- Ладно, что уж там… - скромно потупился я, радуясь хоть какой-то похвале в свой адрес.
- Помощь по хозяйству - это мелочи, - продолжала Натали. - Хочу, чтобы ты сделал для меня нечто более значительное: попробовал изменить жизнь окружающих и, возможно, в процессе изменился сам.
- В доме престарелых работать не буду!
- А кто говорил о доме престарелых? - вскинулась она. - Не перебивай!
Пришлось извиниться.
- Первое и второе испытания будут проходить одновременно. Итак, в качестве первого напишешь для "Современницы" правдивую статью о себе.
- Ариадна ее никогда не напечатает!
- Не важно. Правда остается правдой вне зависимости от того, попадет она в печать или нет. Просто расскажи, какой ты на самом деле.
- И что я должен написать? Как танцую по спальне голышом, зарывшись лицом в твои трусики?
- А ты когда-нибудь танцевал?
- Нет!
- Правду, Гай!
- Да, - тяжело вздохнув, признался я.
- Хорошо, - девушка одарила меня слабой улыбкой, - вот об этом и напиши. Вспомни все свои обманы и лицемерие, подробно расскажи о проступках. Пусть доверявшие тебе женщины увидят, какое ничтожество Гай Локарт.
Я чуть не задыхался от волнения.
- Ариадне это не понравится!
- Отлично, о ней тоже расскажи! Что ты думаешь о своей шефине?
- Она тупая, похожая на лошадь сучка. Но у Ариадны есть и положительные качества.
- В смысле, что она тебе платит?
- Ну да, - неохотно признал я.
- Считаешь ее сексуально привлекательной?
- Какое! На нее же без слез не взглянешь…
- Хорошо, хорошо, - одобрительно закивала Натали. - Обязательно об этом упомяни, ей будет очень обидно!
- Не понимаю… Ты хочешь, чтобы я был шовинистом?
- Ты и так шовинист, Гай. Я хочу, чтобы ты был честным. Раскрой свою истинную сущность перед теми, кто в тебя верил. Покажи, какими ублюдками могут быть мужчины. Больше никакого притворства! Принимаешь мое задание?
- Нет, то есть да… Конечно!
- Второе испытание связано с Джозефиной, которая, кстати, звонит тебе ежедневно.
- Неужели?
- Она ведь тебе неинтересна, правда?
- Угу…
- В койку ты бы с ней пошел, а в кино - нет.
- Ну, это от фильма зависит. Все, что сложнее "Снежной Королевы", для нее непостижимо.
- Ты очень неприятный человек, Гай!
- Пожалуй, - признал я.
- Джозефина снимается в порножурналах?
- Не совсем порно…
- Да ну? - Натали подошла к кровати и достала из-под одеяла свежий номер "Красных щечек".
- Это не мой! - тут же забился я. - В первый раз вижу!
- Знаю, - успокоила свояченица, - сама его купила. Ну, покажи, какая из этих бедных необразованных девушек Джозефина?
Сильно смутившись, я начал переворачивать страницы, наконец остановившись на занимавшей целый разворот фотографии, на которой две одетые в пастушек модели пороли ковбоя. Абсолютно голый, за исключением белой шляпы и сапог, парень был скован прикрепленными к потолочным балкам цепями.
- При таком освещении сразу не определишь, - мрачно проговорил я, - но, по-моему, вот это она.
Натали нагнулась над глянцевой страницей, и я вдохнул сладковатый запах ее тела.
- Которая?
- Блондинка с револьвером в попе.
- И ты говоришь, что это не порнография?
- Нет, - настаивал я, - будь это порнография, у парня был бы настоящий ковбойский пенис, а у этого - весьма посредственный.
- Не меньше, чем у тебя, - обернувшись, возразила Натали.
- Спасибо, значит, я мистер Посредственность.
- Так или иначе, ужасно, когда девушка, которую ты знал, причем очень близко, вынуждена сниматься в порножурналах.
- Она не "вынуждена", - парировал я. - Джозефину никто не вынуждал. Просто это ее единственный заработок.
- Думаю, ты найдешь ей работу поприличнее. Расскажи Джозефине о феминизме. Помоги устроиться в другое место.
- Черт! - выругался я. Натали опустила голову.
- Таковы условия. Соглашайся или уходи.
- Черт, черт побери!
- Отказываешься от второго испытания?
- Нет, принимаю!
- Отлично! Пока ты на испытательном сроке, можешь жить здесь. В обмен при необходимости я попрошу тебя сидеть с ребенком. Не беспокойся, у тебя будет время выполнить все пять заданий.
- Пять? Я думал, их всего два!
- Про оставшиеся три расскажу, когда будут выполнены два первых.
- Натали! - взмолился я. - Это же смешно…
Девушка настежь раскрыла дверь: все ясно, никаких слов не надо.
- Извини, вырвалось…
Закрыв дверь, она снова подошла ко мне.
- Изменить свою жизнь - задача нелегкая. Как ты поймешь, получилось у меня или нет?
- Не я, а ты сам это поймешь, - заверила меня девушка. - Придет время, и все станет ясно.
Сексуальный шовинист
Переночевав в доме Натали, утром я все на том же дамском велосипеде отправился к Бену собирать вещи. А после обеда сел изливать душу читательницам "Современницы". Ариадна до сих пор ждала первые главы "Тайного шовининиста", но я решил написать о том, что произошло со мной с того момента, как я получил премию памяти Эллен Куэрк.
Вышел не роман, а что-то вроде автобиографического очерка, я даже географические названия и имена действующих лиц решил не менять. Стоило забыть о том, что можно и нельзя "большому писателю", мысли потекли как из крана, причем все до единого слова - правда. За два дня я написал тридцать страниц, рассказав примерно то же самое, что и вам. Получилось не слишком симпатично, зато откровенно.
Я показал очерк Натали. Она прочла его во время кормления и удовлетворенно кивнула.
- Отлично! Читательницам не понравится.
- Это конец моей журналистской карьеры.
- И ладно, больше времени останется на испытания.
Джозефина, глупенькая, радовалась, рассчитывая на романтический уик-энд. Договариваясь по телефону, я не стал сообщать, что буду рассказывать о феминизме и коренным образом менять ее жизнь.
Поймав такси, мы отправились в Хаммерсмит, чтобы я оставил вещи у нее в квартире. Джозефина жила на шумной, пропахшей выхлопными газами Шепедз-буш-роуд, над ремонтной мастерской телевизоров. Ее соседкой была девушка из Дублина по имени Мэри, которая училась на косметолога и одновременно проходила практику в салоне. Когда мы приехали, она в окружении неожиданно нагрянувших родственников (семерых, в том числе четверо маленьких детей) сидела в гостиной. Ирландцы хрипло смеялись и пили чай. О чем они говорили, я не слышал; предполагаю, беседа протекала следующим образом:
- Мэри, похоже, работенка у тебя непыльная, мать твою!
- Черт подери, Кон нор, выбирай выражения, старый пердун!
Захлопнув дверь Джозефининой спальни, я швырнул сумку на пол.
- Что за табор?
- Родственники Мэри из Ирландии, остановились у нас.
- Черт побери, Ирландия, наверное, вымерла! Все ее жители пьют чай в твоей гостиной!
Джо еще плотнее закрыла дверь, подошла ко мне и обняла за плечи.
- Гай, ну разве это важно? Здесь-то только мы с тобой!
Я осторожно выбрался из ее объятий.
- Джо, для начала я хочу кое-что тебе объяснить. Усадив ее на кровать, я рассказал про Натали, и с каждой секундой лицо девушки становилось все мрачнее и мрачнее. Пришлось признаться, что я люблю Нат, хотя Джо мне тоже очень нравится и заслуживает в жизни большего, чем сниматься с кольтом сорок пятого калибра в прямой кишке. Когда речь зашла о смерти моей жены, блондинка, считавшая сессию в "Красных щечках" вершиной фотоискусства, начала злиться. Боже, она ведь не знала, что Джина умерла: ни я, ни Террорист ей не сообщили. От таких вестей у нее даже язык начал заплетаться.
- Небось считаешь, это я виновата? Ну и пусть! Правда, я не стала бы винить тебя, если бы ты считал, что я виновата…
- Нет, - твердо сказал я, - ответственность за все случившееся лежит на мне, поэтому… именно поэтому прежних отношений между нами не будет.
- Угу, - кивнула Джозефина, гладя меня по коленке, - но ведь мы все равно можем заняться… ну, этим самым, правда?
- Нет, Джо.
- У-у-у, - протянула она, прижимаясь ко мне своей порнографической грудью, - правда?
- Нет, - повторил я, - Натали узнает.
- Не узнает! Она нас не видит!
- И что? Еще как узнает, можешь поверить мне, Джо! А даже если не узнает, я все равно буду ее любить.
- Ну во-о-от, - заканючила Джозефина. - Теперь ты говоришь, что она лучше меня…
- Ничего подобного! - заверил я, чисто по-братски чмокнув ее в щеку.
Джозефина дулась, как маленькая девочка.
- Ты все мои планы нарушил!
- Какие планы?
- Мы должны были покувыркаться, а потом я бы сделала горячий бутерброд с сыром!
- Ничего страшного.
- И чего-то еще… Я вроде сюрприз какой-то приготовила, только вот теперь все из головы вылетело!
- Не расстраивайся, еще вспомнишь! А сейчас… не хочешь сходить погулять?
- Куда?
- Куда угодно! - Тут меня осенило: - В Кенсинг-тон-Гардеиз! Точно, пойдем в Кенсингтон-Гарденз!
- Это вроде просто парк?
- Не просто, а очень красивый парк, пойдем!
- Там же одни деревья. Я по телику видела: чертова уйма деревьев!
(Прошу прощения, но Джо действительно говорила, как чертова Элиза Дулитл. У меня самого уши вяли!)
* * *
День выдался жаркий, и в Кенсингтон-Гарденз было полно народу: кто лежал на траве, кто играл в мяч, а кто просто прогуливался под ручку, как мы с Джозефиной. Невероятно: всю жизнь прожив в Лондоне, она ни разу не была ни в Кенсингтон-Гарденз, ни в Тауэре, ни в Букингемском дворце, ни в соборе Святого Павла.
Я показал ей статую Питера Пзна. Джозефина с сомнением на нее посмотрела и наморщила лоб.
- Похож на гомика! Никогда не думала, что Питер Пзн - гомик.
- Возможно, Барри бы с тобой согласился!
- А кто такой Барри?
Пока мы гуляли, я пытатся говорить с ней об этике "гламурной порнографии". К примеру, сознает ли она, что большинство мужчин воспринимают ее как сексуальный объект?
- Да, конечно, - сказала Джозефина, - мужчины всю жизнь меня так воспринимают.
Я обрадовался: по крайней мере она знает, что такое "сексуальный объект".
- А тебе не приходило в голову, что женщины рождаются совершенными существами?
- Я и есть совершенное существо, - улыбнулась Джозефина, кивая на свою высокую грудь.
- Да я не об этом… У тебя же не только тело, но и душа! А мужчины, которые дрочат на твои фотографии, о душе не думают…
- Прекрати!
- Что прекратить?
- Не употребляй такие слова! - упрекнула она.
- Какие? "Душа"?
- Нет, другое слово…
- "Дрочить"?
Она хлопнула меня по руке.
- Прекрати, Гай, не надо так со мной разговаривать!
- Но Террорист-то все время ругается!
- Он иначе просто не может, а ты совсем другое дело, ты для журнала пишешь! У тебя другой разговор должен быть!
- Ладно, согласен… Скажем по-другому: что ты чувствуешь, глядя на свои фотографии?
- Не знаю, смотря как я получилась, ну, хорошо меня сделали или нет.
- А-а… Думаешь, когда в попу втыкают револьвер, это хорошо?
- Перестань! - воскликнула она скорее обиженно, чем зло. - Пожалуйста, Гай, не говори со мной таким тоном!
- Прости… Я просто пытаюсь объяснить.
- Я леди и хочу, чтобы со мной обращались соответственно!
Оставалось только вздохнуть. Мы дошли до Круглого пруда. Из-за жары на поверхности воды плясали крошечные звездочки. Неожиданно поднявшийся ветерок разметал волосы Джо, сделав ее похожей на резную фигуру, украшающую норвежское судно.
Я нежно взял ее за руку.
- Знаешь, что в этом пруду пускал кораблики Шелли? Разве не здорово? Только представь: он мог стоять на этом самом месте…
- Не понимаю, о ком ты говоришь.
- О Шелли, он был выдающимся поэтом.
- Никогда про него не слышала, - грустно посмотрела на меня Джозефина. - Наверное, ты считаешь меня совсем тупой…
- Что ты, - заверил ее я - конечно, нет.
- Не-е, считаешь. По-твоему, я тупая. И ты прав, я действительно тупая.
- Джо, ум бывает разный.
- Угу, и у меня он тупой.
Мы поели в дурной пиццерии, где за пятерку можно было съесть столько разлагающегося салата, сколько душе угодно. Еда отвратительная, однако большего в тот момент я позволить себе не мог. Премиальные за самую паршивую статью года таяли как снег, а гонорара за колонку едва хватало Эрику на памперсы.
Но Джо не возражала, очевидно, ей просто нравилось быть со мной.
- К чему я веду, - начал я, отправляя в рот порцию слизкой пасты, - ты когда-нибудь пробовала найти другую работу? Что-нибудь кроме, ну, э-э…
- Модельного бизнеса? - предложила Джозефина.
- Ну да, - я чуть не задыхался от собственного лицемерия, - именно.
- Конечно, - попыталась съязвить девушка, - настроила кучу планов, даже собиралась окончить школу и поступить в универ…
- Серьезно, ты что-нибудь еще умеешь? В голубых глазах мелькнуло сомнение.
- Пробовалась официанткой и даже отработала несколько вечеров, но не выдержала.
- Почему?
- Нужно было запомнить все, что есть в меню. Одни французские названия. Например, какой-то "пиковый соус", что это?
Я был готов признать поражение, затем догадался, что соус скорее всего пикантный.
- Потом я устроилась в бар. Начиналось неплохо, давали кучу чаевых, но я все запорола.
- Что запорола?
- Клиенты заказывали напитки, одновременно и все разные. Ну, ты представляешь… Так вот, я и половину запомнить не могла…
- Джо, а тебе хоть что-нибудь интересно? - вздохнул я. - Должно же быть…
Бледные щеки стали пунцовыми.
- Да, да! - возликовала Джозефина. - С самых ранних лет моей мечтой было стать актрисой и играть в голливудских фильмах.
- Правда? - воскликнул я с поддельным энтузиазмом.
- Угу… Погоди, я вспомнила свой сюрприз!.. Так вот, я уже актриса, в кино снялась!
У меня появилось дурное предчувствие.
- Случайно, не с Террористом вместе?
- Нет, - расхохоталась Джо, - он играть не умеет! Но ты послушай, когда вернемся, покажу свой фильм. У меня самая настоящая роль со словами. За нее пять сотен заплатили, наличными! И макияж, и освещение - все жутко профессионально!
- А название у этого фильма есть? - заранее опасаясь худшего, спросил я.
- Угу, - скромно потупилась блондинка, - он называется "Протарань мне киску".
Вечером, когда Джо, толкаясь на кухне с дружелюбными ирландцами, варила кофе, я включил переносной телевизор, вставил в допотопный видеомагнитофон "Протарань мне киску" и лег па кровать оценивать драматическое мастерство девушки.
В первой сцене мы заставали Джо с сексапильной молодой брюнеткой в гостиной. Обе красотки были в полупрозрачном белье, и брюнетка с гнусавым американским акцентом без остановки бормотала: "Эй, да ты чудо, уверена, киска у тебя - чистый мед!" И так далее и тому подобное.
"Героиня" Джо молча разделась, легла на пол и развела ноги, а в следующей сцене брюнетка уже вовсю шуровала в ее святая святых. Неожиданно появилась решительного вида рыжая девица и начала таким же образом "осматривать" внутренности брюнетки. Под конец в сцене были задействованы шесть бесстыдниц, каждая из которых одновременно играла активную и пассивную роль. А в сердце этой кучи малы была прелестная Джо, разрабатывающая вагину светловолосой женщины средних лет, по виду похожей на школьную буфетчицу.
Унылое, наводящее тоску действо, хотя мой чертов пенис явно считал по-другому.
Джо принесла кофе и глянула на экран.
- Эту часть можно пропустить. Лучше посмотри там, где я играю.
- А разве здесь не играешь? - в ужасе спросил я, глядя на стонущую, извивающуюся в экстазе группу.
- Не-а, - Джозефина вырвала у меня пульт, - сейчас увидишь, где у меня слова!
Она перемотала фильм, протекавший примерно в том же ключе, до места, где ее героиня осталась в комнате один на один с полуголым индейцем, из травяной юбки которого в полной боевой готовности торчал пенис.
- Мумбо-юмбо, белая женщина! - взревел дикарь.
- Молчи! - велела киношная девушка, снимая трусики. - Лучше делом займись!
- Ну как? - гордо спросила Джо, остановив пленку. - Что скажешь?
- Это все твои слова?
- Да, - кивнула она, - понравилось?
- Конечно! Ты играла очень убедительно!
- Правда? - Счастливая Джозефина обняла себя за плечи. - Они хотели, чтобы я сказала: "Займись делом, ублюдок краснорожий", но я уперлась: мол, не буду, даже если шесть сотен заплатите!
- Потому что леди так не говорят? - предположил я.
- Нет, это было бы некрасиво по отношению к индейцам!
Спал я на полу в комнате Джо, точнее, ворочался, слушая, как все население Ирландии строем идет сначала в ванную, потом обратно. А еще тяжелее было знать, что рядом лежит красивая молодая девушка, которой не терпится заняться со мной сексом. Но я не уступил. Возможно, помастурбировал, чтобы снять напряжение, но не уступил.
Объясняется мое воздержание скорее осторожностью, чем благородством. Если поддамся, Натали обязательно узнает, и вовсе не потому, что она, подобно Джине, обладает телепатией, а скорее просто бестолковая Джозефина проболтается.
Утром после завтрака я устроил девушке экспресс-курс по основам взаимоотношений между полами: выписав из словаря несколько простейших утверждений, попытался ей их растолковать. Мы сидели на кровати и вместе изучали мой список. Увы, блондинка оказалась страшно невнимательной.
- Еще раз, Джо, половая дискриминация - это убеждение, что один пол лучше и выше другого.
- Чё? Еще раз, не поняла!
- Половая дискриминация - это когда мужчины считают, что у женщин нет ни мозгов, ни души, а женщины думают так же о мужчинах.
- И?..
- Что значит "и"?
- Я не смогу найти другую работу! Ну че ты пристал, а?
- Джо, пожалуйста, перестань ерзать! Я с тобой разговариваю!
- Можешь говорить сколько хочешь: ничего не изменится!
- Хорошо, пусть так… Но хотя бы для проформы, если спросят про половую дискриминацию, что ты ответишь?
- Что мне надо в супермаркет. - А?
- Мне надо в супермаркет. В доме жрать нечего.
- И это твое определение половой дискриминации: "надо в супермаркет, потому что дома жрать нечего"?
- Да, а что? - хрипло рассмеялась блондинка.
Я оставил Джо кассету, на которую записал примеры из словаря с подробным объяснением. Получилось нечто вроде аудиокурса по основам половых отношений для начинающих. Попросив девушку хоть несколько раз прослушать кассету, я сел на поезд до Манчестера.