Пригоршня праха - Во Ивлин 12 стр.


- А о любви там ничего не говорится?

- Сейчас перейду к любви. Вот эти линии от большого пальца к подъему означают любовников.

- Да, да, расскажите еще…

Доложили о приходе княгини Абдул Акбар.

- Где Бренда? - спросила она. - Я думала, она здесь.

- Ока у миссис Норткотт.

- Ее хочет видеть Джок Мензис. Он внизу.

- Джок прелесть… Слушай, а с какой стати ты оставила его внизу?

- Нет, нет, он пришел по очень важному делу. Ему необходимо увидеть Бренду наедине.

- Господи, как таинственно, она скоро выйдет. Им нельзя мешать. У миссис Норткотт пропадет весь настрой.

Дженни рассказала им о случившемся.

А в соседней комнате за дверью у Бренды уже начала зябнуть нога.

- Четверо мужчин определяют вашу судьбу, - говорила миссис Норткотт. Один - верен и нежен, но он еще не открыл вам своей любви, другой - пылкий и властный, и вы его боитесь.

- О господи, - сказала Бренда, - как интересно! Кто бы это мог быть?

- Одного вы должны избегать - он вам не принесет добра: он жестокосерд и алчен.

- Это наверняка мой мистер Бивер, господь с ним. Внизу Джок сидел в маленькой комнате окнами на улицу, где гости Полли обычно собирались перед обедом. Было пять минут седьмого.

Вскоре Бренда натянула чулок, надела туфлю и вышла к дамам

- Весьма увлекательно, - объявила она. - Послушайте, почему у вас такой странный вид?

- Джок Грант-Мензис хочет с тобой поговорить - он внизу.

- Джок? Какая неожиданность. Ничего страшного не случилось, ведь нет?

- Ты лучше спустись, поговори с ним. И тут Бренду напугала странная обстановка в комнате и непривычные выражения на лицах подруг.

Она опрометью кинулась вниз, в комнату, где ее ждал Джок.

- В чем дело, Джок? Говори быстрей, мне страшно. Ничего ужасного не случилось, нет?

- Боюсь, что да. Произошел несчастный случай.

- Джон?

- Да.

- Умер?

Джок кивнул.

Она опустилась на жесткий ампирный стульчик у стены и села тихо-тихо, сложив руки на коленях, как благовоспитанный ребенок, которого привели в компанию взрослых. Она сказала:

- Расскажи мне, как это было. Откуда ты узнал?

- Я не уезжал из Хеттона после воскресенья.

- Из Хеттона?

- Разве ты не помнишь? Джон сегодня собирался на охоту.

Она нахмурилась, до нее не сразу дошли его слова.

- Джон… Джон Эндрю… Я… слава богу… - и она разрыдалась. Она беспомощно плакала, отвернув от Джока лицо и уткнувшись лбом в золоченую спинку стула.

Наверху миссис Норткотт держала за ногу Сьюки де Фуко-Эстергази.

- Вашу судьбу, - говорила она, - определяют четверо мужчин. Один верен и нежен, но он не открыл еще вам своей любви…

VII

Прорезав тишину Хеттона, около комнаты экономки прозвенел телефонный звонок и был переключен на библиотеку. Трубку взял Тони.

- Это Джок. Я только что видел Бренду. Она приедет семячасовым поездом,

- Как она, очень расстроена?

- Разумеется.

- Где она сейчас?

- Она со мной. Я звоню от Полли.

- Мне поговорить с ней?

- Не стоит.

- Хорошо, я ее встречу. Ты тоже приедешь?

- Нет.

- Ты был просто замечателен. Не знаю, что бы я делал без тебя и миссис Рэттери.

- Все в порядке. Я провожу Бренду.

Бренда уже не плакала, она сидела съежившись на стуле. Пока Джок говорил по телефону, она не поднимала глаз. Потом сказала:

- Я поеду этим поездом.

- Нам пора двигаться. Тебе, наверное, надо взять на квартире какие-то вещи?

- Моя сумка… наверху. Сходи за ней. Я не могу туда вернуться.

По дороге она молчала. Она сидела рядом с Джоком - он вел машину - и глядела прямо перед собой. Когда они приехали, она открыла дверь и первой прошла в квартиру. В комнате не было почти никакой мебели. Она села на единственный стул.

- У нас еще много времени. Расскажи, как все было. Джок рассказал.

- Бедный мальчик, - сказала она. - Бедный, бедный мальчик.

Потом открыла шкаф и уложила кое-какие вещи в чемодан, раз или два она выходила в ванную.

- Вещи упакованы, - сказала она. - Все равно еще слишком много времени.

- Не хочешь поесть?

- Нет, нет, ни за что, - она снова села, поглядела на себя в зеркало, но не стала приводить лицо в порядок.

- Когда ты мне сказал, - начала она, - я не сразу поняла. Я сама не знала, что говорю.

- Я знаю.

- Я ведь ничего такого не сказала, нет?

- Ты знаешь, что ты сказала.

- Да, знаю… Я не то хотела… Я думаю, не стоит и стараться - что тут объяснишь. Джок сказал:

- Ты ничего не забыла?

- Нет, там все, что мне понадобится, - она кивнула на чемоданчик, стоявший на кровати. Вид у нее был убитый.

- Тогда, пожалуй, пора ехать на станцию.

- Хорошо. Еще рано. Но все равно.

Джок проводил ее к поезду. Была среда, и в вагоны набилось множество женщин, возвращавшихся домой после беготни по лондонским магазинам.

- Почему бы тебе не поехать первым классом?

- Нет, нет, я всегда езжу третьим.

Она села посредине скамьи. Соседки с любопытством заглядывали ей в лицо - не больна ли она.

- Почитать ничего не хочешь?

- Ничего не хочу.

- А поесть?

- И поесть не хочу.

- Тогда до свидания.

- До свидания.

Отталкивая Джока, в вагон протиснулась еще одна женщина, обвешанная пестрыми свертками.

Когда новость дошла до Марджори, она сказала Аллану:

- Зато теперь мистеру Биверу конец. Однако Полли Кокперс сказала Веронике:

- Насколько я понимаю Бренду, это конец для Тони. Захудалые Ласты были потрясены телеграммой. Они жили на большой, но убыточной птицеферме неподалеку от Принсес-Рисборо. Никому из них и в голову не пришло, что теперь в случае чего Хеттон перейдет к ним. А если б и пришло, они горевали бы ничуть не меньше.

С Пэддингтонского вокзала Джок отправился прямо в Брэттклуб. Один из мужчин у стойки сказал:

- Какой кошмарный случай с парнишкой Тони Ласта.

- Да, я при этом был.

- Неужели? Кошмарный случай. Позже ему сообщили:

- Звонит княгиня Абдул Акбар. Она желает знать, в клубе ли вы?

- Нет, нет, скажите ей, что меня здесь нет, - распорядился Джок.

VIII

На следующее утро, в одиннадцать, началось следствие и быстро завершилось. Доктор, водитель автобуса, Бен и мисс Рипон дали показания. Мисс Рипон разрешили не вставать. Она была очень бледна и говорила дрожащим голосом, отец испепелял ее грозными взглядами с ближней скамьи; под шляпкой у нее скрывалась маленькая проплешина, там, где сбрили волосы вокруг ранки. В заключительной речи следователь отметил, что в случившемся несчастье, как явствует из свидетельских показаний, некого винить, остается только выразить глубочайшее соболезнование суда мистеру Ласту и леди Бренде в постигшей их тяжелой утрате. Толпа расступилась, образуя проход для Тони и Бренды. На следствие явились и полковник Инч, и секретарь охотничьего клуба. Следствие велось со всей деликатностью и уважением к скорби родителей. Бренда сказала:

- Погоди минутку. Я должна поговорить с этой бедняжкой, рипоновской дочкой.

И прелестно справилась со своей задачей. Когда все ушли, Тони сказал:

- Жаль, что тебя не было вчера. К нам приходило столько народу, а я совершенно не знал, что говорить.

- Как ты провел день?

- Тут была лихая блондинка… Мы немного поиграли в петуха и курочку.

- Петуха и курочку? Ну и как, успешно?

- Не очень… Даже не верится, что вчера в это время еще ничего не случилось.

- Бедный мальчик, - сказала Бренда.

Они почти не говорили друг с другом с приезда Бренды. Тони встретил ее на станции; когда они добрались до дому, миссис Рэттери уже легла, а наутро она улетела на своем аэроплане, не повидавшись с ними. Они слышали, как аэроплан пролетел над домом, Бренда - в ванне, Тони - внизу, в кабинете, где занимался письмами, что стало теперь необходимостью.

День редких промельков солнца и буйного ветра; белые и серые облака высоко над головой неподвижны, но голые деревья вокруг дома раскачиваются и сотрясаются, а во дворе конюшни вихрями крутится солома. Бен снял парадный костюм, который надевал на следствие, и занялся делами. Громобою вчера тоже досталось, и он немного прихрамывал на правую переднюю.

Бренда сняла шляпу и кинула ее на стул в зале.

- Нечего говорить, правда?

- Не обязательно разговаривать.

- Нет. Наверное, будут похороны.

- Как же иначе.

- Когда, завтра?

Она заглянула в утреннюю комнату.

- А они порядочно наработали, верно?

Движения ее стали замедленными, а голос монотонным и невыразительным. Она опустилась в одно из кресел, стоящих посреди залы, куда никто никогда не садился, и сидела там не шевелясь. Тони положил руку ей на плечо, но она сказала:

"Оставь" - не раздраженно и нервно, а без всякого выражения. Тони сказал:

- Я, пожалуй, пойду отвечу на письма.

- Хорошо.

- Увидимся за обедом.

- Да.

Она встала, поискала безучастным взглядом шляпу, взяла ее, медленно поднялась наверх, и солнечные лучи, пробившиеся через цветные витражи, осветили ее золотом и багрянцем.

У себя в комнате она села на широкий подоконник и стала глядеть на поля, на бурую пашню, на колышущиеся безлистые деревья, на шпили церквей, на водовороты пыли и листьев, клубящиеся внизу у террасы; она все еще держала в руках шляпу и теребила пальцами приколотую сбоку брошь.

В дверь постучали, вошла заплаканная няня.

- Прошу прощения, ваша милость, но я просмотрела вещи Джона. Это не мальчика платок.

Резкий запах и украшенные короной инициалы выдавали его происхождение.

- Я знаю, чей это. Я отошлю его хозяйке.

- Не возьму в толк, как он к нему попал, - сказала няня.

- Бедный мальчик, бедный, бедный мальчик, - сказала Бренда, когда няня ушла, и снова уставилась на взбунтовавшийся пейзаж.

- Я вот думал о пони, сэр.

- Так, Бен?

- Хочете вы его у себя держать?

- Я как-то не думал об этом. Да, пожалуй, нет.

- Мистер Уэстмэккот из Рестолла о нем спрашивал. Он думает, пони подойдет для его дочки.

- Так.

- Сколько мы запросим?

- Я не знаю… сколько вы сочтете правильным…

- Пони хороший, ухоженный. Я так думаю, что не меньше двадцати пяти монет надо за него взять, сэр

- Хорошо, Бен, займитесь этим.

- Я запрошу для начала тридцать, так, сэр, а потом маленько спущу.

- Поступайте как сочтете нужным.

- Хорошо, сэр.

После обеда Тони сказал:

- Звонил Джок. Спрашивал, не может ли чем помочь.

- Как мило с его стороны. А почему бы тебе не позвать его на уикенд?

- А ты б этого хотела?

- Меня здесь не будет. Я уеду к Веронике.

- Ты уедешь к Веронике?

- Да, разве ты забыл?

В комнате были слуги, и они смогли поговорить только позже, когда остались в библиотеке одни. И тогда:

- Ты в самом деле уезжаешь?

- Да, я не могу здесь оставаться. Ты ведь меня понимаешь, разве нет?

- Да, да, конечно. Просто я думал, может, нам уехать куда-нибудь за границу.

Бренда словно не слышала и продолжала свое.

- Я не могу здесь оставаться. С этим покончено, неужели ты не понимаешь, что с нашей жизнью здесь покончено.

- Детка, что ты хочешь сказать?

- Не спрашивай… потом.

- Но, Бренда, родная, я тебя не понимаю. Мы оба молоды Конечно, нам никогда не забыть Джона. Он навсегда останется нашим старшим сыном, но…

- Замолчи, Тони, пожалуйста, прошу тебя, замолчи… Тони осекся и немного погодя сказал:

- Значит, ты завтра уезжаешь к Веронике?

- Угу.

- Думаю, я все же приглашу Джока.

- Ну конечно.

- А когда мы немного отойдем, тогда подумаем о планах на будущее.

- Да, тогда.

Наутро.

- Очень милое письмо от мамы, - сказала Бренда, протягивая письмо через стол. Леди Сент-Клауд писала:

"…Я не приеду в Хеттон на похороны, но буду непрестанно думать о вас и вспоминать, как я видела вас всех троих на рождество. Дорогие дети, в такое время лишь друг в друге вы сможете обрести поддержку. Только любовь может противостоять горю…"

- Я получил телеграмму от Джока, - сказал Тони. - Он приедет.

- Своим приездом Бренда всех нас свяжет по рукам и ногам, - сказала Вероника. - Я считаю, она могла бы догадаться прислать отказ. Понятия не имею, как с ней говорить.

Когда они остались одни после ужина, Тони сказал Джоку:

- Я все пытался понять и теперь, кажется, понял. У меня у самого все иначе, но ведь мы с Брендой во многом совершенно разные. Именно потому, что они ей чужие, и не знали Джона, и никогда не были здесь, Бренда хочет быть с ними. В этом все дело, ты согласен? Она хочет быть совершенно одна и подальше от всего, что напоминает ей о случившемся… и все равно я ужасно мучаюсь, что отпустил ее. Не могу тебе передать, какая она была… ну совсем какая-то механическая… Она все переживает гораздо сильнее меня, это я понимаю. Так тяжело, когда ничем не можешь помочь.

Джок не ответил.

Бивер гостил у Вероники. Бренда сказала ему:

- Вплоть до среды, когда я подумала, что ты умер, я и понятия не имела, что люблю тебя.

- А говорила ты об этом не так уж редко,

- Ты еще в этом убедишься, - сказала Бренда, - дуралей

В понедельник утром Тони нашел на подносе с завтраком письмо:

"Дорогой Тони, Я не вернусь в Хеттон. Пусть Гримшо упакует мои вещи и отвезет их на квартиру. После этого она мне больше не нужна. Тебе, должно быть, не сегодня стало понятно, что наша жизнь не ладится.

Я влюблена в Джона Бивера и хочу получить развод и выйти за него замуж. Если б Джон Эндрю не погиб, может быть, все пошло бы по-другому. Трудно сказать. А так я просто не смогу начать все сначала. Пожалуйста, не очень огорчайся. Нам, наверное, нельзя встречаться во время процесса, но я надеюсь, что потом мы снова станем близкими друзьями. Во всяком случае, для меня ты всегда останешься другом, что бы ты обо мне ни думал.

С наилучшими пожеланиями Бренда".

Когда Тони прочел письмо, он решил, что Бренда сошла с ума.

- Насколько мне известно, она видела Бивера всего два раза, - сказал он.

Позже он показал письмо Джоку, и тот сказал:

- Жаль, что все так получилось.

- Но ведь это же неправда?

- К сожалению, правда. Все давно знают.

Однако прошло еще несколько дней, прежде чем Тони полностью осознал, что это значит. Он привык любить Бренду и доверять ей.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
АНГЛИЙСКАЯ ГОТИКА II

I

- Ну как, старикан очень переживает?

- Вроде бы. От этого чувствуешь себя такой скотиной, - сказала Бренда. - Боюсь, что ему очень тяжело.

- Если б он не переживал, тебе было б неприятно, - сказала Полли, чтоб ее утешить.

- Да, пожалуй.

- Что бы ни случилось, я останусь твоим другом, - сказала Дженни Абдул Акбар.

- Пока все идет гладко, - сказала Бренда. - Хотя и были кое-какие gene с родственниками.

Тони последние три недели жил у Джока. Миссис Рэттери уехала в Калифорнию, и Джок был рад обществу. По вечерам они большей частью обедали вместе. В Брэтт-клуб они больше не ходили, не ходил туда и Бивер. Вместо этого они зачастили в Браун-клуб, где Бивер не состоял. Бивер теперь проводил все время с Брендой то в одном, то в другом из полудюжины знакомых домов.

Миссис Бивер была недовольна поворотом событий: ее мастеров отослали из Хеттона, не дав закончить работу.

В первую неделю Тони имел несколько мерзостных бесед. Аллан попытался выступить в роли миротворца.

- Подожди недельку-другую, - говорил он, - и Бренда вернется. Бивер ей быстро надоест.

- Но я не хочу, чтобы она возвращалась.

- Я прекрасно понимаю твои чувства. Но сейчас, знаешь ли, не средние века. Если, бы Бренда не была так расстроена смертью Джона, кризиса могло бы и не быть. Да еще в прошлом году Марджори повсюду шлялась с этим оболтусом Робином Бизили. Она по нему с ума сходила, а я делал вид, что ничего не замечаю, - и все рассосалось. На твоем месте я бы просто посмотрел на это сквозь пальцы. Марджори сказала:

- Ну, конечно же, Бренда не любит Бивера. Да разве можно его любить? А если ей и кажется сейчас, что она его любит, твой долг - помешать ей свалять дурака. Ты должен не давать ей развода, по крайней мере, до тех пор, пока она не подыщет кого-нибудь поприличнее.

Леди Сент-Клауд сказала:

- Бренда поступила очень, очень неразумно. Девочка всегда была крайне возбудимой, но я уверена, что ничего дурного она не могла сделать, абсолютно уверена. Бренда на такое не способна. Я не знакома с мистером Бивером и не имею ни малейшего желания с ним знакомиться. Насколько я понимаю, он во всех отношениях неподходящая пара для Бренды. Не может быть, чтобы Бренда хотела выйти замуж за такого человека. Я вам объясню, Тони, как это получилось. Бренда, должно быть, чувствовала, что вы ею пренебрегаете, ну самую чуточку, - так часто бывает на этой стадии брака. Мне известно множество подобных случаев - и конечно же, ей польстило, что в нее по уши влюбился молодой человек. Вот и все - ничего дурного в этом не было Но потом этот чудовищный удар - несчастье с маленьким Джоном - выбил ее из колеи, она просто не отдавала себе отчета в том, что говорит и что пишет. Через несколько лет вы еще посмеетесь над этим недоразумением.

Тони не видел Бренды со дня похорон. Один раз он говорил с ней по телефону.

Шла вторая неделя, когда он особенно тосковал и совершенно потерял голову от разнообразных советов

У него долго сидел Аллан, склоняя его к примирению.

- Я говорил с Брендой, - сказал он. - Ей уже надоел Бивер. Она только и мечтает, как бы вернуться в Хеттон и зажить с тобой по-прежнему.

Пока Аллан был у него, Тони решительно отказывался его слушать, но потом его слова и воспоминания, которые они пробудили, не шли у него из головы. Итак он позвонил Бренде, и она говорила с ним спокойно и серьезно.

- Бренда, это Тони.

- Здравствуй, Тони, в чем дело?

- Я только что говорил с Алланом. Он сказал, у тебя переменились планы.

- Я что-то не понимаю, о чем ты.

- Он сказал, что ты хочешь бросить Бивера и вернуться в Хеттон.

- Аллан так сказал?

- Да, а что, это неправда?

- Боюсь, что нет. Аллан - осел и лезет не в свои деда. Он был у меня сегодня. Мне он сказал, что ты не хочешь разводиться, но готов разрешить мне жить в Лондоне и делать все, что мне заблагорассудится, лишь бы не доводить до публичных скандалов. Мне это показалось разумным, и я как раз хотела тебе позвонить, поговорить. Но, наверное, это тоже дипломатический ход Аллана. Как бы то ни было, боюсь, что сейчас вопрос о моем возвращении в Хеттон не стоит.

- Понимаю. Я так и думал… Я просто так позвонил.

- Ничего. Как поживаешь, Тони?

- Спасибо, хорошо.

Назад Дальше