Профессор назначил ему день и час. Миша явился точно вовремя. Его встретила молоденькая девушка, то ли медсестра, то ли практикантка… Сам маэстро выглянул на секунду, сухо Мише кивнул, дал девице короткие указания и скрылся в недрах своего кабинета. Девица усадила Мишу в зубоврачебное кресло и стала как-то нерешительно перебирать инструменты. Появился профессор.
– Ну? – сказал он. – Почему замешкалась?
Девица вполголоса что-то ему сказала
– Пустяки, – возразил он. – Ничего сложного… Смелее! Этак ты никогда ничему не научишься…
И опять удалился
Девица наложила щипцы на обречённый зуб. Что-то хрустнуло. Боль, – рассказывал потом Миша, – была адская. Отломив верхнюю часть зуба, практикантка долго возилась с корнями. Их было целых три. Она их долбила, потом выдирала каждый по отдельности. Продолжалось это довольно долго. А когда вся эта пытка была наконец завершена, она уложила полуживого Мишу на кушетку и велела полежать минут двадцать, не двигаясь.
Но долго отлёживаться и приходить в себя Мише не пришлось. Минуты через три вновь появился профессор. Взглянув на часы, он сказал:
– Ну, ладно. Заканчивайте. Ко мне сейчас писатель должен прийти. Я ему назначил на одиннадцать, но он что-то задерживается.
С трудом поднявшись на ноги, Миша пролепетал какие-то вежливые благодарственные слова и поплёлся домой. Объяснять профессору, что он как раз и есть тот самый писатель, которому было назначено на одиннадцать, он не стал.
Что можно к этому добавить? Только то, что Михаил Григорьевич получил Госпремию РСФСР имени Крупской за сценарий фильма "В моей смерти прошу винить Клаву К.". Что, помимо этого, он написал сценарии таких популярных фильмов, как мультик "Опять двойка!" и художественных "Точка, точка, запятая", "Это мы не проходили". Что его пьесы с большим успехом шли на сцене детских театров. Что написал он немало стихов, которые стали песнями. В том числе очень известными: "Без тебя", "Вот солдаты идут", "Дороги дальние", "На Тихорецкую состав отправится", "Танго среднерусской полосы" и многие другие.
Перед войной Львовский учился в Литинституте в семинаре Сельвинского и был, по словам Слуцкого, "одной шестой той компании, которая несколько изменила ход развития советской поэзии". В шестёрку, кроме Львовского, входили Михаил Кульчицкий, Павел Коган, Давид Самойлов, Борис Слуцкий и Сергей Наровчатов.
В конце пятидесятых Львовский написал стихотворение, которое оказалось программным не только для его поэзии:
Самогон – фольклор спиртного.
Запрети, издай указ,
Но восторжествует снова
Самодеятельность масс.
Тянет к влаге – мутной, ржавой,
От казённого вина,
Словно к песне Окуджавы,
Хоть и горькая она
Нефильтрованные чувства
Часто с привкусом, но злы.
Самогонщик, литр искусства
Отпусти из-под полы!
Умер Михаил Григорьевич 30 октября 1994 года. В 75 лет: родился 22 июля 1919-го.
***
Ну кто не знает посвящённой Василию Аксёнову песенки, слова которой написал чудесный сатирик Владлен Ефимович Бахнов. Она начинается так:
Ах, что за славная земля
Вокруг залива Коктебля:
Колхозы, бля, совхозы, бля, природа!
Но портят эту красоту
Сюда приехавшие ту-
неядцы, бля, моральные уроды!
Спят тунеядцы под кустом,
Не занимаются трудом
И спортом, бля, и спортом, бля, и спортом.
Не видно даже брюк на них,
Одна чувиха на троих
И шорты, бля, и шорты, бля, и шорты.
Девчонки вид ужасно гол,
Куда смотрели комсомол
И школа, бля, и школа, бля, и школа?
Хотя купальник есть на ней,
Но под купальником, ей-ей
Все голо, бля, все голо, бля, все голо!
А по какому поводу написал Бахнов это стихотворение, забылось. Оно ведь не стихотворение, а пародия. Стихотворная пародия на прозаический газетный текст. Он был напечатан в газете "Советская культура". Назывался "Куриный бог". Автор небезызвестный писатель Аркадий Алексеевич Первенцев.
Особую известность принесло ему участие в травле писателей-евреев в рамках кампании борьбы с космополитизмом. С этих пор и до конца своих дней (умер 30 октября 1981 года) он стоит в ряду с отъявленными мракобесами: Софроновым, Суровым, Бубенновым, С. В. и В. А. Смирновыми, М. Алексеевым и другими бездарными руководящими писателями, обласканными властью.
В 1949-м он получает сразу две сталинских премии 2 степени за роман "Честь смолоду" и за сценарий фильма "Третий удар".
Я читал отрывки из его военного дневника, опубликованные сыном Владимиром. Читал, как всё в нём кипело, когда он говорил о бездарности и трусости нашего руководства в 1941-м. Знал, стало быть, как на самом деле обстояло дело. И как же можно было после такого знания писать сценарий "Третий удар"? Как можно было верить в некие 10 ударов великого Сталина, которые были якобы задуманы чуть ли не с 22 июня 1941-го?
Его книги – довоенные ("Кочубей" и "Над Кубанью" – о гражданской войне), военные ("Испытание", "Огненная земля", пьеса "Крылатое племя"), послевоенные ("Честь смолоду", "Гамаюн – птица вещая", "Секретный фронт") иллюстрируют желание подстроиться под правящую идеологию, угодить руководству.
Оно-то подтверждало: угодил! Издавало большими тиражами, награждало большими орденами. Но, разумеется, прав оказался Владлен Бахнов, так закончивший пародию о Коктебеле:
Пусть говорят, что я свою
Для денег написал статью
Не верьте, бля, не верьте, бля, не верьте!
Нет, я писал не для рубля,
А потому что был я бля
И есть я – бля и буду бля до смерти!
Вот поэтому Первенцев и не смог написать ничего путного. За все 76 лет, которые прожил, – родился 26 января 1905 года.
***
Один из любимых поэтов Блока Яков Петрович Полонский известен прежде всего своими романсами – то есть, конечно стихами, ставшими романсами. Например, "Мой костёр в тумане светит" ("Песня цыганки").
По правде сказать, рядом с его прозой, иными поэмами да и многими стихами эти романсы смотрятся чужеродно: словно всё это писала не одна и та же рука.
Да, наследие Полонского невероятно неравноценно. И всё же, не будучи гражданским поэтом, именно Полонский написал знаменитую декларацию гражданского писателя:
Писатель, если только он
Волна, а океан – Россия,
Не может быть не возмущён,
Когда возмущена стихия.
Писатель, если только он
Есть нерв великого народа,
Не может быть не поражён,
Когда поражена свобода.
В окружении Полонского очень ценились его "пятницы" – собрание писателей у него на квартире по пятницам. Они продолжались с 1860 года и до его смерти, случившейся 30 октября 1898 года. Он прожил долго: родился 18 декабря 1819 года.
По-моему, о нём замечательно сказал Владимир Соловьёв:
"Очень чувствительный к отрицательной стороне жизни, он не сделался, однако, пессимистом. В самые тяжёлые минуты личной и общей скорби для него не закрывались "щели из мрака к свету", и хотя через них иногда виделось "так мало, мало лучей любви над бездной зла", но эти лучи никогда для него не погасали и, отнимая злобность у его сатиры, позволили ему создать оригинальнейшее его произведение "Кузнечик-музыкант"".
А поэму "Кузнечик-музыкант" Соловьёв сравнивает с Дантовым "Адом":
"Чтобы ярче представить сущность жизни, поэты иногда продолжают её линии в ту или в другую сторону. Так, Дант вымотал всё человеческое зло в девяти грандиозных кругах своего ада; П. <олонский>, наоборот, стянул и сжал обычное содержание человеческого существования в тесный мирок насекомых. Данту пришлось над мраком своего ада воздвигнуть ещё два огромные мира – очищающего огня и торжествующего света; П. <олонский> мог вместить очищающий и просветляющий моменты в тот же уголок поля и парка. Пустое существование, в котором всё действительное мелко, а всё высокое есть иллюзия, – мир человекообразных насекомых или насекомообразных людей – преобразуется и просветляется силою чистой любви и бескорыстной скорби. Этот смысл сосредоточен в заключительной сцене (похороны бабочки), производящей, несмотря на микроскопическую канву всего рассказа, то очищающее душу впечатление, которое Аристотель считал назначением трагедии".
Я согласен с высокой оценкой Соловьёва поэмы Полонского, по которой и вправду можно судить о характере творчества этого незаурядного поэта.
31 октября
Надо сказать, что с Ниной Валериановной Королёвой (родилась 31 октября 1933 года) я сперва познакомился по её работам о Тютчеве.
Я писал о Тютчеве и читал всё, что было о нём написано.
Не скажу, что меня восхитила работа о поэте Нины Валериановны, но впечатление добротности от неё осталось.
Потом я узнал, что, оказывается, до того, как она защитила кандидатскую диссертацию по Тютчеву (1970), она выпустила в Ленинграде книгу стихов и была принята в Союз писателей как поэт.
Ну, а про её неприятности, связанные с публикацией в 1976 году в "Авроре" стихотворения "Оттаяла или очнулась?..", я узнал, уже давно работая в "Литературной газете".
Сейчас привожу это стихотворение в авторской редакции:
Оттаяла или очнулась?
-Спасибо, любимый.
Как будто на землю вернулась.
На запахи дыма,
На запахи речек медвяных
И кедров зелёных,
Тобольских домов деревянных,
На солнце калёных.
Как будто лицо подняла я
За чьей-то улыбкой.
Как будто опять ожила я
Для радости зыбкой…
Но город, глядящийся в реки,
Молчит, осторожен.
Здесь умер слепой Кюхельбекер
И в землю положен.
[Здесь в церкви купчихи кричали,
Качая рогами,
Распоп Аввакум обличал их
И бит батогами.]
И в год, когда пламя металось
На знамени тонком,
В том городе не улыбалась
Царица с ребёнком…
И я задыхаюсь в бессилье,
Спасти их не властна
Причастна беде и насилью
И злобе причастна
Понятно, что вызвало тогда ярость партийных властей: сочувствие убитым царице с ребёнком, сознание своей причастности к этому злодеянию, – причастности хотя бы потому, что до сих пор молчала об этом.
Словом, до перестройки путь Королёвой на страницы печати был перекрыт.
Но, слава Богу, после перестройки она печатается очень активно. Причём не только со стихами, но и с очень интересными воспоминаниями о своих современниках.
***
Долго в моей библиотеке сохранялась книжка Евгения Андреевича Пермяка "Кем быть?", где на титуле было красивым почерком выведено: "Гена Красухин, ученик 3 класса "Г", награждается за отличную учёбу и примерное поведение". Куда-то она потом запропастилась, да я о ней и не жалею: книжка мне тогда же не понравилась.
Значительно позже я листал роман Пермяка, родившегося 31 октября 1902 года, "Сказка о сером волке", послеживая за его сюжетом. Там из Америки приезжает в Россию в гости к колхознику его родной брат – фермер. И убеждается, насколько колхозная система ведения сельского хозяйства лучше американской единоличной.
На одном из сайтов, посвящённых Пермяку, я прочитал, что он создал сказку, в которой неосуществимая в прошлом смелая народная фантазия становится былью.
А, прочитав, что Пермяк дал в НКВД показания на поэта Ивана Приблудного, после чего Приблудного расстреляли, и, соединив два этих факта (невероятная сказка+показания чекистам), вспомнил строчку Бахчиняна, ушедшую в фольклор: "Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью".
Пермяку это удалось. Сам он умер в своей постели 17 августа 1982 года.
Ноябрь
1 ноября
Любопытно, что родной брат Любови Яковлевны Гуревич (родилась 1 ноября 1866 года) Яков был дедом литературоведа Ираклия Андроникова. Сама она после окончания Высших женских (Бестужевских) курсов (1888), дебюта в печати и знакомства с Н. Минским, Д. Мережковским и А. Волынским приобрела в 1891 году журнал "Северный вестник".
В журнале сотрудничали, помимо уже указанных литераторов, Н. Лесков, Л. Толстой, М. Горький, В. Стасов, З. Гиппиус. Чуть позже там печатались Ф. Сологуб и К. Бальмонт. Л. Гинзбург напечатала в этом журнале роман "Плоскогорье" (отдельное издание – 1897). Но из-за финансовых и цензурных осложнений журнал в 1898 году прекратил своё существование.
Она увлекалась социалистическими идеями. Составила бюллетень трагических событий 9 января 1905 года, который распространялся нелегально.
Кстати, она из первых переводчиков на русский язык знаменитого "Дневника Марии Башкирцевой".
С 1907 года много выступает как литературный и театральный критик. Увлекается историей и теорией театра. В 1913-1915 годах заведует литературным и критическим отделом журнала "Русская мысль".
Её статьи о литературе и театре были собраны ею в книге "Литература и эстетика" (1912).
Увлечение театром, его теорией и практикой" отражены в книге Любови Яковлевны "Творчество актёра". А, влюбившись в Художественный театр, сблизившись с К. С. Станиславским, она написала о нём книгу "К. С. Станиславский" (1929), помогала ему в создании его сочинений. Последняя прижизненная работа Л. Я. Гуревич – "История русского театрального быта" (Т.1, 1939).
Умерла 17 октября 1940 года.
***
Кайсына Кулиева я очень хорошо знал лично. Он близко дружил с моим другом Станиславом Рассадиным, написавшим о нём книгу, и я часто видел его у Стасика, а порой и ходил вместе со Стасиком в гостиницу "Россия", где он обычно останавливался.
Кайсын (родился 1 ноября 1917 года) терпеть не мог, чтобы его именовали по отчеству "Шуваевич". "У нас, балкарцев, отчества не приняты", – говорил он. Он всегда чувствовал себя представителем своего народа. И оскорблялся, если выяснялось, что собеседник не знал о трагической истории балкарцев.
Ещё до войны он учился в ГИТИСе имени Луначарского и Литературном институте имени Горького. Возвращается в Нальчик, преподаёт в местном педагогическом институте. Публикует стихи, которые быстро завоевали ему популярность в республике.
В 1938 году принят в Союз писателей. В 1940-м выходит его первая книга лирики на родном языке.
В июне 1940-го уходит в армию. С середины 1942 года стихи Кулиева публикуются во фронтовых изданиях в русском переводе. В ноябре 1942 года после ранения Кулиев по приглашению Фадеева приезжает в Москву, где состоялся его творческий вечер. Молодого поэта приветствовали Б. Пастернак, К. Симонов, Н. Асеев, Д. Кедрин, В. Звягинцева и другие поэты. Помню, с какой теплотой говорил мне Кайсын о Кедрине, узнав, что я пишу о Дмитрии Борисовиче книгу. Они с Кайсыном по-братски любили друг друга.
В 1943 году сборник Кулиева единогласно выдвинут на сталинскую премию. Но из-за депортации балкарцев в 1944-м премии Кайсын не получил.
Воевал Кайсын храбро. Прошёл с боями до советской границы. В 1944-м был тяжело ранен. Комиссовавшись и выписавшись из госпиталя, хотел вернуться в Нальчик, но узнал о депортации своего народа. Ему передали личное указание Сталина: он может жить, где хочет, не обязательно в ссылке. Но он отверг это указание, заявив, что будет жить вместе со своим народом. И уехал в Киргизию.
Более десяти лет он участвовал в общественной жизни своего народа, не имея возможности печатать свои стихи: балкарский язык при Сталине стал несуществующим для советских граждан.
Смерть Сталина вернула балкарцам, как и большинству других депортированных народов, родину. В 1956 году Кайсын возвращается в Кабардино-Балкарию.
Заканчивает Высшие литературные курсы в Москве. На русском и балкарском появляются его книги "Горы" (1957), "Хлеб и роза" (1957), "Я пришёл с гор" (1959).
Сородичи не просто уважали Кайсына. Они восхищались им, любили его. Помню, в каком трауре были балкарцы, когда Кайсыну к 60-летию дали орден Ленина. Всё были убеждены, что он получит героя соцтруда. Тем более что Кулиев занимал государственные должности, был депутатом Совета Национальностей нескольких созывов.
Зато с книгами у него было всё в порядке. Их выходило много. И, надо сказать, одна лучше другой. "Огонь на горе" (1962), "Раненый камень" (1964), "Звёздам – гореть" (1973), "Вечер" (1974), "Колосья и звёзды" (1979).
Кайсына переводили лучшие русские поэты: Н. Гребнев, С. Липкин, Н. Коржавин, О. Чухонцев, В. Звягинцева, Д. Самойлов, М. Петровых.
В 1966 году за книгу "Раненый камень" Кулиев получил Госпремию РСФСР, в 1974-м за "Книгу земли" – Госпремию СССР. Ленинскую премию ему присудили посмертно – в 1990-м: он умер 4 июля 1985 года.
Но Кайсына, повторюсь, любили не за звания и награды. От его стихов веяло добротой, они согревали и никогда не угасали надежду на лучшее. Приведу его стихотворение в переводе Н. Гребнева:
Женщина купается в реке,
Солнце замирает вдалеке,
Нежно положив не плечи ей
Руки золотых своих лучей.
Рядом с ней, касаясь головы,
Мокнет тень береговой листвы.
Затихают травы на лугу,
Камни мокрые на берегу.
Плещется купальщица в воде
Нету зла, и смерти нет нигде.
В мире нет ни вьюги, ни зимы,
Нет тюрьмы на свете, нет сумы,
Войн ни на одном материке…
Женщина купается в реке.
***
Окна моего дома смотрят на дом, не так давно перестроенный. В нём жил поэт Алексей Недогонов (родился 1 ноября 1914 года). Отсюда он однажды вышел и, пытаясь перейти Гоголевский бульвар, попал под трамвай. Было это 13 марта 1948 года. И, стало быть, поэту-фронтовику не удалось прожить на свете 34 лет.
Алексей Иванович был тяжело ранен во время финской кампании под Выборгом. Великую Отечественную прошёл в качестве военного журналиста. Он был известен и до войны. Печатался со стихами в газетах и журналах. Но первый, подготовленный им сборник "Простые люди" вышел в 1948 году уже посмертно.