- У тех, кто пускается в загул, одна беда: или им кажется, что никто о них не знает, или что все на свете знают. А на самом деле только дамы вроде Полли или Сибил считают делом своей жизни разузнать подноготную каждого; остальных это просто не интересует.
- А.
Позже Аллан сказал Марджори:
- Бренда пыталась со мной откровенничать по поводу Бивера.
- Я не знала, что ты знаешь.
- Еще бы я не знал. Просто я решил не допускать, чтобы она меня посвящала: она и так вообразила себя пупом земли.
- Не могу тебе передать, как мне не нравится это увлечение. Ты знаком с Бивером?
- Встречался. Впрочем, пусть они с Тони сами разбираются - это не наше дело.
V
Блондинка Джока звалась миссис Рэттери. У Тони сложилось впечатление о ней из случайно услышанных сплетен Полли и из отрывочной информации, оброненной Джоком. Было ей слегка за тридцать. Где-то в Коттсморе жил несколько обесчещенный майор Рэттери с сильно подмоченной репутацией, за которым она когда-то была замужем. Американка по происхождению, но уже полностью ассимилировавшаяся, богатая, она не имела движимой и недвижимой собственности, за исключением той, что помещалась в пяти огромных сундуках. Джок положил на нее глаз прошлым летом в Биаррице и снова пленился ею в Лондоне, где она крупно играла в бридж, причем очень удачливо, часов по шесть-семь кряду и меняла отель в среднем раз в три недели. Время от времени она запойно кололась морфием; тогда она забрасывала бридж и по нескольку дней безвыходно сидела у себя в номере, изредка подкрепляясь холодным молоком.
Она прилетела днем в понедельник. В первый раз гость прибывал в Хеттон подобным образом, и все домочадцы были заметно взволнованы. Истопник и один из садовников под управлением Джока натянули простыни в парке, чтобы обозначить посадочную площадку, и подожгли сырые листья - указать направление ветра. Пять сундуков заурядно прибыли поездом в сопровождении пожилой вышколенной горничной. В одном из сундуков миссис Рэттери привезла собственные простыни; простыни были не шелковые, не цветные, без кружев и каких бы то ни было украшений, кроме небольших, строгих монограмм.
Тони, Джок и Джон вышли посмотреть, как она приземлится. Она вылезла из кабины, потянулась, отстегнула наушники кожаного шлема и пошла к ним навстречу. "Сорок две минуты, - сказала она, - совсем неплохо при встречном ветре".
Высокая и прямая, в шлеме и комбинезоне, она казалась почти суровой; нет, совсем иначе представлял ее Тони. Где-то в глубинах подсознания у него засел довольно нелепый образ хористки в шелковых трусиках и лифчике, выскакивающей из огромного, перевитого лентами пасхального яйца с криком:
"Гульнем, ребятишки!" Миссис Рэттери приветствовала их сдержанно и непринужденно.
- Вы в среду поедете на охоту? - спросил ее Джон. - Знаете, у нас будет охотничий сбор.
- Я бы поехала на полдня, если б достала лошадь. Я в первый раз буду охотиться в этом году.
- И я тоже.
- Значит, мы оба будем чувствовать себя скованно. - Она говорила с ним, как с ровесником. - Ты мне покажешь окрестности.
- Наверное, сначала обложат Брутонский лес. Там есть большая лиса, мы с папой ее видели. Когда они остались одни, Джок сказал:
- Хорошо, что ты приехала. Как тебе показался Тони?
- Это он женат на той красотке, которую мы встретили в "Кафе де Пари"?
- Да.
- Ты еще про нее сказал, что она влюблена в того молодого человека?
- Да.
- Странный у нее вкус. Напомни, как его зовут.
- Тони Ласт. Чудовищный дом, правда?
- Разве? Я не очень разбираюсь в домах.
Миссис Рэттери оказалась неприхотливым гостем: ее не приходилось развлекать. после обеда она вытащила четыре колоды карт и принялась раскладывать на столике в курительной сложнейший пасьянс, которого ей хватило на весь вечер.
- Ложитесь, не дожидайтесь меня, - сказала она. - Я не сойду с места, пока он не выйдет. Он иногда часами не выходит.
Ей показали, где выключить свет, и оставили за пасьянсом.
На следующий день Джок сказал:
- У тебя на ферме есть чушки?
- Есть.
- Ты не станешь возражать, если я взгляну на них?
- Ни в коей мере. Но зачем?
- А там есть человек, который за ними ходит? Он сможет про них рассказать?
- Есть.
- Так я, пожалуй, проведу там все утро. Мне в скором времени придется выступать в палате о чушках.
Миссис Рэттери они не видели до самого обеда. Тони был уверен, что она спит, пока она не вышла из утренней комнаты в комбинезоне.
- Я проснулась рано, - сказала она, - спустилась вниз и увидала, как рабочие обдирают потолок. Я не удержалась - и присоединилась к ним. Надеюсь, вы не против.
Днем они поехали в ближайшие конюшни, выбрать лошадей. После чая Тони сел писать письмо Бренде; за последние несколько недель он пристрастился писать письма.
"Как прекрасно прошел уикенд (писал он). Благодарю тебя тысячекратно за твою доброту. Очень хотел бы, чтоб ты приехала и на следующий уикенд или осталась подольше в этот раз, но, разумеется, я все понимаю. Лихая блондинка совершенно не такая, как мы себе представляли, - очень невозмутимая и отчужденная. Совсем не в обычном вкусе Джока. Убежден, что она не имеет ни малейшего представления о том, где она находится или как меня зовут.
Работа в утренней комнате идет полным ходом. Сегодня мастер мне сказал, что к концу недели они начнут обшивать стены хромированными панелями. Мое мнение ты знаешь. Джон ни о чем, кроме завтрашней охоты, не может говорить. Надеюсь, он не сломает себе шеи. Джок и Л. Б. поедут с нами".
Поблизости от Хеттона находились три своры; пигстэнтонцам, которые здесь охотились, при разделе достался самый плохой участок, и они вечно зарились на леса вокруг Бейтона. Это была довольно склочная шайка, презиравшая друг друга, враждовавшая с чужаками и раздираемая внутренними противоречиями; объединяла их только общая нелюбовь к Заведующему охотой. Что касается полковника Инча, то эта традиционная непопулярность у охотников была им не заслужена: он был робким, неприметным человечком, который, как мог, обеспечивал охотой весь округ, не скупясь на затраты. Сам он к гончим и близко не подходил и чаще всего или мрачно жевал имбирные пряники на дальней тропинке, или к концу дня тяжело трюхал среди полей - одинокая алая фигурка на фоне вспаханной земли, всматривающаяся в сгущающиеся сумерки и окликающая деревенских. Единственное удовольствие, которое он получал от своего положения, для него, правда, весьма существенное, заключалось в том, что он как бы невзначай упоминал о своем звании на заседаниях правлений руководимых им компаний.
Пигстэнтонцы собирались два раза в неделю. По средам обычно приезжало мало народу, но Хеттонский сбор редко кто пропускал: возле Хеттона были расположены лучшие охотничьи угодья, и к тому же перспектива обильного угощения перед охотой привлекала многих задубленных непогодой старух из соседних свор. Начала стягиваться и многочисленная свита - кто пешком, кто на самых разнообразных видах транспорта, некоторые тушевались где-то позади, другие, мало-мальски знакомые с Тони, толпились у стола с закусками. Племянница мистера Тендрила - она сейчас гостила у дяди - прибыла на моторном велосипеде. Джон стоял рядом с Громобоем, взволнованный и торжественный. Бен раздобыл у соседнего фермера могутную непородистую кобылу; он надеялся поохотиться всласть после того, как Джона отправят домой; по настоятельной просьбе Джона няню заточили дома вместе с горничными, чьи головы сейчас высовывались из окон верхнего этажа; ее на этот день лишили власти. Одевая Джона, она не скрывала своего раздражения.
- Если лису затравят при мне, полковник Инч, наверное, меня помажет кровью.
- Никого при тебе не затравят, - сказала няня. Теперь она стояла у бойницы и сердито смотрела на столпотворение внизу. Все это глупые затеи Бена Хэккета, думала она. Ей было ненавистно все - гончие, Заведующий охотой, свита, доезжачий и выжлятники, племянница мистера Тендрила в макинтоше; Джок в сборном охотничьем костюме и миссис Рэттери в цилиндре и визитке, не подозревающие о косых взглядах жертвователей; Тони, приветливо беседующий с гостями, сумасшедший старичок с терьерами, газетный фотограф, хорошенькая мисс Рипон, мающаяся со своим молодым конем, боком галопирующим по лужайке, конюхи и запасные лошади, униженные, примазавшиеся зеваки в хвосте. Все это были глупые затеи Бена Хэккета. Вчера ребенок заснул в двенадцатом часу, думала она, так разволновался.
Вскоре кортеж двинулся к Брутонскому лесу; туда надо было ехать по южной аллее, потом через Комптон-Ласт, потом пошли по шоссе, затем по полям.
- Джон может доехать только до опушки, - распорядился Тони.
- Да, сэр, но ведь никакого вреда не будет, если он немножко останется посмотреть, как работают гончие, так ведь?
- Да, пожалуй.
- А если лиса рванет к дому, никакого вреда не будет, если мы поедем немного следом, все по тропкам да через воротца?
- Да, но пусть Джон остается не больше часа.
- Вы ведь не захотите, сэр, чтоб я его отправил домой, пока гончие работают, верно ведь, сэр?
- Ладно, но пусть к часу будет дома.
- Я за ним присмотрю, сэр. Не беспокойся, милок, - сказал он Джону, ты у меня охоту поглядишь лучше не надо.
Они подождали, когда проедет первая линия лошадей, потом примерно поплелись сзади. За ними по пятам шли на первой скорости машины, окутанные выхлопными газами. Джон запыхался, у него кружилась голова. Громобой мотал головой и грыз трензеля. Он дважды пытался отбиться от охотников и возил Джона по кругу, так что Бен сказал: "Попридержи-ка его, сынок", - и подъехал поближе, чтобы в случае, если Громобой понесет, успеть схватить за повод. Пытаясь обойти другую, лошадь, Громобой захватил Джона врасплох, он чуть было не перелетел через голову; но успел ухватиться за седло и виновато посмотрел на Бена.
- Я сегодня что-то очень плохо езжу. Как ты думаешь, кто-нибудь заметил?
- Не беспокойся, сынок. Охота - это тебе не школа верховой езды.
Джок и миссис Рэттери скакали рядом. "А мне нравится эта нелепая лошадь", - сказала она. Она сидела по-мужски, и едва она взлетела в седло, стало ясно, что она прекрасно ездит верхом.
Пигстэнтонцы отметили этот факт с плохо скрытой досадой, ибо он опрокидывал их стойкое убеждение, что если собратья-охотники шуты гороховые и трусы, то уж чужаки и подавно все, как один, невежи и психи, и от них во избежание беды надо держаться подальше.
На полпути через деревню мисс Рипон едва удалось объехать хлебный фургон. Ее конь то прядал, то пятился, дрожал к крутился на месте, оскользаясь на гудроне. Джон и Бен объехали миссис Рипон, стараясь держаться как можно дальше от ее коня, который грозно косился по сторонам и всхрапывал. Коня этого все отлично знали. Отец мисс Рипон весь сезон пытался продать его и уже спустил цену до 80 фунтов. При случае конь превосходно брал препятствия, но ездить на нем верхом было сущей пыткой. Неужто отец мисс Рипон и впрямь думал, что, выставляя дочь на посмешище, ему скорее удастся сбыть коня с рук? Хотя с этого сквалыги станется рисковать дочкиной шеей из-за 80 фунтов. Да и вообще ей какого коня ни дай, она с ним не справится…
Вскоре она уже неслась мимо на легком галопе, лицо у нее раскраснелось, узел волос съехал на сторону, она откинулась назад, натягивая повод всем своим весом. "Эта девица допрыгается", - сказал Джок.
Позже они встретили мисс Рипон у опушки. Конь ее весь вспотел, и уздечка была в мыле, но зато он утихомирился и щипал пучки осоки, редко раскиданные по лесу. Мисс Рипон тяжело дышала, когда она приводила в порядок шляпку, вуаль и волосы, руки у нее тряслись. Джон подъехал к Джоку:
- Что там происходит, мистер Грант-Мензис?
- Гончие обкладывают опушку.
- А.
- Ну как, доволен?
- Ага. Громобой сегодня ужасно норовистый. С ним такого еще не было.
Долго ждали, пока в лесу не протрубит рог. Все собрались на краю большого поля перед воротами. Вернее сказать, все, за исключением мисс Рипон, которая несколько минут назад унеслась прямо на середине фразы по направлению к Хеттон-хиллз. Через полчаса Джок сказал:
- Созывают гончих.
- Значит, пустой номер?
- Видно, так.
- Не нравится мне, что такое в нашем лесу случилось, - сказал Бен. Разговоры всякие пойдут.
Так оно и было: пигстэнтонцы, позабыв об оказанном им гостеприимстве, стали вопрошать: чего же ждать, если сам Ласт не охотится, и намекать, будто на прошлой неделе видели, как один из лесников поздно вечером что-то спрятал в лесу.
Кортеж снова тронулся прочь от Хеттона. Бен вдруг вспомнил о возложенной на него миссии.
- Как вы думаете, сэр, не пора ли отвезти молодого хозяина домой?
- А как распорядился мистер Ласт?
- Он сказал, что ему можно доехать до опушки, но не сказал, до какой, сэр.
- Похоже, в таком случае ему пора домой.
- Ой, мистер Мензис!
- Что ж делать, поехали, мастер Джон. Хорошенького понемножку.
- А я ничего хорошего так не видел.
- Если вы сегодня вернетесь вовремя, папаша вам в другой раз позволит поехать.
- А может, другого раза не будет? Может, завтра конец света. Ну пожалуйста, Бен. Ну пожалуйста, мистер Мензис.
- Просто срам, что лисы не нашли, - сказал Бен.
Мальчонка заждался.
- И все-таки я думаю, что мистер Ласт отправил бы его домой, - сказал Джок.
Судьба Джона была решена; гончие пошли в одну сторону, они с Беном - в другую. Когда они подъехали к шоссе, Джон чуть не плакал.
- Глянь, - сказал Бен, чтобы его подбодрить, - вон мисс Рипон на своем ненормальном гнедом. Похоже, она тоже домой едет. Видать, свалилась.
Шляпа и спина мисс Рипон были заляпаны грязью и облеплены мхом. Она провела нелегкие двадцать минут, после того как конь ее понес.
- Я его уведу, - сказала она. - Не могу сегодня с ним справиться.
Она затрусила рядом с ними к деревне.
- Я подумала, может, мистер Ласт разрешит мне позвонить, я тогда попрошу, чтоб за мной прислали машину. Мне не очень-то хочется добираться на нем домой, когда он так разбушевался. Не понимаю, что на него нашло, добавила она, одумавшись, - в субботу его брали на охоту. За ним такого раньше не водилось.
- На нем впору только мужчине ездить, - сказал Бен.
- Да с ним и конюх не управляется, а папа и вовсе не хочет к нему подходить, - выдала семейную тайну уязвленная мисс Рипон. - Во всяком случае… то есть я хочу сказать… Я думаю, они бы с ним тоже сегодня не справились.
Гнедой, однако, пока вел себя смирно и не отставал от других лошадей. Они шли вровень - пони Джона посредине, мисс Рипон с Беном по бокам.
И тут-то все и случилось: у поворота дороги они наткнулись на одноэтажный пригородный автобус. Он и так шел на малой скорости, а завидев лошадей, водитель еще притормозил и отвел машину к обочине. Племянница мистера Тендрила, чьи надежды на охоту не оправдались, следовала за ними на велосипеде почти впритык; она тоже сбавила скорость, а увидев, что конь мисс Рипон может взбрыкнуть, и вовсе притормозила.
Бен сказал:
- Давайте я сперва поеду, мисс. А ваш за мной пойдет. Не дергайте удила, просто хлестните его разок.
Мисс Рипон в точности выполнила его совет; надо сказать, все вели себя очень разумно.
Они поравнялись с автобусом. Коню мисс Рипон это пришлось не по вкусу, но казалось, что он все же пройдет. Пассажиры, забавляясь, смотрели на эту сценку. И тут у велосипеда, шедшего на нейтральной скорости, вдруг оглушительно выстрелил мотор.
На какую-то долю секунды конь мисс Рипон с перепугу застыл на месте, потом, видя, что опасность угрожает и спереди, поступил как и следовало ожидать: отпрянул в сторону и со всего маху двинул пони боком. Джон вылетел из седла и упал на дорогу; гнедой мисс Рипон, встав на дыбы, пятился задом от автобуса.
- Держите его, мисс. Хлыстом его, хлыстом, - кричал Бен. - Мальчонка упал.
Мисс Рипон хлестнула коня, тот взвился и понесся по дороге, но перед тем успел ударом копыта отбросить Джона в канаву, где тот и остался лежать неподвижная, согнутая вдвое фигурка.
Все согласились, что винить тут некого.
Прошел почти час, прежде чем новость достигла Джока и миссис Рэттери, которые ждали у другой пустой опушки. Полковник Инч отдал приказ прекратить на сегодня охоту и отвести собак в псарни. Стихли голоса, еще пять минут назад заявлявшие, что им доподлинно известно, будто мистер Ласт отдал приказ перестрелять в своем поместье всех лис. Позже, после ванны, все отвели душу, дружно накинувшись на отца мисс Рипон, но в тот момент они были потрясены и молчали.; Джоку и мисс Рэттери одолжили машину, чтоб они могли сразу же уехать домой, и конюха - присмотреть за лошадьми.
- Какой кошмар, - сказал Джок, сидя в чужой машине, - что мы скажем Тони?
- Я самый неподходящий человек для такого дела, - сказала миссис Рэттери.
Они проехали место, где произошел несчастный случай; тут еще слонялся народ.
Слонялся народ и в зале. Доктор застегивал пальто, собираясь уходить.
- Умер на месте, - сказал он. - Удар пришелся в основание черепа. Весьма прискорбно, очень привязался к мальчику.
Но винить тут некого.
Была тут и няня вся в слезах и мистер Тендрил с племянницей; полицейский, Бен и двое парней, которые помогли принести тело, сидели в людской.
- Мальчонку нельзя винить, - говорил Бен.
- Да, винить тут некого, - говорили все.
- Мальчонке сегодня весь день, бедняге, не везло, - говорил Бен, - если кого и винить, так мистера Грант-Мензиса, зачем велел ему уехать?
- Да, винить тут некого, - говорили все.
Тони сидел в библиотеке один. Когда Джок вошел, он сразу сказал:
- Надо сообщить Бренде.
- А ты знаешь, где ее застать?
- Она скорее всего на курсах… Но не скажешь же ей вот так по телефону… Да и потом, Эмброуз пытался дозвониться и туда и на квартиру, но не дозвонился… И что, ну что ей сказать?
Джок молчал. Он стоял у камина спиной к Тони, засунув руки в карманы. Немного погодя Тони сказал:
- Вас ведь не было там, поблизости, верно?
- Нет, мы поехали к другой опушке.
- Мне сначала сказала племянница мистера Тендрила… Потом мы столкнулись с ними, когда они несли его к дому, и Бен мне все рассказал… Какое потрясение для девушки.
- Для мисс Рипон?
- Ну да, она только что уехала… Она тоже упала и сильно расшиблась. Ее конь споткнулся… Бедняжка в ужасном состоянии, а ко всему еще и… Джон. Ей сообщили, что она сшибла его, много позднее - она узнала об этом в аптеке, когда ей перевязывали голову. Она поранилась, падая с коня. Она в ужасном состоянии. Я ее отправил домой в машине… Ее нельзя винить.
- Да, винить тут некого. Просто несчастный случай.
- В том-то все и дело, - сказал Тони. - Несчастный случай. Но как сообщить Бренде?
- Одному из нас придется поехать в город.