- А вам не случалось тут заблудиться?
- Нет, со мной такого много лет не бывало. Но имейте в виду, я иногда забываюсь. - Мисс Хеггис отпила виски. - Мистер Ферриндональд мне частенько говорил, что здесь есть тайные ходы, которые мне неведомы, но, наверно, он меня просто поддразнивал. Хотел к завещанию приложить план, да только…
- Я буду скучать по Фредди.
Мисс Хеггис кивнула.
- Бывало, выкидывал коленца, но был добрым хозяином. Мы с ним ладили. - Она погрустнела.
- Вы радовались, что он не женился?
Она бросила на меня уничтожающий взгляд:
- Радовалась, миз Тэлман?
- Извините. Надеюсь, вы не осуждаете меня за эти расспросы. Мне всегда казалось, что этот дом принадлежит вам почти в такой же степени, как и ему, и если бы он привел сюда жену… вам бы пришлось делить с ней этот дом.
- Надеюсь, я бы ужилась с ней так же, как уживалась с ним, - сказала мисс Хеггис, почти не пытаясь оправдываться. - Конечно, смотря какая жена, но я бы расстаралась.
- А если бы дядя Фредди женился на миссис Уоткинс? С ней вы бы смогли ужиться?
Она отвернулась.
- Наверное.
- По-моему, довольно приятная дама.
- Да. Довольно приятная.
- Как по-вашему, она его любила?
Мисс Хеггис выпрямилась в кресле и пригладила волосы.
- Вот уж не знаю, миз Тэлман.
- Надеюсь, что да. Было бы приятно знать, что кто-то его любил. Это каждому нужно.
Она немного помолчала.
- Наверное, все его любили, каждый по-своему.
- А вы, мисс Хеггис?
Она шмыгнула носом и заглянула в свой стакан.
- Привыкла я к этому старому охальнику. Не знаю уж, любовь это или еще что. - Она посмотрела мне в глаза. - Мы никогда не были… в связи, миз Тэлман. - Она посмотрела сначала на потолок, потом на стены. - Только этот дом нас и связывал.
- Понятно.
- Но как бы там ни было, дом-то не мой, миз Тэлман. И никогда моим не был. Я служанка; меня могли в любой момент уволить. Не то чтобы он мне этим грозил, он вообще об этом не заикался, но я свое место знала.
- Ну, теперь этого уже не случится.
- Это очень великодушно, что мистер Ферриндональд оставил мне квартиру, да и деньгами обеспечил, - кивнула она.
- Вы останетесь здесь, когда дом передадут Национальному фонду?
Мой вопрос ее несколько удивил.
- А то как же?
- Мне кажется, они могут предложить вам работу. Дураки будут, если этого не сделают. Вы бы согласились?
- Скорей всего, соглашусь, - кивнула она. - Посмотрю, конечно, что да как. Но если попросят, помочь не откажусь.
- По-моему, дядя Фредди был бы доволен.
- Вы так думаете?
- Определенно.
Она посмотрела вокруг и глубоко вздохнула.
- Вот моя любовь, миз Тэлман, этот дом. Я, считай, тут полвека проработала - как в школе отучилась, так сюда пришла, помогала и дяде вашему, и его делу, и армии, и семье Каул. Замуж я никогда не собиралась, не хотела. Всю жизнь мне только Блискрэг и был нужен. - Она подняла голову. - У нас в деревне болтают, что я свое счастье упустила, но это глупости. Влюбляться и детей рожать охотников много. А я всю жизнь этому дому отдала - и никогда об этом не печалилась… а если и печалилась, то часок-другой, не больше, и то редко. - По ее лицу пробежала едва заметная, робкая улыбка. - А хандра у всех бывает, так ведь? Но я бы ничего в своей судьбе менять не стала, даже если б случай подвернулся. - Она тихонько рассмеялась и взболтнула виски в стакане. - Боже праведный, что я несу? Скоро на столе пойду плясать.
- За Блискрэг, - предложила я, подняв стакан.
- Сувиндер? Это вы? Как поживаете?
- Ох, Катрин, прошу прощения. Я собирался звонить по другому номеру. Наверно, нажал не на ту кнопку. Э-э-э. Как ваши дела? Кажется, я вас разбудил.
- Ничего страшного. У меня все в порядке. А вы-то как?
- У меня тоже все хорошо, но, наверно, я должен повесить трубку, а то вы на меня рассердитесь. Простите, что звоню в такой поздний час.
- Уже простила.
- Доброй ночи, Катрин.
- "Спи, милый принц".
- О Катрин!
- Не благодарите, Сувиндер, это цитата.
- Я знаю! Но услышать это из ваших уст! Меня определенно ждут приятные сны. Доброй ночи, моя драгоценная Катрин.
Наутро я опять позвонила Адриану Пуденхауту. Оказалось, он в Италии - забирает с завода в Модене новенький "феррари" и в ближайшие дни собирается перегонять его в Великобританию. Я сказала, что нам необходимо встретиться, и он выразил удивление, из чего я заключила, что мадам Чассо ничего ему не сказала. Мы условились встретиться на следующий день в Швейцарии.
Глава 12
Мисс Хеггис подбросила меня до Йорка на своем заслуженном "вольво". По-моему, у каждой из нас после вчерашнего побаливала голова. Я села в лондонский поезд (чай сносный; открыла лэптоп, но прежде чем просчитать кое-какие комбинации из десятизначных чисел, просто сидела над ним и смотрела в окно; пришла к выводу, что самые красивые места на восточном побережье находятся все-таки к северу от Йорка, а не в лондонском направлении; послушала через наушники "Инженю" К. Д. Лэнг, мысленно подпевая. Чем у тебя голова забита, Катрин?). Такси до Хитроу (водитель - надоедливый тип. Всем своим видом показывала: "Не мешай читать газету" - так и не понял, покуда я не вставила в уши "затычки" от плейера). Пока ехали по трассе М4, слушала "Ма-апедию" Кейт и Анны Макгэрригл. Фолк; не совсем в моем вкусе, но исполнение безупречное. Даже прослезилась; в аэропорту пришлось идти в туалет, чтобы заново нарисовать лицо; отчитала себя - нельзя так распускаться. "Суиссэйр", рейс на Женеву; обслуживание, как всегда, холодно-корректное, но придраться не к чему. Оттуда - на серебристом ЛВБ нашей корпорации прямо в Шато-д'Экс; старый, опытный водитель - зовут Гансом - во время поездки, к счастью, не раскрывал рта.
Швейцария. Куда стекаются деньги. У меня к этой стране смешанные чувства. С одной стороны, великолепные горы, заснеженные склоны неописуемой красоты, и все используется самым рациональным образом. С другой стороны, если даже на многие километры вокруг не видно ни единой машины, а ты ступаешь на проезжую часть под красный свет, на тебя со всех сторон начинают орать пешеходы; если превышаешь скорость буквально на один километр в час, все попутные и встречные машины гудят и сигналят фарами.
Кроме всего прочего, именно здесь диктаторы из стран Третьего мира (и вообще все ворье всего света) прячут свои барыши, награбленные в своих странах, у своих соотечественников. Вот уж где деньги поистине идут к деньгам; это богатейшее государство в мире, и большая часть его благополучия построена на крови беднейших государств (когда из них выкачано все, что можно, они получают помощь от МВФ, который твердит: затяните потуже пояса).
Как бы то ни было, трасса N1, ведущая на Лозанну, была забита "мерсами", "ауди", "ягуарами", "бентли", "роллсами", "лексусами" и прочими шикарными тачками; здесь самодовольное благоденствие особенно било в глаза. Только горы под снежными шапками, окружившие озеро, оставались невозмутимыми. Впрочем, даже они слегка изменились. Мне всегда импонировало, что швейцарцы приносят цивилизацию даже на горные склоны: хочешь - залезай в фуникулер, хочешь - поднимайся по шоссе на машине, ныряй в тоннель, спускайся в ущелье, хочешь - садись на поезд, который, неторопливо постукивая по рельсам, подвезет тебя к высокогорным кафе и ресторанчикам, и там у тебя просто захватит дух, если не от красоты пейзажей, то от цен в меню. Вниз можно съехать на лыжах. Мне всегда нравилась эта доступность, когда ни одна вершина не считается неприкосновенным сокровищем, доступным разве что альпинистам. Теоретически я оставалась при своем мнении, но сейчас заметила, что эти горы не идут ни в какое сравнение с туланскими, они какие-то ручные, одомашненные, ни то ни се.
Опомнись, сказала я себе. Тоже мне туземка нашлась. Я презрительно фыркнула. Седовласый шофер Ганс покосился в мою сторону, понял, что я вовсе не претендую на его внимание, и тут же устремил взгляд на дорогу. Я вставила в плеер последнюю запись Джони М., но слушала лишь вполуха.
До Женевы мой мобильник оставался выключенным. Я включила его только тогда, когда села в "БМВ", но не стала ни проверять текстовые сообщения, ни отслеживать звонки. Телефон задребезжал уже в Веве, на подъеме к Шато-д'Экс. Я посмотрела на дисплей. Увидев номер, невольно улыбнулась.
- Слушаю.
- Катрин, это вы?
- Да, Сувиндер. Как у вас дела?
- Все хорошо. Решил позвонить вам в более приличное время и узнать, как прошли похороны Фредди. Очень жаль, что я не смог там присутствовать, но… м-м-м… тут было столько дел, я только что вернулся. Надеюсь, все прошло…. не знаю, как сказать… должным образом?
- Да. По обычаю викингов. (Пришлось объяснить, что это значит.) Вам поклон от мисс Хеггис.
- Это очень любезно. Она всегда была со мною приветлива.
- Сначала я ее побаивалась, но вчера вечером мы с ней очень сердечно побеседовали. - Я обвела глазами подступившие со всех сторон горы.
- Алло? Катрин? Вы меня слышите?
- Слышу. Извините. Мы с ней очень сердечно побеседовали. Сувиндер?
- Да?
- Нет. Ничего. - Я собиралась сказать, что скоро вернусь в Тулан, но не знала, как подобрать слова, чтобы избежать ненужных двусмысленностей. Поэтому пришлось пойти на компромисс. - Как там все ваши?
- Неплохо, вот только моя матушка узнала, что я сделал вам предложение, и очень расстроилась. Она до сих пор со мной не разговаривает - уже за одно это я вам обязан.
- Сувиндер, как не стыдно говорить такие вещи? Вам нужно ее навестить и помириться.
- У меня нет причин перед ней заискивать. Равно как и нет причин забирать назад свое предложение, даже если это примирит меня с матерью. Она должна понять: времена меняются. Кроме всего прочего, монарх как-никак я, а не она.
- Что ж, это достойная позиция, но все же сделайте попытку наладить отношения.
- Возможно, сделаю. Вы правы. Завтра же навещу ее. Если она меня примет.
- Тогда передайте ей от меня поклон, но, боюсь, это будет неуместно.
- С этим лучше повременить. - До меня донесся его вздох. - Катрин, мне пора.
- Понимаю, Сувиндер. Берегите себя, обещаете?
- Хорошо. Вы тоже.
Я нажала на кнопку. Постукивая по аккуратному, теплому черному корпусу свободной рукой, я смотрела на горы и думала о своем.
Как я уже говорила, Шато-д'Экс с некоторой долей условности можно назвать нашей всемирной штаб-квартирой. Комплекс зданий начинается сразу над городом, за железнодорожным полотном. С виду - ничего особенного, большой старинный замок, который, образно говоря, затрудняется решить, как себя представлять: замком или же крепостью; довольно обширная территория, которая при ближайшем рассмотрении оказывается больше, чем на первый взгляд, стены и заборы, насколько это возможно, замаскированы, а склон усеян зданиями поменьше и частными домами. Блискрэг выглядит не в пример внушительнее.
Но то, что виднеется на поверхности, - это даже не половина айсберга. Кстати, по этой причине делались попытки именно так и прозвать это место.
В сумерках сам городок Шато-д'Экс дышал, как всегда, богатством, спокойствием и аккуратностью. После недавнего снегопада местность сделалась особенно живописной, спокойной и аккуратной. Могу поручиться: здесь смывают подтаявший снег. Дорога, ведущая к комплексу, шла через виадук над рельсами и поднималась вверх, к глухим воротам и изящной сторожке. Один из трех охранников знал меня в лицо и приветливо кивнул, но все равно потребовал паспорт.
Створки ворот, урча, разошлись в стороны; в них таилась такая мощь, которая отбивала всякое желание несанкционированного доступа, - они могли бы раздавить что угодно, кроме, может быть, тяжелого танка. "БМВ" неспешно поехал в гору, мимо деревьев, крахмально-белых лужаек и газонов; путь освещали декоративные фонари, каждый в виде трех белых сфер, а на каждом пятом или шестом фонаре была установлена камера слежения.
Теперь на фоне черного леса и белого склона замок был виден во всей красе; благодаря изысканной подсветке он выглядел как пряничный домик. От него вверх, к другим постройкам, тянулись ожерелья белых фонарей.
Вокруг беззвучно сновал обслуживающий персонал - преимущественно мужчины в белых куртках; можно было подумать, они, подобно мисс Хеггис, обладали чудесной способностью исчезать, а потом возникать ниоткуда. Меня приветствовали поклонами и щелканьем каблуков, мой багаж сам собой исчез в нужном направлении, пальто неслышно и почти неощутимо соскользнуло с плеч, и меня с почетом проводили через светлый, затейливо отделанный вестибюль к ярко сверкающим лифтам; здесь я всегда впадала в то мечтательное состояние, когда явь неотличима от сна. Кивая знакомым и обмениваясь любезностями с молодым портье, которому было доверено донести до комнаты мой кейс, я постепенно отдалялась от внешнего мира. Спроси кто-нибудь, на каком языке мы болтали с этим пареньком в белой куртке, я бы затруднилась ответить.
Моя спальня выходила окнами на городок, притулившийся у подножия горы. Долину окружали склоны лунного цвета. Отведенные мне апартаменты оказались вполне просторными - в отелях такие номера называют "мини-люкс". Антикварная мебель, две лоджии, широченная кровать, ванна и отдельная душевая кабина.
Меня ждали цветы, шоколад, свежие газеты и маленькая бутылка шампанского. У всех, кто связан с "Бизнесом", постепенно обостряется восприятие тех привилегий и благ, которые составляют прерогативу конкретного уровня, и обслуживание в Шато-д'Экс служило наиболее точным индикатором положения каждого сотрудника в служебной иерархии.
Мне обеспечили прием, соответствующий стандартам Второго уровня. Взять хотя бы шампанское: оно имелось в наличии, но только лишь маленькая бутылочка; ну, в конце концов, я была одна, а гостей спаивать перед ужином совершенно ни к чему. Шампанское, между прочим, оказалось марочным, а это огромный плюс. Зазвонил телефон: управляющий засвидетельствовал свое почтение и извинился, что не смог встретить меня лично. Я заверила, что ничуть не обиделась и всем довольна.
Отцепив от костюма цветок, подарок Дулсунг, я поставила его в стакан на ночном столике. Там он сразу стал каким-то маленьким, одиноким, даже жалким. Вдруг горничная его выбросит? Я опять прикрепила его к лацкану, но и здесь он выглядел неуместно, поэтому пришлось засунуть его в единственный внутренний карман, обмотав для верности проволочный стебелек вокруг застежки.
В главном зале ресторана ужин подали ровно в восемь; за столами собралось человек сто, не меньше. С теми, кто был мне наиболее интересен, я успела поболтать за едой или чуть позже. В этом замке можно, как правило, узнать все новости "Бизнеса". Меня в основном спрашивали, что происходит в Тулане. Вопросы показали, что слухи практически достоверны, а степень осведомленности коллег в целом соответствует их уровню в корпорации.
Вы ведь ездили в Фенуа-Уа? (Нет.) Тулан - это запасной вариант, на тот случай, если Фенуа-Уа в последний момент от нас уплывет? (Трудно сказать.) Будете президентом Фенуа-Уа? (Это вряд ли). Сделка-то состоялась или нет? (Понятия не имею.) Слушай, это правда, что принц тебе предлагал руку и сердце? (Да.) Выйдешь за него? (Нет.) Меня засыпали вопросами, но зато и я получила возможность выведать то, что требовалось мне самой, потому что собеседники, в свою очередь, волей-неволей сообщали известные им факты из самых разных сфер и делились предположениями. Когда ужин подошел к концу, я, видимо, знала о "Бизнесе" больше, чем любой сотрудник любого уровня, пусть лишь в пределах одного вечера.
Мадам Чассо, у которой на территории комплекса был отдельный дом, тоже присутствовала на ужине, а потом задержалась, чтобы пообщаться. Единственная из руководства Первого уровня. Она вела себя абсолютно доброжелательно; мы обменялись парой фраз в гостиной, за рюмкой брэнди. Ей предстояла поездка домой, в окрестности Люцерны.
- Адриан говорит, завтра у вас с ним назначена встреча, Катрин.
- Совершенно верно. Хочу с ним побеседовать, - улыбнулась я. - Похоже, он очень горд своим новым приобретением. Триста пятьдесят пятая модель, если не ошибаюсь. Похоже, замечательная штука.
Тонкие губы мадам Чассо растянулись в улыбке:
- Цвет не вполне подходящий - красный, но так ему захотелось.
- "Феррари" - этим все сказано. Думаю, для Адриана это почти необходимость.
- Вы собираетесь вместе пообедать?
- Да, в ресторане у перевала Гримзель. Он сам его выбрал.
В ее взгляде засквозила неуверенность:
- С ним ничего не случится?
- Конечно нет, - ответила я. О чем это она? Ее глаза неотрывно смотрели на рюмку с брэнди. Неужели ей стукнуло в голову, что у меня могут быть какие-то виды на его трусливую задницу?
- Благодарю вас. Он мне очень… Он для меня очень много значит.
- Само собой разумеется, я все понимаю. Постараюсь, чтобы он вернулся в целости и сохранности. - Я беззаботно посмеялась. - А что вас тревожит? Ведь он, кажется, опытный водитель? Я собиралась напроситься к нему в "феррари".
- О да, он прекрасный водитель, насколько я могу судить.
- Вот и хорошо. - Я подняла рюмку. - За прекрасных водителей.
- Присоединяюсь.
Мне приснился огромный дом в горах. С неба струился свет луны и свет звезд, но небосвод выглядел как-то необычно - помню, во сне у меня мелькнула мысль, будто я в Новой Зеландии. Дом стоял среди зубчатых и острых ледяных глыб, зажатых двумя горными хребтами. Меня совершенно не удивило, что дом построен на леднике; более того, он куда-то плыл по ледяной реке вместе со всем горным пейзажем. На каждом ухабе он оглашался звоном бесчисленных хрустальных подвесок; зеркала искривлялись, по потолку и стенам бежали трещины, из которых сыпалась белая пыль.
Слуги в белых комбинезонах кидались заделывать трещины, громыхали стремянками, шлепали мастерками свежий раствор, от которого вниз падали жирные белые капли. От них не было спасенья. Мы раскрыли зонты и пустились в путь через огромные гулкие залы. Мраморные статуи оказались живыми: просто они слишком долго стояли под алебастровым дождем.
Под нами сквозь ветвящиеся лабиринты ледяных тоннелей тащились стада яков: улыбчивые круглолицые погонщики благодарили нас за суп и ночлег, который они получали в шатрах, усеявших ледяные просторы.
Человек в маске, которого я остерегалась, показывал хитрые фокусы с чашками, шляпами и моей обезьянкой-нэцке; столпившиеся вокруг стола зрители смеялись и делали ставки. Из-под маски был виден рот, в котором не хватало множества зубов, но на самом деле они не исчезли: просто их закрасили черным, как иногда делают актеры.
Я проснулась, не сразу сообразив, где нахожусь. В Тулане? Нет, там холоднее. Хотя комната как в отеле. Но нет, это не Тулан. Мне вспомнился запах чайной "Божественный промысел". Йоркшир? Нет. Лондон? Да нет же, это Шато-д'Экс. Вот оно что. Уютная спальня. Вид на горную долину. Одиночество. Рядом ни души. Я рассеянно пошарила у постели. Там тоже пусто. Обезьянка меня покинула. Она теперь, как говорится в сказках, за тридевять земель, в тридесятом царстве. Дулсунг. Почему ее не было в этом сне? И кто такие "мы", скажи, большой брат? Нет, тишина. Я опять провалилась в сон.