- Ну, знаешь, я тоже думал, что моя мать ко мне равнодушна. Знаешь, когда я впервые порезал вены, это ведь как было… я слушал музыку, очень депрессивную, как сейчас помню - "Психею", и меня накрыло так страшно… у меня просто крышу сорвало. Я был в ссоре с мамой, она закрылась в своей комнате. Не знаю, конфликт был пустяковый, она просто на что-то незначительное рассердилась, а я думал, что дико оскорблен и непонят ей тотально. Короче, я схватил нож, такой большой с зазубринами - для сыра, что ли, ну в общем, довольно тупой нож! Забежал к маме в комнату, заорал - смотри! - и нахуячил со всей дури по венам… крови было столько, что просто пиздец, она везде, везде разлетелась. Я весь истекал ей! Я не думал, что ее так много будет! Я ждал, она забегает, с ума сойдет, будет причитать, может заплачет и покается, вот какой бедный сынок! Но она - прикинь, Арто, она встала так спокойно, вся побелела и губы сжала, подошла ко мне, я ее очень кровью забрызгал, даже лицо - и та-ак со всего маху мне въехала оплеуху, очень зло сказала - дурак, сученок, песья кровь! Я офигел до корней волос, стоял весь стыдный и больный, а мама схватила меня за плечи и пихнула в кресло. Очень злая, и порывшись в шкафу, перемотала сильно больно, рука похолодела - шарфом мне руку, велела локоть не разжимать, и бросилась строгим шагом звонить в скорую… я сознание потерял почти, когда они вошли, врачи, и забрали меня. Пока ждали, мама закурила, я не видел ещё, чтоб она откровенно курила при мне. Всегда стыдливо пряталась - а с тех пор курила почти нагло, будто на показуху передо мной. Она стала много курить… зрение её начало садиться, и кашель пошел… я с тех пор боюсь, что мама заболеет раком из-за меня и умрет, и я буду безумно виноват тогда… нет, конечно, я не вины боюсь - я и так страшно виноват, а она не винит, лишь стареет быстро, это тоже страшно… знаешь, до этого она была похожа на девочку, юную трогательную девочку, а теперь…
Я замолчал, меня удушило, а Арто просто подошел, сел рядом и положил голову мне на колени…
- А в прошлом году я здесь торчал, в ноябре, всю ночь один жёг костёр, в лесу в одиночестве… А небо было такое… ЗВЕЗДАТОЕ!
Оу, за эти слова, за эти глаза я моментально все ему простил! Похуй на несвободу, в пизду и все мои дикие измышления о побеге - ведь я люблю, люблю его! И он меня любит… но отчего же сердце снова защемило?..
- Ты знаешь, я тут валялся, и библию нашел старую такую, драную, атеисты видимо какие-то зашвырнули нахуй, - он весело прочертил сигаретой в воздухе дугу. - И стал от нехрен делать её читать…
- Библия - довольно мутная вещь! - скептически прервал его я.
- Вот-вот, че-то не нашел я там никаких таких несусветно правдивых ответов на все вопросы!
- Там кроме Апокалипсиса читать-то нечего, тока кто кого родил-замочил-выебал!
- Ага, это точно! - запальчиво подхватил Арто, затем улегся на бревно, не поднимая головы с моих колен, повернулся лицом к небесам, и повозившись, устроился поудобнее. - Дак вот, меня вштырил тока… угадай кто?
- Кто же?
- Архангел Гавриил, ты прикинь, он мне сразу почему-то особенно понравился из всех серафимов, самый крутой! А теперь оказалось, будто это и для меня некое пророчество! Ты появился…
- Ну так-то да, я тоже всегда радовался, что мой святой не лох какой-нибудь, а реальный воин небесный, а псы какие у него, это ж ваще красота!
- А труба его, он же тоже вроде как музыкант, это ж как моя флейта, он своей дудкой всех на Страшный суд поднимет! Тоже что-то такое, общее! - продолжал гнуть свое Арто. А я уговаривал себя не впадать снова в это непонятное чувство, вроде тоски, которое всегда подспудно испытываю рядом с ним, под толстым слоем муторной любви. Будто заразил он меня чем-то неизлечимым, проказой сердца какой-то…
- Это-то да, дудка у него что надо, - криво усмехнулся я. - Он вообще мой кумир, у меня и икона в столе лежит, бабка дарила, хоть и не верила ни во что… говорила, что я когда вырасту стану очень похож на это изображение, а серафим там такой шикарный, красивый на лицо и вообще… надо бы проверить, может я и правда похожим вырос?
- А может быть, это ты и есть - Гавриил на земле? Архангел в теле человека? - перевел он глаза на меня, и были они при том совершенно темны и серьезны. Я склонился лицом к лицу, волосы упали и укрыли нас от всего мира… но звезды мерцали со дна любимых глаз, и приблизил губы к губам, и тихо прошептал:
- А может быть…
И к черту глупую ассоциацию с Сашкой, фантазировавшей, будто она реальная дочь ангела и умеет летать…
ххх
Я провлекся сонный и пьяный мимо стола, и смахнул со стола тетрадь. Она упала и раскрылась. Я поморщился, но любовь к порядку заставила наклониться и поднять ее. Почерк Арто. "Гримуар. На самом деле Книга мертвых состоит из школьных тетрадей. Вот что успел накарябать в разрозненных записях, тех, что рассыпаются на отдельные листочки, и которые ты выкинул как негодный хлам - это и есть самое важное. Никто не записывает о тебе ничего упорядоченно. Ветер относит твои тетради в Архив. Потом между строк читается самое главное о тебе, твои отпечатки".
Сел на пол, закурил автоматически, и задумался. Мой Арто, как ты все-таки…
ххх
Любовь моя пришел грустный и мрачный. Я сидел на полу с ненавистным басом, он открыл своим ключом, и вошёл так тихо, что я чуть не подпрыгнул. Нервы, нервы. Черт, вырвать бы их все из всего тела, как из зубов вытягивают черных червячков проклятых волокон, несущих страхи и страсти.
- Все, ебана мать, пиздец, - сказал Арто, и сел напротив меня.
- Что? - округлил я глаза, не на шутку испугавшись. Такое лицо… неспроста.
- Дай-ка, не правильно ты играешь! - протянул он руку недовольно.
- Че, из-за этого чтоль? - нахмурился я.
- Нет. Конечно, нет, вот смотри как надо! - он подманил меня, и подергал струну.
- Ну, блядь, ясно дело, хули, ты ж музыкант, а я чучело просто!
- Да, про чучело! - вдруг оживился он. - Ты знаешь, что Жанна, еще до ТорКа пела в проекте "Кривляка и Чучельник"?
- Чего? Как? - заорал я. - Первый раз слышу!
- Да, у нее был парень, и она с ним пела.
- Как, без ТорКа?? - проорал я. - Ебать!!
- Ну да, я седне рано утром нарыл, чувак какой-то, который вписывался с ними в Москве, стремный такой, вот он рассказал, я с ним специально списался, он по секрету поделился.
- Какой такой чувак? - сузил я глаза и отстранился.
- Ёбаный-гребаный! - всплеснул руками Арто. - Ревновать?
- Нет, - покачал я головой. - Рассказывай!
- Ну вот, они пели, там какую-то хуйню. Но факт, что это было.
- Жанна не могла петь хуйню, - насторожился я.
- Ну не хуйню, я работу проебал, мать нож наточит и зарежет.
- Как-так? - спросил я равнодушно, меня куда как больше интересовала Жанна. Не может быть, чтоб я чего-то не знал!! - Принеси мне это письмо, а?
- Да, обязон, тока как теперь быть…
- Да забей, найдешь, а че там хоть было-то? - спросил я, имея в виду письмо. Но его заело на потерянной работе:
- Да прихожу я туда, тым-пырым, а они мне - все реально, тока мы перезвоним вам сами. Да хуй собачий мне скорее позвонит, а не они, когда кому-нибудь хоть раз кто перезванивал? - и он отставил гитару в сторону с таким лицом, будто она ему ужасно противна. - Все, пошли убьемся в хлам! - он наклонился и поцеловал меня в губы. Я только кивнул в ответ. Заебал он меня со своими проблемами. Не хочу я напрягаться.
- Вот, мать на костюм дала! - помахал он пачкой денег. - Была уверена, что меня возьмут сёдне, и я сразу пойду костюм приличный куплю, в офисе торчать!
- Вау, круто, вот это уже отлично-отлично! - подскочил я на месте.
- Всё, пошли! - он решительно поднялся, и подмигнул мне: - Убьёмся в дровишки, и на репу, песни орать!
Я довольный кивнул. Ну, сучки, держитесь! Пьяный Ветер - это ещё то удовольствие!
Ах, дешёвый коньяк - это вещь! Скажу я вам, жить без алкоголя не имеет смысла! А накрошенный туда циклодол… это все, пиздец. Чё, поверили? Не, не в этот раз. Я издеваюсь. Просто коньяк.
Шатались и падали, то и дело выпадая нахуй из реальности.
- Профессий много - НО! - запевал я.
- Им всем пиздец настал! - вопил Арто.
- Кто в этот мир попал - продолжали мы обнявшись.
- Тому ПИЗДЕЦ настал!
…маршрутка. Доебывает кондуктор - "будете орать, высажу". Я, блядь, сука, тебе щас глаза высажу! И поцеловал Арто, нежно и страстно. Ахуй, визг, писк, ахахахахаха… да. Я педик, гомик, педрила - и что там ещё орали нам? А какая-то девица восхищенно зааплодировала. Да, мне тоже дико вкатывают лесбийские сцены.
- Пошли вы на хуй все, мрази правильной ориентации!! - злобно выкрикнул я, а Арто показал фак.
Вылезли не знаю где, и пошли, в хлам на репет. Заблудились, ацки.
- Мы оба - топографические дебилы! - радостно хохотал я. Но кое как нашли ржавый гаражик на отшибе. Это и есть база. На улице нервно курит Белка.
- Здравствуй, дорогая, - чмокнул ее в щеку Арто. Она только злобно зыркнула, и исчезла в темном нутре гаража. Арто плечами пожал, и прошел за ней.
- Да в рот ебать, - сказал я, и зашел следом. Опоздали мы, ну и чтож, теперь? Надо ж людям выпить.
А меня вообще бесит эта Белка, звезда новоявленная. Противнейшая девица! Чего все так по ней прутся? Да еще и эта ее маленькая восторженная дурочка с тамбурином, Гера кажется (имечко-то какое, да?) прям чуть в ножки не кланяется. А играет-то криво. Блядь, может я и от ревности, не исключаю, ведь Арто как связался с ебаной сучкой, так прям летает. Но я-то понимаю, что эта грубая девка - просто сука. Экстраординарная, да - не у каждой я повидал такие ладные ножки, ровную спину, вкусные духи - а главное голос, такой, что с ним не поспоришь. Первоклассная блядь, расчетливая. А ебать я ее не стал бы. Я теперь разборчивый. И от Белки меня воротит, гадкая она. Прям отторгает, тошнит меня с нее - этих визгливых претензий к музыкантам, от суетливости ее поцелуев с кем попало. А Арто мне - да ладно че ты, она своеобразная! Да уж - а этот бесконечный грязный мат из явно неединожды ебаного рта - вот ненавижу мат от девушек, по крайней мере не в таких же количествах и формах! Думает, ее дешевой пизде это придает нереальной крутизны!
- Она еще будет настоящей звездой, и потому она нужна мне, здорово умеет вертеться! - говорит Арто уважительно. За что мне так и хочется вышибить ему зубы! Ну что за нахуй - а мне терпеть ее!
- Пиздой она крутить умеет! - говорю я зло.
- И петь, однако ж тоже, - примирительно отвечает Арто. Я закуриваю глубоко, и отворачиваюсь. Все равно не желаю знать ее! ЖРИТЕ СВОЮ БЕЛЬЧАТИНУ САМИ! НО ТЫ-ТО Арто! Ты-то! И неужто ссориться из-за такой хуеты? И я молча давлюсь дымом и Белкой…
Мне нельзя кофе, шоколад и водку. А сигареты наоборот нужны. Успокаивают. И я курил.
Потом дышать больно, и во рту клейкая горькая слюна, и зубы сводит… но вот прям сейчас, когда темно, и я ради Арто здесь сижу на полу, мрачно наблюдая кривляния Белки, потому что он упросил побывать на репе хоть разок, надеясь, что я заценю-таки таланты уродливой группы дебилов, что кривляются вместе с этой шлюхой… да и всю группу надо было бы назвать "Шлюшарня". А, да, Арто просил сидеть тихо и наблюдать как работает их басист - мне, мол полезно будет кое-что перенять. Вот теперь думаю - ну ни хуя себе, и как это я согласился-то? Кошмар, до каких же пределов размазывает человека любовь! Позорное чувство. Позорная власть…
Ну так вот! Играет-то басит реально хорошо, мои уши, натасканные гениальностью Арто, разбирают что-почем. И руки как-то не так держит, надо бы понять, в чем тут фишка! Но мне не дает сконцентрироваться ебаноблядское ощущение! Навязчивое, как зубная боль и въедливый комар одновременно - мне бредится, будто язык мой раздроблен в мелкие лоскуты, изорван и истерзан, и никак не могу ощутить его как он есть на самом деле - целым и невредимым! Этот трудно понять, но блядь, смертельно мешает мне воспринимать что-либо вокруг нормально! Скручиваю его во рту, слюну глотаю, зубы трогаю языком - нет, не слушается, рваный в лоскуты и точка!
Хорошо в этом поганом глюке только одно - отвлекает от визгов и кривляний обезьяны белки… пока сражаюсь со своим рваным языком, не вижу ее. Кое-как терплю.
…Но я не выдержал! Это гребанное тридцать тысяч раз животное, белку…
Какой-то брат Арто уступил ему хату на выходные. И после репета мы поехали туда, вместе с группой его обожаемой супер-певицы. Надо ж быть таким глупым, беспросветно глупым! Невыносимо глупым… я ревную?? Какая паскудина позволила себе такое сказать? Блядь, помолчали бы, ведь дождетесь!
Где Белка - там бухло. Даже я столько не пью. Омерзительная телка.
Я честно пытался держаться. Мотался туда-сюда по хате кругами, уходил на кухню, чтоб не видеть их, но непременно кто-нибудь припирался следом, чего-то ища. Да еще и Арто все пытался разорваться между мной и этими… "музыканты", блядь! Да что ты дергаешься, радость моя - пошел на хуй к ним, и сиди там, а я может вообще лучше исчезну напрочь, освобожу, так сказать, помещение!
- Ну что, дождались? - завопил я, радостно вламываясь в комнату, где бухали эти недоумки, и мой Арто хихикал с пьяной Белкой. Он уставился на меня так недоуменно, бедняжка! Да ты пей, пей, забей на меня, ведь кто я такой, и кто они такие, да, любовь моя? Я сел напротив, и отобрал у какой-то девки, никак не могу запомнить ее имя - на тамбурине стучит у них, дура такая тощая, - бутылку, крепко приложился, аж дыхание сперло. Арто подошел и молча попытался сесть рядом. Я грубо отпихнул его - вот ещё, вали уж теперь к ней! Она ж дороже, а я кто - так, позырить мрачно и пиздострадальчески! Дешевая, лживая блядь! Да, сейчас я нажрусь, и вот тогда хуже будет всем. Я тебе устрою "хорошую певицу". Мразь, быдло. Я в рот ебал такие таланты!
- Ну, как хочешь, - пожал плечами Арто, и вернулся к Белке. Они развернули пакетик травы, не спеша, лениво. А я встал и вышел в коридор. Хватит. Лучше просто уйти. Не будет некрасивых сцен, идиотских пререканий - все ж и так ясно! Мне лучше просто исчезнуть.
- А ты что, пошел? - спросила девка за спиной.
- Да, мне пора, поздно уже!
- А, ну ты заходи, если что!
- Ну пока! - я застегнул куртку и вышел вон. Вниз двинул пешком, намереваясь сгрести мысли в кучку. Но не успел я дойти и до третьего этажа с восьмого, как наверху хлопнула дверь, сердце больно сжалось от множества смешанных чувств, в которых доминировала злость. "Сука, догоняешь? Да пошел ты на хуй!" - мысленно выкрикнул я, и побежал по ступеням, не желая быть застигнутым. Простучали шаги за спиной, я резко вырвался на улицу, и помчался прочь. Арто выкрикнул на всю темноту:
- Ветер, подожди! - с таким отчаянием, что я притормозил. И перешел на шаг. Он догонял, я не оглядывался. Любовь моя, - улыбка чуть тронула губы. Он сравнял шаг со мной, и пошел рядом. Я не смотрел на него, он на меня. И так мне дико захотелось его обнять, положить руку ему на плечо, и уйти отсюда прочь-прочь вместе… нет. Не буду. Он обидел меня, предпочел сидеть с этой сукой рядом, и дуть с ней, так пусть возвращается туда.
- Куда идем? - спросил он ровным голосом.
- Я домой, - равнодушно пожал я плечами. - А ты не знаю!
- А меня с собой не зовешь? - спросил он снова, и в голосе звякнула монеткой об асфальт обида. Аха, так тебе и надо, дрянь!
- А что тебя звать, тебе и с Белкой хорошо! - сказал я плоско.
- Ну и нихуя себе! - начал заводиться он.
- Да это все бла-бла, Арто! - резко остановился я, засовывая ладони в карманы, чтоб он не дай бог не взял меня за руку, тогда я потеряюсь. "О, блядь, как не хочется домой!" - подумалось с тоской… Только сейчас я заметил, как все вокруг побледнело под первым снегом.
- Окей, давай вернемся! - без переходов кивнул я, не дав ему и рта открыть. Ты у меня еще откроешь рот, и оч-чень широко! - зло посмотрел я на него. Он почуял неладное, но поздно - я уже шагал обратно, снова не оглядываясь. Арто постоял немного за моей спиной, но снова проявив свой дешевый бабский характер - вот почему его так понимает Белка! - покорно потопал за мной. А я еще и подождал его, распахнув подъездную дверь.
- Значит так, пошли все резко на хуй, мрази убогие! - спокойно велел я всей обкуренной кодле. Они с охуением уставились на меня, а Белка злобно усмехнулась.
- Вот особенно ты, Белочка, дешевая грязная недоебанная блядь, чтоб я никогда больше тебя не видел!
- Да что ты, блядь, говоришь-то? - выебисто заявила она, а я просто молча подошёл к столу и без всяких эмоций смахнул со всей дури батарею бутылок - полупустых, совсем пустых и полных. Они разлетелись брызгами спирта и стекла, об стену и по полу, задели кого-то, кто-то вскрикнул, народ повскакивал. Ага, дошло наконец, что дело серьезно!
Я вышвырнул всех вон, Арто молча стоял в углу сложив руки на груди. И со щеки его капала кровь - зацепило осколками. Я закрыл дверь с таким грохотом, что наверняка весь дом проклял меня. Шобла с матом и воплями возмущения скрылась. А я вернулся в комнату, Арто попытался сказать что-то вроде - ну и что ты сделал? А я не слушал. Я ударил его со всей боли и ревности, что душили весь вечер, скрутил в обьятьях, пользуясь, что сильнее его, и поцеловал, впиваясь зубами. Он пытался сопротивляться, но меня раздирал гнев, а он был обкурен. и эти глаза, эти болезненные огромные глаза, которые я так люблю… Арто! Я ударил его снова, я сломал его у подоконника, я изорвал ему ногтями плечи, и вцепился зубами в самые его нежные места за ушами, он закричал, и в голосе дрожали ноты боли и возбуждения.
- Ах ты, сучка! - прошипел я, свирепея, и удушил его, удушил по-настоящему. - Дрянь ты ебаная!
А он не сопротивлялся, лишь смотрел мне в глаза, зрачки широкие, на губах улыбка шлюхи-мученицы, всепонимающей. Пришлось изнасиловать… ломая ему руки, он шипел и вскрикивал, но я заставил его наконец заплакать - хотя он держался ой да ну, я увидел слезы, много слез, лишь когда отпустил его, и он повернулся ко мне лицом, и обняв, прижался всем дрожащим телом. Силы оставили меня, а он такой тяжелый… коленки дрожат… сесть бы куда… а до утра так далеко. Убейте, убейте же меня, кто-нибудь.
- Арто, запомни раз и навсегда, - прошептал я, целуя его в макушку: - Ты - первый, за кого я готов умереть не раздумывая, и со мной никогда такого не было…
- Да… - прерывистый, судорожный вздох вырвался у него, и я сжал его ещё сильнее.
- И я не знаю, не знаю что мне с этим делать… прости! - резко отшвырнул его, так, что он упал на локти, а я ушел, слился, убежал к чертовой матери, задыхаясь от невозможного и бессильного…
И теперь внутри у меня ползают черви, снимая кожу пластами, кусок за куском, все чешется. Мама даже не подходит - запретил. Не могу говорить, не могу дышать. Проклинаю его.
- Чтоб ты сдох, сучка, будь ты проклят! - шепчу я в темноте. - Приходи, срочно, приходи… дай мне тебя убить.