И вот как только враги двинулись навстречу, Кир поднял над головой копье своего отца, выкрашенное в алый цвет. В тот же миг раздались гулкие звуки боевых рогов. Как будто резкий порыв ветра с шумом пролетел по полю: это персы в ответ застучали древками копий по своим плетеным щитам и двинулись в битву.
Действительно, многочисленные арменские лучники принесли царю Киру в этой битве большую пользу. Две тысячи армен бегом выскочили вперед и осыпали приближавшуюся конницу тучею стрел. Передние кони падали десятками, всадники летели кувырком, задние же спотыкались, сталкивались друг с другом и даже невольно сбивали друг друга с седел. Когда стрелки сделали свое дело и бросились назад, под защиту войска, заслуженно спасая свои жизни, персы и мидяне уже хорошо подготовились к встрече с неприятелем. Острия кольев и пик целили в грудь коням.
Я наблюдал за битвой, находясь неподалеку от Кира. С высоты седла было видно, как конница налетела на пеших, и, хотя многие всадники напоролись на острия, лидийцы общим своим огромным весом сдавили первые ряды персов и отбросили их назад. Спустя несколько мгновений до нас донесся страшный звук столкновения - треск ломаемых копий, крики и ржание, слившиеся в один короткий, истошный вопль.
Персы вновь не дрогнули, а мидяне, глядя на них, тоже не ударили лицом в грязь. Конница врага увязла, а вскоре послышался голос лидийского рожка, и всадники очень искусным маневром откатились назад, освобождая место лидийской пехоте. При этом передние всадники продолжали рубиться, сдерживая персов, а задние быстро развернулись и отъехали. В образовавшийся "мешок", выставив копья, вступила пехота, поддержала своих всадников снизу и, с очень близкого расстояния метнув копья, единым движением обнажила мечи. Звон железа усилился.
Кир очень обрадовался первому успеху своих воинов и даже приветствовал их громким охотничьим возгласом. Конь под ним затанцевал. Однако теперь, когда сошлись пешие и лидийцы еще немного потеснили персов, он вновь нахмурился и стал часто оглядываться на Гарпага. Тот казался невозмутимым.
Наконец конь Кира, почувствовав нетерпение хозяина, двинулся вперед на несколько шагов.
- Брат! Теперь тем более нельзя! - поспешил предупредить Гистасп.- Они не отступят, вот увидишь. Губару не даст им отступить.
Из военачальников только один Губару находился в самой гуще той схватки, поддерживая персов личной доблестью.
Предчувствие не подвело даже мнительного и осторожного Гистаспа. Персы налегли на врага и выровняли положение. Долгое время войска сражались на равных. Несколько часов подряд хор мечей не стихал и не усиливался, потом стал немного тише, однако со стороны казалось, что противники сражаются вовсе не с меньшим упорством.
- Сегодня не кончим,- вдруг сказал Гарпаг, и по его тону я не смог определить, хорошо это или плохо.- Теперь они сражаются и отдыхают одновременно. Ни у кого уже нет сил наступать. Но до конца дня у всех останется достаточно сил, чтобы не отступить.
- Не пора ли воевать парфянам? - недовольно бросил через плечо Кир,- Они уже застоялись.
- Крез тоже придержал конницу,- заметил Гарпаг.- Подождем. Я вижу, что назавтра можно будет поставить лучников в лучшую позицию. Подождем...
Кир промолчал. Он очень дорожил мнением многоопытного Гарпага, но собственное бездействие, длительность сражения и его неясный до сих пор исход угнетали его, еще не привыкшего (и, замечу, так никогда и не привыкшего!) вести затяжные и кровопролитные войны.
Чуть небо стало темнеть - а темнело оно в ту пору рано, тем более, что на западе также возвышались горы,- с лидийской стороны донесся звук рога, предлагавший прервать сражение.
Кир мрачно оглянулся на Гарпага.
- Царь! Твоих персов здесь меньше, чем лидийцев, но они выстояли против лучшего в мире войска,- твердым голосом произнес Гарпаг.- Мидяне не предали. Армены сделали все, что могли. И у нас есть немногочисленная, но свежая конница, еще не вступавшая в битву. День остался за тобой! Сомнения быть не может. Наше войско больше, и завтра мы займем лучшую позицию.
Как только над полем прозвучал ответ, звон мечей разом стих, воины стали расходиться, пятясь, то есть на первой сотне шагов оставаясь лицом к лицу с врагом и плечом к плечу с товарищами.
Многие воины уже не имели сил даже дойти до стана. Они падали на землю и мгновенно засыпали мертвым сном. Их приносили в стан вместе с ранеными.
Ночью над полем брани, подобно светлякам, двигались факелы: посланные с двух сторон люди, не участвовавшие в сражении, мирно разбирали своих погибших, чтобы сложить в одном месте, а потом провести обряд погребения.
Потери в обоих войсках оказались немалые: около шести тысяч убитыми потерял Кир, более четырех тысяч - царь Лидии.
Поразмыслив над положением, я решил вновь предложить Киру свои услуги и добился того, чтобы он принял меня.
В эту ночь Кир уже не стоял около своего шатра, задумчиво глядя в сторону поля битвы и вражеского стана. Он сидел на тюфяке, почти прислонившись спиной к треножнику, на котором стояла жаровня с углями, и смотрел на крохотный огонек маленького глиняного светильника, находившегося прямо перед ним, на ковре.
Я присел на ковер.
Кир показался мне осунувшимся. В самом деле, он, похоже, ничего не ел в этот день.
- Говори! - глухо повелел он мне.- И не присматривайся!
- Царь! Мне хорошо известно, где и как поставлен шатер Креза,- начал я.- Легко было пересчитать издали всех его стражников. Труд не столь велик...
- Ты опять предлагаешь плохую охоту, эллин,- пробурчал Кир.
- Царь! Была ночь, когда мы с Азалом...- я невольно примолк на мгновение, а у Кира приподнялась правая бровь,- и с Иштагу проникли в стан Гарпага. Разве то была плохая охота?
- Тогда ты должен был узнать, а не убить предательским способом.
Кир был все еще сердит, но взгляд его оживился.
- А я и не предлагаю предательского убийства. К можно попугать, испортить ему сон. Показать, кто истинный хозяин на этой земле.
Тут взгляд Кира просветлел. И даже как будто заискрилось его священное царское сияние - хварено.
- Что ты хочешь? - спросил он.
- Я могу проникнуть к нему в шатер, связать его и, если все боги будут благосклонны ко мне, принести добычу к тебе, царь. Ты ведь хотел поговорить с Крезом по душам.
Широкая улыбка расплылась по лицу Кира.
- Ты памятлив, эллин,- уже похвалил меня он.
- Если же унести краденое окажется слишком трудным делом, то я могу оставить Крезу твое личное послание, царь.
Кир, продолжая улыбаться, почесал свою густую и прихотливо завитую бороду. В его глазах засверкали веселые огоньки.
- Крез любит эллинов. Можно послать ему эллинскую Судьбу,- стал он размышлять вслух.
- Мы знаем предсказание Пифии и потому свободны в своем выборе,- намекнул я.
- Сколько тебе нужно людей? - спросил Кир.
- Справлюсь один. Меньше шума и хлопот,- Тут я, немного помедлив, добавил несколько слов, которыми испытал еще раз свою эллинскую Судьбу: - Жаль, нет Азала. Вот чья помощь пригодилась бы... Он бы там перестрелял из лука половину войска, а я уж наверняка без всякой опаски унес бы на своих плечах Креза, не боясь погони.
- Значит, тебе не хватает Азала? - испытующе проговорил Кир.
- Да, не хватает,- глядя царю персов прямо в глаза, подтвердил я.
- Царь персов сгодится вместо Азала?
Я несказанно опешил и несколько мгновений не мог произнести ни слова.
- Ты полагаешь, что Кир не пригоден для ночной охоты? переспросил царь персов.
- Не знаю лучшего охотника...- пробормотал я, приходя в себя.
- Хорошо, что ты напомнил мне об этом,- продолжал Кир.- Давно хочу поговорить с Крезом. Лучшего повода не предвидится. Я пойду с тобой, эллин.
- Это ведь опасно,- опрометчиво пробормотал я и, осознав сказанное, похолодел.
Кир взглянул на меня как на вражеского лазутчика, и я, потупив взгляд, попытался исправить положение:
- Знаю твоих славных воинов, царь. Могу посоветовать, кого из них стоит взять с собой. На охоту.
Кир живо поднялся. Встрепенулся и я.
- Мы пойдем только вдвоем,- наотрез решил Кир,- Иштагу оказался лишним. Разве не так?
- Жаль храброго Иштагу,- подтвердил я.
Никогда Кратон Милетянин не готовился к "охоте" так тщательно, как той ночью. Он по многу раз проверял каждую из петелек, державших метательные кинжалы. Растираясь жгучими маслами, он прощупывал каждую мышцу и связку, а напоследок раз десять перепрыгнул через голову, проверяя былую ловкость, давно не находившую применения.
Если бы некогда Кир погиб от руки Кратона, над ним свершилась бы эллинская Судьба. Теперь царь Кир брал Кратона с собой, чтобы самому испытать Судьбу, проверить, не заразился ли он от эллина этой "дурной болезнью". Погибни царь этой ночью, и былое дело Кратона (а значит, и самого Скамандра) можно было бы считать свершенным уже без воли на то Кратона или Скамандра.
Некогда получив от царя персов жизнь взаймы, Кратон Милетянин невольно пытался доказать ему свое право на свободу. Теперь царь Кир будто бы вновь решил показать Кратону, что же есть истинная свобода.
Без факела, пользуясь мраком, я выбрался на поле битвы. Персы и лидийцы, помощники Харона, все еще собирали убитых, отделяли живых от мертвых. Слышались стоны. По запаху смерти я нашел несколько тел убитых лидийцев и снял с двух трупов одежды, выбрав те, что меньше пахли кровью и, значит, были меньше испачканы. С теми одеждами я вернулся обратно.
Перед шатром Кира стражники остановили меня, сказав, что царь говорит с Губару. Вскоре военачальник вышел наружу с обескураженным видом.
- Жди здесь! - резко повелел он мне, ткнув пальцем в землю у самого входа в шатер.
Сам он обошел шатер и приказал стражам разойтись, а костры, разведенные позади шатра, погасить. Вернувшись, он таким же резким тоном приказал мне следовать за собой.
Мы вошли. Кир ожидал меня с нетерпением.
- Вот чужие одежды, царь.- Я положил одеяния лидийских воинов перед ним,- Иного способа не вижу. Шатер Креза стоит в самой середине стана и окружен тремя кольцами стражи.
- Старые охотники учили меня кричать по-звериному и по-птичьи,- сказал Кир,- И не раз мне приходилось выслеживать ланей и вепрей, обернувшись в шкуру.
- Царь! - осмелился еще раз напомнить о себе и своем мнении на этот счет Губару.
- Ты исполняешь мою волю,- властно прервал его Кир.
Губару злобно взглянул на меня исподлобья. Так невольно я нажил себе грозного врага.
- Ты сделал все, Губару? - сухо вопросил Кир.
- То, что ты повелел, царь,- мрачно ответил военачальник.
- Ты остаешься здесь до моего возвращения. И не забудь: царь не принимает никого.
- Как велишь, царь,- Губару снова яростно сверкнул глазами.
- Тогда начинай, Кратон.- Кир указал мне на заднюю стенку шатра.
- Что начинать? - удивился я.
__ То, чему ты обучен. Раз мы не можем явиться к Крезу обычным способом, значит, и отсюда не можем выйти обычным способом.
Я достал самый острый кинжал и одним движением распорол снизу плотную материю. Губару был вне себя: он шумно сопел и скрипел зубами. Я пожалел находившийся за полотном войлочный полог, тем более что тот висел свободно, а не был растянут на распорках. Я приподнял войлок и пропустил под ним царя. Так же я попытался приподнять и внешнюю стенку, сшитую из кож, но уже не смог: ее держали крепко натянутые бычьи жилы.
- Режь! - приказал Кир.
Я вспорол стенку снизу до уровня пояса, и Кир стремительно выскочил в эту щелку.
Во мраке нас ожидали два жеребца. Их копыта были обернуты войлоком. Кир скорее меня, по-юношески взлетел в седло, и мы поскакали в сторону вражеского стана.
Предсказание Дельфийского оракула, которое получил Крез, все время вертелось у меня в голове.
Теперь, уже достигнув возраста мудрого мужа, Кир испытывал не только свою судьбу, но и свое великое царство. Куда было мне до него! Мне, гордецу, прожившему на земле вдвое меньше царя персов и имевшему разве что эллинское честолюбие да один честно заработанный золотой талант!
Еще до начала битвы я присмотрел в стороне купы кустарников, примерно в трех стадиях от лидийского стана. Там мы оставили коней и переоделись.
Приблизиться к самому стану не стоило никакого труда. Сложнее было сделать верный выбор, а именно: явиться ли к Крезу обычными смертными, хотя и в лживом обличии, или же подобраться к добыче подобно ночным хищникам.
- Коты охотятся по ночам,- шепотом проговори Кир,- Тебе и решать.
Я решил, что здесь будет безопасней остаться людьми. И мы с Киром как ни в чем не бывало пошли через весь стан, не торопясь и не пригибаясь, но конечно же стараясь не приближаться к кострам.
Кто-то окликал нас, кто-то даже звал на угощение. Я весело отвечал на арамейском, не вызывая никакого подозрения. В войске Креза служило много арамеев, живших в пределах Лидии. Однако один из кинжалов я все же держал наготове.
Кир шел рядом со мной уверенным широким шагом но все же чуть опустив голову и скрывая краем гиматии свою царскую бороду.
Последнее кольцо стражей, окружавших Креза, оказалось самым плотным. Однако в битве, нам на беду, а теперь уже на наше счастье, лидийцы имели слишком много коней. Неподалеку от шатра как нельзя кстати в землю был воткну высокий шест, к которому были привязаны несколько жеребцов. У меня же на поясе висело множество мешочков с разными злыми хитростями. Из одного я достал продолговатый камень, несколько раз обернутый куском волчьей шкуры, которая была вдобавок обильно смазана волчьим жиром и мочою. Я швырнул эту гадкую вещицу прямо под копыта коней, и животных тут же охватила паника. Кон заржали, стали вздыматься на дыбы, рваться в сторону и наконец, вывернув из земли шест, понеслись через стан, распугивая людей.
- Вот с чего надо было начинать утром! - весело шепнул мне на ухо царь персов.
Трое лидийцев выскочили наружу из царского шатра, желая узнать, что стряслось.
- Пора! - шепнул я Киру.
Стражникам было уже не до лазутчиков, и мы, никем не остановленные, бегом приблизились к шатру с тыльной стороны.
Привычным движением я вспорол материю, и мы скрылись с чужих глаз.
Там преградили нам путь еще два слоя материи. В последнем я проковырял дырку и прильнул к ней глазом. Царю Крезу, оказывается, тоже не спалось. Тепло одетый, он стоял в тревожной позе посреди шатра на красивых разноцветных коврах. Вокруг него горело полдюжины светильников. Вероятно, царь не любил сумрака. И целых три очень широких жаровни с углями согревали царский эфир.
Повелитель самой богатой страны того времени был немолод и грузен. Я уже привык к облику персов и теперь дивился гладкой, бледной и нежной коже царя Креза. Он напоминал мне престарелого гражданина Афин, проводящего жизнь среди роскошных предметов, диковинных блюд и смазливых артистов. Этот человек с белым, мясистым лицом и жидкой, сильно поседевшей бородой, казалось, случайно попал в эти дикие, варварские края, где идет война, и теперь теряется в догадках, как бы ему поскорей отсюда выбраться. Так он и стоял с растерянным видом посреди ковров, окруженный крохотными огоньками, будто понимая, что эти мягкие ковры не могут покрыть целиком чужую землю, а масляные огоньки не способны разогнать чужой бескрайней ночи.
Я уступил место Киру. Царь персов всего на несколько мгновений приложился глазом к дырке и усмехнулся.
- Пора! - сказал он.
Лидийская материя оказалась прекрасно сотканной: под напором лезвия ткань разошлась легко и без малейшего треска.
Мгновением позже в шатре появились воины и доложили Крезу, что ничего страшного не случилось и внезапного нападения врагов нет, а просто непонятно чего испугались кони - не иначе как хищников, пришедших из пустыни на запах крови.
Тут-то я и нырнул в разрез и разом метнул с двух рук два кинжала. Только охнув, оба воина тихо повалились на Ковры.
Одним прыжком я достал Креза, обхватил его сзади рукой за шею, а острием третьего кинжала всего лишь уколол его в мочку уха. Колени у Креза подогнулись, я едва не свернул ему шею.
Крез оказался очень тяжелым. Пришлось опуститься вместе с ним на ковер.
- Царь! - миролюбиво шепнул я ему на ухо.- Хочешь жить - никого не зови на помощь!
Кир появился следом за мной. Он быстро прошел к "царскому выходу" из шатра, будто предчувствуя, что еще один зверь бежит прямо на охотника. Так и случилось: в шатер шагнул еще один стражник и сразу наткнулся животом на короткий меч царя персов. Kир отбросил тело в сторону и жестами указал мне, что еще полагалось сделать, прежде чем приступать к учтивому разговору.
Я заставил Креза подняться, подойти к выходу и кликнуть кого-нибудь из своих.
- Скажи им, царь, чтобы к тебе никого не пускали!- шепнул я сзади, сам прикрываясь широким царским телом, закутанным в просторные одеяния.
Хриплым, срывающимся голосом Крез исполнил наше приказание.
- У тебя важные гости, царь! - так же миролюбиво предупредил я его и повел на место.
Несчастный, перепуганный насмерть царь Лидии оставлял за собой на коврах мокрые следы. Мы с Киром сделали вид, что ничего не замечаем.
Я предложил Крезу сесть на место, показавшееся мне самым почетным, а сам устроился позади него. Кир же опустился на ковер напротив Креза всего в одном шаге.
- Царь Лидии! - негромко обратился он к Крезу.- Тебе нечего страшиться. Твои воины не обманули тебя. Ничего не случилось. Враги не напали.
Жаль, не мог я видеть лица Креза. Заметил только, что он, приходя в себя, содрогнулся и пробормотал:
- Персы! Персы!
- Ты не ошибся, царь Лидии: перед тобой перс,- подтвердил Кир, с трудом сдерживая улыбку.- Но перс не нанесет тебе вреда. Он послан царем Киром, чтобы спросить тебя о Судьбе.
- О Судьбе?! - Крез снова содрогнулся,- О боги! О боги!
- Больше всего ты веришь эллинским оракулам, разве не так? Они предсказали твою участь.
- О, Солон, Солон! - воскликнул Крез и схватился за голову.
- Какой Солон? - удивился Кир.
Я тоже удивился, хотя знал, о ком речь, и сообщил, что Солон - великий эллинский мудрец, давший Афинам справедливые законы.
- Значит, судьбу предсказал тебе Солон? - уточнил Кир.
Крез все раскачивался из стороны в сторону, и я понял, что толку от него не добьешься. Неподалеку находился золотой поднос, а на нем стояли золотой кубок, украшенный рубинами, и два кувшина: один большой, серебряный, а другой, поменьше, золотой. Я подвинулся к подносу (услышав мое движение, Крез опять вздрогнул) и взял маленький кувшин. Ошибки не было: в нем плескалось чистое хиосское вино. Значит, в большом была вода. Крез пил по-афински: разбавляя один к трем.
- Царь! - обратился я к Крезу, подавая ему из тыла кувшин,- Окажи гостям милость: выпей глоток по-скифски - не разбавляя. Жизнь сразу станет гораздо приятней.
Крез повернул голову и, бледный как труп, выставил руку. Видя, как дрожит его рука, я не доверил ему ценный груз, а сам поднес кувшин к его губам. Крез сделал один судорожный глоток, потом второй, а потом - очень торопливо - и третий, будто уже страшась, что волшебное питье отнимут. Так и случилось. Четвертый глоток был бы лишним, и я отнял кувшин.
Крез глубоко вздохнул и с тяжелым стоном вновь произнес имя афинского мудреца: