девушка держала в руках пластмассовый стаканчик с красным вином. Доран остался без выпивки и чувствовал себя не в своей тарелке.
- Я с ума сойду, если не вспомню, где мы встречались, - заявил он. - Где вы окончили колледж?
- В Сандстроме, - ответила она.
- А я - в Вагари. - Доран смутился, понимая, что сообщил очень интимную информацию. Да, он один из этих типов, обучавшихся в Вагари. - Однако мои знакомые посещали Сандстром. Сколько вам лет?
- Двадцать шесть.
- Мне - двадцать восемь. Мы учились почти в одно время. - Вряд ли выбран правильный курс. Тем не менее он настаивал: - Имя Джилли Норманн говорит вам о чем-нибудь?
- Похоже, это женское имя.
- Да. Впрочем, не важно. Где вы живете?
Она назвала город, в котором он никогда не был.
- И давно вы туда переехали?
- Сразу после окончания колледжа. Уже пять лет прошло.
- А откуда вы родом?
Она назвала город, с которым его абсолютно ничего не связывало. Никогда даже не доводилось ездить в близком направлении.
- Всю жизнь провели в родном городе? - спросил Доран.
Он напрягал память, однако не мог вспомнить ни одного знакомого из тех мест.
- Да. - Вопрос вызвал защитную реакцию. - А вы где жили?
- Здесь или неподалеку. Нет, это просто смешно. Вы мне точно кого-то напоминаете.
- Вы мне тоже.
В голосе девушки звучала обреченность.
- Кто ваши друзья?
- Бен и Мэлори. Вы их знаете?
- Нет. А вы часто приходите сюда?
- Впервые.
- Вы случайно не бывали в летнем лагере Дрюсмор?
Доран мысленно наблюдал за тем, как меняются его чувства по отношению кдевушке. Словно луч света, прошедший сквозь призму. Изменения нарастали по мере того, как он пытался рассматривать ее образ в каждом из предложенных контекстов. При мысли о летнем лагере ему подумалось, а вдруг она была свидетельницей его позора на поле для игры в мяч? А еще она могла целоваться со старшими мальчишками, тогда как сам он и не знал тогда, что такое поцелуй.
- Нет.
- Туманный Дрюсмор…
- Никогда не была в лагере.
- Ладно, подождите. Забудем о лагерях. Должно быть, мы встречались совсем недавно. Чем вы занимаетесь?
- До последнего времени я работала в группе поддержки конгрессмена Гошена в период избирательной кампании. Мы проиграли. Теперь я между небом и землей. А вы где работаете?
- Я свободный человек. Помогаю одному художнику. Слышали о Лондоне Джеркинсе?
- Нет.
- Основная особенность его творчества - яркие пурпурные зигзаги. Они присутствуют практически во всех картинах, словно подпись автора. А рисую их я.
Он изобразил зигзагообразное движение с завитушкой в конце.
- Сейчас у меня получается гораздо лучше, чем у самого художника. Вам приходилось много разъезжать во время кампании конгрессмена?
- Я вообще никуда не ездила. В основном занималась дизайном брошюр и плакатов.
- Значит, у нас схожие занятия.
- Только теперь у меня нет никакой работы.
Она взмахнула рукой, имитируя его зигзагообразную завитушку.
- Так вот почему вы посещаете вечеринки в отдаленных городах и наконец добрались до наших краев.
- Но вы даже не знали, какого рода Джорн - мужского или женского. Меня-то хозяину по крайней мере представили, хотя я и не запомнила имя.
Доран поднял вверх руки. Вовсе не хотелось проявлять пренебрежительное равнодушие.
- Все-таки откуда я вас знаю? Я не хочу давить на вас, поймите. Но вы ведь тоже пытаетесь вспомнить, не так ли? Вы же меня узнали.
- Когда вы вошли, мне показалось, что мы встречались. Однако теперь у меня уже нет той уверенности.
- Да. Я тоже начал сомневаться, видел ли я вас раньше.
Заглянув через плечо девушки, Доран заметил в роще пару приземистых пушистых комочков бледно-рыжего цвета. Белки? Лисы? Еноты? Он хотел привлечь к ним внимание девушки, но в этот момент из-за дома вышел Топ и направился прямо к скамейке. Доран опустил руку, слова замерли у него на устах. Крошечные создания отчаянно копошились в кустах, словно куда-то торопились. Потом шум затих.
Топ держал в руках наполовину пустой бокал с вином. На щеке следы помады. Доран хотел стереть ее, однако Топ резко уклонился и в упор посмотрел на приятеля.
- Куда ты исчез? - спросил он, кивая в сторону девушки.
- Мы пытаемся вспомнить, откуда знаем друг друга, - ответил Доран. - Мой друг Топ. Извините, как вас зовут?
- Вивьен.
- Прекрасно. А я - Доран.
- Привет, Вивьен. - Топ поднял свой бокал и обратился к Дорану: - Ты идешь в дом?
- Конечно. Через минуту.
Топ недоверчиво посмотрел на него.
- Ну да. В любом случае мы будем тебя ждать. Я, Айви и Миранда. - Он повернулся к Вивьен: - Приятно было познакомиться.
С этими словами Топ покинул их, направляясь к дому.
- Вас ждут друзья? - спросила Вивьен.
- Наверное. Вас тоже?
- У меня совсем другое дело. Мои друзья - семейная пара.
- Они предоставляют вам возможность пообщаться с посторонними?
- А ваши знакомые не связаны семейными узами. Они просто встречаются, не так ли?
- Хороший вопрос. Полной ясности здесь нет. Должен признать, что они, возможно, поддерживают близкие отношения. Однако это всего лишь предположение. Как ваша фамилия?
- Рельф.
- Вивьен Рельф. Совершенно ничего мне не говорит. Я - Доран Клоуз. Может быть, вспомните такое имя?
Доран ощущал неловкость, ему очень хотелось выпить. В то же время разговор крайне заинтересовал его.
- Никаких ассоциаций.
- Мы перебрали все варианты?
- Больше ничего не приходит в голову.
- Нам не довелось жить в одном и том же городе, учиться в одной школе. Короче, быть где-то вместе.
Доран опять испытал неприятное чувство. Словно он встал не с той ноги и попал не на ту вечеринку. Или высадился не на той планете. Теперь стоит сделать один неосторожный шаг, и угодишь в пропасть.
- Полагаю, нет.
- Вы не работали на телевидении?
- Никогда в жизни.
- Где же мы все-таки встречались?
- Ума не приложу. К тому же сейчас вы мне больше не кажетесь таким уж знакомым.
- Вы мне тоже.
У Дорана кружилась голова, будто он стоял на краю скалы. Однако он ничего не имел против самой Вивьен Рельф. Она мучилась не меньше, чем он. Как раз это их и объединяло.
- Пойдете к друзьям? - спросила она.
- Думаю, да.
- Не расстраивайтесь.
- Все нормально, - соврал он.
- Может быть, еще увидимся.
- Отлично, знакомая незнакомка. Буду с нетерпением ждать новой встречи.
Доран нарочито торжественно протянул руку. Его снова охватило чувство неловкости.
Они пожали друг другу руки. В последнюю минуту Вивьен тоже как-то помрачнела.
Доран отыскал Топа, Айви и Миранду в комнате за кухней. Полутемное помещение освещалось лишь гирляндой елочных огоньков. Мебель практически отсутствовала, стояли лишь две огромные колонки, как бы приглашая к танцу. Но никто не пытался пуститься в пляс. В комнате находились лишь трое приятелей Дорана. Они тщетно пытались перекричать громкую музыку.
- Кто твоя новая знакомая? - спросила Миранда.
- Так, никто. Сначала мне показалось, что мы старые друзья.
- И ты вновь воспылал к ней страстью?
- Нет. Я испытал шок. Никак не мог вспомнить, где мы встречались, хотя она казалась мне очень знакомой. Самое странное, что она чувствовала то же самое по отношению ко мне.
Доран не мог описать одолевавших его чувств с помощью плохо пригодного для этой цели, неуклюжего и неповоротливого языка. Приходящие на ум фразы казались безжизненными и пустыми.
- Да, обычно такое переживается обеими сторонами.
- Что ты имеешь в виду?
- Абсолютно ничего.
- Посмотрите на людей вокруг вас. Готовы ли вы поручиться, что никогда не встречались с большинством из них ранее? Возможно, кто-то учился с вами в младших классах, с кем-то еще вы просто пересекались по жизни. Только это недоказуемо. Вот так и у нас получилось. На самом деле скорее всего мы никогда не знали друг друга.
- Возможно, вы встречались в самолете.
На этот вопрос Доран не знал ответа и промолчал.