Умер Коптелов 30 октября 1990 года. И, думаю, вместе с ним умерли и его произведения, имевшие малое отношение к литературе.
***
Леонид Израилевич Лиходеев в полном смысле этого слова ходил под Богом. Был он белобилетником. Тем не менее добился отправки на фронт. Через некоторое время командир части приказал офицеру связи и Лиходееву пробраться в штаб и передать туда пакет. Где точно находится штаб, никто не знал. Дело было в кавказских горах. Их остановили пьяные офицеры и, назвав предателями, велели расстрелять. Перед этим вышел знаменитый приказ Сталина №227, предписывающий расстреливать предателей, паникёров и трусов на месте.
Расстреливать Лиходеева и офицера вызвался некий безусый школяр. Отведя их на расстояние, он сказал: "Бегите! Я выстрелю в воздух".
Так остался жить замечательный журналист и очень неплохой писатель.
Начинал он со стихов. О чём напомнил в "Дне поэзии", главным редактором которого был Луконин и который заказал Лиходееву фельетон. Фельетон был очень смешным. Там Лиходеев не пощадил и себя, поэта.
Фельетонистом Лиходеев был отменным. Его сатирическое письмо отличается карикатурностью, пристрастностью к парадоксам. Его книга "Гвоздь в сапоге" отмечена острой социальной критикой. Его роман "Средневозвышенная летопись" пронизан сарказмом.
Лиходеев написал много книг. Не все они равноценны. Но во всех ощущается накал гражданских страстей, любовь к истории своего отечества.
Умер Леонид Израилевич 6 ноября 1994 года (родился 14 апреля 1921-го).
***
Павел Воинович Нащокин сблизился с Пушкиным после возвращения поэта из Михайловской ссылки. С тех пор был одним из самых близких Пушкину людей.
Был Нащокин крёстным отцом сына Пушкина Александра.
Пушкин побуждал Нащокина писать воспоминания. Сохранилась правка поэта на первых листах нащокинской рукописи.
Дом Нащокина в Воротниковском переулке был последним московским адресом Пушкина, который жил там с 3 по 20 мая 1836 года. Судя по всему, друзьям хорошо было тогда быть вместе.
"Незадолго до смерти поэта, – вспоминает жена Нащокина Вера Александровна, – мой муж заказал сделать два одинаковых золотых колечка с бирюзовыми камешками. Из них одно он подарил Пушкину, другое носил сам, как талисман, предохраняющий от насильственной смерти. Взамен этого поэт обещал прислать мне браслет с бирюзой, который я и получила уже после его смерти при письме Натальи Николаевны, где она объясняла, как беспокоился её муж о том, чтобы этот подарок был вручен мне как можно скорее. Когда Пушкин после роковой дуэли лежал на смертном одре и к нему пришёл его секундант Данзас, то больной просил его подать ему какую-то небольшую шкатулочку. Из неё он вынул бирюзовое колечко и, передавая его Данзасу, сказал:
– Возьми и носи это кольцо. Мне его подарил наш общий друг, Нащокин. Это – талисман от насильственной смерти".
Умер Нащокин 6 ноября 1854 года (родился 15 декабря 1801 года). Он и жена оставили воспоминания об их великом друге.
7 ноября
""Гитлер не очень собирался свергать в России коммунистический строй". Ульрих фон Гассель, бывший германский посол в Риме, впоследствии казнённый по делу о заговоре 1944 года, сообщает в своем дневнике:
Фюрер сказал фон Папену (который это и передал Гасселю), что дойдёт (в России) только до определённой географической границы, а потом можно будет сговориться со Сталиным: "Он всё-таки великий человек и осуществил вещи неслыханные", – сказал Гитлер. Сталин был тоже очень высокого мнения о фюрере, во всяком случае, более высокого, чем о своих демократических союзниках".
Цитата принадлежит Марку Александровичу Алданову (родился 7 ноября 1886 года). Это выписка из его "Записных книжек".
Помимо литературы Алданов занимался химией. Удивительно, как серьёзно относился он к этим занятиям. Написал книгу "Actinochimie" (1937), которую высоко оценили химики. В 1951 году издал труд "К вопросу о возможности новых концепций в химии".
И это – будучи известным и уважаемым всеми писателем.
В эмиграции он оказался по командировке в 1919 году от партии эсеров, к какой принадлежал. Сперва жил в Париже, потом в Берлине, потом снова в Париже.
Дебютировал как исторический романист в эмиграции, написав сначала тетралогию "Мыслитель" из истории Французской революции и наполеоновских войн – "Девятое термидора" (1923), "Чёртов мост" (1925), "Заговор" (1927), "Святая Елена, маленький остров" (1921), а потом и трилогию из недавнего времени, периода Первой мировой войны, русской революции и эмиграции – "Ключ" (1929), "Бегство" (1932) и "Пещера" (1934-1936). Любитель Л. Толстого, он в свои романы непременно вводит персонажей, воспринимающих исторические события с простой – народной точки зрения.
Кроме того, Алданов сотрудничает с газетой "Последние новости", где печатает исторические очерки, которые привлекали читателей неизвестными фактами, добытыми писателем из архивов. Опубликовал небольшие повести о Микеланджело, Ломоносове, Бетховене, Байроне. В эмигрантских театрах шла его пьеса "Линия Брунгильды".
После падения Парижа (1940) переезжает в США. Пишет в газете "Новое русское слово" и "Новом журнале" рассказы на современные темы, связанные со Второй мировой войной.
Вернувшись во Францию, написал два больших романа "Истоки" (1950) – о революционном движении семидесятых годов и убийстве Александра II и "Самоубийство" – о русской революции.
Участвовал в подготовке программы для издательства имени Чехова в Нью-Йорке.
Он с женой посильно занимался благотворительностью. Дружил с Буниным, Набоковым, Керенским. Бунин в период с 1938 по 1950 год шесть раз выдвигал его кандидатуру на соискание Нобелевской премии.
Скончался в 70 лет – 25 февраля 1957 года.
"Редкой благожелательности человек!.." – вспоминал о нем писатель эмигрант Н. Брешко-Брешковский. И добавлял:
"Особенно же в писательском мирке Парижа и не подумавшем сплотиться па чужбине, в одинаково для всех тяжёлых эмигрантских условиях…
Алданов рад всегда устроить одного, похлопотать за другого…"
***
Ну, "Чапаев" – это культовая советская книга. Кто её не читал?
Впрочем, не читали её, наверное, сейчас уже многие. Но фильм по-прежнему продолжают смотреть.
Не по многу раз, как в моём детстве, когда снова принимались смотреть в надежде, что Чапаев (актёр Бабочкин) всё-таки выберется на берег. Сейчас дети прагматичней. И вообще – менее сентиментальные, что ли?
Автор "Чапаева" Дмитрий Андреевич Фурманов (родился 7 ноября 1891), конечно, не писал реальной биографии революционного вожака. Он был политическим комиссаром и в романе вывел себя в этой роли.
Чапаев командовал 25 дивизией на Восточном фронте. Считалось, что она воевала с колчаковцами. Но местное население не испытывало симпатии к чапаевцам. Фурманов и в романе проговаривается об этом: "Чапаев пленных брать не приказывал ни казачишка. "Всех, – говорит, – кончать подлецов!"…"
В июне 1920 года против большевиков восстал гарнизон г. Верного (Алма-Аты) – 5 тысяч бойцов Красной армии. Восставшие обратились с воззванием к красноармейцам: "За кого вы бились два года? Неужели за тех каторжников, которые работают теперь в особых отделах и расстреливают ваших отцов и братьев?"
Фурманов, имевший мандат за подписью Куйбышева и поручение контролировать все партийные организации Семиречья (то есть, следить за ними), взялся за ликвидацию восстания, которое он описал в романе "Мятеж". И подавил его жестоко и кроваво.
После гражданской войны работал политредактором Госиздата, потом секретарем Московской ассоциации пролетарских писателей (МАПП), которую Булгаков вывел под названием МАССОЛИТ в "Мастере и Маргарите".
Умер он 15 марта 1926 года. Был яростно непримирим к тем, кто выступал против марксистской идеологии, партийной догмы.
***
Кажется, настолько свыкся с тем, что Дмитрий Михайлович Балашов (родился 7 ноября 1927 года) прежде всего исторический романист, что почти не поверил его биографам, утверждавшим, что первую свою повесть "Господин Великий Новгород" писатель опубликовал в журнале "Молодая гвардия" только в 1967 году, то есть в 40 лет.
Чем же в таком случае он занимался до этого?
Работал в Институте литературы, языка и истории Карельского филиала АН в Петрозаводске. Он, кандидат наук, ездил в экспедиции на Север, издал научные сборники "Народные баллады" (1963), "Русские свадебные песни" (1969), "Сказки Терского берега Белого моря" (1970).
Он не оставил научную работу и когда стал писать произведения, посвящённые русскому прошлому. Их он написал много.
Роман "Марфа-посадница" (1972), посвящённый присоединению Новгорода к Московскому великому княжеству. Критика не слишком хвалила этот роман. По мнению некоторых, противоборство Москвы и Новгорода "увидено лишь по-новгородски" (С. Котенко). Балашов действительно сочувственно отнёсся к новгородцам, в этом романе на самом деле проявляется антипатия автора к москвитянам и деятелям тогдашней Православной церкви, что, по мнению С. Семанова, лишает произведение "объективности и мудрого историзма".
Основной труд Балашова-писателя – цикл романов "Государи Московские", включающий в себя "Младший сын" (1975), "Великий стол" (1979), "Бремя власти" (1981), "Симеон Гордый" (1983), "Ветер времени" (1987), "Отречение" (1989), "Похвала Сергию" (1992), "Святая Русь" (1991-1997), "Воля и власть" (2000), "Юрий" (неоконченный). Цикл охватывает период истории с 1263 года (смерть Александра Невского) до 1425-го.
Романы эти широко понорамны, написаны, правда, языком, на котором народ не говорит, но со знанием дела. Художническая концепция истории Руси Балашова опирается на учение Л. Н. Гумилёва, на его евразийские идеи.
Балашов погиб 17 июля 2000 года. Его труп с травмой головы и со следами удушья, завёрнутый в рогожу, был найден перед деревенским домом писателя.
В убийстве обвинили жителя Новгорода и сына писателя (за укрывательство тела и угон машины). Оба получили большие сроки.
***
Лидия Михайловна Лотман (родилась 7 ноября 1917 года) – литературовед, исследователь литературы, сестра Юрия Михайловича Лотмана.
Окончила в 1939 году филологический факультет Ленинградского университета. Поступила в аспирантуру Пушкинского Дома. Но занятие в ней было прервано войной.
Лотман работала в военном госпитале, в детском доме. К концу войны вновь принялась за диссертацию по А. Н. Островскому, которую защитила в 1946 году.
В Пушкинском Доме занялась подготовкой и комментированием полных собраний сочинений М. Лермонтова, Н. Гоголя, В. Белинского, И. Тургенева (1 и 2 издание), Н. Некрасова, Ф. Достоевского.
Следует отметить вклад Л. М. Лотман в издание таких многотомных научных книг, как "История русской литературы" в 10 т. (1941-1956), "История русской литературы" в 4 т. (1980-1982), "История русского романа" в 2 т. (1962-1964), "История русской поэзии" в 2 т. (1968-1969), "Русская повесть XIX века" (1973), "История русской драматургии" в 2 т. (1982-1987).
В 1972 году Лидия Михайловна защитила докторскую диссертацию, которая легла в основу её наиболее известной книги "Реализм русской литературы 60-х годов XIX века" (1974).
Не потеряла научной ценности и её книга "А. Н. Островский и русская драматургия его времени" (1961).
Лидия Яковлевна, скончавшаяся 31 января 2011 года, оставила очень интересную книгу "Воспоминания" (2007).
***
Я хорошо знал Геннадия Семёновича Мамлина, родившегося 7 ноября 1925 года. Читал немало его детских книжек и его пьес, которые издавал ВААП (всесоюзное агентство по авторским правам).
Пьесы тоже были обращены к молодёжной аудитории.
Что же до его прозаической брошюрки "Комсомольское поручение Семёна Кравчука", вышедшей в "Знании" в 1962 году, то Гена её стеснялся. Мы шли с ним по Юрмале и, кажется, в Асари зашли в магазин, где продавалось штук 15 этой брошюры. Гена крякнул и купил все.
– Больше нет у вас? – спросил он продавца.
– Сейчас нет, – ответил тот, – но вы заходите: возможно, подвезут ещё со склада!
Гена побагровел.
– Вот так мы и расплачиваемся за ошибки молодости, – сказал он мне.
Надо сказать, что на дворе стоял 1969 год. И значит, что брошюра пылилась на складе 7 лет. Неудивительно, если учесть её более чем стотысячный тираж.
А вообще он был творчески незаурядным человеком. Сам ставил свои пьесы на сцене, писал к ним музыку, сочинял песни. Пользовались успехом такие его пьесы, как "Эй ты, здравствуй!", "Антонина", "Поговорим о странностях любви", "Салют динозаврам!"
У него были хорошие диалоги, живые, занимательные, психологически точные.
Словом, когда он почти перестал приезжать в Москву, живя в подмосковном Красновидове, без него стало скучно.
В Красновидове он тяжело болел. Умер 2 февраля 2003 года.
***
Байка от Михаила Веллера:
"Когда-то… Ленинградскую писательскую организацию возглавлял стихотворец Александр Прокофьев, по-простому в обиходе – Прокоп. Круто деловой. Лауреат, чёрная машина, брюхо типа дирижабля "Граф Цеппелин" – эпоха, табель о чинах.
Вот подкатывает его лимузин к Союзу, а из дверей приятный такой молодой человек выходит. Узнаёт его через стекло, здоровается умильно и дверцу раскрывает заодно: уважение оказывает старшему, всё равно рядом, вежливый такой.
И ещё как-то раз также кстати выходит он. И ещё. Мол, какие интересные совпадения. И уходит ненавязчиво своей дорогой.
И уже в коридорах Союза встречая, стал с Прокопом здороваться – узнавался. Разговора удостоился: приятнейший молодой человек, начинающий, бедный, и какой-то ненавязчиво приятно-полезный. Книжечки на автограф, как водится. И, короче, пригласил его Прокоп в литсекретари.
Что такое денщик босса? это маршальский жезл, сунутый тебе в ранец под груду хозяйского груза и грязного белья: топай, парень! дотащишь моё – и своё получишь. Прокопу-то брюхо мешало до шнурков на ботинках дотягиваться, так Саня Чепуров вообще незаменимый мальчик был.
Прокоп, скажем, возвращается из Москвы на "Стреле", а Саня его уже встречает с цветами и женой (прокоповской): пожалте встречу. А Прокоп выплывает из вагона под руку с бабой. А Саня, не усекя, ему букет и ножкой шаркает, на супругу кивает. Прокоп почернел, ткнул ему обратно букет и потопал один. Мило услужил. Еле отмолился.
Вот так Саня и двинулся в начальники Ленинградского СП, каковое и возглавлял много лет весь "застойный период"".
Конечно, Веллер может и придумать. Да, и наверняка кое-что выдумал. Не запомнил даже, что Чепурова звали не Саней, а Толей. Но вот честнейший ленинградский поэт – Лев Друскин. За его "Спасённой книгой" в своё время охотились чекисты. Не нашли. Потом уже в годы перестройки она не просто обнаружилась, но была издана.
Выписываю о Прокофьеве, который был забаллотирован в секретари Ленинградской писательской организации:
"Вечером после перевыборов Прокофьев, пьяный, сидел в ресторане Дома писателей и плакал. Рядом стоял верный оруженосец Анатолий Чепуров и утешал его. И вдруг Прокофьев повернулся к утешителю и плюнул ему в лицо. Чепуров вынул носовой платок, бережно обтёр Прокофьеву губы, а потом уже утёрся сам".
Я однажды приехал в Ленинград на какую-то конференцию от "Литературной газеты". Звонит мне в гостиничный номер наш спецкор по Ленинграду Илья Фаликов. "Можешь, – говорит, – завтра подойти в Союз? С тобой Чепуров хочет встретиться". Чепуров был в это время председателем Ленинградского союза. "А зачем я ему?" – спрашиваю. "Не знаю, – отвечает Илья. – Он и меня зовёт".
Договорились, когда встретимся.
Входим. Кабинет большой. Чепуров весь круглый, как шар. Поднимается из-за стола. Здоровается. И сразу:
– Вот приготовил для "Литературной газеты".
Даёт штук семь увесистых томов. Открываю. "Александру Борисовичу Чаковскому…" "Так это не мне", – говорю.
– Есть там и вам. Пожалуйста, захватите с собой в Москву и раздайте. А вам, – это мне, – я был бы очень признателен, если б лично отозвались. У вас есть какие-нибудь просьбы? Может, хотите у нас что-нибудь посмотреть? Куда-нибудь поехать?
– Спасибо, – говорю, – ничего не надо.
– Но я всё-таки буду надеяться, – говорит он мне.
– У меня сейчас совершенно нет времени, – говорю. – Много долгов перед другими редакциями.
– Да я вас и не тороплю, – голос Чепурова приторный.
– Да уж, – говорю, – торопиться не буду.
– Но напишите?
– Прочитаю, – говорю. – Если не понравится, вы же сами будете недовольны. А врать в печати я не умею.
– Нет уж, – испуган Чепуров. – если не понравится, не пишите, конечно.
Разумеется, я не написал.
Но книгу полистал.