- Ты нам нужен, Ганс! - проговорил Зееман так, будто объявлял приказ. - Ты знаешь границу как свои пять пальцев. Возможно, чехи закроют ее, чтобы никто не ходил туда-сюда, даже пришлют войска. Но ты ловкий парень, ты и сквозь замочную скважину пролезешь. Недаром тебя прозвали "королем контрабандистов". А у нас для тебя есть дело. Платим мы хорошо, это могут подтвердить мои друзья. Заработаешь, и тяжелый рюкзак таскать не придется. В общем, нам нужен связной. Знаешь, что это такое? Это сноровистый, толковый парень, который носит из-за границы для нашей организации различные материалы и приказы. Без связи наше движение было бы изолированным. Связной должен будет переходить границу даже в том случае, если по ней протянут колючую проволоку. Ты бы снискал себе большое уважение наших людей, и фюрер вознаградил бы тебя по заслугам.
- Я в политику никогда не вмешивался, - ответил Ганс.
- Ну и дурак, - сказал Зееман спокойно, будто уговаривал маленького ребенка. - Но я дураков терплю. Тебя просто никто не вразумил, никто не открыл тебе глаза, поэтому ты и дурак. Это не твоя ошибка, а, скорее, наша. Нам давным-давно надо было привлечь тебя к нашему делу. Партия должна заботиться о воспитании людей.
- А что дальше? - холодно спросил Ганс. Он догадывался, что Зееман получил задание привлечь его на сторону фашистов.
- Открой глаза, Ганс. Неужели ты не видишь, что творится в мире?
- Наверное, не вижу, - произнес Ганс.
- Придет наш день...
- Какой день? - спросил Ганс удивленно, хотя ему было хорошо известно, о чем говорит Зееман.
- Знаешь что? Приходи на собрание в Зальцберг. Мы пошлем тебе приглашение. Там открываются глаза у многих олухов, откроются они и у тебя. Об оплеухе, которую ты мне дал, я готов забыть. Нас ожидают великие дела, и мы, немцы, должны держаться вместе.
Двое молодых людей, которые до сих пор стояли за спиной Зеемана, немного оживились и подошли поближе. Правую руку оба держали в кармане. В деревне говорили, что с этим бульдогом ходят два человека с пистолетами - его телохранители. Если бы Зееман приказал им, они бы не задумываясь пристрелили Ганса, а труп забросили куда-нибудь в чащу. Это они умели. Убийство человека было для них делом обычным.
- Я слышал, ты стал важной персоной, - шутливо произнес Ганс.
- Слушай, я тебе еще раз говорю: не будь глупцом. Пора тебе выяснить, на чьей ты стороне, - сказал Зееман, не обращая внимания на последнюю фразу Ганса.
- Я все время стою на своей стороне. Не поворачиваюсь в ту сторону, куда ветер дует, как некоторые. Вот ты, например, совсем недавно был социал-демократом...
- С тобой нельзя разговаривать, - проговорил Зееман - очевидно, упоминание о бывшей политической принадлежности порядком его разозлило. - Пойми, у тебя только две возможности: идти с нами или против нас. Некоторым достаточно влепить несколько пощечин, чтобы они пробудились и заняли отведенное им место.
- Ты прав. Но некоторым не мешает дать по морде, чтобы они знали, что не следует соваться в чужие дела.
Ганс и Зееман с ненавистью взглянули друг на друга. Для Зеемана такая дуэль была несравненно безопаснее, ведь за его спиной стояли два единомышленника.
- Зачем нам ссориться? - засмеялся вдруг Ганс. - Не забывай, что я контрабандист и через границу хожу за деньги. А ты ведь даже не сказал, сколько я буду за это иметь. Даром и курица землю не гребет. Одними обещаниями меня не заманишь. Деньги на бочку, тогда и разговор будет.
- Это верно, - с облегчением сказал Зееман. Нельзя было осложнять отношения с Гансом, ведь ему поручили привлечь контрабандиста на свою сторону. - Я спрошу об этом, а потом скажу тебе. Но на собрание ты обязательно приходи. И не размышляй слишком долго, а то упустишь момент.
- Хорошо, - ответил Ганс, проходя мимо Зеемана.
Сопровождавшие того молодчики расступились, однако рук из карманов не вынули. Ганс прошел между ними, стараясь сохранять спокойствие, но внутри у него уже поселился холодок страха. Чтобы скрыть это, ему даже пришлось закусить губу. Ноги стали будто ватными. "Ничего не произойдет... - убеждал он себя. - Ничего... Совсем ничего..."
Сзади на тропинке ни звука. Они дали ему время на размышление. Но можно ли им верить? Стоит Зееману кивнуть, как его молодчики мгновенно влепят в него пару нуль, а потом бросят куда-нибудь в кусты, и никто никогда не узнает, кто же его убил. По деревне, конечно, пустят слух, что его убили таможенники, а этот бульдог будет ходить и ухмыляться. На лбу у Ганса выступил пот. Каждый шаг давался ему с трудом, будто он шел по топкому болоту. Один, два, три... Может, самое время броситься в чащу, припасть к земле, чтобы пули пролетели над головой, а затем быстро отползти под ветви елей...
Контрабандист споткнулся о пень, резко обернулся и посмотрел на тропинку. Там никого не было. Он сел на ближайший пень, вынул из кармана платок и вытер лоб. Ему стало дурно от собственной трусости.
- Трус! - выкрикнул он в настороженную лесную тишину.
Ганс шел к границе и думал о том, что не следует больше встречаться с Зееманом безоружным. Нельзя зависеть от его милости или немилости. Предложение же Зеемана он твердо решил отвергнуть.
4
Дерфель аккуратно складывал коробки с зелеными наклейками "Цейс". Ганс вытащил изо рта трубку, наклонился и взял бутылку пива, которую он поставил возле открытого ящика. Напившись, он подал бутылку Кречмеру. Долговязый контрабандист допил пиво одним большим глотком.
Ночь была душная. Горизонт полыхал далекими зарницами, что предвещало скорую грозу. Небо оставалось чистым, но звезды уже потеряли свою обычную яркость - постепенно их закрывала неотвратимо надвигавшаяся мгла. Контрабандисты знали, что, стоит им выйти из прохладного склада, они тут же начнут потеть под тяжестью увесистых рюкзаков.
- У меня для вас есть еще дело, - заговорил Кубичек, когда они складывали коробки с товаром в рюкзаки. - С вами пойдет один человек.
Кречмер и Ганс переглянулись.
- Если вы хотите, чтобы мы водили людей, то не давайте нам рюкзаки. Двум господам служить нельзя, - глухо откликнулся Ганс.
- Не расходитесь сразу, речь идет о пустячном деле, - спокойно возразил коммерсант. - Надо показать дорогу одному парню, только и всего. Он хочет сходить в Георгшталь к сестре. Завтра вернется назад.
- Сказка про белого бычка. Что мы за это будем иметь? - спросил Кречмер, для которого важнее всего были деньги.
- Это моя просьба, - проворчал Дерфель. - Для старого друга могли бы сделать это бесплатно.
- Ну, если только для тебя... - согласился Ганс. - Пусть присоединяется.
- Этот парень - мой старый друг, - объяснил Дерфель. - Работал вместе со мной в цирке Хагенбека. Денег, чтобы заплатить, у него нет. Бедняк он.
- Вот еще что, - проговорил Кубичек, когда они взвалили тяжелые рюкзаки на спины. - Товар у вас ужасно дорогой, имейте это в виду. Если принесете все в целости и сохранности, я вам доплачу.
- Идет! - отозвался Кречмер удовлетворенно.
- Если же попадете в безвыходное положение, постарайтесь избавиться от рюкзаков, иначе вас крепко накажут.
- Оставьте ваши советы при себе, мы сами знаем, что надо делать, - отрезал Ганс и повернулся к своему напарнику: - Ну что, Йозеф, идем?
Они вышли через сад в сопровождении Дерфеля. Ночь была тихая, только где-то на другой стороне городка яростно лаяла собака.
- Где твой дружок? - спросил Ганс Дерфеля.
- Сейчас сбегаю за ним.
- Он должен был бы нас уже ждать, - разозлился Ганс. - Если его не будет здесь через пять минут, мы потопаем одни. Ночи сейчас короткие.
Дерфель, натужно дыша, скрылся в темноте. Через несколько секунд его шаги затихли. Где-то вдалеке долго сигналил паровоз, очевидно дожидаясь пропуска на станцию. Звук был чистым и ясным, будто железная дорога проходила совсем рядом.
- Будет дождь: поезд слышно.
- Похоже на то. Подождал бы часа два.
- Может, и подождет, - проговорил Ганс, поднимая глаза к небу.
Звезды почти скрылись в облаках, темень была такая, что хоть глаз коли.
- Ну и дела! - сокрушался Кречмер. - На кой черт нам сдался этот тин? Води его бесплатно.
- Слушайте, сделайте хоть раз что-нибудь бесплатно! - возмутился Кубичек, вышедший вслед за ними в сад и слышавший последние слова Кречмера.
- Покажите мне человека, который вкалывает задаром, и я поставлю ему памятник. Только некому такой памятник ставить, - усмехнулся контрабандист.
Ганс сел в траву, привалившись рюкзаком к забору, и закурил трубку. Потягивая ее, он смотрел на небо. Чувствовалось приближение грозы. Наверное, она уже бушевала где-то в стороне: небо время от времени озаряли всполохи молний.
Дерфеля и его друга они ждали не меньше десяти минут. Ганс осветил фонариком незнакомца. Это был тощий человек средних лет, в вельветовом пиджаке, который был ему явно велик, в шляпе с опущенными полями.
- Будете держаться за нами, и никакого шума. Если вдруг наткнемся на таможенников, постарайтесь исчезнуть. Вы не знаете нас, мы не видели вас. Ясно? - инструктировал его Ганс.
- Ну, счастливо! - пожелал им на прощание Кубичек.
Дерфель лишь что-то прохрипел. Они пошли проселком прямо к границе. Темп сразу взяли высокий, чтобы как можно быстрее выйти к лесу. Они слышали, как незнакомец спотыкается, стараясь не отстать, как останавливается и подолгу надрывно кашляет, но ночи были теперь очень короткими, в третьем часу небо на востоке уже окрашивалось в серый цвет, поэтому надо было торопиться. Поле и луга они, можно сказать, пробежали. Кречмер шагал впереди, далеко выбрасывая свои длинные ноги. Ганс и незнакомец едва поспевали за ним. Душная ночь действовала на всех угнетающе. По спинам контрабандистов текли ручейки пота.
Недалеко от границы контрабандисты, как обычно, остановились отдохнуть. Сбросили рюкзаки в траву и сами легли рядом. Их окружала гнетущая тишина душной ночи, не было слышно даже криков ночных хищников. Контрабандистам казалось, что небо опустилось вниз и уже касается верхушек деревьев. Издали доносились раскаты грома.
- Быть нам мокрыми, - проговорил Ганс.
- Пойдем! Надо побыстрее добраться до дому.
Они поднялись, взвалили рюкзаки на спины, поправили лямки и предупредили незнакомца, что теперь дорога пойдет лесом и до границы совсем недалеко. Загрохотал гром, и небо прочертил яркий зигзаг молнии. Через минуту по листьям застучали крупные капли дождя, но под деревьями все еще сохранялась ужасная духота. Пот заливал контрабандистам глаза, ручейками стекал по их щекам.
Неожиданно впереди мигнул свет фонарика. Кречмер остановился и тихонько свистнул. В ответ раздался такой же свист.
- Все в порядке? - шепотом спросил Кречмер.
- Таможенников вообще сейчас в лесу нет, - вполголоса ответила Марихен. - Малы закончил дежурство в шесть. Я видела, как он разговаривал возле конторы с Карбаном. Венцовский заступает в четыре утра, очевидно вместе с Карбаном. Я проходила мимо, когда они говорили об этом.
- Тогда все в порядке, - удовлетворенно сказал Кречмер.
- Не совсем, - возразила девушка. - Лес полон всяких подозрительных типов, поэтому я и пошла от границы вам навстречу.
Вдруг контрабандистам почудилось, что где-то в стороне зашелестели листья. Они оглянулись, но вокруг было по-прежнему тихо.
- Свинья все-таки этот Дерфель, - прошептал Кречмер. - Мог бы так прямо и сказать, что этот парень бежит от нацистов. "Старый друг"! Глупости! А мы оказались такими идиотами, что сразу ему поверили.
- Не кричи! - остановил его Ганс. - Мне все было ясно с самого начала. Неужели ты не заметил, какой этот парень тощий? Наверняка сбежал из какого-нибудь концлагеря.
- Я действительно работал с Дерфелем в цирке Хагенбека, - проговорил незнакомец, подходя к контрабандистам.
- А теперь бежите из концлагеря, не правда ли?
- Какая разница, откуда я бегу, - сказал человек устало. - Мне нужно перебраться на другую сторону, вот и все.
- Марихен, ты видела немецкие патрули? - спросил Ганс.
- Целых два.
- Сколько в них людей?
- Наверное, человек пять. Они так шумят, что их слышно за километр.
- Иди впереди, Марихен! - сказал Ганс. - А вы держитесь немного сзади, но только на таком расстоянии, чтобы услышать нас, - добавил он, обращаясь к незнакомцу.
На неподвижный лес обрушились потоки дождя, и все сразу намокли.
- Если мы не пойдем быстрее, я на другую сторону уже не попаду, - с трудом произнес незнакомец, и в голосе его прозвучал страх. - Посмотрите!
Ганс включил на мгновение фонарик. Человек вытяну а ладони - на них виднелись темные пятна. Из-под расстегнутого пиджака проглядывала повязка, стягивавшая грудь незнакомца. Она была вся в крови.
- Я потерял много крови, - чуть слышно проговорил он, - а вы еще такой темп взяли...
- Пинка бы дать Дерфелю за эти штучки! - пробурчал Кречмер. - Почему он нам не сказал об этом? Не верит, что ли?
- Мы действительно шли очень быстро. Как же вы за нами поспевали?
- Я должен переправиться на другую сторону!
Гроза бушевала вовсю. Небо то и дело вспарывали молнии. Поднялся ветер, который наконец всколыхнул застойный лесной воздух. Деревья сразу зашумели.
- Пошли!
Не успели они сделать и нескольких шагов, как услышали приглушенный стон незнакомца. Оглянувшись, контрабандисты увидели, что он опустился на колени, а лицо его исказила гримаса.
- Марихен, возьмешь рюкзак? - спросил Ганс девушку.
- Возьму.
- Да ты с ума сошла! - разозлился Кречмер. - Ты же только оправилась после болезни.
- Тогда зачем ты ее потащил в лес? - обрушился на него Ганс. - Она дружит с таможенником, а ты заставляешь ее помогать тебе, контрабандисту! Ты соображаешь, что делаешь?
Кречмер ничего не ответил. При помощи Ганса Марихен надела на плечи лямки рюкзака, подбросила его, поправляя на спине. Ничего, до деревни как-нибудь донесет. А если устанет, отдохнет минутку, другую. Только бы перейти границу, а там можно не спешить. Там их никто ловить не будет, да и этого несчастного тоже.
- Мы даже не знаем, кто он такой, а должны с ним... - заворчал Кречмер, но Ганс одернул его:
- Давай, давай кричи на весь лес, может, беду накличешь!
- Этому человеку нужно помочь, - твердо заявила Марихен. - Или ты хочешь бросить его тут, в двух шагах от границы?
Ганс наклонился к незнакомцу и поднял его. Он был очень легким. И немудрено, в концлагере вряд ли кто набирал вес.
- Идите впереди! - скомандовал Ганс. - А я с ним потащусь следом за вами.
Долговязый Кречмер пошел первым, за ним - Марихен. Теперь Кречмер все время думал о том, что Кубичек неспроста боялся за содержимое рюкзаков, предупреждал их о высокой стоимости товара. Ганс безумец, а Дерфель идиот. Ничего, они придут в Зальцберг и поговорят с ним как следует. Кречмер шел так быстро, что девушка с трудом поспевала за ним. Потом контрабандист спохватился, что дочь несет тяжелый груз, и сбавил шаг. Через четверть часа они перейдут границу, а еще через час будут дома. Они не стали останавливаться и прислушиваться, как обычно делали перед переходом границы: чехословацких таможенников все равно не было, а нацисты контрабандой не интересовались. Они охотились за другой дичью.
- Стой! Кто идет?
Неожиданно тропинку залил яркий свет. Кречмер остановился и прикрыл глаза. Он не видел, кто их задержал.
- Куда идете?
- В Кирхберг.
- Контрабандисты?
- Да.
- Документы!
Кречмер вытащил из кармана потрепанное удостоверение и протянул его по направлению источника света.
- Что несете?
Лица обступивших их немецких таможенников и полицейских скрывала темнота. Яркий свет фонарика бил в глаза Кречмеру и Марихен.
- Да так, всякую ерунду, - подобострастным тоном заговорил Кречмер, вытянувшись по стойке "смирно".
- Это ваша дочь?
- Да, - спокойно ответил Кречмер.
- Хорошо, - сказал человек, который просматривал удостоверение.
Только сейчас контрабандист узнал его. Это был заместитель начальника таможни Хейдель из Зальцберга, добрый и спокойный человек, который большую часть служебного времени проводил на таможенном пункте в Винтерсдорфе. Если уж и он оказался этой ночью на границе, значит, неспроста.
- Ну, Кречмер, как там у вас, в Чехословакии, дела? - спросил Хейдель.
- Нищета и безработица. Пора фюреру позаботиться о нас, - проговорил Кречмер, продолжая стоять навытяжку.
- Потерпите, фюрер обо всем знает. Судетенланд будет принадлежать рейху, - заверил Хейдель, хотя сам нацистам не очень симпатизировал.
- Мы ждем не дождемся освобождения, - пробубнил Кречмер.
- Понимаю, - вздохнул Хейдель. - Нужда - это ужасно, немцам у вас живется нелегко.
- Ничего, дождетесь и вы освобождения, - сказал один из полицейских.
- Пусть скорее придет этот день! - воскликнул контрабандист.
Полицейский направил луч фонарика на Марихен.
- Погаси фонарь! - прикрикнула на него девушка. - Зачем ты светишь мне в глаза? Разве можно вести себя так с дамой?
Полицейские засмеялись, начали шутить с девушкой, некоторые предлагали помочь нести рюкзак, другие же, наоборот, приглашали остаться, у них-де и шнапс найдется и можно хорошо провести время до утра. В конце концов она обещала встретиться с ними в Зальцберге. Мужчины отпускали двусмысленные шуточки и хохотали до тех пор, пока начальник патруля, высокий мрачный парень, не прекратил их веселье.
- До свидания! - крикнул Кречмер и быстро взвалил рюкзак на плечи.
Они перешли границу и заспешили домой.
5
На другой день Ганс пошел к доктору. В городке их было два. Один из них, доктор Малек, был лидером чешского национального меньшинства и старостой местного отделения "Сокола". Ганс его хорошо знал. Малек когда-то лечил его маленькую дочку и жену. Как только Ганс сообщил доктору, кто находится в его доме, тот бросил все свои дела, они сели в старую "Татру" доктора и поехали в Кирхберг.
- Что, собственно, случилось, пан Гессе? - спросил Малек по дороге. - Кто стрелял в этого человека? Эта проклятая граница когда-нибудь здорово накажет вас, вот увидите.
Ганс рассказал, что случилось ночью. Он верил Малеку. Осмотрев раненого, доктор сказал:
- Пан Гессе, его необходимо отвезти в больницу. Рана довольно серьезная. Пуля вошла в грудь, очевидно, перебила одно из ребер и вышла наружу. Нужен рентгеновский снимок. Так что будем делать?
- Мне кажется, его лучше оставить здесь, доктор.
- Знаете, я обязан сообщать в полицию о ранениях огнестрельным оружием. Протоколы, следствие, вам известно, что происходит в подобных случаях.