И вот в палатке появились двое стражников Астиага, одетых куда роскошнее, чем сам Кир: они были в сверкавших серебряным шитьем парчовых кафтанах. Однако без шапок.
Оба стремглав бросились к ногам царя и замерли, уткнувшись лбами в волчью шкуру, лежавшую под раскладным сиденьем Кира. Царь поморщился. Наутро, когда уже сотни мидийцев выражали ему свою преданность и поклонение таким же образом, он уже не морщился, а впоследствии стал спокойно переносить даже раболепные поклоны персов из других родов, ибо персы быстро переняли многие обычаи и одежду мидян. Но в ту ночь он поморщился, когда перед ним распростерлись двое вражеских воинов, пришедших просить его о милости.
Кир повелел им подняться, но они отказались вставать с колен.
- Пощади нас, великий царь! Да будут боги покровительствовать тебе во всех твоих делах и да продлят твой славный род во веки веков! - обратился к нему один из стражников,- У нас нет никакого желания сражаться против тебя. Напротив, мы сочтем за лучшее в жизни верно служить царю персов. Мы просим смилостивиться над воинами, которые еще находятся под чужой властью. Царь, пусть твои славные воины сохранят нам жизнь. Мы готовы сейчас же открыть ворота дворца и вывести Астиага наружу.
Кир снова поморщился. На этот раз - от многословия. Он приподнял руку, и мидянин замер с открытым ртом.
- Мой дед, великий царь Астиаг, здоров? - строго спросил Кир.
- Мы видели его здоровым, царь,- изумленно пробормотал мидянин.
- Он спокоен или пребывает в страхе?
- Он очень устрашился, царь. Он велел запереть все двери, сидит в опочивальне без движения.
- А вы говорите, что здоров,- покачал головой Кир, сильно напугав и самих "послов",- У великого царя Астиага есть оружие? Он может иметь при себе какой-нибудь яд?
- Да, у него есть меч. А о яде мы ничего сказать не можем. Не видели.
- Мне нужны воины. Я сохраню вам жизнь и всех охотно приму на службу, только если вам удастся сохранить жизнь царю Астиагу.
Мидяне переглянулись в величайшем недоумении.
- Кратон,- подозвал меня Кир,- Ты пойдешь с ними. Позаботься о моем бедном предке. Не допусти, чтобы он, в приступе отчаяния покончил с собой.
- Приложу все силы,- с радостью пообещал я.
- Не хочу быть похожим на вашего царя Эдипа,- тихо, с улыбкой добавил Кир.- Оденься получше и уговори старика, чтобы он принял меня, как доброго гостя.
Мы проникли во дворец через один из тайных ходов. Сразу за стенами мне в нос ударил тяжкий запах мертвечины.
- Что это? - спросил я мидян.
Стражник, вытянув руку с факелом, отошел на несколько шагов, и я, увидев шеренгу стоячих трупов, содрогнулся. Лица мертвецов были перекошены, рты разинуты. Тела их вздулись. Потом я заметил, что их ноги не достают до земли, потемневшей вокруг от крови. Внизу, под богатыми одеждами каждого из этих несчастных людей, скрывался тесаный кол.
- Это маги! - делая страшные глаза, прошептал мидянин.- Астиаг казнил всех своих жрецов, ведь они когда-то предсказали ему, что от Кира не будет беды.
"Дважды ошиблись царские мудрецы",- грустно усмехнулся я.
Помню множество резных лестниц и дверей, обитых золотыми пластинами с изумительной чеканкой, а также слоновой костью, изрезанной тонкими узорами.
Стражники не лгали. Астиаг сидел на своем ложе, посреди мятых покрывал, и бессмысленно таращился на стену. Царь Мидии был очень полный, обрюзгший старик с крупной головой и мясистым подбородком. Завитые колечки его еще густых волос теперь клубились в беспорядке, и он немного напоминал отжившего свое, ослабевшего, ослепшего и оглохшего льва, который уже из последних сил поднимает голову, чтобы гаснущим взором окинуть свое племя и свои владения.
- Отвлеките его,- тихо велел я стражникам.
- Как?! - соображая не лучше своего повелителя, беспомощно развели они руками.
- Поднесите ему питье и скажите: "Вот, ты просил, Повелитель".
- Но ведь он не просил.
"Если все мидяне так отупели, странно, что их никто не успел завоевать раньше",- подумал я и гневно приказал:
- Делайте что сказано, если хотите жить.
Астиаг содрогнулся, будто увидел не стражника, подносящего золотой сосуд с вином, а ужасного призрака.
- Зачем?! - так и взвизгнул он.
- Ты просил пить, царь,- пролепетал стражник,- Вот вино.
- Я ничего не просил! - закричал Астиаг.
- Просил, царь, просил,- стал настаивать стражник, чуть отступив; его рука задрожала.- Мы все помним. Спроси остальных.
Мне-то и нужно было это препирательство. Я быстро управился: шмыгнул по-кошачьи на царское ложе позади Астиага и живо отыскал среди складок короткий меч, кинжал и какой-то подозрительный пузырек, отлитый из серебра.
- Вы все хотите меня отравить! - вопил на весь дворец царь Мидии,- Хотите моей смерти! Не получите! Я сам... Я сам...
И он завозился, видимо ища припасенные для себя орудия смерти. Тут перед ним появился Кратон из Милета, одетый в дорогие одежды знатного мидянина, которые подобрали по его указанию сами стражники.
- Царь Мидии! - громко возгласил я,- Твой внук, Куруш, царь Ахеменид, шлет тебе привет и желает тебе и твоему славному роду здоровья и благоденствия!
Астиаг разинул рот и вытаращился на меня. Уж я приложил все свои силы и способности, чтобы явиться перед ним словно по волшебству - как бы возникнув из эфира.
- Ты кто? - прошептал старик, едва справившись с изумлением.
- Посланник богов! - не ведая стыда, отвечал я.
- Ведь ты чужестранец!
- Тем более. Выслушай меня, царь Мидии. Куруш, царь персов, желает тебе, своему ближайшему родственнику, самых великих благ и надеется, что ты примешь его достойным образом.
- Куруш... Куруш...- как в бреду, забормотал Астиаг, уронив голову, а потом вдруг встрепенулся.- Где мои маги?! Почему они обманули меня? Пусть они мне скажут, что делает здесь Куруш.
- Он пришел навестить своего деда,- уже не особо церемонясь, сказал я Астиагу.
- Навестить?! - злобно воскликнул Астиаг,- Мои маги обманули меня. Значит, он тоже обманет. Вот он прислал чужестранца, который лжет.
"Любопытно, что Астиаг ответил бы Гистаспу или Губару? - подумал я, усомнившись в своих способностях как посла и, значит, усомнившись в правильности выбора, сделанного самим Киром.- Губару вспыльчив, а вот Гистасп подошел бы для этого дела гораздо лучше меня".
Позже я узнал от Кира, что он попросту опасался за жизнь любимого брата, до конца не доверяя стражникам Астиага.
- Возвращаюсь к царю,- шепотом сказал я стражнику,- Но скоро вернусь. По знаку вы поднимете Астиага и понесете его навстречу царю Курушу. Тогда крепко держите его за руки и за ноги, чтоб не брыкался и сохранил величественный вид.
Еще я велел им открыть главные дворцовые ворота.
Кир пребывал в тревоге и нетерпении. Он уже не мог усидеть в палатке и стоял под прикрытием двух щитов, поглядывая на верхние ярусы дворца.
Увидев меня, Кир удивился и даже отступил на шаг, чтобы осмотреть разодетого по-мидийски эллина с головы до ног.
- Ты успел стать хазарапатом у царя Мидии, Кратон? - Усмехнулся он, хотя взгляд его остался тревожным.
Мой рассказ о том, что я видел и слышал, был коротким, но исчерпывающим.
- Магов жаль,- покачал головой Кир.- Знал многих. Они очень помогли мне, когда я еще не мог надеяться на свою силу. Я хотел одарить их всех. Ведь они не лгали моему деду. Никто из них не лгал.
- Надо спешить,- таков был мой вывод.- К утру царь Мидии, да помогут ему теперь только боги, может и вовсе лишиться рассудка от страха и волнения. А то и лопнет какая-нибудь жила. Стражники готовы.
Кир взглянул на меня, как никогда, строго.
- Если царь Мидии умрет от страха, ответишь головой ты, а не они,- предупредил он.
Я мог бы отказаться от затеи, сказав царю: "Повелитель, делай сам что хочешь". Но тень Анхуза-коновала маячила у меня за спиной.
- У великого царя Мидии остался один хазарапат,- ответил я Киру,- Он перед тобой и готов ответить головой за недостойный прием царя персов.
Тогда Кир сухо улыбнулся и велел своим воинам-персам выстроиться в две торжественные шеренги перед вратами дворца. "Царская дорога" ярко осветилась факелами.
На четвертом ярусе дворца мидяне, перегнувшись вниз через стены, с нетерпением ожидали моего знака, и когда все было готово, я помахал им факелом. Они исчезли.
Зато ожидание царя персов продлилось недолго. И вот главные, высокие, сверкающие золотом ворота стали медленно распахиваться.
Кир твердым шагом, однако чуть приседая по-охотничьи, двинулся вперед.
Ему навстречу шестеро стражников-мидян несли царя Мидии, крепко вцепившись в него и не давая шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Астиаг был бледен, взгляд его остекленел. Казалось, ему уже видится тесаный кол, на который его вот-вот усадят. Бывшие верноподданные вынесли своего царя наружу и остановились по знаку завоевателя Эктабана.
Кир раскинул руки и с искренней благожелательностью громко произнес:
- Великий Митра радуется нашей встрече! Видишь, Астиаг, небеса чисты и огонь горит ровно. Ветер не гонит пыль нам в глаза, и тьма не мешает. Я счастлив, царь Мидии, что ты наконец принимаешь меня как ближайший родич. Ведь и в самом деле у меня нет родичей ближе, чем ты.
Он не лгал, поскольку его родители уже умерли.
Кир подошел к Астиагу вплотную, велел стражникам отпустить его ноги, а потом крепко обнял своего деда.
- Прочь! - послышался его приказ носильщикам.
Те отскочили в стороны.
Видимо, Астиаг был очень тяжел, раз оба покачнулись.
У Болотных Котов слух острый, поэтому я расслышал слова, которые царь персов сказал Астиагу шепотом на ухо, обхватив при этом его тучное тело. Другие, стоявшие ближе к царю, чем я, не услышали ничего и расспрашивали друг друга.
- Дед, не бойся меня,- уверял Кир Астиага.- Мы оба держали свое слово тридцать лет. Разве не так? Ты не причинил мне вреда, и я не причинил тебе вреда. Разве я пришел к тебе отнять жизнь или золото? Ты казнил магов за обман, но они и не думали обманывать тебя. Ты сам увидишь, что обмана нет.
Он отстранился от Астиага. Тот вновь покачнулся, и стражники, следя за каждым движением Кира, сразу подхватили старика под руки, но уже не стали держать его, как пойманного волка.
Астиаг несколько раз порывисто вздохнул, содрогаясь всем телом, а потом уже сам потянулся к своему внуку и цепко схватил его за руки.
- Куруш! Мой дорогой внук! - воскликнул он, словно Уже рыдая, хотя слез еще не было видно.- Ты пришел! Теперь ты спасешь бедного старика. Все обманывают меня! Все кругом лгут!
Тут Астиаг и вправду зарыдал и стал судорожно трясти Руки своего дорогого внука.
- Смилуйся над стариком! - всхлипывал он,- Они все хотят меня погубить.
- Теперь я пришел к тебе, и ты будешь отныне жить в радости и покое,- обещал Астиагу Кир.
Астиаг вдруг замер, глядя Киру прямо в глаза. По его толстым щекам наконец обильно потекли слезы.
- Верю тебе, мой дорогой внук! - с необычайным благоговением прошептал царь Мидии.- Верю! Ты один в этой стране говоришь правду. Бери все царство, бери! Он снова сам затрясся и стал трясти руки своего Куруша,- Вот мой дом! Он теперь твой!
Тут Астиаг наконец отпустил внука и, словно переняв от него достаточно сил, самостоятельно отошел на несколько шагов. Стражники кинулись было поддержать своего повелителя, но он злобно отогнал их прочь.
В общем, старый Астиаг вдруг ожил, отчасти пришел в себя, и страх покинул его. Замысел Кратона удался благодаря чудесной силе самого Кира.
- Теперь это все твое! - уже не раболепно, а гордо изрек Астиаг, широко разводя руками,- Я устал, я болен, мне все лгут. Отдаю тебе, Куруш, все, что принадлежит моему прямому наследнику по праву.
Он обвел всех сверкающим взором - теперь уже вовсе не таким мутным и невидящим, каким он озирался вокруг всего несколькими мгновениями раньше,- и громогласно известил своих бывших подданных (здесь, во дворце, их можно было пересчитать по пальцам):
- Я, Астиаг, царь Мидии, ныне передаю свою власть свой трон, свою корону и скипетр своему внуку Курушу сыну моей любимой дочери Манданы. Отныне и вовеки мой внук Куруш - царь Мидии, царь Персиды, царь Аншана. Ему повинуйтесь!
Лицо Астиага побагровело. Он воздел руки к небесам и обратился к главному божеству:
- Великий Митра, хранитель пределов, да исполнится твоя воля во свидетельство моих слов.- И отдал свое последнее повеление: - Повинуйтесь!
Стражники-мидяне бросились ниц перед новым царем Мидии. Воины Кира одобрительно зашумели, считая, что мидянам пора именно таким способом выразить свое почтение персам.
Кир замер, как изваяние. Ни одна жилка не дрогнула на его лице.
Как радушный хозяин, принимающий доброго гостя, Астиаг учтивым жестом пригласил Кира пройти в глубину дворца:
- Пойдем, Куруш, я покажу тебе твои владения, твой дворец.
Чужестранец Кратон удивлялся чудесному превращению, случившемуся с Астиагом: теперь он выглядел вполне бодрым и даже искренне довольным своей участью - участью правителя, утомленного заботами и теперь с радостью передающего свою власть достойному преемнику. Может, и вправду что-то перевернулось в голове и в сердце Астиага от объятий его добросердечного внука. Может, более всего он боялся унижения, страшился бесславной смерти, а увидев, что ему не грозит ни то, ни другое, воспрял духом и смирился. Одно ясно: до сего часа самим Астиагом правили предрассудки.
- Я помню здесь каждый угол,- ответил Кир.- Мне очень нравился твой дворец.
- Твой! - воскликнул бывший царь Мидии.- Отныне твой! Пойдем, я поведу тебя к "быкам"! Они теперь тоже твои!
- Я помню дорогу к "быкам", Астиаг,- настойчиво напомнил своему деду Кир.- Теперь глубокая ночь, и всем нужен отдых. День был нелегким и для тебя и для меня. Отложим хлопоты до света.
- Но ведь ты должен принять "быков" немедля! - уже не предлагал, а требовал Астиаг.- Они должны почувствовать руку хозяина. Иначе разбредутся по горам, ищи их потом!
С этими словами старик мелко рассмеялся.
- К тому же для хозяина "золотых быков" ты, мой дорогой внук, одет неподобающим образом,- добавил он.- Пойдем, я покажу тебе сокровищницу. Я сам помогу тебе облачиться в лучшие царские одежды. Ведь теперь ты правишь великой страной, а не двумя ущельями.
- Я видел сокровищницу, Астиаг,- напомнил старику новый царь.
- С тех давних пор в ней немало прибыло,- сказал Астиаг,- Пойдем. Ты должен все увидеть теперь и знать каков размер твоего имущества.
И Кир повиновался-таки воле деда. Окруженные знатными персами, оба двинулись в глубь дворца.
Меня снедало любопытство, и, поскольку я сам назвался последним хазарапатом Астиага и был одет на удивление всем покорителям Эктабана, то набрался смелости и двинулся следом. Никто не решился отогнать меня прочь.
Тут произошло одно забавное событие.
До сего часа Гарпаг хотя и присутствовал при "торжественной встрече", но по указанию Кира укрывался среди воинов, дабы раньше времени не попасть на глаза Астиагу. Кир полагал, что появление Гарпага может еще сильнее напугать и так-то до смерти запуганного царя Мидии.
Теперь же Гарпаг увидел, что даже какой-то эллин позволяет себе сопровождать царя при его восшествии на престол, и решил про себя: "Недостойно тому, кто оказал Курушу такие великие услуги, оставаться в тени". Он поторопился догнать персов, потянувшихся вслед за своим царем, и оставить позади себя выскочку Кратона.
Астиаг все еще с опаской озирался на вооруженных персов. Так он вдруг и заметил своего славного военачальника. Он резво повернулся к нему и поначалу остолбенел, воззрившись на изменника. Персы невольно расступились.
- А вот и ты, Гарпаг! - язвительно изрек бывший царь.- Может, тебя пропустить вперед? Какой у тебя обиженный вид. Я хорошо знаю Гарпага и догадываюсь: он теперь приписывает себе все деяния моего внука.
Гарпаг побледнел, но отвечал с достоинством:
- Ты правил жестоко, Астиаг. Ты погубил моего сына. Ты возбудил против себя народ. Да, я писал царю о бедах страны и несчастьях твоих подданных. О многом царь узнал от меня, это верно. Да, я убедил многих стратегов и воинов в том, что власть Куруша принесет стране благополучие и изменит их жизнь к лучшему. Славный Куруш знает, что я всегда любил его, с самого дня его рождения. Это единственная моя заслуга, которую я приписываю лично себе.
- Глупец! Ты глупец, Гарпаг! - воскликнул Астиаг и даже притопнул ногой.- И на свете нет большего глупца, чем ты! Если ты заставил стратегов поверить тебе, зачем ты возложил царский венец на другого, хотя мог бы хоть слегка прикрыть венцом свою плешь? Мидяне возвысили тебя, а ты сделал мидян рабами! Вот и вся твоя заслуга.
- Довольно, Астиаг! - резко оборвал его словоизлияния Кир.- Ты сам говоришь глупость. Никто не делает мидян рабами. Они братья персам, как Гистасп является братом мне самому. Запомни, Астиаг, и не поднимай смуты.
Теперь побледнел и сам бывший повелитель Мидии. Видимо, он опомнился и устрашился своих слов, оброненных в приступе гнева.
- Прости меня, мой дорогой внук,- ослабевшим голосом пробормотал он,- Как бы там ни было, я не люблю изменников.
Надо было видеть лица персов, когда перед ними открылась сокровищница Мидии. Позднее, добравшись до дворца Креза в Сардах, они попирали настоящие горы золота, но тогда они уже не были так заворожены желтым сиянием, как в эктабанских подвалах.
Астиаг противился тому, чтобы простые воины Кира узрели его богатство, однако Кир вновь резко оборвал высокомерную речь старика.
На всякого человека золото действует чарующе: сердце начинает биться чаще, мышцы напрягаются, рот наполняет слюна и на глаза навертывается влага. Перед грудами золотых украшений, рядами чаш по десятку талантов каждая и россыпями золотых лидийских монет, хранившихся в сундуках (другая их часть хранилась в запечатанных медных сосудах), персы стояли разинув рты. В каждом зрачке сверкала полновесная золотая монета.
- Вот, персы, ныне это принадлежит нашему! царству,- теперь уже властным голосом проговорил Кир.
- Тебе, царь! - поправил Гистасп.
- Тебе, царь! - эхом откликнулись воины.
- Глава каждого из персидских родов получит по таланту,- сказал Кир.
- Хвала богам, что мой великодушный внук правил не мидянами,- тихо пробормотал Астиаг, имея в виду, что мидяне в ту пору были куда многочисленней персов.
Потом Астиаг пытался облачить своего внука в роскошные царские одежды, а тот отказывался, говоря, что час не настал.
- Неужели ты не примешь одежду даже с моего плеча, старшего в роду?! - с горечью (деланной или искренней, уже не поймешь) воскликнул Астиаг, снимая с себя расшитый золотом и серебром кафтан.
Если бы Кир отказался вновь, то оскорбил бы древний персидский закон. Он снял с плеч гиматий и принял дар. Мне казалось, он не желал стать похожим на мидянина, пока все остальные персы ходят в своих простых одеждах.