Интересно, сколько лет он таил этот вопрос. Мысль об этом взволновала меня.
- Нет, - улыбнулся я. - Нет.
- Печатня! Печатня! Проклятая Печатня! Христос всемогущий, парень, - ты что, не можешь подумать о чем-нибудь другом? Я только и слышу от тебя дни напролет - это проклятая старая ублюдочная Печатня. Господи, да она почти развалилась. Что с тобой не так, Лукас?
Это был Джек Дювин - большой белый вождь, который всегда возглавлял племя адвокатов моего отца. Он знал абсолютно все, что касалось весьма разнообразных и доходных деловых интересов этого человека, и потому я был принужден до определенной степени выслушать хотя бы часть того, что он имел сказать. Однако есть предел оскорблениям, которые я готов был снести.
- Я предпочел бы, мистер Дювин, чтобы вы не обращались ко мне в подобном тоне. Будьте так любезны.
Он, Дювин, перестал копаться в бумагах и уставился на меня.
- Что? Что? Что ты несешь? Не забывай, Лукас, я знаю тебя еще с тех пор, когда ты был мелким шалопаем! С кем, во имя Христа, ты, по-твоему, говоришь?
- Я говорю, - ответил я очень тихо, - с адвокатом моего покойного отца. Который сделает то, что я прикажу, поскольку это я теперь выплачиваю ему его, сказать по чести, довольно грабительские гонорары. Иначе… полагаю, в Лондоне найдутся и другие адвокатские конторы.
Дювин сел обратно в кресло и покачал головой туда-сюда, выкатив глаза.
Не важно, как это звучит, но это правда, и могу лишь уверить вас в том, что все вот так просто.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
- Боже мой, Джейми, послушай - это же мечта, - фыркнула Каролина. - Ежу понятно. Чья-то дурацкая насквозь прогнившая и охрененно большая незрелая подростковая мечта!
Джейми молча смотрел на нее, не в силах поверить. Не в то, что она бледна и чопорна, и широко распахнула глаза, вновь охваченная яростью, и не в то, что они опять (еще раз) свалились, полетели, чудилось Джейми, за грань и скоро все вернется на круги своя, - нет, это как раз нормально, подобного он и ждал. А в эту ее визгливую истерику, столь откровенно несправедливые и дико неподходящие выражения, то есть - это же Лукас под микроскопом, боже правый, Лукас Клетти, не кто-нибудь. Дурацкая? Подростковая? Пожалуйста, Каролина, приди в себя! Подумай, что ты говоришь: он единственный по-настоящему умный взрослый из всех моих знакомых. Впрочем, мечта - ну да, может быть: Лукас - тот еще мечтатель, и мечты у него такие, о боже - такие бесконечно притягательные, что возможно, ну ведь возможно, что, если Каролина ради Христа и всего на пару секунд заткнется и прислушается к здравому смыслу, она поймет, что он может стать основателем всех наших будущих. А я хочу одно из них, ужасно хочу: мне надо знать, что будущее уже маячит на горизонте. А с Лукасом - да ты послушай, как он говорит (хотя бы молча посмотри на него) - почему-то так просто поверить в мечту. Да, я знаю, звучит убого и нелепо, я знаю, знаю: просто так хочется быть на его стороне, рука в руке. Ну, во всяком случае, мне - хотелось. Каролине-то нет. Она говорит, я слабак. Может, и правда.
- Но послушай. Каролина, секундочку послушай, хорошо? В смысле, оглянись - оглянись вокруг. Эта квартира. Помойная куча, так? Так? Ты же всегда мне это твердила, Каролина. Правда? С той самой минуты, как мы купили эту чертову помойку. Иисусе.
- Да, это помойка, Джейми - конечно, черт возьми, это помойка, и я тебя об этом предупреждала еще до первого взноса, но - о боже, может, хватит уже дымить? Ты только что докурил. Ты в курсе, что наш сын может умереть от пассивного курения? Тебе что, все равно? Кстати, половина взноса была моя.
- Пора бы уже и знать, Каролина. Могла бы заметить за прошедшие годы. Да, я заядлый курильщик. Да, я прикуриваю одну от другой, мне так и положено. И прекрати втягивать в свои дела Бенни.
- И не говори. Вся квартира провоняла.