– Когда он орет, его слышно с другого конца коридора.
– Если он сердится, он заставляет тебя переписывать одно предложение сто раз. Нет, не сто, а пятьсот.
– А на занятиях в бассейне, если ты вдруг забыл дома плавки, он заставляет тебя плавать голым.
– Он смеялся над пипиской Эндрю Руки.
– Единственный раз, когда он смеялся.
– Если ты вдруг рассмеешься, он заставит тебя рассказать, почему ты смеешься. Перед всем классом.
– Он говорит, что дети должны уметь самостоятельно завязывать шнурки.
– Его ищет полиция.
– За убийство.
– Его все боятся. Даже из других классов.
– А тем, кто бегает в коридоре, он ставит подножки.
– Говорят, он кого-то избил и раскроил ему череп.
– Руки надо держать на парте.
– Он все конфетсковывает. Конфетсковал у Эндрю Руки его апельсинового человечка.
– Он ненавидит апельсиновых человечков.
– У него целый шкаф, весь набитый апельсиновыми человечками.
– Он запретил, чтобы их приносили в школу.
– Он ест сандвичи с набитым ртом.
– И ходит в коричневых брюках.
Они еще много чего говорят, эти мальчики. Про мистера Строгача.
Один из мальчиков говорит:
– Ну как, страшно? – Он показывает на меня и говорит другому мальчику: – Ему страшно.
Я молчу, не говорю ничего. Я стою у ворот. Не иду в школу.
– Если ты пропускаешь уроки. – Один из мальчиков говорит: – Тебя переводят в класс для отстающих.
– А это что? – говорю.
– Специальный класс для дебилов. У которых мозги не в порядке.
– У меня, – говорю, – все в порядке. С мозгами. И я пойду в школу.
– Пойдешь?
– Да, пойду. В понедельник.
– Значит, ты точно дебил, – говорит один мальчик. А второй мальчик кивает.
Я стою, утираю слезы.
Этот мальчик. У него есть апельсиновые человечки. Мы идем к нему в гости – играть с апельсиновыми человечками.
Второй мальчик идет домой. Говорит:
– Я пойду домой.
Мы с первым мальчиком идем по траве. У него’с собой банка с шипучкой. Он открывает ее, пьет шипучку. Это такой лимонад с пузырьками.
– Тебя как зовут?
– Натан. Я киваю.
– А ты Том. Правильно?
Я киваю. Я – Том, и у меня нет шипучки.
Мы с Натаном идем по траве. Сейчас весна. Мы идем через парк, в гости к Натану. Натан возвращается из школы, он в школьной форме. А я не в форме, сейчас еще даже не понедельник.
Мы с Натаном идем по траве, через парк. Там валяются какашки, ну, которые от собак. Натан перепрыгивает через какашку и попадает ногой в другую. Теперь у него вся подошва в собачьих какашках. Он вытирает ее о траву. Я обхожу какашки подальше, чтобы не испачкать ботинки. Какашки пахнут какашками.
– А ты видел эти новые игрушечные какашки? Я качаю головой.
– Они классные. – Натан изображает руками большую кучу какашек. – Мама их ненавидит. Они такие коричневые. И похожи на пластилин. Из них можно лепить самые разные формы какашек. И еще они пахнут, как настоящие.
– И как они называются?
– Какашки. Я киваю.
Мы с Натаном идем через парк, мы гуляем.
– А у тебя много апельсиновых человечков?
– Десять штук.
– Десять? Натан кивает.
Я молчу, не говорю ничего. У него целых десять апельсиновых человечков.
Мы с Натаном гуляем в парке. Я говорю:
– Мне тоже подарят апельсинового человечка. На день рождения.
– Тебе какого подарят?
Я пожимаю плечами. Их там много, они все разные.
– Скажи, чтобы тебе подарили который в оранжевых штанишках. – Натан перепрыгивает через какашку. – Они самые лучшие, которые в оранжевых.
– А они есть, в оранжевых? Натан кивает.
– А какого цвета они сами? – Я говорю: – Сами фигурки?
– Они все оранжевые. Если они не оранжевые, значит, это подделка.
– А синих не бывает?
– Только в Тайване. Но там они все поддельные. – Натан снимает галстук, скатывает в рулончик и убирает в карман. На улице жарко, сейчас весна. Уже самый конец весны.
Я смотрю на небо. На небе – облако в форме апельсинового человечка. Я показываю на облако, на небо. Натан смотрит на облако и смеется.
– Класс.
– А где ты живешь?
Натан показывает на домик в глубине парка.
– Ты живешь рядом с парком? Натан кивает.
Натан открывает калитку, заходит в сад. Я захожу следом за ним:
– А твоя мама, она сейчас дома? Натан качает головой.
– Можем поиграть с игрушечными какашками. Я говорю:
– Класс.
Говорю, как всегда говорит Натан.
Натан идет через сад, и я тоже иду через сад. Натан переступает через велосипед, который сломан и валяется в траве. Я обхожу велосипед, обхожу подальше, чтобы не зацепиться. Смотрю на лесенку-лазилку, она тоже сломана. Под ней лежит красный коврик. Натан открывает дверь. Это задняя дверь, не передняя. Мы с Натаном входим в дом через заднюю дверь. В коридоре лежит ковер. Точно такой же, как был на улице. Красный. Он весь потертый и старый.
Мы с Натаном заходим в дом. Я стою и смотрю на ковер. На ковре – куча какашек. Это игрушечные какашки.
– Хочешь шипучки? Я киваю.
Натан идет за шипучкой на кухню. Я поднимаю игрушечную какашку. Нюхаю, чем она пахнет. Она пахнет какашкой.
Натан приносит шипучку в стакане с соломинкой. Я держу игрушечную какашку. Натан делает сморщенное лицо.
– Это не игрушечная какашка. Это просто какашка. В коридор выходит собачка и говорит:
– Гав.
Мы с Натаном идем к Биг-Бену. Я знаю, где он живет. По дороге я рассказываю Натану про Биг-Бена. Я говорю:
– Ты его видел?
– Где? В школе? Я киваю.
– А как он выглядит?
– Он очень высокий. Самый высокий мальчик на свете.
– Класс.
– У него самый высокий дом. – Я говорю: – Даже не дом, а маяк.
Про маяк я придумал. Натан говорит:
– Класс.
– У него есть высокое дерево. Выше папы. А папа тоже как дерево. Деревянный.
Натан смеется.
– Класс.
Мы с Натаном заворачиваем за угол, идем к дому Биг-Бена.
Натан смотрит на дом.
– Нормальный дом, самый обыкновенный.
Я киваю.
– А ты говорил, он высокий, как дерево.
– Как маяк.
– Да, как маяк.
Я киваю. Жму на звонок. Звоню в дверь, в самую обыкновенную дверь, как у всех. Мы с Натаном ждем. Я смотрю на небо, оно высокое и синее. Потом смотрю на дверь.
Дверь открывается. Папа Биг-Бена выходит наружу. Обыкновенный, нормальный папа. Вовсе не деревянный. Он говорит:
– Вы к Бену пришли? Вы его друзья? Мы киваем.
Папа идет позвать Бена, Биг-Бена. Натан смотрит на меня и говорит:
– Ты же, кажется, говорил, что у него папа высокий, как маяк.
Я поправляю его:
– Как дерево. Натан кивает.
А потом в дверях встает мальчик, у которого нет головы.
Мальчик наклоняется, и теперь у него есть голова. Он наклоняется и высовывает голову наружу. Натан смеется.
Биг-Бен, самый высокий мальчик на свете, живет в нормальном обычном доме. Он говорит:
– Привет, Том.
– Пойдем поиграем на улице? – говорю.
Биг-Бен смотрит на мальчика, который Натан. Натан стоит, прячет за спиной апельсинового человечка. Это сюрприз. Биг-Бен говорит:
– Мне не разрешают играть на улице. Мне вообще не разрешают играть.
Натан говорит:
– А можно нам к тебе в гости?
Биг-Бен смотрит на папу. Потом снова выглядывает наружу и говорит:
– Хорошо, проходите. Но только без всякого там "играть". Будем вести себя как взрослые люди.
Я киваю.
Натан делает сморщенное лицо.
Мы с Натаном заходим в дом. Поднимаемся вверх по лестнице. Это нормальная лестница, самая обыкновенная. И мы поднимаемся, как нормальные люди. А Биг-Бен поднимается, как ненормальный. Он потому что и есть ненормальный. Не в смысле дебильный. А в смысле, что он не такой, как все.
У него в комнате, в детской. Там все какое-то недетское, не для детей. Это взрослая спальня, с большой взрослой кроватью для взрослых. И со шкафом, который для взрослых. В шкафу – взрослые вещи. И нигде ни одной игрушки.
Биг-Бен садится за стол.
Натан смотрит на стол, на Биг-Бена и говорит:
– Ты что, собираешься делать уроки? Биг-Бен качает головой.
– Мне надо заполнить налоговую декларацию.
Натан делает сморщенное лицо. Мы с Натаном садимся на кровать. Сидим на кровати.
Биг-Бен заполняет налоговую декларацию. Мы с Натаном сидим на кровати. Биг-Бен отрывается от декларации, смотрит на нас. Мы с Натаном сидим на кровати. Сидим, улыбаемся.
Биг-Бен смотрит на нас, он уже не заполняет налоговую декларацию. Он говорит:
– Вы чего улыбаетесь?
– У нас тут апельсиновый человечек. – Я пихаю Натана локтем.
Натан достает из-за спины апельсинового человечка и показывает Биг-Бену.
Биг-Бен роняет ручку. Открывает рот.
Натан бросает Биг-Бену апельсинового человечка.
Биг-Бен ловит его, вернее, пытается поймать, но не ловит. Роняет. Он не умеет ловить, когда ему что-то бросают. Он не такой, как все дети. Биг-Бен поднимает апельсинового человечка, кладет к себе на колени и спрашивает:
– А что с ним надо делать?
– С ним надо играть.
– Я не играю в игрушки. С тех пор, как вырос. Если папа увидит. – Биг-Бен встает и ударяется головой о потолок. – Он страшно рассердится. Я не знаю, что с ним надо делать. Что с ним делают?
– С ним играют. – Натан пожимает плечами. – Играют во всякие приключения.
– Какие всякие приключения?
Натан обводит взглядом комнату. Это взрослая комната, не детская. Натан ищет, какие тут есть приключения. Он показывает на шторы, на самый верх, где карниз. Говорит:
– Вон там, наверху. Это будет канатная дорога.
Биг-Бен смотрит на шторы. Туда, где карниз, который канатная дорога. Биг-Бен сажает апельсинового человечка на канатную дорогу. Отходит на пару шагов назад, смотрит.
Мы с Натаном сидим на кровати. Биг-Бен смотрит на игрушечного апельсинового человечка, играет с ним в приключения. Мы с Натаном сидим на кровати. Биг-Бен говорит:
– И что теперь?
– Ничего. – Натан говорит: – Ты играешь. Биг-Бен улыбается и говорит:
– А это весело. Мне нравится.
Это коробка, в коробке – фрукты. Боксфорд принес фрукты в коробке. Это не просто коробка, а ящик. Он деревянный и с фруктами. Боксфорд заносит коробку, которая ящик, в большую спальню и ставит ящик на кровать.
Рокси сидит за столом, шьет костюмы.
Я сижу на столе. Рокси мне разрешает. На столе, кроме меня, еще швейная машинка. Чашка с чаем. Костюмы. И Том.
Боксфорд ставит ящик на кровать.
Рокси оборачивается к нему. Смотрит на ящик, смотрит на Боксфорда и говорит:
– А что там за фрукты?
– Какие фрукты?
Рокси показывает на ящик, который с фруктами. Боксфорд молчит, не говорит ничего. Выходит из спальни, спускается вниз.
Мы с Рокси прислушиваемся. Рокси говорит:
– Тс-с.
Нам слышно, как Боксфорд идет вверх по лестнице. Потом он заходит с еще одним ящиком с фруктами. Ставит ящик на кровать. Там уже был один ящик, а теперь стало два.
– Коробок. – Рокси говорит: – Где ты взял эти фрукты?
– Какие фрукты?
Рокси показывает на ящик, который с фруктами. Только там не один ящик, а два. Боксфорд молчит, не говорит ничего. Выходит из спальни, спускается вниз. Рокси говорит:
– Он что-то задумал.
Боксфорд поднимается вверх по лестнице. Несет еще один ящике фруктами. Ставит его на кровь. Снова спускается вниз по лестнице. Поднимается. Приносит еще один ящик. Ставит его на кровать. А потом. Закрывает дверь. Садится на кровать, переводит дух.
– Коробок. – Рокси говорит. – Где ты взял эти фрукты?
– Какие фрукты?
– Которые в ящиках.
– Да, но какие именно фрукты?
Рокси, кажется, сердится. Показывает на ящики с фруктами и говорит:
– Вот эти. Которые в ящиках.
– А, эти фрукты. – Боксфорд говорит: – Это мой реквизит для спектакля.
– Для спектакля? Боксфорд кивает.
– Ты играешь в спектакле?
Боксфорд кивает. Улыбается. Он сам чернокожий, а зубы белые. И когда он улыбается, видно, какие они все белые.
– А как же твоя театральная школа?
– Занятия начнутся осенью. А это летние постановки. В "Льдинке".
– Ты играешь в спектакле? Боксфорд кивает.
Рокси встает, улыбается, идет к Боксфорду, хочет обнять.
Боксфорд встает, улыбается, обнимается с Рокси.
Я спрыгиваю со стола, забираюсь к Боксфорду на спину. Обнимаю его со спины.
Все очень радуются, все волнуются. Боксфорд берет из ящика фрукты и начинает ими жонглировать. Я тоже беру фрукты. Смотрю на них. Самые обыкновенные фрукты. Рокси берет яблоко. Рокси ест яблоко и улыбается. Потом целует Боксфорда. Я смеюсь, потому что мне весело, и ем фрукты. Они сладкие, как конфеты. Это такие специальные фрукты со вкусом конфет.
– А что за спектакль? – Рокси говорит: – О чем?
– Пьеса… э… ну, такая… классическая история о рыбе, вытащенной из воды. С политическим подтекстом.
Рокси смотрит на ящики с фруктами.
– А как называется пьеса?
– "Повелитель фруктовых пирожных". Рокси садится на кровать.
– Ага.
Боксфорд садится на кровать рядом с Рокси.
– На самом деле она неплохая. – Боксфорд обнимает Рокси за плечи.
– Это комедия? Боксфорд качает головой.
– Значит, она еще хуже, чем кажется. Боксфорд кивает.
– А какой там сюжет? Что там происходит, какие события?
Боксфорд изображает руками открывающийся занавес.
– Грузовой самолет. Разбивается где-то в пустыне. Из пищевых продуктов выжили только…
Рокси смеется.
– Из продуктов выжили только двадцать шесть разных фруктов и овощей. В частности, одно яблоко.;.
– Яблоко я только что съел.
– Там есть еще, Рокси. Рокси выплевывает косточки.
– Надо устроить прослушивание.
– Рокси, это серьезно. – Боксфорд, кажется, сердится. – Так на чем я там остановился?
– На яблоке.
– Да. Значит, яблоко. Оно находит игрушечную трубу. И трубит в эту трубу, созывая всех уцелевших…
– По-моему, я знаю, что будет дальше. – Рокси встает. Ходит по комнате и рассказывает: – Эти фрукты и овощи. Которые выжили после крушения самолета. По прошествии какого-то времени. Потеряли свой цивилизованный овощной и фруктовый облик. И полностью выродились в заплесневелых дикарей.
Боксфорд кивает.
– Кошмар, правда? Рокси кивает.
Боксфорд и Рокси смеются.
Я тоже смеюсь, потому что мне весело.
Рокси смотрит на ящики с фруктами.
– Теперь мне их жалко. Боксфорд смеется. Рокси говорит:
– А что эти фрукты? Надеюсь, они актеры классической школы?
– Нет, роли фруктов играют актеры-люди. Я их купил для вдохновения.
– Тебе требуется вдохновение?
– Нет, не мне, а тебе. – Боксфорд говорит: – Для костюмов.
Рокси приподнимает бровь.
– Я буду делать костюмы?
– У их штатного костюмера аллергия на сахарозу. Рокси смеется.
– Лишние деньги – они никогда не лишние.
– Так ты возьмешься? Рокси кивает. Смеется.
Боксфорд достает еще фруктов из ящика.
– Вот все действующие лица. В произвольном порядке. Яблоко ты уже съел.
– И вдохновился, – говорит Рокси, потирая живот.
– Что у нас дальше? Банан. Это я. Рокси падает на пол и смеется.
– Что ты смеешься? Я гениально сыграю банан. Я дебютировал в роли банана еще в школьном спектакле.
Рокси смеется до слез.
– Потом капуста. И еще утка. Да, я тоже заметил. Она не совсем чтобы фрукт или овощ. – Боксфорд открывает ящик, и оттуда выходит утка. Выходит и крякает.
Рокси пытается уползти за дверь.
– Не бойся, Рокси. Он у нас настоящий джентльмен. Да, Гилберт?
– Кря-кря.
Рокси заходит обратно в комнату. Прячется за дверью. Смеется.
Утка ходит по комнате и крякает:
– Кря-кря-кря. Рокси смеется.
– Потом плод яичного дерева.
– Яйца не растут на деревьях.
– Это просто такое название – яичное дерево. Хотя это даже не дерево.
– А по-моему, это простой баклажан.
– Это и есть баклажан. Но его иногда называют яичным деревом, то есть плодом яичного дерева. Это его псевдоним. Так, что у нас дальше? Ага, фенхель.
– Который я ненавижу.
– Как и всякий разумный человек. Так, потом виноград. И фасоль. И еще идиотизм. Тоже не совсем фрукт.
– Это точно.
– Дальше у нас идет тыква. Фонарь из тыквы. Знаешь, как его делать? Берешь самую обыкновенную тыкву. Вынимаешь всю сердцевину с косточками, вырезаешь глаза и рот.
Рокси идет на кухню за ножом.
– Потом киви. И лайм. – Боксфорд достает из коробки лайм. – Недозрелый лимон. И еще манго.
– Любимый фрукт феминисток.
– Да. Потом нектарин. Лысый персик. С большой твердой косточкой в центре. Потом апельсин.
Апельсин. Апельсиновые человечки.
– Ананас. И айва. Никогда про такую не слышал.
– Похоже на грушу.
– Это айва. – Боксфорд говорит: – Ее еще называют дурацкой грушей. Потом редиска. И звездоплодник, мой самый любимый. Его даже не обязательно есть, можно просто подвесить на ниточке к потолку, и он будет радовать взгляд.
Рокси берет нитку. Подвешивает к потолку этот самый звездоплодник.
– Потом тюльпан. Опять не совсем фрукт. – Боксфорд вынимает из ящика красный тюльпан. Это не фрукт, а цветок. – И вангерия съедобная. Только она не съедобная. В смысле невкусная. Ну, арбуз мы все знаем. Он вкусный. И еще дуриан.
Рокси смеется. Дуриан – очень смешное название
для фрукта.
– И фейхоа. Ее надо правильно произносить, чтобы не получилось совсем неприлично. А то она может обидеться.
Рокси смеется.
– Она знаешь какая вкусная. Даже вкуснее, чем
арбуз.
– Дай попробовать.
Боксфорд дает Рокси эту самую фейхую, которую надо правильно произносить.
Рокси ест фейхую, кивает. Улыбается.
– Дальше ямс. Я думал, что ямс – это такое животное. А оказывается, что нет.
Рокси берет ямс, держит его в руке.
– Да, Коробок. Это точно не животное. – Рокси показывает на утку. – Вот это животное.
– Кря-кря.
Рокси с Боксфордом смеются и дразнят утку:
– Кря-кря-кря.
– Кря-кря.
– И последний – цуккини. Более известный как кабачок. Он похож на зеленый пенис. Собственно, вот все действующие лица.
– И мне нужно будет сделать для всех костюмы? Для
каждого овоща и фрукта?
– Кря-кря.
– И для утки. Утка кивает. Боксфорд кивает.
– Репетиции в костюмах начинаются через две недели. Так что, наверное, надо уже приступать, чтобы успеть.
Если я не буду спать, мне не придется потом просыпаться, чтобы идти в школу.
Я иду в спальню Рокси и Боксфорда, говорю:
– Если я не буду спать… Ой.
Рокси смотрит на меня, говорит:
– Блин.
Боксфорд говорит: