– Идите дальней дорогой, мастер Шелтон, – сказал он. – И держитесь подальше от моста. Если вам дорога жизнь, отправьте вперед надежного человека, пусть едет шагах в пятидесяти от вас, это, если что, отвлечет лучников. Пока будете ехать через лес, старайтесь как можно меньше шуметь. Если на вас нападут, удирайте что есть духу, потому что, оставаясь на месте, вы все равно ничего не сможете сделать. И не обратно, мастер Шелтон, а вперед, если хотите еще немного пожить на этом свете, потому что в Танстолле вам никто не поможет. Помните это. А теперь, раз уж вы отправляетесь воевать за короля, а я остаюсь здесь, где за каждым деревом меня может ждать смерть, и только святые знают, свидимся ли мы снова на этом свете, перед отъездом вашим я хочу дать вам последний совет. Остерегайтесь сэра Дэниэла, ненадежный он человек. И священнику этому не верьте. Сам он никому зла не желает, но делает то, что ему велят. Он – орудие в руках сэра Дэниэла. Найдите себе доброго покровителя там, куда отправляетесь, заведите сильных друзей и поминайте в молитвах Беннета Хэтча, не самый он плохой человек на этом свете. В путь, и да поможет вам Господь!
– Пусть и тебя хранят Святые Небеса, Беннет! – ответил Дик. – Ты был мне добрым другом, и я всегда это буду помнить.
– И вот еще что, мастер, – несколько смущенно добавил Хэтч. – Если этот В-долгу-не-останусь и меня проткнет стрелой, пожертвуйте за мою несчастную душу золотую марку, нет, лучше фунт – не хочу, чтоб она со мной в чистилище страдала.
– Твое желание будет исполнено, Беннет, – пообещал Дик. – Но не тревожься, друг! Мы еще встретимся там, где кружка эля будет тебе милее молитв.
– Да услышат святые угодники ваши слова, мастер Дик! – воскликнул тот. – Но вот идет сэр Оливер. Если б он с боевым луком управлялся так же споро, как с пером, знатный бы из него получился воин.
Сэр Оливер вручил Дику запечатанный пакет, на котором было написано: "Срочно доставить сэру Дэниэлу Брэкли, рыцарю".
Дик спрятал пакет за пазуху, дал команду "В путь!" и поскакал через деревню на запад.
Книга I
Два мальчика
Глава первая
Под вывеской "Солнце" в Кэттли
В тот вечер сэр Дэниэл и его люди расположились в Кэттли и его окрестностях. В домах было тепло, деревушку охранял зоркий патруль, но танстоллский рыцарь был не из тех людей, которые могут позволить себе отдыхать, если есть возможность увеличить богатство. Даже сейчас, когда ему предстоял опасный поход и уже перевалило за полночь, он не спал, думая о том, как выжать деньги из своих бедных соседей. Богател он за счет спорных наследств. Сэр Дэниэл скупал за бесценок долю у самого безнадежного претендента, а потом, пользуясь поддержкой лордов из окружения короля, добивался решений в свою пользу или, если это было слишком хлопотно, попросту отбирал земли силой оружия, полагая, что его влияние и хитрость сэра Оливера, досконально знавшего законы, помогут ему удержать захваченное. Кэттли была как раз таким местом. Он совсем недавно прибрал к рукам эту деревушку и все еще сталкивался с сопротивлением ее обитателей. Войско свое он привел сюда для того, чтобы запугать упрямцев.
В два часа ночи сэр Дэниэл сидел в трактире под названием "Солнце", греясь у камина. Кэттли стояла на болотистом месте, и в такой час здесь всегда было прохладно. На столе перед ним стояла кружка пряного эля. Рыцарь снял свой шлем с забралом и, укутавшись в теплый плащ кроваво-красного цвета, подпирал рукой лысую голову. Обветренное худое лицо его было обращено к огню. В другом конце зала расположилась дюжина его солдат. Кто охранял вход, а кто и отсыпался, лежа на деревянных скамейках. Чуть ближе, завернувшись в плащ, на полу спал мальчик лет двенадцати-тринадцати. Бледный хозяин "Солнца" стоял перед большим человеком.
– И запомни, трактирщик, – произнес сэр Дэниэл, – если будешь исполнять только мои приказы, я буду тебе добрым господином. Моими деревнями должны управлять преданные люди. Констеблем пусть будет Эдам-а-Мор, проследи, чтобы так было. Если изберут другого, только себе хуже сделаете. С тех, кто платил подать Уолсингэму, я строго спрошу. И ты в их числе, трактирщик.
– Добрый рыцарь, – ответил трактирщик, – я готов на кресте Холивудском присягнуть, что Уолсингэму я платил по принуждению. Нет, грозный рыцарь, я совсем не люблю этих Уолсингэмов, у них никогда гроша за душой не было, достойный рыцарь. Мне бы такого славного лорда, как вы! Да вы и сами можете у соседей поспрашивать, вам каждый скажет, что я горой стою за Брэкли.
– Может, и так, – сухо обронил сэр Дэниэл. – Значит, заплатишь вдвое.
Трактирщик скорчил гримасу, но в те беспокойные времена такие неприятности были привычным делом, поэтому он, возможно, был рад, что еще легко отделался.
– Веди своего человека, Сэлдэн, – крикнул рыцарь.
И один из его воинов вытолкал к нему несчастного согбенного старика, бледного, как свеча, который весь трясся от болотной лихорадки.
– Как тебя зовут, братец? – надменно произнес сэр Дэниэл.
– Если позволит ваша милость, – ответил тот, – Кондэлл меня зовут… Кондэлл из Шорби, с разрешения вашей милости.
– Мне донесли о твоих злодеяниях, – сказал рыцарь. – Ты повинен в измене, негодяй; ты шляешься повсюду без дела; подбиваешь народ на смуту; говорят, на тебе смерть нескольких человек. Что ж ты такой храбрый, а? Но я тебя поставлю на место!
– Всемилостивый господин, – взмолился несчастный, – тут какая-то ошибка! Пожалейте! Я всего лишь простой бедняк и никогда в жизни никого не обижал.
– Помощник шерифа о тебе совсем другое говорит, – возразил рыцарь. – "Найдите, – умолял он меня, – этого разбойника Тиндэла из Шорби, по нему уже виселица плачет".
– Кондэлл! – воскликнул несчастный. – Меня зовут Кондэлл, добрый господин.
– Кондэлл, Тиндэл – какая разница? – холодно бросил рыцарь. – Ты здесь, и я сильно сомневаюсь в твоей честности. Если хочешь спасти свою шею, пиши сию же минуту мне обязательство заплатить двадцать фунтов.
– Двадцать фунтов, господин?! – в ужасе воскликнул Кондэлл. – Да что вы, всемилостивый господин! Я таких денег отродясь не видел. Все мое хозяйство стоит меньше семидесяти шиллингов.
– Ладно уж, Кондэлл или Тиндэл, – усмехнулся сэр Дэниэл, – я готов рискнуть. Пиши обязательство на двадцать, а я сам посмотрю, сколько с тебя можно взять. Остальное я, по доброте своей, так и быть, прощу тебе.
– Увы, мой добрый господин, это никак не получится. Я не умею писать, – сказал Кондэлл.
– Что ж, увы так увы, – бросил в ответ рыцарь. – Вот только совесть моя не позволяет мне тебя отпустить, Тиндэл. Сэлдэн, бери этого старого ворчуна, помоги дойти до ближайшего вяза и повесь аккуратно за шею так, чтоб я мог полюбоваться им, когда буду проезжать мимо. Прощайте, добрый мастер Кондэлл и милый мастер Тиндэл, отправляетесь прямой дорожкой на Небеса. Всего вам доброго в дороге!
– Будет вам шутить, – прохрипел Кондэлл, выдавив подобострастную улыбку. – Слава Небесам, наконец-то на нашей земле появился настоящий хозяин! Я при всем своем неумении все же попробую что-нибудь нацарапать.
– Друг мой, – молвил сэр Дэниэл, – теперь ты напишешь сорок фунтов. Отправляйся. Ты слишком хитер, чтобы жить на семидесяти шиллингах. Сэлдэн, проследи, чтобы все было записано по форме и засвидетельствовано.
И сэр Дэниэл, который был очень веселым рыцарем, возможно самым веселым во всей Англии, отпил пряного эля и, улыбаясь, откинулся на спинку стула.
Тем временем лежавший на полу мальчик зашевелился, потом сел и испуганно огляделся по сторонам.
– Поди сюда, – властным тоном произнес сэр Дэниэл и, когда тот, повинуясь команде, поднялся и подошел, от души рассмеялся. – Клянусь распятием, – воскликнул он. – Вот так богатырь!
Мальчишка тут же вспыхнул от гнева и с ненавистью посмотрел своими смоляными глазами на обидчика. Теперь, когда он стоял на ногах, определить его возраст стало не так просто. Выражение лица делало его немного старше, но кожа у него была гладкой, как у младенца, а тело – необычайно хрупкое и тонкое. К тому же ходил он как-то неуклюже.
– Вы меня позвали, сэр Дэниэл, – сказал мальчик, – для того, чтобы посмеяться надо мной?
– Отчего ж не посмеяться? – спросил рыцарь. – Разреши уж мне посмеяться. Увидел бы ты себя, даю слово, ты первый бы рассмеялся.
Мальчик густо покраснел.
– Когда вы будете платить за все, вы заплатите и за это. Так что смейтесь, пока можете.
– Что ты, что ты, милый братец, – с искренним выражением ответил сэр Дэниэл, – не подумай, что я над тобой насмехаюсь. Это я просто шучу, так, по-свойски, как это принято между старыми приятелями. Вот подожди, я устрою твой брак, получу за тебя тысячу фунтов и буду любить тебя всем сердцем. Правда, я похитил тебя довольно грубо, но по-другому было нельзя. Однако отныне я буду хранить тебя и лелеять. Ты станешь миссис Шелтон… Нет, леди Шелтон, даю слово! Этот парень показал себя храбрецом и станет рыцарем. Нечего стесняться доброго смеха, он разгоняет грусть. Если человек смеется, значит, он добр душой, братец. Эй, добрый трактирщик, угости чем-нибудь моего братца, мастера Джона. Садись, дружочек, и поешь.
– Не хочу, – сказал мастер Джон. – Я не разделю с вами трапезы. Если вы принуждаете меня к этому греху, я во имя спасения души наложу на себя пост. Но, добрый трактирщик, умоляю, дайте мне кружку чистой воды, я умираю от жажды.
– Исповедуешься, и все грехи будут тебе отпущены! – вскричал рыцарь. – Так что не тревожься. Ешь.
Но мальчик не изменил решения. Он выпил воды, снова завернулся в накидку, ушел в дальний угол и с мрачным видом плюхнулся на скамейку.
Часа через два в деревне поднялся шум. Послышались окрики дозорных, стук копыт и звон оружия, к харчевне подъехал отряд, и на пороге, весь заляпанный грязью, возник Ричард Шелтон.
– Приветствую вас, сэр Дэниэл, – произнес он.
– А! Дикки Шелтон! – вскричал рыцарь, и при упоминании имени Дика мальчик с интересом посмотрел на вновь прибывшего. – А где Беннет Хэтч?
– Прошу, сэр рыцарь, прочитайте это послание от сэра Оливера, здесь все подробно описано, – ответил Ричард и протянул письмо священника. – И еще, нужно мчать во весь дух к Райзингэму. По пути сюда мы повстречали гонца с письмами на взмыленной лошади. Он сообщил, что милорду Райзингэму приходится туго и он очень ждет вашей помощи.
– Как ты сказал? Приходится туго? – переспросил рыцарь. – В таком случае мы лучше во весь дух подождем, добрый Ричард, ибо в этих несчастных английских краях кто тише едет, тот дальше будет. Так уж повелось, что поделать?! Говорят, что промедление может накликать беду, но я считаю, что наоборот: спешка губит людей. Запомни это, Дик. Но давай сперва посмотрим, что за стадо ты с собой привел. Сэлдэн, принеси огня к двери!
Сэр Дэниэл вышел на деревенскую улицу и в красном свете факела стал осматривать подкрепление. Соседи его не любили, не любили его и подданные, но на войне те, кто шел под его знаменем, не могли пожелать себе лучшего военачальника. Его отчаянная, проверенная не раз смелость, его забота о своих воинах, даже его грубые шутки нравились храбрецам в доспехах и шлемах.
– Клянусь распятием! – вскричал он. – Что это за стая облезлых собак? Тут половина кривых, как лук, и половина худых, как копье. Друзья мои, вам предстоит отправиться на битву и пойдете передовым отрядом! Вас щадить я не стану. Ну-ка, дайте мне рассмотреть этого старикашку на пегой кляче. Да баран двухлеток верхом на борове и тот выглядит воинственнее. Ха! Клипсби, и ты здесь, старая крыса! Тебя-то я уж точно не стану щадить. В атаку пойдешь первым. Я еще тебе на груди мишень нарисую, чтобы лучникам удобнее было целиться. Разведаешь для меня дорогу, дружочек.
– Я разведаю для вас любую дорогу, сэр Дэниэл, но только не ту, которая ведет к измене, – бесстрашно ответил Клипсби.
Сэр Дэниэл захохотал.
– Хорошо сказано! – воскликнул он. – Но осторожнее, Клипсби, у тебя слишком длинный язык. Впрочем, я прощаю тебя за эту шутку. Сэлдэн, проследи, чтобы их накормили. И людей, и лошадей. – Рыцарь вернулся в трактир. – Теперь, друг мой Дик, – сказал он, – садись к столу. Вот добрый эль и свиная грудинка. Ешь, пока я буду читать.
Сэр Дэниэл вскрыл пакет; когда он стал читать, лицо его омрачилось. Дочитав послание до конца, он на несколько минут задумался. Потом внимательно посмотрел на своего воспитанника.
– Дик, – сказал он, ты видел эти никчемные стишки?
Юноша ответил утвердительно.
– В них упоминается имя твоего отца, – продолжил рыцарь, – и какому-то сумасшедшему пришло в голову обвинить нашего несчастного ворчуна священника в том, что он убил его.
– Он клялся, что не имеет к этому отношения, – ответил Дик.
– Клялся? – резко вскричал рыцарь. – Да ты не слушай его. У него язык без костей, трещит, как сорока. Когда-нибудь, в свободное время, Дик, я сам разберусь, как это случилось, и расскажу тебе. Тогда подозрение пало на некоего Дакуорта, но время было неспокойное, и виновного так и не покарали.
– Это случилось в замке Мот? – спросил Дик, чувствуя, как быстро забилось его сердце.
– Это случилось между замком Мот и Холивудом, – холодно ответил сэр Дэниэл, бросив быстрый подозрительный взгляд на Дика. – А теперь, – добавил рыцарь, – доедай быстрее, поедешь обратно в Танстолл с моим посланием.
Дик переменился в лице.
– Прошу вас, сэр Дэниэл, – воскликнул он, – пошлите кого-нибудь из крестьян! Позвольте мне участвовать в битве. Я умею обращаться с мечом, честное слово.
– Не сомневаюсь в этом, – ответствовал рыцарь, беря перо. – Но здесь ты не добудешь славы. Я останусь в Кэттли, пока не пойму, на чьей стороне сила, а потом встану под знамена победителя. И можешь не обвинять меня в трусости, Дик. Это мудрость, потому что это несчастное королевство до того измучено бунтами и мятежами, а опекунство над королем так часто меняется, что никто не может быть уверен в завтрашнем дне. Пока господа Недоумки и Тупицы суетятся, лорд Здравый Смысл выжидает.
С этими словами сэр Дэниэл повернулся к юному Шелтону спиной, сел за дальний край стола и принялся писать. Рот его был перекошен – эта история с черной стрелой ему очень не понравилась.
Между тем Шелтон с аппетитом принялся за еду, но вдруг почувствовал легкое прикосновение к локтю, и очень тихий голос прошептал ему на ухо:
– Умоляю, не показывайте виду. Прошу вас, укажите мне дорогу в Холивуд. Умоляю, – шептал голос, – добрый мальчик, помогите несчастной душе, попавшей в беду, избежать еще большей опасности. Укажите путь к спасению.
– Идите мимо мельницы, – так же шепотом ответил Дик. – Попадете к переправе на Тилле и там спросите, куда идти дальше.
И, не поворачивая головы, он продолжил обед. Краем глаза он успел заметить, как мальчик, которого звали мастер Джон, незаметно прокрался к двери и выскользнул из харчевни.
"Интересно, – подумал Дик, – а он не старше меня. "Добрый мальчик" – так он меня назвал? Да если б я знал, кто со мной разговаривает, я бы скорее повесил его, чем помог. Если ему удастся выйти из деревни, я найду его и надеру хорошенько уши".
Через полчаса сэр Дэниэл вручил Дику письмо и велел мчаться в замок Мот. А еще через полчаса после отъезда Дика в трактир вбежал разгоряченный от быстрой езды гонец с посланием от милорда Райзингэма.
– Сэр Дэниэл, – воскликнул посыльный, – вы упускаете случай заслужить великую славу! На рассвете началась новая битва, мы разбили их передовые части и рассеяли правый фланг. Осталась решающая битва. С помощью вашего свежего подкрепления мы опрокинем их в реку. Сэр рыцарь, неужели вы явитесь последним? Не к лицу это такому славному воину!
– Да я как раз собирался выдвинуться! – вскричал рыцарь. – Просто не прошло еще двух часов, как ко мне присоединилась большая часть моего отряда. Что поделать? Если коня все время пришпоривать, можно загнать его до смерти. Сэлдэн, сигналь поход. Сэр, я немедленно выезжаю следом за вами. Собираемся, ребята!
В чистом утреннем воздухе весело пропела труба, люди сэра Дэниэла со всех сторон стали выходить на главную улицу деревни и строиться перед таверной. Они спали, не расседлывая лошадей, в доспехах и при оружии, так что уже через десять минут сто всадников и лучников, хорошо вооруженных и прекрасно обученных, стояли шеренгой, готовые двинуться в путь. Большая часть была одета в цвета сэра Дэниэла, красный и синий, и выглядели они ярко и торжественно. Лучше всех вооруженные всадники выехали первыми, а в самом конце растянувшейся колонны кое-как плелось подкрепление, прибывшее ночью. Сэр Дэниэл с гордостью обвел взглядом свой отряд.
– Бравые ребята, такие не подведут! – довольно произнес он.
– Действительно, воины хоть куда! – согласился посыльный, но добавил: – Только, глядя на них, я еще больше жалею, что вы не выступили раньше.
– А вы что хотели? – сказал рыцарь. – Лучшее на пиру подают первым, а в бою – последним. – И он сел в седло. – Эй! – вдруг выкрикнул он. – Джон! Джоанна! Клянусь святым крестом, где она? Трактирщик, где эта девчонка?
– Девчонка? – удивился хозяин харчевни. – Не знаю, сэр. Я никакой девчонки не видел.
– Мальчишка, дурья твоя башка! – разозлился рыцарь. – Неужели ты не догадался, что это была девушка? В багровом плаще… Та, которая отказалась есть и воду пила, старый дурень… Где она?
– Да спасут нас святые, это тот, кого вы мастером Джоном звали? – ответил трактирщик. – Как же я сам не сообразил? Он уехал. Я видел его… Ее… Видел ее в конюшне час назад. Она седлала серую лошадь.
– Что? – заорал сэр Дэниэл. – Эта девчонка обошлась бы мне в пять сотен фунтов, даже больше.
– Сэр рыцарь, – с горечью произнес гонец, – пока вы сокрушаетесь о пяти сотнях, решается судьба английского престола.
– Хорошо сказано, – ответил сэр Дэниэл. – Сэлдэн, возьми шесть арбалетчиков и найди мне ее. Мне все равно, чего это будет стоить, но, когда я вернусь, она должна быть в замке Мот. Головой отвечаешь. А теперь, сэр гонец, мы выступаем.
И отряд быстрой рысью двинулся по деревенской улице. Сэлдэн и шесть арбалетчиков остались на улице в Кэттли в окружении крестьян.
Глава вторая
На болотах
Около шести часов спокойного майского утра, направляясь домой, Дик выехал на болотистую местность. На чистом небе не было ни облака, шумел веселый ровный ветер, мельница мерно вращала крыльями, а клонившиеся к трясинам ивы шуршали, как пшеница в поле. Дик всю ночь провел в седле, но у него было здоровое сердце и крепкое тело, поэтому он бодро скакал вперед, не зная устали.
Дорога уводила его все глубже и глубже в топи, пока он перестал видеть какие бы то ни было ориентиры, кроме оставшейся позади мельницы Кэттли и далеко впереди – верхушек Танстоллского леса. Вокруг тянулись сплошные колышущиеся тростники да ивы, ветер подергивал рябью неглубокие озерца, и коварные зеленые, как изумруд, сопки заманивали заплутавшего путника. Дорога, которая шла почти прямиком через трясину, уже в те времена считалась древней, потому что каменные плиты проложили здесь еще римские солдаты. За века большая часть ее опустилась, и теперь то там, то здесь, на расстоянии нескольких сотен ярдов, ее заливала стоячая болотная вода.