Когда Джин впервые увидел его в 1967 году, Клайд старался победить собственное бессилие и иногда работал барменом в "Ревеллс", если один из постоянных барменов болел или был в отпуске. Сейчас он работал только с трёх часов до полуночи и - о чудо! - в музыкальном автомате стояла двадцать одна песенка Патти Пейдж.
- Пекинпа был неплохим парнем. Настоящий мужчина, - рассказывал Клайд Джину, который сидел в "Ревеллс" и ждал Эдди. - Но когда он напивался, то терял контроль над собой. Во время работы над "Данди" они с Чаком Хестоном терпеть друг друга не могли и постоянно спорили насчёт политики. Как-то ночью Сэм едва не застрелил его возле местной столовой.
- Хестон был неплохим актёром.
- Он был хорош в фильме "Бен-Гур". А ещё он мне понравился в картине Орсона Уэллса. Он играл мексиканца.
– "Печать Зла".
- Именно в нём.
Джин допил пиво, и Клайд налил ему ещё одну за счёт заведения. Через несколько минут в "Ревеллс" зашла девушка в чёрной майке и чёрных джинсах в обтяжку. У неё было несчастное, слегка потрёпанное лицо и светлые волосы, она носила чёлку, чтобы скрыть шрамы от прыщей на лбу.
Девушка заказала один "Джек Дэниелз" и заплатила за него банкнотой в двадцать долларов, которую она швырнула на стойку бара. Когда Клайд вернулся со сдачей, она сгребла несколько монет по двадцать пять центов и, пошатываясь, подошла к проигрывателю.
- Что вы хотите услышать? - спросила она, проходя мимо Джина.
- Что-нибудь из Патти Пейдж. Девушка со смехом возразила:
- Как будто бы у нас есть выбор. Эй! - крикнула она Клайду, в её голосе зазвучала ирония. - Может, хватит о ней? Расскажи, как ты нёс тот чёртов факел.
Клайд тем временем споласкивал стакан. Он взглянул на девушку и предупредил:
- Не заставляй меня, Клаудия. У меня нет настроения. Меняя пластинку, девушка подмигнула Джину.
- Отлично, сейчас посмотрим, - сказала она и облокотилась на стекло, оттопырив попу. - Что же это будет? "On Cape Cod"? "Mockingbird Hill"?
- Поставь шестую песню, - попросил Клайд.
– "Broken Hearts and a Pillow Filled with Tears". Это заезжено.
- Просто поставь песню.
- Пощады! - воскликнула девушка и оглянулась через плечо, Клайд мрачно посмотрел на неё. Через несколько секунд они услышали "Dear Hearts and Gentle People".
Когда девушка снова подошла к бару, Клайд сказал Джину:
- Она приходит каждый день, чтобы позлить меня.
- Прекрати, Клайд, - улыбнулась девушка. - Ты же знаешь, что я считаю тебя лучшим!
Джин глотнул пива и посмотрел на часы. Когда он увидел, что уже почти четыре пятнадцать, он разозлился и подумал, придёт ли Эдди вообще.
- Я расскажу тебе о том, когда я в последний раз видел Патти, - проговорил Клайд. Девушка стояла напротив, мурлыча себе под нос звучавшую песню. - Ты скажи, если я уже рассказывал про это раньше.
- Продолжай, - ответила девушка и закрыла глаза, но на её лице сохранилось прежнее выражение внимательности. - Расскажи.
- Это было в Вегасе, - начал Клайд, в его низком голосе зазвучала тоска. - Весной 1959 года. Она играла вместе с the Sands на разогреве у Синатры и Сэмми Дэвиса младшего. Увидев, что я пришел на концерт, она попросила меня встать. Она сказала: "Леди и джентльмены, я хочу представить вам Клайда Феба, он родом из моего родного городка Клэрмор, который находится в десяти милях от Талсы, там же родился и Уилл Роджерс. Клайд Феб был моим кавалером на выпускном балу в 1943 году. Поприветствуем его!" Все встали и зааплодировали мне, словно бы я был настоящим известным музыкантом, играющим рок-н-ролл, а Патти посвятила мне свою следующую песню. Девушка открыла глаза.
– "Come What May".
- Нет. "My First Formal Gown".
- Это так замечательно, Клайд.
- Она развернула микрофон в сторону зала и спела песню, глядя мне прямо в глаза. Только она и я, наши лица освещали прожектора, а вокруг была темнота. Господи, как же она была прекрасна!
В четыре тридцать Эдди Корнелл вошёл в "Ревеллс" через заднюю дверь, в руках он держал четыре похожих друг на друга папки цвета ржавчины, распухшие от бумаг. На нём были старенькие голубые джинсы, поношенные спортивные тапочки и полотняная белая рубашка, плотно облегавшая его широкую грудь.
- Давай сядем здесь, - сказал Эдди Джину, указывая на столик в углу зала. Затем он содрал целлофан с пачки сигарет и заказал у Клайда выпивку:
- Двойной "Джек Дэниелз", а потом стакан пива. Моему приятелю тоже.
- Приятный тип, - произнесла девушка, когда Джин проходил по залу.
Клайд покачал головой:
- Забудь о нём. Он не для тебя.
- Почему?
- Поверь мне.
Джин уселся напротив Эдди. Несколько минут они оба молчали. Зазвучала I Confess, и Эдди показал пальцем на папки, сваленные в кучу посреди стола. Движением руки он показал, что они находятся в распоряжении Джина.
- Помни, - попросил он. - Мне они нужны завтра в пять.
- Ты их получишь.
Клайд доковылял до их столика с маленьким подносом, на котором стояли стаканы. Эдди достал бумажник, но Клайд сказал:
- Клаудия хочет угостить вас.
Эдди повернулся и посмотрел на девушку, которая нервно улыбнулась и опустила глаза.
- Скажи ей, что не надо, спасибо.
Девушка услышала слова Эдди, но не выказала ни раздражения, ни удивления. Она даже казалась обрадованной. Когда Клайд отошёл, Джин сказал:
- Спасибо, что ты сделал это.
- Ерунда. Мне бы хотелось, чтобы ты занялся чем-нибудь более…
- Чем?
- Не знаю. Результативным.
- Откуда ты знаешь, что я не справлюсь с этим?
- Ты не справишься, - ответил Эдди и строго поглядел на него. - Да и кого это волнует теперь?
- Меня.
- Не понимаю. Если бы это ещё был Элвис, я мог бы понять. Но этот парень… он просто сноска внизу страницы, музыкант одного хита.
Джин молчал, не глядя в глубоко запавшие глаза Эдди. Он допил пиво и встал:
- Я найду ответ.
Когда он вернулся, Эдди стоял возле таксофона и, посматривая в записную книжку, набирал номер. После короткого тихого разговора он повесил трубку и опустился на своё место.
- Прошлой ночью в Лаурельском каньоне было совершено тройное убийство, - сказал он. - Две потаскушки и парень. Им было чуть за двадцать. Никакой стрельбы. Просто ночной клуб и ножи. Кровь была везде, даже на потолке.
- Наркотики?
- Скорее всего. Но кто знает? - Эдди пожал плечами и сделал большой глоток пива. Затем он наклонился вперёд, его лицо потемнело и стало серьёзным. - Я хочу тебе кое-что сказать. Тебе это не понравится, и кое-чему ты даже не поверишь.
Эдди замолчал и уставился на стол.
- Я спал с бывшей женой твоего брата, когда она ещё была жива.
Джин с любопытством смотрел на него, а его мозг обрабатывал полученную информацию.
- Сандра? Ты говоришь о Сандре? Ты трахал её? Эдди кивнул.
- После того как ты помог ей приобрести квартиру в моём доме, мы стали любовниками.
- Рэй знает об этом?
- Нет, это продолжалось всего пару месяцев.
Джин и Эдди довольно долго сидели молча. Музыка закончилась, девушка повернулась к ним и улыбнулась. Затем она закурила новую сигарету и поднялась, проговорив:
- Поставлю, пожалуй, что-нибудь из Патти Пейдж.
- Поставь "Left Right Out of Your Heart", - попросил Клайд. Джин сказал Эдди:
- Ладно, ты трахал её. Хорошо. Меня это не волнует. А теперь говори то, чему я не поверю.
Эдди подождал, пока вновь заиграет музыка, и сказал:
- Как-то ночью после секса мы просто лежали, и Сандра рассказала мне о том, как она проводила время во Фронтере. Она познакомилась со Сьюзен Аткинс.
- Сьюзен Аткинс? Ты имеешь в виду…
- Шлюху Мэнсона. И они почувствовали влечение друг к другу. - Тут Эдди неуверенно посмотрел на Джина, наблюдая за его реакцией, Джин ответил ему твёрдым и холодным взглядом. - Не знаю, зачем я рассказываю тебе об этом. Думаю, что я вспомнил это под влиянием случая в Лаурельском каньоне.
Эдди улыбнулся и повёл плечами, стараясь придать своему лицу несвойственное ему выражение искренности.
- Как бы там ни было, Сьюзен Аткинс рассказала Сандре, что она вместе с остальными девушками переспала со всем Голливудом. Актёрами, музыкантами, режиссёрами, знаменитостями вроде Денниса Хоппера или Нила Янга. Она сказала, что Чарли снимал всё на видеокамеру.
- Ерунда.
- Она так сказала. Она рассказала и ещё кое-что. Она сказала, что у одной из девушек была камера во время убийства Шарон Тейт.
"Разговор по пьяни, - подумал Джин. - Сандра была пьяна и решила сочинить историю".
- Мы бы слышали что-нибудь об этом, - помолчав, произнёс Джин. - Это наиболее полно расследованное преступление, совершённое в этом городе. И если бы была хоть малейшая возможность, что…
- Были слухи, Джин.
- Их проверили.
- Я знаю, - кивнул Эдди. - Я тоже не поверил ей. И не верю, - заверил он Джина, допивая пиво. - Я рассказал тебе про это только потому, что чувствую себя виноватым в том, что спал с нею. Просто хотел выговориться.
Джин перевёл взгляд на бар. Клайд стоял, облокотившись на кассу, и потирал серую щетину на подбородке.
Напротив него сидела девушка и болтала о лете в конце 1960-х годов, которое она провела, путешествуя по Европе.
- Когда я вернулась, - говорила она, - я переехала в квартиру на Шорхэм-Драйв, немного к югу от Сансет. Девушка, которая жила в ней до меня, покончила жизнь самоубийством. Думаю, она была дочкой какой-нибудь знаменитости. Как бы там ни было, несколько недель спустя я работала официанткой в "Виски Эй Гоу Гоу" и околачивалась возле баров "Рейнбоу" и "Гриль" вверх по улице. Там я и встретила Дэвида Кэррадайна, мистера Кунг Фу. Он сказал, что совершил пятьсот кислотных трипов.
Джин собрал папки и поднялся.
- Сандра дурачила тебя, - мягко сказал он. - Или Сьюзен Аткинс дурачила её.
- Я не поверил ей. Я же уже сказал тебе, - проговорил Эдди, но, когда он поднял стакан, рука его тряслась. - Ты думаешь, что я полный идиот?
Клаудия вышла следом за Джином.
- Я выгляжу более привлекательной на свету, - сказала она. - Согласен?
- Ты очень симпатичная.
- Но не достаточно симпатична для тебя?
Джин развернулся и пошёл на север. Было ясно, что какая-то мысль не даёт ему покоя, Клаудия догнала его:
- Слушай, я не шлюха, если ты об этом подумал. Я - за свободную любовь. - И она наклонилась к нему так, чтобы её грудь коснулась его руки. Джин оглянулся, она вызывающе посмотрела на него.
- Тебе по-прежнему не интересно?
- Не сегодня.
Они стояли на углу Голливудского бульвара и Лас-Пальмас, на той стороне, где раньше находился книжный магазинчик Ната Бёрка, в котором он продавал газеты и журналы в течение двадцати пяти лет. Теперь здесь процветала секс-индустрия под названием "Дом любви". Около входа шаталась чернокожая проститутка-подросток в серебристых брюках из ламе и солнцезащитных очках с зеркальной блестящей поверхностью. У неё была совершенная фигура, но её портило витилиго, нарушение пигментации, красно-белые пятна покрывали лицо и шею.
- Это мой, - сказал Джин Клаудии, указывая на темно-зелёный "Рэббит" с откидным верхом, припаркованный в метре от того места, где они стояли. - Мне нужно идти. Извини, ничем не могу тебе помочь.
Клаудия повела плечами. Она посмотрелась в витрину магазина, подкрасила губы и поправила причёску.
- Помочь? Мне не нужна помощь, - проговорила она. - Особенно от задницы вроде тебя.
- Слушай, если я задел твои чувства…
- Нет, не задел, - ответила девушка, глядя на своё отражение. - Не беспокойся об этом.
Пробираясь домой в плотной пробке, Джин выключил радио и попытался восстановить в голове свой разговор с Эдди Корнеллом. Удивило ли его, что Эдди в конце концов всё-таки оказался в одной кровати с Сандрой? Нет. Скорее, напротив, он удивился бы, если он не переспал с нею. И эта его история о семье Мэнсона была чересчур уж неправдоподобной.
Но Джина волновало что-то ещё. Он съехал с трассы и в кромешной темноте поехал по петляющей по каньону Топанга дороге. Он думал о том, что одновременно и изумило и заинтриговало его, он думал о вещах, найденных внутри картонной коробки Элис, которую он забрал в день её похорон из Сидар-Рапидз.
Он быстро просмотрел дневники Элис, из которых узнал мало нового. Её школьные увлечения, тяжёлая семейная жизнь родителей, развод, путешествия по стране, затем возвращение её матери - всё это было описано в дневнике честно и без излишней сентиментальности.
Элис рассказывала Джину и о Нике, своей первой любви, он был журналистом и погиб во Вьетнаме во время операции "Тет Оффенсив". Она даже показала ему статью о Нике, которую напечатали после его смерти и которую она до сих пор носила в своём бумажнике. Джин даже ревновал (ему не хотелось верить, что когда-то она могла хотеть кого-то другого), но мудро решил не показывать этого. В конце концов, парень был мёртв и вряд ли был ему серьёзным противником. Тем не менее его изумили фотографии, которые он нашёл в дневнике. Ник сделал восемь чёрно-белых снимков обнажённой Элис в лесу. На каждой из фотографий она опиралась на старый чёрный дуб или стояла около него, а между двумя её маленькими грудями был цветок - вишни или яблони. Её тело казалось расслабленным, но что-то странное было в выражении лица, что-то подобное облакам на горизонте, тем грозовым облакам различной формы, сквозь которые можно разглядеть небо.
А ещё там было восемь загадочных писем. Эти письма написала девушка, которую звали точно так же, Элис, самое раннее было датировано августом 1967 года и отправлено из Беркли. Затем шло письмо из Сан-Франциско в марте 1968 года; из Кеафри, штат Аризона, в ноябре 1969 года; из Амарилло, Техас, в феврале 1971 года; из Спрингфилда, Миссури, в августе 1971 года; из Молайна, Иллинойс, в апреле 1972 года; из Флэгстаффа, Нью-Мексико, в декабре 1972 года; и, наконец, ещё одно, вновь из Сан-Франциско.
Только восемь. В простых белых конвертах без обратного адреса. В верхнем левом углу стояли только три слова: "Здесь и Там".
Проснувшись той ночью, Джин увидел луну за окном спальни. На её жёлтый круг набежало облачко, похожее на зазубренный рыболовный крючок. Он подумал про себя: "Не лезь глубже, ты уже увяз по самые уши. Лучше подумай, как вылезти, потому что, если ты этого не сделаешь, никто и не вспомнит, что ты и в самом деле жил на этом свете".
Глава 5 - Другая Элис. Письмо № 1
Дорогая, Элис!
Ты и не догадаешься, кто я такая, пока не увидишь моё имя в конце письма. Не смотри сейчас! Пожалуйста! Просто попытайся догадаться сама, кто я такая, пока читаешь.
Подсказка № 1. Я родилась и выросла в Сидар-Рапидз, в западной части городка, рядом с водонапорной башней и полем Малой Лиги. Нет, это не Кэти Гленденнинг. Кэти жила неподалёку на Уэйверли-стрит, но у неё был старший брат, а я была единственным ребёнком в семье.
Подсказка № 2. Я - девушка. Мой рост 5 футов 6 дюймов, вес 125 фунтов. Мои родные говорили, что на меня приятно смотреть. Нет, я не такая хорошенькая, как ты, просто симпатичная. Моё лицо из тех, что легко забываются, в нём нет никакой загадки, за такое лицо не умирают и ради него не возвращаются к жизни.