Но чего именно хочет от меня Ван Лун? Чтобы я заявил очевидное, указал, например, что техасский дата-банк, Ларабай, чьи акции выросли на двадцать тысяч процентов за последние пять лет, - это хорошая долгосрочная инвестиция? Или что британская розничная сеть, "Уотсон" - недавно объявившая о крупнейших убытках за всю историю, и чей генеральный директор, Сэр Колин Бёрд, привёл к сравнимым убыткам почтенную шотландскую страховую компанию, "Айлей Мьючуал" - не лучший выбор? Ван Лун серьёзно хочет, чтобы я, писатель-фрилансер, дал ему рекомендацию, какие акции покупать и продавать? Опять же, я подумал, вряд ли - но если дело не в этом, чего он тогда хочет?
Через пятнадцать минут Ван Лун снова прикрыл трубку рукой и сказал:
- Извини, что так долго, Эдди, но у меня важный разговор.
Я покачал головой, обозначая, что он не должен переживать, а потом поднял папку, как свидетельство того, что мне есть чем заняться. Он вернулся к тихому бормотанию, а я - к бумагам.
Чем больше я читал, тем проще и примитивнее казалось дело. Он меня проверяет. Для Ван Луна я - наделавший шума неофит с огнём в животе, такая концентрированная информация может легко сбить с меня спесь. Вряд ли он знает, что в моём состоянии я её переварю и не замечу. Чтобы пока занять себя я решил разложить бумаги на три категории: хлам, явно успешные компании, и те, с которыми ничего не ясно.
Прошло ещё пятнадцать минут, прежде чем Ван Лун повесил трубку и вернулся за своим стаканом. Он поднял его, как прежде, и мы чокнулись. У меня появилось ощущение, что он с трудом давит широкую ухмылку. Я бы и хотел спросить, с кем он разговаривал, но это было бы неуместно. Ещё я хотел бы задать кучу вопросов о его дочери, но момент для этого был явно неподходящий - не то, чтобы подходящий вообще мог когда-нибудь настать.
Он посмотрел на папку за моей спиной.
- Ну что, успел ознакомиться с материалами?
- Да, мистер Ван Лун. Было интересно.
Он одним глотком выпил почти весь виски, поставил стакан на столик и сел на другой конец дивана.
- Уже есть мысли?
Я ответил, мол, да, прочистил горло и выдал ему, что надо избавляться от хлама и успешных компаний. Потом озвучил список из четырёх-пяти компаний с хорошим инвестиционным потенциалом. Особенно я советовал покупать акции "Дженекс", калифорнийской биотехнологической компании, основываясь не на прежних успехах, а на том, что я описал на одном дыхании как "их заявления и усердная стратегия судебных разбирательств по интеллектуальной собственности, чтобы защитить растущий портфель патентов". Ещё я советовал покупать акции французского инженерного гиганта BE А, основываясь на не менее показательном факте, что компания избавляется ото всех подразделений, кроме оптоволоконного, и я подтвердил свои слова соответствующими цифрами и цитатами, включая дословные выдержки из протоколов судебного процесса с участием "Дженекс". Ван Лун всё время озадаченно таращился на меня, и только когда я договорил, до меня дошло, что его удивило - я ни разу не сверился с бумагами, я всё время говорил по памяти.
Едва слышно, глядя на папку, он сказал:
- Да. "Дженекс"… ВЕА. Именно они.
Я видел, как он пытается что-то понять - прикидывает, хмуря брови, сколько можно прочитать за то время, пока он говорил по телефону. Потом он сказал:
- Это… потрясающе.
Он встал и принялся ходить по библиотеке. Мне стало ясно, что он прикидывает что-то другое.
- Эдди, - сказал он в конце концов, внезапно остановившись и указывая на телефон на антикварном столе, - говорил я с Хэнком Этвудом. Мы вместе завтракаем в четверг. Я хочу, чтобы ты к нам присоединился.
Хэнк Этвуд, председатель М С L-Parnassus, о котором говорят: "один из создателей гиганта индустрии развлечений".
- Я?
- Да, Эдди, и более того, я хочу, чтобы ты работал на меня.
В ответ я задал ему вопрос, который обещал Кевину не задавать.
- Чем вы занимаетесь с Этвудом, мистер Ван Лун?
Он поймал мой взгляд, глубоко вдохнул, а потом сказал, явно нарушая собственные принципы:
- Мы договариваемся о поглощении с "Абраксасом". - Он помедлил. - Поглощении "Абраксасом".
Абраксас был вторым в стране по размеру интернет-провайдером. Компания с трёхлетней историей достигла рыночной капитализации в 114 миллиардов долларов, демонстрировала скудные прибыли и привычку шарахаться из стороны в сторону. По сравнению с МСL-Parnassus, имеющей в активе почти шестьдесят лет работы, "Абраксас" казался сопливым дитяткой.
Я сказал, едва сдерживая недоверие:
– "Абраксас" покупает MCL? Он кивнул, но и только.
Передо мной раскинулся калейдоскоп возможностей.
- Мы являемся посредниками в сделке, - сказал он, - помогаем им структурировать её, решить финансовые вопросы. - Он задумался. - Об этом никто не знает. Люди в курсе, что я общаюсь с Хэнком Этвудом, но никто не знает, на какую тему. Если информация всплывёт, это сильно отразится на рынках, но скорее всего сорвёт сделку… так что…
Он посмотрел прямо на меня и пожатием плеч закончил мысль.
Я поднял руки ладонями вперёд.
- Не переживайте, я никому ничего не скажу.
- Ты понимаешь, что если ты будешь торговать этими акциями - например, завтра в "Лафайет" - ты нарушишь правила Комиссии по ценным бумагам и биржам…
Я кивнул.
- …и сядешь в тюрьму?
- Послушай, Карл, - сказал я, решив обратиться на "ты", - ты можешь мне доверять.
- Я знаю, Эдди, - сказал он со следами чувств в голосе, - знаю. - Он замолчал, собрался с мыслями, а потом продолжил. - Это очень сложный процесс, и сейчас мы вошли в ключевую стадию. Не скажу, что мы в тупике, но… нам нужно, чтобы кто-нибудь посмотрел на проблему свежим взглядом.
Я почувствовал, как ускоряется пульс.
- Эдди, у меня на Сорок Восьмой улице сидит армия дипломников МБА, но проблема в том, что я знаю, как они думают. Я точно знаю, что они скажут, раньше, чем они открывают рот. Мне нужен человек, вроде тебя. Который быстро думает и не будет гнать херню.
Я едва мог в это поверить, и меня внезапно накрыло осознание нелепости ситуации - Карлу Ван Луну нужен такой человек, как я?
- Эдди, я предлагаю тебе хорошую возможность, и мне всё равно… мне всё равно, кто ты такой… потому что у меня хорошее предчувствие.
Он взял со столика стакан и осушил его.
- Вот так я действовал всегда.
Потом он позволил ухмылке прорваться.
- Это будет крупнейшее поглощение в истории американского бизнеса.
Подавляя лёгкое ощущение тошноты, я ухмыльнулся в ответ.
Он поднял руки.
- Ну что… мистер Спинола, что скажете?
Я пытался о чём-нибудь думать, но по-прежнему был ошарашен.
- Знаешь, если тебе нужно время, чтобы всё обдумать, это естественно.
Когда Ван Лун взял мой и свой стаканы и пошёл к бару, чтобы вновь их наполнить, я почувствовал мощный прилив энтузиазма - и неодолимую тягу нежданной судьбы - и понял, что мне ничего не остаётся, кроме как принять предложение.
Глава 13
Ушёл я от него через час. К моему разочарованию, Джинни я больше не увидел, но в том состоянии эйфории, в котором я пребывал, даже если бы мне удалось поговорить с ней - и вообще, с кем угодно - вряд ли я выдал бы что-нибудь осмысленное.
Стоял холодный вечер, и когда я шёл по Парк-авеню, я прокручивал в голове прошедшие недели. Это был выдающийся фрагмент моей жизни. Мне ничего не мешало, и ничего меня не ограничивало, и с юношеского возраста я не смотрел в будущее с такой энергией, и - что важнее - без парализующего ощущения тикающих часов. С МДТ-48 будущее перестало быть обвинением или угрозой, драгоценным ресурсом, который истощается. Между сегодня и следующими выходными я мог втиснуть столько, что казалось, эти самые выходные никогда не наступят.
На Пятьдесят Седьмой улице, пока я ждал зелёного человечка, меня охватило чувство благодарности за всё происходящее - хотя кому именно я был благодарен, я так и не понял. Вместе с этим нахлынуло острое чувство радости, почти физическое, похожее на сексуальное возбуждение. Но потом, чуть погодя, когда я был уже на середине улицы, случилось что-то странное - эти чувства вспыхнули со страшной силой, и на меня накатило головокружение. Я хотел было к чему-нибудь прислониться, но посреди дороги ничего не нашлось, и я побрёл к стене на той стороне.
Мимо меня проносились люди.
Я закрыл глаза и попытался отдышаться, а когда снова их открыл через пару секунд - как мне показалось - меня передёрнуло от испуга. Глядя вокруг, на дома и машины, я понял, что это уже не Пятьдесят Седьмая улица. Я ушёл на квартал дальше. Я стоял на углу Пятьдесят Шестой.
Опять то же самое, что было со мной прошлым вечером у себя дома. Я шёл, но сознание при этом отключилось, я сам не воспринимал, что делаю. Как будто я ненадолго потерял сознание - словно как-то перемотался вперёд или-перещёлкнулся, как повреждённый компакт.
Вчера так вышло, потому что я не ел - я работал, отвлекался, еда ушла на задний план. Как минимум, таким предположением я обосновал произошедшее.
Конечно, с тех пор я тоже не ел, может, дело в этом. Выбитый из колеи, но не желая долго думать о произошедшем, я медленно пошёл по Пятьдесят Шестой улице к Лексингтон-авеню в поисках ресторана.
Я нашёл закусочную на Сорок Пятой и сел за столик у окна.
- Чё будешь, милок?
Я попросил бифштекс с кровью, картошку фри и салат.
- Пить? Кофе.
Народу почти не было. За прилавком стоял парень, и за соседним столиком сидела парочка, ещё через столик пожилая дама красила губы.
Когда принесли кофе, я сделал пару глотков и попробовал расслабиться. Потом решил Сосредоточиться на прошедшей встрече с Ван Луном. И понял, что во мне уживаются две разные реакции.
С одной стороны, я немного нервничал из-за того, что согласился работать на него - за что должен был получать небольшую постоянную зарплату и немного опционов на акции, а настоящие деньги пойдут комиссионными. Их я буду получать за каждую успешную сделку, Которую рекомендовал, о которой договаривался, выступал брокером, или, в узловатом синтаксисе, подходящем к моему теперешнему мышлению, участвовал на любом этапе переговоров или обсуждения - например, как в сделке МСЬ-"Абраксас". Но на каком основании, спрашивал я себя, Ван Лун предложил мне такой вариант? На бесконечно иллюзорном основании, может, что у меня есть хоть малейшее понимание того, как "структурировать" или "решать финансовые вопросы" в крупных корпоративных сделках? Вряд ли. Ван Лун вполне чётко понял, что я самозванец, так что этого от меня он ждать не будет. А вот что именно будет? И оправдаю ли я его ожидания?
Подошла официантка с бифштексом и картошкой.
- Приятного аппетита.
- Спасибо.
А с другой стороны, у меня в голове сложилось чёткое понимание того, как легко будет управиться с Хэнком Этвудом. Я читал статьи про него, где использовались такие выражения как "видение", "система взглядов", "управляемый", и я чувствовал, что какие бы струны ни задевал в людях, проблем с тем, чтобы подёргать за них в нём, не будет. Что, в свою очередь, выведет меня на потенциально весьма крепкую позицию - потому что, как новый директор MCL-"Абраксаса", Хэнк Этвуд, мало того, что будет иметь влияние на президента и других мировых лидеров, он сам станет мировым лидером. Военная сверхмощь сошла со сцены, начала вымирать, и в сегодняшнем мире в зачёт идёт "гиперсила", цифровая, глобальная англоязычная культура развлечений, которая контролирует сердца, умы и располагаемый доход успешных поколений от 18 до 24 лёт - и Хэнк Этвуд, с которым я скоро подружусь, вот-вот окажется на пике этой структуры.
Но потом, внезапно, без предупреждения и причины, я начал думать, что скоро Карл Ван Лун придёт в себя и передумает брать меня на работу.
И с чем я останусь?
Официантка снова подошла к моему столику с кофейником.
Я кивнул, и она снова наполнила мою чашку.
- Чё такое, милок? Бифштекс не понравился?
Я посмотрел на тарелку. К еде я едва притронулся.
- Нет-нет, всё в порядке, - сказал я, глядя на неё. Это была толстая тётка далеко за сорок, с большими глазами и длинными волосами. - Я просто задумался о будущем.
- О будущем? - повторила она, громко засмеялась и пошла от моего столика, размахивая кофейником. - В очередь, милок, в очередь.
Когда я вернулся в квартиру, на автоответчике горел красный огонёк. Я нажал на кнопку "пуск" и стал слушать. Мне оставили семь сообщений - на пять или шесть больше, чем я в жизни получал за раз.
Я сел на краешек дивана и уставился на телефон.
Щёлк.
Бииип.
- Эдди, это Джей. Хотел тебе сказать - надеюсь, ты не разозлишься на меня - но я вчера вечером говорил с журналисткой из "Post", и… дал ей твой телефон. Она слышала о тебе и хочет написать статью, так что… извини, надо было сначала спросить у тебя, но… ну вот… увидимся завтра.
Щёлк.
Бииип.
- Это Кевин. - Долгая пауза. - Как прошёл обед? О чём говорили? Позвони, когда вернёшься. - Снова длинная пауза, потом он вешает трубку.
Щёлк. Бииип.
- Эдди, это отец. Как дела? Посоветуешь какие-нибудь акции? (Смех). Слушай, я на отпуске собрался во Флориду со Сципулюсом. Перезвони мне. Ненавижу эти автоответчики.
Щёлк. Бииип.
- Мистер Спинола, это Мэри Стерн из "New York Post". Джей Золо из "Лафайет-Трейдинг" дал мне ваш телефон. Я бы… хотела поговорить с вами как можно скорее. Попробую перезвонить попозже или завтра с утра. Спасибо.
Щёлк. Бииип. Пауза.
- Почему ты не звонишь? - Бля, совсем забыл про Геннадия. - У меня появились идеи по сценарию. Перезвони.
Щёлк. Бииип.
- Это снова Кевин. Спинола, ты мудак. - Голос его неразборчив. - Знаешь, ты просто охуел. Ты кто, блядь? Майк, блядь, Овиц? Скажу тебе кое-что про людей… - На той стороне приглушённый звук, будто что-то уронили. Еле слышное "бляааа", и тишина.
Щёлк. Бииип.
- Знаешь, иди ты просто на хуй. Я ебал тебя, ебал твою мать и ебал твою сестру.
Щёлк.
Вот и всё. Больше новых сообщений нет.
Я встал с дивана, пошёл в спальню и снял костюм.
С Кевином ничего не поделаешь. Он стал моей первой жертвой. Джей Золо, Мэри Стерн, Геннадий и мой старик подождут до утра.
Я пошёл в ванну, включил душ и шагнул под струю горячей воды. Не собираюсь отвлекаться на них, тратить время и силы. После душа я натянул семейные трусы и майку. Потом сел за стол, принял таблетку МДТ и начал писать.
В тускло освещенной библиотеке у себя в квартире на Парк-авеню Ван Лун набросал мне проблему. Корнем её оказалось, как и следовало ожидать, что договаривающиеся стороны не могли сойтись в оценке. Акции MCL сейчас шли по 26 долларов за штуку, но они просили с "Абраксаса" по 40 - премия в 54 % больше, чем обычно при таких поглощениях. Ван Лун должен был найти способ или уменьшить запросы MCL, или убедить "Абраксас" принять эту цену.
Он сказал, что с утра пришлёт курьером кое-какие материалы ко мне домой, важные документы, с которыми мне необходимо ознакомиться до встречи с Хэнком Этвудом в четверг. Но я решил, что до прибытия "важных документов" неплохо бы самостоятельно покопаться в вопросе.
Я вошёл в Сеть и пробежался по сотням страниц информации относительно корпорационного финансирования. Изучил основы структурирования поглощений и ознакомился с дюжинами классических примеров. Бегал по ссылкам всю ночь, и однажды заметил даже, что изучаю продвинутую, математическую формулу определения цены опциона.
В пять утра я прервался и посмотрел телевизор - повторы "Стар Трека" и "Айронсайда".
Около девяти появился курьер с материалами от Ван Луна. Я получил ещё одну толстую папку с годовыми и квартальными отчётами, оценками аналитиков, счетами управленческого учёта и оперативными планами. Весь день я изучал их, и ближе к вечеру почувствовал, что достиг эдакого плато. Я хотел, чтобы завтрак с Хэнком Этвудом начался прямо сейчас, а не через двадцать часов. Я усвоил столько информации, сколько хотел, и решил, что пока можно заняться другими делами.
Я попытался уснуть, но не смог успокоиться - меня не хватило даже на минутную дрёму, и телевизор я тоже уже смотреть не мог, так что я решил посидеть где-нибудь в баре, выпить и расслабиться.
Прежде, чем выйти из дому, я заставил себя выпить горсть диетических добавок и поесть фруктов. Ещё я позвонил Джею Золо и Мэри Стерн, которая названивала мне весь день. Я сказал обезумевшему Джею, что плохо себя чувствую и пока не буду приходить. Мэри Стерн я сказал, что кем бы она ни была, я не собираюсь с ней беседовать, и что хватит мне звонить. Геннадию и отцу я звонить не стал.
По дороге на улицу я подсчитал, что не спал часов сорок, а за последние семьдесят два часа проспал едва ли шесть, так что, хотя я этого не чувствую, и по мне не видно, я должен находиться в состоянии полного и абсолютного физического изнеможения.
Ещё стоял ранний вечер, и на улицах было оживлённое движение, как в тот день, когда я вышел из буфета на Шестой-авеню. Поэтому я не стал брать такси, а пошёл пешком, точнее, начал протискиваться сквозь толпу на улицах, со смутным ощущением, будто оказался в виртуальной реальности, на экране, где цвета резче контрастируют, а восприятие глубины ослаблено. Каждый раз поворачивая за угол, я проделывал резкие, угловатые, управляемые движения, так что когда минут через двадцать пять я вдруг шатнулся вбок и вошёл в бар на Трибеке под названием "Конго", получилось, прямо, будто я перешёл на новый уровень в компьютерной игре с очень реалистичной графикой - слева шла длинная деревянная стойка, плетёные кресла, антресоль с перилами сзади, и повсюду тянулись к потолку громадные растения в горшках.
Я сел за стойку и заказал джин "Бомбей" и тоник.
Народу было немного, хотя скоро сюда набежит толпа. Слева от меня сидели две женщины, но отвернувшись от стойки, и вокруг них стояли три мужика. Двое из пятерых беседовали, остальные потягивали напитки, курили и внимательно слушали. Разговор шёл об NBA и Майкле Джордане, и громадных доходах на его имени. Не знаю, в какой именно момент это началось снова, это переключение вперёд, перескок, как на повреждённом компакте, но когда это случилось, я ничего не мог поделать, лишь видел, наблюдал каждый фрагмент и каждый миг, как будто этот фрагмент и миг - как и единое сокрытое от меня целое - происходят с кем-то другим. Первый прыжок случился внезапно, когда я потянулся за стаканом. Я едва прикоснулся к холодной, запотевшей поверхности стекла, как вдруг, без ощущения движения, я оказался с другой стороны этой группы, вплотную к одной из женщин, тридцатилетней брюнетке в короткой зелёной юбке, не слишком стройной, с характерными синими глазами… моя левая рука парила над её бедром…
…и я что-то говорил…
- …да, но не забывайте, что ESPN учредили в 1979 году, на 10 миллионов стартовых инвестиций от "Гетти Ойл", представьте себе…
- А при чём…
- Очень даже при чём. В этот момент поменялось всё. Одно резкое бизнес-решение превратило толпу колледжских баскетболистов в знаменитости буквально за одну ночь…