Примерно в миле от Кэттли Дик выехал к одному из таких провалов, где тростники и ивовые кусты беспорядочно торчали из воды островками, мешая обзору. Этот провал был особенно длинным, и любой неосторожный путник здесь в любую секунду мог, сделав лишь один неверный шаг, попасть в беду. Дик не без волнения и с некоторым упреком совести вспомнил о том мальчике, которого столь необдуманно направил на эту дорогу. Самому ему было достаточно бросить один взгляд назад, туда, где на фоне голубого неба кружились черные крылья мельницы, и один взгляд вперед, на Танстоллский лес, чтобы смело продолжить путь, хоть лошадь его и шла по колено в воде.
Примерно на середине пути, когда впереди уже показалась выходящая на другой берег дорога, вдруг справа от себя он услышал громкий всплеск и увидел серую лошадь, увязшую по самое брюхо в жидкой грязи. Она все еще порывалась выбраться, но с каждым движением трясина затягивала ее все глубже. В следующую секунду несчастное существо, как будто почувствовав, что кто-то рядом может помочь, начало жалостно ржать. Вращая залитым кровью, выпученным от ужаса глазом, она дернула головой, и над ней взвилась в воздух туча насекомых.
"Эх, – подумал Дик, – неужели несчастный мальчишка утонул? Наверняка это его лошадь… Храброе животное. Что ж, приятель, если ты меня так просишь, я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы помочь тебе. Ты не будешь лежать здесь, медленно умирая".
Он взялся за арбалет и пустил стрелу в голову животного.
После этого жестокого, но милосердного поступка Дик в мрачном расположении духа поехал дальше, осматриваясь по сторонам в надежде заметить хоть какие-то следы своего предшественника. "Надо было рассказать ему подробнее, – думал он. – Наверняка он утонул".
И как только он это подумал, с одной из соседних тропок кто-то окликнул его по имени. Повернув голову, он увидел показавшееся из зарослей тростника лицо мальчика.
– Ты здесь? – воскликнул он, натянув поводья. – Ты так забился в кусты, что я чуть не проехал мимо. Я увидел лошадь в трясине и освободил ее от мучений. Хотя, клянусь душой, ты сам должен был это сделать! Но хватит прятаться, выходи, я тебя не обижу.
– Добрый мальчик, у меня нет оружия, да если бы и было, я все равно не умею сражаться и не смог бы себя защитить, – ответил тот, выходя на дорогу.
– Почему ты называешь меня мальчиком? – недовольно воскликнул Дик. – Ты не старше меня.
– Добрый мастер Шелтон, – ответил тот, – прости меня, пожалуйста, я не хотел тебя рассердить. Наоборот, я прошу тебя о помощи, потому что попал в страшную беду. Я заблудился, потерял плащ и лишился лошади. У меня есть хлыст, есть шпоры, а ехать не на чем. Но самое страшное, – добавил он, горестно осматривая себя, – я весь в грязи!
– Не ной, – воскликнул Дик. – Кровь из ран и дорожная грязь украшают мужчину.
– И все-таки мне больше нравится, когда на мне чистая одежда, – заметил мальчик. – Но что же мне делать? Пожалуйста, добрый мастер Ричард, помоги мне добрым советом. Если я не доберусь до Холивуда, я пропал.
– Ты не пропадешь, – сказал Дик, спускаясь с коня. – Я помогу тебе не только советом. Садись в седло, а я какое-то время буду идти рядом. Когда устану, поменяемся местами. Так для нас обоих будет быстрее.
Мальчик сел на лошадь, и они продолжили путь. Продвигались они так быстро, как позволяла неровная дорога. Дик шел, держа руку на колене своего спутника.
– Как мне тебя называть? – спросил Дик.
– Зови меня Джон Мэтчем, – ответил мальчик.
– И зачем ты едешь в Холивуд, Джон Мэтчем? – поинтересовался Дик.
– Я ищу спасения от человека, который хочет мне зла, – был ответ. – Добрый настоятель Холивудского монастыря всегда защищал слабых.
– А как ты оказался у сэра Дэниэла? – продолжал расспрашивать Дик.
– Не по своей воле! – воскликнул тот. – Он силой вырвал меня из родного дома, посадил на коня и повез за собой. Мы скакали так долго, что сердце чуть не выскочило из меня. Он так меня обижал, так дразнил, что я чуть не плакал. А когда мои друзья пустились в погоню, посадил меня у себя за спиной, чтобы их стрелы попадали в меня. Одна мне даже ногу зацепила, я до сих пор немного хромаю. Но ничего, настанет день, когда он за все заплатит!
– Надеешься попасть в луну из арбалета? – Дик усмехнулся. – Сэр Дэниэл – доблестный рыцарь, у него железная рука. Если он догадается, что я помог тебе сбежать, мне придется туго.
– Бедный мальчик, – ответил его спутник. – Ты его воспитанник, я знаю. По его словам, он и мой опекун или выкупил право на устройство моего брака. Но я в этом плохо разбираюсь, поэтому не могу сказать точнее, только у него есть какая-то причина притеснять меня.
– Ты снова назвал меня мальчиком! – сказал Дик.
– Тебе хочется, чтобы я называл тебя девочкой, добрый Ричард? – спросил Мэтчем.
– Какой еще девочкой? – вспыльчиво ответил Дик. – Терпеть их не могу!
– Ты говоришь как настоящий мальчишка, – заметил его спутник. – Ты думаешь о девчонках больше, чем хочешь показать.
– Вовсе нет, – твердо произнес Дик. – Я о них вовсе не думаю. Чума на них всех! Мне по душе охота, драка, добрый пир да веселая лесная жизнь. Никогда еще не слышал ни об одной девчонке, которая хоть на что-нибудь из этого сгодилась бы. Хотя нет, об одной такой слышал, но ее, несчастную, сожгли, как ведьму, за то, что она носила мужскую одежду вопреки природе.
Мастер Мэтчем быстро перекрестился и зашептал слова молитвы.
– Ты чего? – спросил Дик.
– Молюсь за ее душу, – с дрожью в голосе ответил его спутник.
– За душу ведьмы? – удивился Дик. – Что ж, помолись за нее, если хочешь. Она была самой лучшей девчонкой во всей Европе. Звали ее Жанна д’Арк. Старик Эппльярд, лучник, рассказывал, что удирал от нее, как от нечистой силы. Да, вот это была храбрая девушка!
– Но, добрый мастер Ричард, – продолжил Мэтчем, – если ты не любишь девушек, значит, ты не настоящий мужчина, потому что Бог не зря их создал. Еще он послал в этот мир любовь, которая дает мужчине надежду, а женщине – утешение.
– Тьфу! Да ты просто сопливый сосунок, если так обожаешь женщин. А если ты думаешь, что я не настоящий мужчина, спускайся немедленно с коня, и я докажу тебе на кулаках, мечах или стрелах свою мужественность.
– Но я не умею драться, – взволнованно ответил Мэтчем. – Я вовсе не хотел тебя оскорбить. Это я пошутить хотел. И если я говорю о женщинах, то только потому, что слышал, будто ты скоро женишься.
– Я женюсь?! – ошеломленно вскричал Дик. – Первый раз об этом слышу. И на ком же?
– На какой-то Джоанне Сэдли, – ответил Мэтчем, краснея. – Это сэр Дэниэл так решил. Я слышал, он хочет нажиться на каждой из сторон. Еще говорят, что несчастная девушка горько жалуется на судьбу. Наверное, она так же, как ты, ненавидит брачную жизнь… А может, ей просто не нравится жених.
– По-моему, брак это как смерть, от него никто не уйдет, – покорно произнес Дик. – А она, говоришь, жалуется на судьбу? Ну вот видишь? Что я тебе говорил? Все девчонки глупы. Почему, спрашивается, она жалуется, если даже еще не видела меня ни разу? Думаешь, я себя жалею? Ни капельки. Если мне суждено жениться, я женюсь не глядя. Плакать не стану! Но скажи, ты видел ее? Какая она? Добрая или злая? Ворчливая или приятная в обращении?
– Какое тебе до этого дело? – промолвил Мэтчем. – Коль, если тебе суждено жениться, ты готов жениться. Какая тебе разница, добрая она или злая? Это же всего лишь игрушки. Ведь ты, о мастер Ричард, сам сказал, что готов жениться не глядя.
– Хорошо сказано. Я говорил, не подумав, – признался Шелтон.
– Хорошенький муж будет у твоей жены, – заметил Мэтчем.
– У нее будет тот муж, которого даст ей Господь, – решительно промолвил в ответ Дик. – Наверняка есть и хуже, и лучше.
Его спутник вздохнул.
– Ах, бедная девушка.
– Почему же она такая бедная? – поинтересовался Дик.
– Выйти замуж за человека из дерева, – покачал головой его попутчик. – Деревянный муж. Какое несчастье!
– Да уж, наверное, я действительно деревянный, раз иду пешком, а ты едешь на моем коне, – заметил Дик. – Но, клянусь, это хорошее дерево!
– Добрый Дик, прости меня, – воскликнул Мэтчем. – У тебя самое доброе сердце во всей Англии. Это я ведь просто так, чтобы пошутить. Прости, милый Дик.
– Вздор, – махнул рукой Дик, немного смущенный душевностью своего товарища. – Ничего страшного не случилось. Клянусь всеми святыми, не такой уж я неженка.
В этот миг ветер, дувший им прямо в спину, принес далекий отголосок трубы сэра Дэниэла.
– Тише! – сказал Дик. – Труба!
– Ах, они заметили, что я сбежал, – жалобно воскликнул Мэтчем. – А у меня коня нет. – И он стал бледным как смерть.
– Да не трусь ты, – попытался успокоить его Дик. – Ты ведь намного от них оторвался. Да и мы, считай, уже у самой переправы. К тому же, сдается мне, это я сейчас без коня остался.
– Увы, меня все равно схватят! – воскликнул беглец. – Дик, добрый Дик, умоляю, помоги, хотя бы немножко!
– Да что на тебя нашло? – вспылил Дик. – По-моему, я и так тебе очень терпеливо помогаю. Но мне жалко смотреть на такого трусливого парня. Вот что я тебе скажу, Джон Мэтчем (если Джон Мэтчем это твое настоящее имя): я, Ричард Шелтон, даю слово, что доставлю тебя в Холивуд, что бы ни случилось. Да покарают меня святые, если я подведу тебя. Выше нос, сэр Трусишка. Здесь дорога становится получше, так что пришпорь лошадь. Быстрее! Быстрее! На меня внимания не обращай, я бегаю, как олень.
Конь бежал крупной рысью, Дик легко бежал рядом, и вскоре они, преодолев остаток болота, оказались на берегу реки у хижины перевозчика.
Глава третья
На переправе
Река Тилль представляла собою широкий поток мутной, глинистой воды, вытекавшей из болот, и в этой части русла она протекала между поросшими ивами островками.
Вода была непрозрачной и илистой, но в это ясное, солнечное утро все казалось прекрасным. Ветер или проворная выдра тревожили ее гладь частой рябью, и то тут, то там на ней проявлялись веселые голубые клочки – это отражалось небо.
Тропа упиралась в небольшую бухточку, где под крутым высоким обрывом уютно примостилась хижина паромщика. Стены ее были сплетены из тростника и обмазаны глиной, крыша поросла зеленой травой.
Дик подошел к хижине и отворил дверь. Внутри на старом, издававшем мерзкий запах домотканом плаще лежал перевозчик. Когда-то богатырское тело теперь все иссохло, его трясло от болотной лихорадки.
– А, мастер Шелтон, – пробормотал он. – Вам нужна лодка? Плохие времена, плохие времена! Вы бы поосторожнее, в этих краях разбойничает целая шайка. Шли бы вы лучше к мосту.
– Не могу, – ответил Дик. – Я очень спешу, перевозчик Хью. У меня нет времени идти к мосту.
– Вот упрямец, – подымаясь, проворчал перевозчик. – Я вам одно скажу: если доберетесь до замка Мот живым и здоровым, считайте, вам повезло. – Выйдя на порог и заметив Мэтчема, он остановился и спросил: – А это кто?
– Мой родственник. Мастер Мэтчем, – ответил Дик.
– Здравствуй, добрый перевозчик, – сказал Мэтчем, который уже слез с коня и подвел его к хижине. – Не перевезешь ли нас на ту сторону? Мы очень спешим.
Изможденный перевозчик какое-то время молча смотрел на него.
– Провалиться мне на этом месте! – наконец воскликнул он и захохотал во все горло.
Мэтчем весь залился густой краской и втянул голову в плечи. Дик со злостью схватил невежу за плечо.
– Что ты себе позволяешь, грубиян? – гневно вскричал он. – Как смеешь ты насмехаться над тем, кто выше тебя по положению? Займись лучше своим делом.
Перевозчик Хью, бормоча что-то себе под нос недовольным голосом, отвязал лодку и оттолкнул ее чуть дальше от берега, туда, где вода была глубже.
– Вы такой маленький, мастер, – с широкой улыбкой сказал Хью. – Видать, вас лепили по какой-то особой мерке. Я ведь ничего такого не сделал, мастер Шелтон, – добавил он, берясь за весла. – Даже кошке дозволено смотреть на короля, а я только-то взглянул на мастера Мэтчема.
– Поменьше слов, любезный, – сказал Дик. – Лучше греби поскорее!
Они выплыли из бухты, и их взору открылась вся ширь водного потока. Река была усыпана крохотными островками. Вокруг тянулись глинистые берега, клонились ивы, качались камыши и шныряли проворные выдры. В этом первозданном водном лабиринте не было заметно никаких следов человека.
– Мастер Шелтон, – сказал перевозчик, подгребая одним веслом, – я слыхал, где-то здесь на островах прячется Болотный Джон. Он не жалует тех, кто на стороне сэра Дэниэла. Что, если я сейчас сверну и высажу вас ниже по течению, в полете стрелы от дороги? Лучше бы вам не встречаться с этим Болотным Джоном.
– Он тоже из этой шайки? – спросил Дик.
– Говорите тише, Дик, – сказал Хью, – пока я не отплыл подальше. А то, глядишь, в мастера Мэтчема стрела попадет. – И он снова рассмеялся.
– Хорошо, пусть будет по-твоему, – промолвил Дик.
– А знаете что, – добавил Хью. – Раз уж быть по-моему, снимите со спины свой арбалет… Вот так. Теперь натяните и направьте на меня. Да не сводите. И глаза грозные сделайте.
– Зачем все это? – спросил Дик.
– Пусть думают, что я переправляю вас не по своей воле, что вы меня заставили, – ответил перевозчик. – Если Болотный Джон проведает об этом, – избавь меня Господи от такого соседа!
– Неужели эти разбойники так сильны? – спросил Дик. – Они смеют распоряжаться на переправе, которая принадлежит сэру Дэниэлу?
– Э! Поверьте мне, – шепнул перевозчик и подмигнул, – сэру Дэниэлу скоро конец. Вышло его время. Конец ему скоро. Но тише! – добавил он и склонился над веслами.
Они проплыли довольно большое расстояние по реке, обогнули какой-то вытянутый остров и по гладкой воде мягко вплыли в неширокое ответвление русла, уходящее в глубь противоположного берега. Там посреди реки Хью развернул лодку поперек течения.
– Я высажу вас здесь, в ивах, – сказал он.
– Но здесь нет дороги. Сплошные ивы да болота, – заметил Дик.
– Мастер Шелтон, – ответил Хью, – я не осмелюсь вас везти дальше, и это я не о себе, а о вас пекусь. Он ведь с переправы глаз не спускает и лук наготове держит. Всех сторонников сэра Дэниэла он стреляет, как кроликов. Я слыхал, что он поклялся на распятии, что не пропустит никого. Если б я не знал вас так давно… еще с тех времен, когда вы не были таким высоким и статным… я бы не повез вас. Но по старой памяти, да еще потому, что с вами такая вот кукла, не созданная ни для ран, ни побед, я и рискнул своими бедными ушами. Клянусь спасением своей души, я больше ничего не могу для вас сделать.
Не успел Хью, который сидел, низко склонившись над веслами, договорить, как из ив на острове раздался громкий крик и послышались звуки, как будто через заросли быстро пробирается кто-то большой и сильный.
– Чума на его голову! – воскликнул Хью. – Он все это время на верхнем острове был! – Перевозчик быстро стал грести к берегу. – Угрожайте мне арбалетом, добрый Дик! Цельтесь в меня так, чтобы это видно было, – добавил он. – Я попытался спасти ваши головы, спасите и вы мою!
Лодка с громким треском вплыла в густой ивняк. Мэтчем, побледневший, но с решительным лицом по сигналу Дика пробежал по скамейкам лодки и спрыгнул на берег, Дик, взяв под уздцы коня, хотел последовать за ним, но и сам он, и большое животное застряли в ветках. Конь ржал и тяжело топтался на месте, а лодка раскачивалась из стороны в сторону, так и норовя перевернуться.
– Не получится, Хью! Здесь на берег не выйти, – крикнул Дик, продолжая бороться с густыми ветками и испуганным животным.
На берегу острова показался высокий человек с длинным луком в руках. Хью заметил краем глаза, как этот раскрасневшийся от бега человек с усилием натянул тетиву.
– Кто идет? – крикнул он. – Хью, кто там у тебя?
– Мастер Шелтон, Джон, – ответил перевозчик.
– Остановись, Дик Шелтон! – приказал человек с болот. – Клянусь распятием, я тебя не трону. Стой! Перевозчик Хью, греби назад.
Дик ответил ему насмешкой.
– Раз так, пойдешь пешком, – ответил незнакомец и отпустил тетиву.
Конь, сраженный стрелой, взвился от боли и ужаса, лодка перевернулась, и в следующий миг все они уже барахтались в воде, борясь с течением.
Когда Дик вынырнул, его отнесло на ярд от берега, и не успел он прочистить глаза, как рука его нашла какую-то твердую опору, которая тут же потянула его вперед. Это был хлыст, который бросил ему Мэтчем с нависающей над водой ивы.
– Черт возьми! – воскликнул Дик, выбираясь на берег. – Ты спас мне жизнь! Я плаваю, как пушечное ядро. – Он быстро обернулся в сторону острова.
Посередине реки плыл рядом с опрокинутой лодкой перевозчик Хью, а Болотный Джон, недовольный тем, к чему привел его выстрел, махал руками и кричал ему, чтобы тот скорее плыл к острову.
– Скорее, Джек! – тревожно воскликнул Шелтон. – Бежим! Пока Хью доплывет до острова, пока они перевернут лодку, мы будем уже далеко.
И, подкрепив слова своим примером, он бросился бежать, продираясь сквозь ивняк и перепрыгивая с кочки на кочку. Времени на то, чтобы подумать, в какую сторону нужно бежать, у них не было, поэтому он бежал без оглядки прямо, подальше от реки. Однако вскоре земля начала подниматься вверх, и это указало ему на то, что он по-прежнему держался нужного направления, и они выбежали на сухую твердую почву. Болота остались позади, и теперь среди ив стали попадаться вязы.
Но тут Мэтчем, который к этому времени уже сильно отстал, обессиленно рухнул на землю.
– Брось меня, Дик! – задыхаясь, крикнул он. – Я больше не могу.
Дик оглянулся и вернулся к своему спутнику.
– Оставить тебя здесь, Джек? – воскликнул он. – Ну уж нет! Хорош бы я был! Ведь ты, когда вытаскивал меня из воды, не побоялся стрелы! Да ты и утонуть мог запросто, потому что одни святые знают, как получилось, что я не стащил тебя за собой в воду, когда ты меня хлыстом вытаскивал!
– Нет, добрый Дик, – возразил Мэтчем. – Если бы я упал, я бы спас нас обоих, я умею плавать.
– Ты умеешь плавать? – удивленно воскликнул Дик. Плавание было единственной мужской доблестью, которой он не овладел. Из тех достижений, о которых он мечтал больше всего, умение плавать занимало второе место после умения убить врага в честном поединке. – Что ж, будет мне урок, – сказал он. – Никого нельзя недооценивать. Я обещал заботиться о тебе по пути в Холивуд, но, клянусь распятием, выходит, что это ты, Джек, заботишься обо мне.
– Значит, теперь мы друзья, Дик, – сказал Мэтчем.
– А я никогда и не был тебе врагом, – заметил Дик. – Ты хоть и мал еще, но по-своему храбрый парень. Никогда еще таких, как ты, не встречал. Ну давай, отдышись немного и бежим дальше. Не время сейчас для бесед.
– У меня ужасно болят ноги, – проныл Мэтчем.