А ты, Мэми, не смотри на меня, будто я говорю что-то неприличное. Ведь мы, можно сказать, в своей семье. И вот еще что, по-моему, очень важно. Кроме обычных ботинок, в которых садишься за руль - а это должна быть добротная, крепкая пара: ведь кто знает, а вдруг тебе захочется залезть в чужой сад и сорвать несколько яблок, или подняться на холм, чтобы полюбоваться видом, или еще что, - так вот, кроме этих ботинок, надо захватить еще пару обуви полегче и, само собой, поизящнее; когда останавливаешься в провинциальном отеле, надо показать, что оделся ты, как подобает туристу, но дома одеваешься не хуже кого другого, а может, и получше.
Лично мне повезло. У меня были старые лакированные туфли, я их почистил, и теперь их не отличишь от новых.
Смешно: никогда мне не забыть, как я покупал эти туфли.
Дело было так.
Я приехал в Чикаго, понимаешь, за новой партией оборудования. Брожу это я по улочкам бедного квартала и натыкаюсь на дешевую обувную лавку, там я и присмотрел эти туфли - они мне здорово понравились. И хозяин лавки, понимаешь, какой-то Абрам, - выходит он ко мне и говорит, конечно, совершенно неграмотно: "Эй, мистер, я вам эти туфли отдам дешево", - знаешь, как все они говорят.
Ну, я только посмотрел на него с ухмылочкой, и он, конечно, понял, что я не из этих невежд, с кем он привык иметь дело, и спрашиваю: "Ах, вот что, друг мой, значит, отдадите дешево?"
"Ясное дело, - отвечает, - отдам почти даром". "Ладно, - говорю, - дружище, все это очень мило с вашей стороны, но с чего вы взяли, - тут я не мог удержаться от смеха, - с чего это вы взяли, что мне вообще нужна такая обувь?"
"Я подумал, вы джентльмен и часто надеваете вечерний костюм, - говорит, - а это к нему лакированные туфли. Они попали ко мне на аукционе из настоящего бонтонного магазина в Чикаго, от самих Вэфлхейма и Спура, и для моих покупателей они слишком шикарны".
Ну, я оглядел их из простого любопытства и думаю: я не я, если он не сказал правду. Ведь эти туфли, сразу видно, стоили не меньше пятнадцати монет. Ну, на худой конец, двенадцать пятьдесят. Тут я, конечно, разволновался. Я понял тогда, как этот доктор - забыл фамилию, ну, тот, кто пишет в "Сатердей ивнинг пост", - как он себя чувствует, когда находит первое издание Гарольда Белла Райта всего за доллар с четвертью, а потом, пожалуй, сможет продать его тысячи за две.
Я постарался не выдать своего волнения и говорю ему: "Ладно, братец, они мне как будто по ноге, дам за них два кругляша".
Ну, просто смех было смотреть, как он взвился. Руками замахал да так разорался! Им, мол, цена пять пятьдесят. Знаешь, как ведут себя эти чертовы иностранцы! И слушай, если б ты изучал философию, ты бы понял, что их поведение выдает то, можно сказать, их душевное свойство, которое объясняет, почему им так далеко до северян с их решительным и быстрым умом. Машет он руками -
Ну, сам знаешь.
Кажется, я немного отклонился в сторону. Факт тот, что я его надул и получил туфли за три пятьдесят, и они мне были как раз впору. Пять лет я их надевал на самые шикарные приемы и вечеринки в Зените, и когда мы отправились путешествовать по Западу, они уже разносились, и ноги в них вечером могли отдохнуть. И ты не забудь взять что-нибудь такое: стильное, но чтоб не жало.
Теперь, Джордж, что касается автооборудования. Надо взять домкрат или еще что-нибудь, чтобы выбираться из грязи, если завязнешь. Вообще-то в Соединенных Штатах, куда ни поедешь, всюду отличные асфальтированные дороги. Но иногда - сам знаешь, как бывает. Там и сям на отличном шоссе выбоины и можно увязнуть в грязи.
Конечно, тебе понадобятся цепи и запасные шины. И особенно советую захватить спиртовку с сухим спиртом. В дороге немного надоедают рестораны, где только и можно получить крошечную отбивную или кусочек тушеного мяса; хочется иногда настоящей еды, и если тебя тоже на нее потянет, только и остается - самому ее приготовить.
Почти во всех городках ты попадаешь в закусочную - по ярко освещенной вывеске "Всевозможные блюда" думаешь - это действительно современное местечко, но заходишь и видишь: здесь хозяйствуют какой-нибудь фермер на покое, его дочь и старуха жена.
Главное занятие папаши - ковырять во рту зубочисткой, опершись о кассу. Он слишком поглощен мыслями
о том, до чего же он цивилизованный, чтобы делать что-нибудь еще, а не только выбивать чеки - это при шести посетителях в час! А может, он наслаждается сокровищами искусства на стенах: тут веселенькая картинка с двумя грушами и омаром и плакаты вроде: "За пальто и шляпой смотри сам", "Кредит портит отношения" и "Яичница с ветчиной по-домашнему, 20 центов", - по-домашнему значит, что в яичницу кладут гренки, затвердевшие, как подошва, и прочие остатки.
А в кухне суетится ма, которая считает себя поварихой. Не подгорает у нее только вода в чайнике. А дочка воображает себя официанткой. Но интересуют ее одни неженатые коммивояжеры, каковых со времен Адама не существует. И по всему помещению разносится приятный запах подгоревшего мяса и лука.
Ты садишься на высокий стул, - раз в день его вытирают той самой тряпкой, которой размазывают сало по сковородке, - и говоришь дочке: "Послушайте-ка, вы можете принести мне овощного рагу?" И она смотрит на тебя, как странствующий проповедник на малого, который, как ему кажется, положил на поднос фальшивую монету, и отвечает: "Уже кончилось".
Тут ты собираешься заказать отбивную, свиные котлеты или ростбиф, но оказывается, ты зря разлетелся, и наконец ты уже сердито спрашиваешь: "Ну, а что у вас есть?"
"А вы, - отвечает, - не кипятитесь. Можно взять немного бифштекса или яичницу с ветчиной - только, боюсь, яйца все вышли".
Вот черт! Я всегда говорил: Америка - единственная страна, где умеют отменно готовить, но даже такой патриот, как я, порой приходит к мысли, что эту отменную еду можно найти у нас повсюду, за исключением больших городов, мелких городков и ферм.
Так что захватите спиртовку.
А еще нужно взять запасную фару и лопату -
(Здесь по просьбе издателей пропущены тридцать семь других предметов, которые советовал взять м-р Шмальц. - Редактор.)
Ну, в тот первый день мы завозились: сборы, то да се - и выехали только в полдень, слегка перекусив на дорогу; послушай, я готов был убить эту польку, что у нас тогда служила: она сделала яичницу-болтунью и не сказала, что готово, нам пришлось есть ее холодной, а тому, кто любит настоящую вкусную еду, холодную болтунью и в рот брать не хочется.
Но, во всяком случае, выехали мы ровно в три минуты первого - у меня было все записано, сколько мы проходили за день миль и сколько расходовали бензина; будь мои записи со мной, я бы показал, что на бензине "Душка Дэйзи" можно сделать куда больше миль, чем на хваленом "Самсоне". Выехали мы, значит, довольно поздно и не собирались проехать много за тот день, только до Миттвока - сто семьдесят пять миль. Меня никогда не тянуло делать больше двухсот пятидесяти в день. Знаю, ты, Джордж, со мной не согласен, но, по-моему, когда делаешь триста - триста пятьдесят миль в день, не успеваешь как следует полюбоваться видами, осмотреть поля и все, что встречается примечательного по дороге; другое дело, если ехать не торопясь, без гонки, миль по 45–50 в час. Ну, как бы там ни было, мы не собирались спешить и хотели добраться до места не раньше чем в полвосьмого.
Послушай, в тот день мы поражались, как все прогрессирует.
Когда я проезжал там впервые, это была обычная грязная дорога, по обе стороны - неприглядные фермы. А теперь через каждую милю первоклассная современная закусочная: одни вроде лесных хижин, другие, как китайские пагоды или индейские вигвамы, или же старинные домики футов десять высотой, имитирующие "Маунт-Вернон", все в таком роде - и к твоим услугам любая закуска: и сосиски, и яблочный пирог, тут же и сигары, и жевательная резинка, и все прочее. Конечно, по всей дороге - современные рекламы, чтобы внести разнообразие, и примерно через каждые пять миль гаражи, и в каждом городе - бесплатный кэмпинг, где туристов даром снабжают водой и дровами. И столько фермеров, оставив свой однообразный, изнурительный труд, продают автомобилистам яблоки и сидр - кстати, я спросил одного, как он пополняет свой запас, и оказалось, своих яблонь у него нет - он ездит в соседний город и покупает яблоки в тамошнем магазине. О, автомобили произвели великий, можно сказать, волшебный переворот в жизни страны!
В тот первый день ничего интересного не было, только два маленьких инцидента. Стоял, помню, на дороге какой-то человек, эдакий с виду бродяга, и махал нам.
"Ну, друг мой, что надо?"-спрашиваю; он был страшно оборванный.
"Можете меня подвезти?" - говорит. "Подвезти?" "Ну да, подвезти".
"У вас ноги как будто в порядке, а?" - спрашиваю. "Угу, - отвечает, - только мне далеко идти". "Ах, вот оно что! - говорю. - Позвольте, друг мой, дать вам небольшой совет".
"Совета мне не надо, - говорит. - Я просил меня подвезти".
Тут я, конечно, немного рассердился: ведь он начал дерзить ни с того ни с сего, - я и говорю: "Подвез бы вас, если бы вы были поскромнее, а теперь могу сказать одно: если займетесь делом и заработаете в поте лица денег, тогда, может, у вас появится своя машина, и никого не придется просить подвезти. Привет!" И поехал дальше. Может, хоть это его кой-чему научит. "Займитесь делом и не теряйте времени, стоя на дороге, - тогда, может, у вас будет своя машина!"
Потом мы остановились в одном поселке - дыра дырой, а назывался, если я правильно запомнил, Новый Париж; нам хотелось мороженого с содовой. Когда останавливались, я немного задел какой-то грузовик. Ничуть его не повредил, это мой бампер слегка погнулся, но, бог мой, как развопился тот парень - можно было подумать, что я разнес его машину вдребезги и убил его тетю Дженни. Такой неотесанный верзила - ну ни капли достоинства у человека!
Хотя я родился и вырос в городе, я восхищаюсь фермерами и почитаю их труд. В конце концов что бы мы делали без пшеницы, и кукурузы, и льна, и ячменя, и редиски, и всего прочего? Но у этих деревенщин сплошь да рядом нет ни манер, ни достоинства. Вот как у того парня.
Он стоял себе, подпирал витрину бакалейной лавки Красный шар - это, кстати, одна из лучших бакалейных фирм в стране, - а тут сорвался с места да как заорет:
"Эй, вы задели мою машину!"
"Прекрасно сам знаю", - отвечаю ему холодно - вот бродяга! - и он думал запугать меня! Я вышел и все оглядел: я только слегка задел его запасную шину.
"Ну, и что вы думаете теперь делать?" - спрашивает.
"Что я думаю теперь делать?" - говорю. "Да, что вы думаете с этим делать?" "Ну, если учесть, что я не нанес никакого ущерба, - сообщаю ему, - мне думается, я, вероятно, ничего и не буду делать".
"Ну, это мы еще посмотрим!" - говорит.
"А как же! - отвечаю. - Зовите полицейских, и посмотрим, как они нас рассудят. И я могу обратить ваше внимание: вы поставили машину не под тем углом, под каким положено. Увидим, что скажут власти по этому поводу!"
Ну, конечно, это был чистый блеф. Я и не знал, под каким углом положено ставить машину. Но я подумал: наверно, и он не знает! Конечно, было ясно: если он позовет фараона, тут же начнет заливать и наговаривать на меня; просто тошно иметь дело с такими грубиянами. Но я и к этому подготовился: скажу фараону, я адвокат из большого города и лучше знаю правила для автомобилистов, чем знал их кто-либо с тех пор, как Саваоф был мальчуганом, - и его тоже надую.
Это сработало немедленно!
Парень на глазах побелел.
"Надо быть поосторожней", - пробормотал он. Вот было зрелище, когда он пошел на попятный, и, знаешь, на том дело и кончилось.
А чего я ему не сказал, - да и ни к чему было говорить, раз он сам не видит, - я так ударил по его запасной шине, что здорово смял золотниковый шток. Когда мистер Фермер захочет надеть ее, ему предстоят приятные минуты, и поделом: ведь как он со мной разговаривал! Знаешь, я всласть посмеялся, представляя себе беднягу деревенщину, как он сидит с проколом милях в семнадцати от города Нигде и пробует надеть запасную шину!
Так что мы с Мэми зашли в аптеку, и я взял земляничное мороженое с содовой, а она, если я не ошибаюсь - поправь меня, Мэми, если что не так, - выпила лимонаду высшего сорта, а потом мы поехали в ближайший гараж, и там мне выпрямили бампер.
Очень славный гараж для такого маленького поселка.
Я подъехал и дал гудок, выходит молодой человек в комбинезоне, и я говорю: "Послушайте, капитан, я там на дороге налетел на комара и хотел бы знать, не можете ли вы починить мне бампер".
"Само собой", - отвечает.
"И можете это прямо сейчас? - говорю. - А то мне нужно встретиться на дороге с Гертрудой Эдерле: мы с ней плывем через Ла-Манш".
"Само собой", - отвечает. Было видно (бог мой, подумать только, каково это - жить в таком медвежьем углу и совсем не видеть образованных людей, разве что они остановятся, вот как я!) - было видно, что ему по душе эти шутки в духе Кивани-клуба.
Он взялся за дело и, представь, домкратом поправил этот бампер за десять секунд, и мы покатили дальше.
Вот, кажется, и все интересные происшествия за день; если учесть, что я хочу набросать тебе картину всего путешествия…
Да, был еще инцидент.
Мы остановились у фермы: думали попросить воды - нам не для радиатора было нужно, сам понимаешь; ну, разве это не чудо современной науки, что в радиатор первоклассной машины даже и воду подливать не надо? Нет, просто хотелось пить. Ну, я направился прямо к дому, навстречу мне вышла старая карга-фермерша; я снял шляпу так учтиво, словно она была важным клиентом, и говорю: "Не сочтите за беспокойство, мадам, но нельзя ли нам с женой попросить у вас глоток воды?"
Ну, она стоит себе и смотрит на меня, - ей-богу, я уж начал злиться: так невежливо встречать путников, - смотрит на меня и говорит: "Вы уже шестнадцатый за сегодняшний день останавливаетесь здесь и просите воды. И каждый раз мне надо идти к амбару, накачивать воду и нести сюда. А одна до вас - еще называет себя леди - расшумелась тут: стакан для нее, видите ли, не очень чист. Мне и так приходится варить, и печь, и подметать, и чинить одежду, и заботиться о четверых мужчинах, и выхаживать цыплят, и полоть огород, и доить я тоже помогаю. И мне надоело вдобавок быть еще даровой официанткой для всех проезжих из города!"
Что ж, в ее словах, может, и был какой-то резон.
Скажу тебе, Джордж, я всегда первый открою свое сердце и кошелек на призыв бедного и нуждающегося. Ну вот, только месяца два назад мы устроили в Кивани-клубе подписку, чтобы купить новый костюм разносчику газет. Но в то же время.…
Почему эти деревенщины такие неисправимые грубияны? Почему они не научатся хорошим манерам, как мы с тобой?
Хотел бы я ей завернуть прямо в челюсть, но вместо этого по-рыцарски поднял шляпу и говорю: "Извините, что потревожил вас, мадам! Всего хорошего!"
И я пошел к машине и больше уж не оглядывался. Готов спорить, ей стало стыдно, - надеюсь, что так!
Часов в пять мы остановились поесть сосисок с кислой капустой и выпить кофе в одном приятном городке. Все в нем современно: мощенные кирпичом улицы, и разноцветные маленькие бунгало, и уютный кинотеатр, и новый кирпичный склад, и одна из самых высоких водонапорных башен, что мы видели за всю поездку, и отличная табачная лавка под названием "Убьем время". И в индустриальном отношении городок заметный: две большие фабрики - сыроваренная и резиновых изделий; мне всегда хотелось его повидать, я столько о нем слышал, - называется он Каркассоне.
А потом покатили дальше и прибыли в Миттвок ровно в 7.13.
И там - если только Мэми не станет отпираться - у нас началась настоящая перепалка: где остановиться на ночлег.
Был там славный отель Герб Ишпеминга - просторный, чистый вестибюль с глубокими кожаными креслами-качалками и медными плевательницами, начищенными до блеска, как столовое серебро. Мэми решила, что нам стоит там остановиться.
Но я ей говорю: "Дело не в деньгах. Я, кажется, могу себе позволить взять номер-люкс не хуже кого другого. Но никогда не мешает сэкономить немного денег. И потом - половина удовольствия от такой поездки как раз в том, что живешь среди обыкновенных, простых людей, которые ездят в дешевых машинах, это и кругозор расширяет. Я слыхал, тут есть отличный кэмпинг, стоянка бесплатная, а за ночевку в коттедже - там и простыни дают - один доллар; я за то, чтобы разок это попробовать и переночевать, как все, а если нам не понравится, второй раз пробовать не обязательно".
Ну, мы долго спорили, но Мэми у меня молодчага, если она позволит мне это сказать в ее присутствии, и, короче говоря, мы поехали в туристский лагерь.
Место для кэмпинга было выбрано отличное - прямо красота. На самом берегу реки Эпплсид, там и сям виднелись ивы и, если я не ошибаюсь, - в случае чего, поправь меня, Мэми, - там еще рос мощный дуб. Конечно, земля была немного захламлена, но, чего вы хотите, ведь каждый вечер там останавливаются от сорока до шестидесяти туристов?
В кэмпинге была отличная лавчонка, выкрашенная в желтый цвет, с красивой надписью "Универмаг для туристов": там торговали всем, что надо в дороге, даже если едешь с детьми. И шины, и брезентовые ведерки, и бензин, и консервы, и пеленки, и сласти, и нитяные перчатки, и карты, и журналы, и безалкогольное пиво - словом, все, чего можно пожелать.
Специально там обозначены места для машин и палаток (это кто привозит палатку с собой), и прямо на открытом воздухе стоят в линию печки, с поленницей бесплатных дров. Неподалеку особые палатки-душевые и, наконец, с полдюжины коттеджей для тех, у кого нет палатки; один достался нам. Слушай, всего за доллар! Это совсем неплохо; внутри была двуспальная кровать с чистым бельем и стул.
Мы расположились там, я и говорю Мэми: "Давай вести себя так, будто мы самые обыкновенные туристы, забудем наше положение", - и она тоже вошла во вкус. Мы купили в лавке сковородку, кастрюлю и немного консервов и поужинали на славу. Мэми все приготовила своими руками. Сварила суп из консервированных овощей, поджарила консервированную венскую колбасу с картошкой (кстати, ты слышал, что венскую колбасу назвали в честь немецкого города Вена?), а на десерт у нас был шоколад с миндалем.
Кто-то из туристов разжег костер, и мы все уселись вокруг, словно одна большая семья, и спели много старых песен. Я всегда говорю: в этих новомодных песенках ни мелодии нет, ни чувства, как в наших старинных. Мы спели "После бала" и "Дэйзи, Дэйзи, дай поскорей ответ", и "Вперед, о воины Христа", "Кукольную страну", "Две девочки в голубом" и еще много таких.
И я разговорился с разными людьми; послушай, примерно только сорок процентов имеют шевроле; у остальных машина классом пониже, а ведь до чего приятно встретиться с такими туристами, я хочу сказать, поболтать несколько часов на досуге, Я услышал много такого, чего раньше не знал. Правда, ничто так не расширяет кругозора, как путешествие!