Было уже поздно, и Зельцер и K° вышли ловить мотор. Мне было с ними по пути и я, к удивлению с Саши (и своему тоже), тоже влез в машину и поехал в "мультимедиа" Я был изрядно унасошен и сразу провалился в обычное в дороге тупо-медитативное полузабытье. Вдруг я чувствую, как кто-то хватает мои ладони, тискает, гладит их - я, конечно, знаю кто: через прикосновенье её рук я чувствую всю энергию её тела, отчаянный порыв души! Но как такое может бысть?! Присмотрелся - рядом со мной с невозмутимым видом сидит Толя, а она, пользуясь темнотой, продолжает… Тут как раз и моя остановочка. Возбуждённый, я начинаю приставать к Шреку - развязно приглашать её к себе, хватать за волосы (она сидела впереди). Эльмира поразилась, но я-то ещё больше! Конечно, не до сна. Почти бегом добрался до Саши, всё ему пересказал - ему, конечно же, всё-это было до лампочки Яблочкина и мы распили ещё бутилочку не понять чего и бессознательно обзябли на диванчике.
6.
В семь часов зазвонил телефон - Саша проворно протянулся к нему - сам очень нехороший. По всем признакам, опять целый день будет лежать трупом, да ещё подавай ему живой воды, подумал я, и тут же вспомнил: акция! Гроб!..
Нехотя двинулись мы на главную площадь города, к величественному монументу. Ровно в два быстрой походкой нарисовался Гроб. Он был один и в руках с пакетом, из которого торчало что-то красное. Мы удохли - а где же тридцать человек и флаги-транспаранты?!
Как неприятно насухую. Но денег не было даже на пиво, и Гроб уверял, что сие вообще в данном контексте непоощрительно. Разложили у подножия склеенный из плакатов плакат и стали маркерами раскрашивать надпись. Было жарко и хреново. Наконец-то подоспели на помощь товарищи: Долгов, Паша-анархист, Рома, вокалист дет-группы "Эгрегор", известный тату-кольщик, и с ним ещё какой-то чувак. Все признались, что Лимонова читал только Паша, но всё равно они за него и за него. Ну, это ничаво.
Только повесили транспорант на постамент, приехали менты (наверно кто-то звякнул из здания администрации, которое через дорогу) - встали рядом, наблюдают. Приехали журналюги, засняли всё-это, мы дали интервью - я и Гроб. Его лицо было закрыто банданой, и представился он только именем. Я выступал открыто, а когда спросили, кто, дескать, я такой, я картинно обиделся, что меня не знают. Выступление моё было как всегда косноязычным - кроме прочего, я брякнул, что не только у нас в Тамбове сегодня такое… Потом от мотка туалетной бумаги отматывали "доллары", пытались всучить их подошедшим деду и бабке и ментам - никто не взял. Жгли их, позируя камерам, рвали и жгли ещё какие-то гробовские баксы с портретами Натальи Орейро, орали за свободу.
Довольные собой, сруливали в переулок. Долгов открыл, что у него есть двести рублей и предложил пить пиво в кафе "Сказка". Машина нас догнала - хотели дать в рассыпную, но постеснялись. Наперерез вторая - загородили дорогу. Вы, кричат, ребята, кое-чего забыли - придётся вернуться и снять. - Как снять?! - Пошли, пока не ушли, а потом поедете.
Журналисты ещё не уехали, и мы им закричали. Они динамично так с рук снимали, как нас ластают - в наручники и пихают в машины. "Свободу Лимонову!" - крикнул погружаемый в ментовозку Гроб, "Молитесь Козлу!" - рявкнул Рома, и все удохли - кроме милиционеров, конечно - они подумали, что имеется в виду их автомобиль, и молиться ему им явно ни к чему, разве что сверху укажут…
Отсек для перевозки задержанных, как вы знаете, очень маленький, а Санич, Рома и Паша (второе его прозвище Биг-Фут) очень большие, поэтому меня, как ни пихали к ним, так и не запихнули, и пришлось мне ехать в кабине - как белому человеку - я, как продажная тварь, сидел вольготно, один на всём заднем сиденье, общаясь с сотрудниками, покуривая в окошко, помахивая камерам ручкой - бывшие мои сотоварищи выли от неудобства, стучали в решётку, орали: "Ну, Шепелёв, ну сука, мажор!" - на толчках им стало совсем тяжело… Менты остановились, открыли задник и пообещали, если услышат ещё хоть слово, иссодить дубинками.
Привезли в РОВД, сгрузили в коридор. Самое противное, что менты никогда ничего не объясняют, а граждане своих прав не знают - знают только одно: если уж попал, то лучше молчать и терпеть. Реплики из кабинетов слышались странные, недоумённые - сто лет наверно тут не было политических! Вызывали по одному записать кто таков. Тут же спрашивали - вежливо-обыденно друг у друга и с большим гонором-наездом у нас - кто такой Лимонов. Мы все отвечали писатель, а они говорили "фашист" и даже "предатель". Тут же началось: Ну чего вам, блядь, не хватает?! Свободу им дали! Люди за вас воевали, кровь проливали, а вы… Ты знаешь, кто такой был Котовский?!
- А ты?!
- Блять, совсем ахуели, зажрались! Ты в армии служил? А ты?
Однако это были только цветочки. Тут пришёл некий следователь - Алёша назвал его какой-то фамилией из сериала "Менты" или "Бригада" и все удохли - сильно пьяный. Он задавал те же вопросы, но в силу своего состояния и природной склонности - в более категорической форме. Особенно невзлюбил Долгова.
- Сколько лет?
- Двадцать семь.
- Учишься, работаешь?
- Не работаю.
- В армии служил?
- Нет.
"У меня пять боевых вылетов! - орал г-н звезда экрана. - Пока ты тут ходил хуй дрочил, я, блядь, в Афгане хуярил! За ваше светлое будущее, за ебучий Советский Союз! Убивать вас надо - таких как вы долбоёбов и пидарасов! - вместе с Лимоновым вашим! Душить и вешать!"
Мы слышали всё это даже в коридоре. Ощущение от его речей было такое, что он едва сдерживается и вот-вот не выдержит и накинется на бедного Алёшу. Оказалось, что мы мыслим в правильном направлении. Далее последовало:
- Жаль что нельзя - жалеют вас! Но въебать я тебе въебу! Пошли в сортир - один на один - вот и покажи свои убеждения! Я тебя, блядь, щенка, сразу обучу! Пошли!
Алёша лепетал что-то о толерантности и парламентаризме, но никто не собирался вникать. Он схватил его и вытащил в коридор.
- Ну что, пойдёшь? - он теребил его за шиворот, нагло ухмыляясь - казалось, едва удерживаясь от припадка истерического смеха.
Алёша галантно отказался.
- Кто?!! - развязно обратился он к нам.
Все молчали. В голове было одно слово - "отпиздиют".
- Ну ты, здоровый! - обратился он к Биг-Футу.
Паша, в модных очках и с бородкой - ни дать ни взять западный интеллектуал - улыбнулся и так же вежливо отказался.
- Зассали! - обрадовался сотрудник и стал более настойчиво приглашать нас в сортир, уж было подхватив под руку Долгова и потащив его. Вышли из кабинета и сказали, что хватит баловаться, некогда - надо ещё брать отпечатки, фоткать и на камеру снимать.
Они как-то уяснили, что организаторы я и Гроб. Мы и не отпирались.
- Чё вам надо?! Кто вас научил?! Кто такой Лимонов?!
Я проговорил что-то туманное о Летовской революции творцов, художников, поэтов, революции солнечных сил… Не восприняли они и язык геббельсовской пропаганды - ещё более туманное "объединение нации вокруг идеалов национальной революции" Тогда я в корень опростился и залепетал о социальной справедливости и счастье простого народа, о том, что в книгах пишут правду о произволе властей (тоже мне Чернышевский), но они и этого не поняли. Признаться, я и сам плохо знаком с идеологической платформой партии - книг читать не довелось, а у сочувствующих, у кого ни спросишь - никто не может внятно изложить. Максим Рыжкин начал объяснить весьма популярно и наглядно: "Вот это вот, допустим, Ленин, - мы выпивали у него на кухне самогон, и он как раз доставал из банки огурцы и выкладывал их на тарелку, - вот это вот Николай II, вот это Пётр I, вот это Дзержинский - ты их всех должен уважать…" - мы запили этот простой урок парочкой стаканчиков, и когда я "откусил от Ленина", чуть не передрались…
- Чё он написал?! - вытаращив глаза, орал мент.
- Читать надо, - сказал я.
- Дерзить, блядь!? - вскочил из-за стола в порыве ко мне.
Я отступил, пытаясь сохранять хладнокровие и на всякий случай присматривая что-нибудь на столе сбоку.
- Хватит, Петрович, хорош, - подсказали сбоку.
- В армии служил?
- Не-а.
Позвали Гроба.
- Чем занимаетесь? - услышали мы в коридоре.
- Бренчать, дренчать и хуйню собирать! - переозвучил я его ответ строчкой из Летова, и мы все удохли.
- Вы чё там уссываетесь?! - орали оттуда, - плакать надо! Щас мы вас охуярим!
<…>
Окончание 6.
Все погнали чуть ли не бегом в "Спутник", чтобы успеть там посмотреть про себя в новостях и отметить…
Мне было очень близко до мультимедиа, но я не хотел туда. Долгов сказал, что "можешь переночевать в клубе, а я можть займу денег", и я купился на это, надеясь на продолжение банкета. Мы ехали вместе с Гробом и Ромой. Вдруг мы с Алёшей слышим, как Рома и говорит Гробу:
- А этих чертей ты случайно не знаешь - Санич там, О. Шепелёв?..
Мы все удохли.
- А это, по-твоему, кто? А Санич - Санёк длинный - вы же с ними на обувной репетировали на одной базе! Что значит, пить надо меньше и колоться!
7.
По пути "в клуб" (компутерный клуб, где он работал, самодельно-маленький, но зато озаглавленный не менее как "ЗЕОН") я купил бутылку вина и своё любимое пирожное безе. "Только никому не говори: жажда - всё, и нехуя портить имидж", - обратился я к посмеивающемуся Алёше, который пообещал завтра же внести соответствующие обновления в свой сайт - "Эх, жалко фотика нет!"
Едва мы вошли, как я расковырял пробку и начал пить, предлагая, естественно, и ему. И вообще пить всю ночь, но он пошёл в отказ.
Ну это и к лучшему, думал я, вернувшись, запирая дверь, откупоривая пиво - во-первых, пиво тоже неплохо и оба баттла мене, а во-вторых, я сейчас наконец-то сделаю то, через что должен пройти каждый современный настоящий мужчина - посмотрю порнушку! Вот только б разобраться в системе…
Я закрыл дверь каморки, опустил жалюзи, выключил свет, залез на своё ложе - как раз у главного компа - прислушиваясь к звукам в коридоре… с колотящимся сердцем… и рукой в штанах… включил машину…
Тут начались непонятные мне проблемы. Вместе с основным включились и все остальные, потом какой-то сбой, "введите пароль" или что-то подобное… Короче, всё отрубается, а потом очень долгая - "Он что все одиннадцать проверяет?!" - проверка дисков… Долбаная сеть и факен ХР - то что я вообще не осознаю!.. "…данные утеряны…" - звучит для меня как приговор - завтра придёт долбаный босс, а тут - Тотал Систем Капут! - мало того, что может всё же что-нибудь как-нибудь заклинить от винища, похерилось вообще всё, и вот он виновник, выплачивай! - не знаю, потеряла ли что всемогущая СИСТЕМА, а я потерял нервов как будто пытался одновременно уложить на своё ложе из стульев не менее осьми же трезвых Зельцеров! Но фокус в том, что остановиться не завершив задачу я не мог.
Таким образом, я раз восемь включал-выключал всё, ожидая минут по восемь ScanDisc… Потом понял, что жёсткий диск тут не один, а их целых четыре, долго перебирал всяческие папки - забыл их названия… потом искал сами папки… потом как убавить звук…
Состояние моё было ужасное - и физическое, и умственное, и моральное - три с половиной часа нервозности у монитора плюс вспомним весь день, да и предыдущий!.. Всё тело страшно ломит, в голове какой-то взрыв, свинцовая тяжесть, глаза вот-вот лопнут, руки трясутся - психика переутомлена и перевозбуждена - гиперусталость, но спать невозможно… вроде и рубишься, а не можешь… ни сон, ни явь… ни жив, ни мёртв…
Я проваливался в сон, в бред, и мне вспоминался такой же случай у Саши. В одну из первых недель после того, как она меня бросила, мы жрали уже четыре дня, и несмотря на то, что ему с утра надо было на работу, а мне на кафедру, решились да и обожрались и на пятый. Родители его уехали на похороны дедушки, и в доме никого не было. Он завёл будильник в радиве - и умудрился встать с попсовыми припевочками в полседьмого! Мне надо было попозже, часам к десяти, и он, уходя, сказал мне: лежи, спи пока, а потом только дверь захлопни. Но надо сказать, дорогие, что состояние моё было таким же, как описанное чуть выше, а на ментальном уровне ещё намного хуже - я тоже не мог спать и не спать - в какой-то пограничной области между сном и явью меня преследовали жуткие страхи, а в тот миг, когда проваливался в сон, я тут же просыпался от мгновенно сработавшего, как капкан, кошмара (самый осмысленный, удобовербализуемый и нестрашный из них: мы с Зельцером стоим у рыгаловки, "Пойдём" - говорит она, улыбаясь, и как только мы, взявшись за руки, делаем шаг к её вратам, нас душат сзади проволокой-удавкой, врезающейся в кожу), и следом всё повторяется вновь… Но я уже знаю путь спасения: как только Саша выйдет, я встану, включу комп и найду один файлик - может даже поможет - в таком состоянии ничего не могу делать - даже спать и просто лежать! - а тут всё-таки концентрация и выброс гормонов в мозг.
Думаю об этом, хочу встать, но мысли, как кислотой, разъедают кошмарные и бредовые образы. И как только я начал проваливаться в "яму" сна, подпрыгнул от грохота - удар в дверь, и тут же - в стену, к которой я прижался (она у Саши тонкая совсем), и тут же меня осенило - гроб! - позавчера умер в квартире напротив дед-ивалид. Я почувствовал: за тонкой перегородкой неживое тело, присутствие смерти, её физическую близость. Ещё парочка толчков - словно ломится в дверь, сквозь стены…
Представляю-чувствую, как меня - меня, такого наполненного до краёв и переполненного через край эмоциями и мыслями гения! - опускают-оставляют в мокрой-мёрзлой глиняной земле, в квадратной высокой яме, закрывают доской и закидывают мелкими смёрзшимися сгустками почвы… Э-э, кричу я, вскочив, хватаясь за бешено колотящееся остановившееся сердце и за горло с прекратившимся учащённым дыханием, погодите!!! Трясу головой, бью в неё руками, бьюсь об шкаф. Поднявшись, скрючившись и трясясь, делаю шаг к столу, запускаю спасительный комп.
Пытаюсь запустить ролик, но не знаю, как его открыть. Звонок в дверь - чуть не разрыв сердца - что это, кто?! - вдруг Саша вернулся!.. родаки должны!.. стидноу, Олёша, в твои-то годы… И тут - музыка - что называется грянула - где-то очень близко. И какая! Бегу, как на протезах, к окну в другой комнате… Да, для большинства людей это единственное соприкосновение с классической музыкой, к тому же живой, непосредственно данной! И какой!..
Внизу я вижу кружок из людских голов и в центре его гроб с дедушкой - строгий костюм, седые волосы, абсолютно серые руки и лицо, кажется, небритое… и он короткий - без ног - полгроба несуразно свободно!
У меня сводит все мышцы… я шатаюсь… я чувствую этот морозец, эти снежинки - как они не тают на теле… Музыка смолкает, что-то говорят, потом закрывают гроб, заколачивают, грузят и увозят, расходятся… Я влачусь к компутеру, опять пытаюсь… И тут уже насущно понимаю МЕГААБСУРД ситуации: я конечно могу всегда делать всякие вещи, в том числе и некрасивые - главное, чтобы никто не видел, не знал… а потом жить почти как ни в чём не бывало… наверно потому что всё-равно не верю во взаимосвязь… Нет, теперь уже не могу. И файл всё равно не знаю как активизировать. Неужели могу?! И на колени и - что?! Этого уже нельзя - что-то человеческое должно быть - ? - что?! Оно как стекло прозрачно-хрупко, но оно есть.
Конечно, не стоит об этом кому-то говорить - не принято об этом говорить, неприятно об этом говорить, да и мало кто поймёт… Но это ведь самое важное! Я попытался это сделать, думайте об этом, братья и сёстры. Теперь - надеть маски!
Факен фэгетс! Факен лесбианз энд вери факен ортодоксез! Лучше б я имейджен вирчуал-попку Инночки (ну не риэл-Зельцера же представлять!) да и после заснул сразу!.. Уже рассвет… бред…
Долгов будил меня, стаскивая с меня одеяло, стаскивая меня самого… Я, непонятного происхождения и природы существо, на глазах у немногочисленных странных посетителей и Олега (соседа-аптекаря), весь муторный, опухший и всклоченный, с болью в ноге (и паническим страхом за неё), прополз к бутылке пива и принесённой добрым Алёшей пластиковой коробке с макаронами с сардельками…
Иногда мне кажется, дорогие (да чуть не каждый день при просыпании, возвращении в эту реальность и её жизнь), что вообще-то всё само по себе не просто так, а алкоголь - просто средство оправдать своё ощущение странности бытия…
8.
Я всё думал, как завлечь Инну в своё убогое жилище. Сами понимаете, золотые, когда нормальная хата - то-сё, банкет, туды-сюды, и мы уже на "ты" А тут что? - занять беседу на пять минут нечем - ну придёт она, удивится, в какой дыре живёт её младой ВРП, сядет на табурет (я на кровать) - и что?! - что я скажу ей в отсутствие всех этих внешних раздражителей - модерн конвинианз - щедрот бытия - посторонних тем - окольных путей? - Инна, я люблю тебя, иди-ка ко мне в скрипучую кроватку! И не просто так - надо бы, чтоб ты ежедневно (уж ладно еженощно) была тут - и разнообразие отношений и обстановки будет только в позах! Оригинально, конечно, но не сработает.
Но я кое-что придумал. Я решил привезти хотя бы несколько новомодных книжек, что-нибудь по искусству, (она ведь увлекается рисованием - альбомчики и теоретические Кандинского и Малевича?), что-нибудь из моих публикаций, что-нибудь авангардное повесить на драную стену и, конечно, по парочке изящных стаканов и нормальных тарелок - ещё одна сумка из дома, всего и делов-то. Это, естественно, ничего особо не даст, но один вечер, довольно приятный - купить вина, салфеток, фруктов, пожарить баклажаны… - она со мной проведёт - а там - кто знает? - где один, там и два…
Но вот планы мои опрокинуты, и все эти вещички бессмысленно валяются посреди смрада, беспорядка и грязи… Обычное пробуждение в полдень от холода и голода. Я знал, что ничего нет, вычерпал кружкой прогорклые подонки воды из ведра, выпил, распотрошил бычков, скрутил самокрутку, поджёг полусдохшей "чикалкой" газ, поджёг полоску бумаги, чтобы не прикуривать от конфорки, постелил на пол газету со своим портретом, насрал на них, завернул всё-это, поместив в целофановый мешок и завязав - от мусора воняет, всё равно надо выносить (вроде и ничего особо не потребляешь, а отходов - завались!). Оделся, полил затылок мерзким "деколоном", повозил тряпкой по носам гриндеров, взял пакет с мусором и отправился в путь-дорожку. Хорошо, когда есть дела. И деньги!
Выбросив мусор в контейнер у "Витаминки" (ближайший!), я в неё же и завернул (думал, баклан, заселяясь, что будешь регулярно столоваться здесь…). Заказал гуляш, салат и пиво - это очень обильно, золотые. Затем зашёл в магазинчик в "Спутнике" и приобрёл связку бананов, пару апельсинов, два огромных персика, пакет и сигареты. На остановке ещё купил цветы - "чисто наши" розы, но более цивильных тут и не было. Итак, я к Инночке, больной и маленькой, в больницу.