– Но с тех пор за мной постоянно следят. Значит, не сбрасывают со счетов. Или вы хотите сказать, что я не гожусь на эту роль? – возразила Нобуэ Какимото и глянула на Ацуко с вызовом.
Та пристально посмотрела в глаза Нобуэ. Вряд ли за ней следил кто-то из газетчиков. Похоже, у нее мания преследования – Нобуэ Какимото говорила не то и не так, как обычно. Ацуко испугалась: "Неужели злоумышленники покопались и в рефлекторе этой девочки?" Тучи сгущались. Нужно немедля проверить оперативную память и флоппи собственных приборов – рефлектора и коллектора.
Ацуко понимала: нельзя, чтобы Нобуэ сейчас догадалась о сомнениях на свой счет,- а потому дала ей задание немедленно откопировать и переплести первый попавшийся доклад. Что угодно, лишь бы не подпускать ее к психотерапевтической аппаратуре. Работа заняла бы ее часа на три-четыре.
Ацуко купила в киоске сэндвичи и кофе и направилась в директорат. Косаку Токида уже пообедал и с недовольной миной пил чай.
– Здешний чай такая гадость,- бросил он вместо приветствия.
– Нобуэ какая-то странная,- ответила ему Ацуко. . Она переживала и не могла не поделиться с Токидой.
– И она тоже? – изумился обычно невозмутимый Токида.- Кто-то подверг Цумуру подсознательной проекции, вызвав травму очень искусно и почти незаметно: его мозг подвергался воздействию лишь пять сотых доли секунды каждые три минуты реального времени. Это называется "бессознательное диктатора".
– Кто программировал? Химуро?
– Я обнаружил эти данные в его разделе сервера. Получается, что он. Правда, ему самому программа никак не пригодится. Значит, кто-то его попросил. Стоит лишь надавить, и он тут же признается.
– Пока не стоит. Кто знает, как на это среагируют враги.
– Ты только скажи, и я ему враз шею намылю.- Видимо, Косаку Токида был не прочь дать нагоняй толстяку, так сильно похожему на него самого.- Сразу расколется.
– Не нужно.
– Хорошо. Да, кстати, о МКД… Доделал вчера вечером.
Токида произнес это непринужденно, словно речь шла о какой-то безделушке. Ацуко уже знала, что так он сокращенно называл мини-коллектор "Дедал". Токида достал из кармана конический предмет и выложил на стол перед Ацуко. Высотой около сантиметра, диаметр в основании – миллиметров шесть-семь.
– Это и есть модуль? А где к нему провода?
– Провода не нужны. Как у "Дедала".
– Ухты,- восторженно протянула Ацуко.- Значит, наконец удалось.
– Ага. Содержание снов взаимно передается друг другу, а волокнистые пучки для этого не годятся. Раз уж мы используем биочипы, лучше применить метод пропускания в форме синаптической передачи, задействовав "естественную ширину" уровня энергии живого организма.
– Извини за дилетантский вопрос: выходит, этот модуль питается биотоками?
– Да, применяются нелинейные волны, вызванные высоким напряжением индуктивности биотоков. Потому что биотоки могут воспроизводить метод коммуникации новой формы синаптической передачи за счет регулирования выходной мощности БТЕ.
– И на сколько метров действует? Без кабеля-то?
– Ну этого я пока не знаю. Даже с учетом экранирования, думаю, метров на сто, но при частом использовании, возможно, возникает анафилаксия.
– Говоришь, анафилаксия? Гиперчувствительность организма. Выходит, по мере пользования сфера эффективности модуля расширяется? И как эту штуку крепить к голове?
– Прямо так.
– Что значит "прямо так"?
– Цепляя кончиком за кожу. Нет, специально крепить не нужно. Достаточно вставить в волосы.
– А лысым как быть?
– Приклеивать лентой.
– Говоришь, МКД? И собираешься сделать отчет на совете директоров?
На час дня намечалось заседание совета.
– Да. А что, нельзя? – Токида недовольно скривился.
– Думаю, лучше не торопиться.
Ацуко только собралась разъяснить Токиде свою мысль, но тут в директорат вошел член совета директоров Овада, который также был председателем Японского общества терапевтов и владел частной больницей. В директорате у него стоял стол, за которым он никогда не . сидел. Овада подошел прямо к Ацуко и спросил:
– Как директор Сима собирается поступить с Паприкой?
– Разумеется, говорит, что будет скрывать от газетчиков.
– Ну это да. В противном случае нам несдобровать.- Шесть лет назад Овада обращался к Паприке с просьбой вылечить невроз у тогдашнего министра сельского, рыбного и лесного хозяйства. В совете директоров считался сторонником директора института.- Однако замдиректора Инуи полагает, что если директор Сима будет ее прикрывать, то Тиба-сэнсэй придется оставить должность члена попечительского совета.
– Это почему же? – слегка возмутился Косаку Токида.- Или не сами члены совета один за другим просили Паприку вылечить своих знакомых, когда такое лечение было под запретом?
– Я считаю, Тиба-сэнсэй так и должна заявить: "Уберете меня из совета – официально заявлю, что была Паприкой". Правда, единственный при этом не пострадает от огласки Инуи – он у Паприки ничего не просил.
Ацуко покачала головой:
– Этого я… делать не хочу.
– Будет большой скандал,- сказал Токида и по-детски ухмыльнулся, распустив нижнюю губу.
В директорат вошел Осанай – правая рука заместителя директора.
– А, господин Овада, вы уже здесь? Господин Инуи просил вас зайти к нему.
– Сейчас приду.
– Не поддавайтесь на уговоры,- крикнула Ацуко вслед Оваде.
Выйдя в коридор, Осанай обернулся, язвительно прищурился и ухмыльнулся.
Ближе к часу дня пришли еще два директора, и все члены попечительского совета перебрались в комнату для совещаний. Во главе стола расположился директор Торатаро Сима, рядом – начальник канцелярии Кацураги, остальные расселись, кто куда хотел. Но так получилось, что сторонники директора и его заместителя сидели по разные стороны стола: Овада, Косаку Токида и Ацуко Тиба разместились с одной стороны, а еще трое – с противоположной. Напротив Токиды оказался заместитель директора института Сэйдзиро Инуи, который также возглавлял Японское общество психопатологии. Это был худощавый человек с проседью в бороде. В его внешности угадывалась чистоплотность и праведный гнев по поводу всего на свете. Как у Линкольна.
– Так получилось, что в рассылке вопросы повестки не указали…
Едва заведующий канцелярией Кацураги заговорил, как его перебил строгий голос Инуи:
– Или не могли указать?
Сидевший справа от Инуи директор банка Айва Хотта льстиво улыбнулся ему.
– Да, это так,- сказал Торатаро Сима. Он тоже улыбался.- Но, думаю, все присутствующие прекрасно понимают, почему не могли. К тому же почти все вы настаивали на проведении этого собрания и знали, о чем пойдет разговор.
– Вот только позже, когда придется сообщать в Министерство культуры о результатах собрания – какую мы составим резолюцию? – печально произнес Кацураги и зачем-то хихикнул.
– Предвижу, занятие будет не из приятных,- не меняясь в лице, произнес Инуи.- Вообще должно быть стыдно вести разговор на такие темы: кого-то покрывать, что-то утаивать.
– Тогда почему никто не стыдился, обращаясь к Паприке за помощью? – спросил Овада.- Или не вы сами сгорали от нетерпения, желая узнать, насколько эффективно лечение психотерапевтической установкой?
– К чему ворошить прошлое? – холодно возразил Исинака. Его компания по торговле недвижимостью в свое время внесла крупный взнос в фонд института, безвозмездно предоставив просторный участок земли под строительство и квартиры для руководства в элитном доме.- Итак, пресса раздувает скандал вокруг незаконных действий Паприки именно сейчас, когда наша Ацуко Тиба стала главным соискателем на Нобелевскую премию.
– Выходит, вы, господин Исинака, тоже за то, чтобы приподнять завесу над истинным обликом Паприки? – обеспокоенно спросил директор Сима.- Не забывайте, это подмочит репутацию госпожи Тибы – кстати, члена попечительского совета. Ну и бросит тень на сам институт.
– В том-то и дело,- смущенно сказал Исинака.- И мне это ни к чему.
– Господин директор…- Инуи повернулся к Торатаро Симе.- Подобная келейность может аукнуться и в другом, вынуждая нас скрывать все новые факты. Вот и инцидент с Цумурой. Если психотерапевтическая установка опасна и мы сейчас не скажем об этом открыто, рано или поздно вам придется за это ответить.
– Психотерапевтическая установка не опасна,- опережая Токиду, сказала Ацуко.- А почему заболел Цумура, так или иначе прояснится.
– Что касается Паприки,- вкрадчиво начал Хотта,- положим, в то время Тиба-сэнсэй в попечительском совете еще не состояла. Иными словами, ее неправомерные действия можно расценивать как превышение полномочий рядовым сотрудником…
Хотта умолк, словно намекая: "Дальше думайте сами".
– Хотите, чтобы я вышла из совета? – спросила Ацуко, уставившись на Хотту. Она будто хотела удостовериться, с какой миной на лице он это подтвердит.
– Ну-ну, пока не утихнет суета с Паприкой…- Хотта несколько смутился.- На время. Ведь если Тиба-сэнсэй не будет членом совета, разоблачение Паприки никак не скажется на репутации института. К тому же срок ее полномочий подходит к концу.
– Позвольте, тогда в чем, по-вашему, заключается благодарность Паприке? – Токида вклинился в разговор, не в силах больше молчать.- Или вы забыли, какие суммы жертвовали институту ее бывшие пациенты – политики и финансисты? И как, скажите мне, можно добиться прогресса науки без риска и научных опытов, которые никогда не находили отклика в народных массах?
– Ты опять за свое? – Сэйдзиро Инуи негодующе окинул взглядом Токиду.- Вечно ты об одном и том же. Взять твою тираду или слова Тибы о ее безусловной вере в безопасность психотерапевтической установки – как специалисты, вы совсем не хотите признать, что разработка научных технологий пущена на самотек. Вам, лидерам технического прогресса, должно быть стыдно за подобную самонадеянность.
13
– Будет вам, господин Инуи,- широко улыбнулся Сима, обескураженный таким фанатизмом в научно-этических взглядах Сэйдзиро Инуи.- Я тоже за это в ответе. Кто, как не я, снова и снова подталкивал Токиду и Тибу к новым разработкам и требовал от них максимально высоких результатов исследований.
– Господин Инуи только что упомянул, что научные технологии пущены на самотек,- раздраженно сказал Овада.- Но ведь это не значит, что господин Токида и госпожа Тиба погрязли в одних технологических разработках. Впервые достигнуты положительные результаты при лечении шизофрении. До сих пор это считалось невозможным, поэтому Токида и Тиба стали главными претендентами на Нобелевскую премию.
– В этом вся проблема, господин Овада.- От слов "Нобелевская премия" Сэйдзиро Инуи изменился в лице. Уголки его губ приподнялись кверху, ноздри раздувались, взгляд стал прямо-таки демоническим. Казалось, он ненавидит саму Нобелевку.- Как я вам уже говорил, пациенты хоть и больны шизофренией, но они люди, поэтому методика лечения прямым проникновением в их души прежде должна со всей тщательностью выдержать полемику в смысле медицинской этики. Тем более что она применима и для обычных, здоровых людей. Тем не менее, что бы ни говорил Токида про эффект при лечении его установкой, еще ни один пациент не излечился полностью. И тем не менее он, не дожидаясь окончательных результатов лечения, принимается за разработку новой аппаратуры. Тратит на это огромные средства.
– Что? Какие огромные средства? Такого…- Токида крайне изумился от неожиданного упрека.- Ушам своим не верю!
– Вы, господин Инуи, как заместитель директора, должны были ознакомиться с финансовым отчетом на прошлом заседании попечительского совета.- Торатаро Сима тоже недоумевал.- Отчет прошел аудиторскую проверку, и его одобрили в Министерстве образования.
– Нет, мы об этом не знали. Но впоследствии господин Ямабэ сообщал нам о частых закупках больших интегральных схем и прочих деталей из компании "Токио электронике Гикэн".
Присутствующие знали, что Ямабэ – близкий к Инуи аудитор, а кроме того, советник кооператива медицинского оборудования.
– В прошлом году я особо не использовал БИСы,- потупив взгляд, неуверенно пробурчал Косаку Токида.- Они что, резко взвинтили цены? Тогда давайте больше через них не заказывать.
– Даже если вы перестанете заказывать детали через "Токио электронике Гикэн", у нас с ними по сей день существуют партнерские отношения. И впредь останутся,- усмехнулся завканцелярией Кацураги и почесал в затылке.
– Кстати, я читал отчеты о прошлой пресс-конференции. Что собой представляет новый модуль? – поинтересовался Исинака. В отличие от Инуи, он на пару с банкиром Хоттой поддерживал технические разработки Токиды.- Сложных научных терминов мне не понять, поэтому расскажите в общих чертах, как он применяется? "
– На данном этапе еще рано о чем-либо говорить,- промямлил Токида, памятуя, что Ацуко велела ему помалкивать о "Дедале".- К тому же мне не хочется опять выслушивать от господина Инуи обвинения в сатанизме.
– Если нам, членам совета, ничего не говорят, надеюсь, директору-то докладывают. Или вы, господин Сима, тоже не в курсе исследований в стенах института? – с показным беспокойством поинтересовался Хотта.
– Ну как же! Токиде нужно только не мешать – и он горы свернет! Слыхал, он мастерит "Дедал" – "Горгону" без проводов. Вы же знаете, в великих открытиях и изобретениях гениев решающую роль зачастую играет его величество Случай.
Инуи остался недоволен таким бахвальством добродушного Торатаро Симы, который явно гордился своим учеником.
– Чем бы он там ни занимался, главное, чтоб не забывал оснащать модули функцией защиты.
От слов Инуи Ацуко Тибу словно обухом по голове хватило. Поставил ли Косаку Токида в модуле блокиратор? Он же рассеян в мелочах, так что вряд ли. Ацуко заметила, как Токида в соседнем кресле весь напрягся, и поняла, что не поставил. Преступность такой халатности она осознавала острее его самого.
– Кстати, через четыре месяца выходит срок не только у госпожи Тибы,- смягчившись, вставил Хотта.- Разумеется, мы не вправе препятствовать продлению полномочий. Но из того, что он здесь наговорил про институт, я понимаю и возмущение господина Инуи. Может, во избежание тенденциозности при исполнении служебных обязанностей господину Симе следует немного отдохнуть, уступив на один срок место директора, скажем, господину Инуи…
Вне всякого сомнения, "неожиданно" оброненная мысль планировалась заранее. Ацуко не исключала подобного и отреагировала моментально:
– А разве директора института назначает не министр образования?
– Ну, перед этим можно проголосовать за новую кандидатуру,- глухо сказал Исинака.- В таком случае министру останется лишь утвердить решение совета.
– Или я сам сложу полномочия… – С лица порядочного во всех отношениях Симы не сходила улыбка.
– Хотите сказать, что и с директором это прежде не обсуждали? – пристально глядя на Хотту, спросила Ацуко.- А то с чего бы так внезапно?
– Нет-нет, это моя безответственность. Совершенно не стоит вести этот разговор. Я просто поделился впечатлением, послушав, что здесь только что говорил господин Инуи. Непростительная оплошность, но я даже не поинтересовался мнением самого господина Инуи.- Исинака продолжал ломать комедию.- Поэтому хотелось бы, чтобы к следующему заседанию совета мы пришли к решению, проводить голосование или нет.
Овада из чувства самосохранения промолчал.
– Если господин Сима уйдет с поста директора, я, пожалуй, тоже выйду из совета,- неспешно произнес Токида.
– И я,- подхватила Ацуко.
– Это почему же? – с сухой угрозой спросил Сэйдзиро Инуи.- По какой такой причине? – Повернувшись к Симе, он повысил голос: – Избавьте нас от этих капризов, господин Сима. Теперь прекрасно видно, насколько вы потакали своим ученикам. Мало того что уйдут из совета – глядишь, вообще плюнут на институт. Современная молодежь вся одинакова. Изучают что душе угодно, не жалея средств, а чуть что не так – тут же заявление на стол и айда на сторону, прихватив результаты исследований.
Торатаро Сима от негодования подался вперед:
– Ни Токида, ни Тиба на такое не способны.
– Я оставлю вам все разработки, вплоть до психотерапевтической установки,- улыбнулся Токида.
Его спокойствие озадачило Инуи.
– Не важничай, Токида. Это само собой. Никак считаешь, будто разработал все в одиночку? Не льсти себе. Ты обязан своим успехом всем меценатам, поставщикам, всем психотерапевтам, задействованным в тестах, всем сотрудникам – от ассистентов до бабушек-уборщиц. Это не твой личный результат. Это результат всего института. Если будешь уходить, оставишь все, вплоть до последних разработок.
– Будет вам, будет,- кинулся успокаивать Инуи изумленный Исинака.- Зачем все воспринимать буквально?
– Собираясь уходить, подумайте, в какое положение поставите всех нас- Теперь и Хотта заговорил всерьез, пытаясь образумить отчаявшихся Токиду и Ацуко.- Насчет выборов еще ничего не решено, поэтому давайте не торопиться. Я лишь предложил, а вас вон куда занесло.
– Извините, не сдержался.- Инуи с усмешкой склонил голову перед Токидой и Ацуко.- Позор моим сединам.
– Слова господина Инуи проникнуты заботой об институте, поэтому не принимайте их близко к сердцу,- защищал своего зама перед учениками Сима.
– А мне что прикажете делать, господин директор? Кацураги, которого волновал лишь документ для министерства, весь подался к Симе.- Надо бы хоть какую резолюцию.
Все вопросы повестки, включая дело Паприки, отложили на потом, и разговор зашел о выборе преемника пожилому инспектору Ямабэ, подавшему заявление об уходе. Этим делом занимался Инуи, который, по слухам, уже держал кого-то на примете. Но для утверждения в должности требовалось решение всех членов совета.
– Кстати, об инспекторе,- сказала Токиде Ацуко, когда они после собрания шли по коридору.- Не хотелось бы, чтобы и здесь оказался человек Инуи.
– Это почему?
– Тебе не показались странными объемы закупок из "Токио электронике Гикэн"?
– Ну. Потому я и сказал, что больше там заказывать не буду.
– И при этих словах занервничал Кацураги.
– Разве?
– Тогда я и подумала – они мошенничали. Пользуясь твоей безалаберностью, раздували объемы закупок, да еще и на крючке тебя держали.
– Да, пожалуй.
– Необходимо, чтобы инспектором стал надежный человек. Я поговорю с директором. Буду просить, чтобы он рекомендовал того, кому доверяет сам.
– Меня больше забавляет, как они засуетились, когда мы обмолвились об уходе. Понимают, что стоит нам уйти, и исследования не сдвинутся с места. И только один заместитель, как мне показалось, не прочь устранить не только директора, но и нас с тобой. Но если только разглагольствовать, пущены технологии на самотек или нет, на одном этом институт не протянет.
– Слушай! – Ацуко вдруг будто осенило. Она остановилась в рекреации перед аптекой – оттуда их пути к лабораториям расходились. Остерегаясь взглядов снующих медсестер и психотерапевтов, она тихо промолвила: – А Инуи прежде не выдвигали на Нобелевку?
– Именно! – Токида в изумлении вытаращился на люминесцентную лампу под потолком.- Я об этом слышал. Разумеется, это было давно – мы тогда еще под стол пешком ходили.