- Нет, ну какой же красивый дом! Прямо загляденье! И осины тут, и ручей. Старомодно и красиво - да это же просто великолепно!
- Полно недостатков. Сделано скуки ради. Я же никакой не архитектор и не художник.
- Именно что архитектор! - ответил Хольм. - Значит, по-вашему, это не так уж и неосуществимо?
Почтмейстер показал ему приблизительную смету постройки дома с сараем. Ну и молодчага, все-то он продумал, даже то, как провести из ручья в дом воду.
Почтмейстер "с удовольствием" одолжил на время аптекарю свои рисунки и чертежи. Тот сказал, что хочет их кое-кому показать. И уточнил:
- Фармацевту.
Похоже, старая хозяйка и аптекарь окончательно между собою поладили. Они почти уже не скрывали свои отношения и опять возобновили свидания на пустыре, они сверялись с чертежами, кивали друг другу и о чем-то договаривались. Из них двоих менее всего был уверен Хольм, он сказал:
- Как бы в один прекрасный день все это не рухнуло.
Дама в ответ улыбнулась:
- Я уже рассказала обо всем Юлии.
- А она что?
- Юлия? Она очень понятливая.
- Ну а что скажет консул?
- Ничего он не скажет. Нас с ним столько всего связывает. Можешь быть уверен, когда мы вернемся, он выпьет с нами за наше здоровье.
- Мне уже не терпится… хоть чего-нибудь выпить. Иди в гостиницу и жди меня там!
Хольму столько всего нужно было провернуть до их отъезда. Он сходил к пастору кое за какими бумагами, а после к судье - узнать, какова реальная стоимость пустыря. Повстречав на обратном пути Августа, он радостно воскликнул:
- Вас-то мне и нужно!
Что поделать, Август был нарасхват.
Август как раз возвращался от доктора, где провел время самым приятным образом. Будучи в настроении, он пошел точить лясы, тем более что рядом сидела малютка Эстер, он был богат и раскован, теперь он мог дать себе волю и подпустить небылиц. Как и следовало ожидать, доктор спросил у него про торговлю овцами, и Август сообщил, что идет она круто на подъем, он уже успел загнать одного скупщика и взять на смену другого, в городской конторе ему позарез необходимы помощники, овец просто море, шерстных и убойных, это вам не шутка. Ну да что там какое-то захудалое стадо, теперь у него на примете несколько усадеб, которые он, между прочим, намерен приобрести, ну не в огромном количестве, а штук десять, если кое с кем у него все выйдет так, как он надеется…
- Интересно, а где же мальчики? - вполголоса произнес доктор.
- Не знаю, - ответила фру Эстер.
Доктор:
- Ну, Август, и делами же вы заворачиваете! Лично я с трудом наскреб на мотоцикл.
- Так ведь наука и медицина - это совсем другая статья.
- Да, но десять усадеб!
- Я уже пообещал, - заявил Август. - Да и потом, не так уж это и много, цены на землю здесь невысокие, верней сказать, мизерные.
Нет, он привык к другому, к фруктовым плантациям и скотоводческим фермам, о которых в здешних широтах и понятия не имеют. Это как если бы вы читали сказки…
- Эстер, я не понимаю, куда подевались мальчики?
- Я тоже, - отвечает фру Эстер.
Но мальчики сейчас занимают ее в самую последнюю очередь, до того ей интересно сидеть и слушать.
Доктор снова обращается к Августу: должно быть, он изрядно-таки потратился?
Да. Сколько-то денег он потратил, этого он отрицать не будет, что да, то да. Зато теперь у него есть собственность, например горное пастбище, где овец видимо-невидимо.
А он не думал о том, что в один прекрасный день ему, может быть, придется все это заложить?
Такой наивный вопрос вызвал у Августа лишь улыбку.
- Конечно, думал. Но во всем мире люди только тем и занимаются, что закладывают и перезакладывают свое имущество. Это и есть оборотливость и инициатива.
Доктор этого не понимал, для него это звучало дико.
- Карстен, ну почему тебе надо обязательно все понимать? - несколько нетерпеливо сказала фру Эстер.
Август разошелся вовсю и понесся галопом: нет, с такими грошами, как у него, он и в подметки не годится Рокфеллеру или тому же Ротшильду. Вот у кого овцеводческие фермы и рыболовецкие суда и рыболовные промыслы! Грех говорить, но у них даже есть собственное кладбище для домочадцев и служащих и чиновников! Августу однажды довелось-таки побывать у Ротшильда, и он никогда этого не забудет:
- Милые мои, одной охраны у входа сто пятьдесят человек, и все с револьверами.
- Но вы все-таки прошли?
- А что бы они мне сделали? - сказал Август. - Я видывал вояк и почище, целые разбойничьи банды, к тому же у меня у самого был с собой револьвер. Начни они стрелять, я бы их уложил на месте. Да нет, они вели себя прилично, да и то сказать, они были увешаны золотом и все из себя важные, только я и раньше встречал капитанов с генералами, мне это не в новинку. "По какому, - спрашивают, - ты делу?" - "А вот это, - говорю, - я изложу вашему главнокомандующему". А тот и подавно весь из себя благородный, в перьях и жемчугах, только мне не впервой встречаться с президентами и королями. "Какая, - спрашивает он, - у вас до Ротшильда надобность?" А я и говорю: "Хочу, мол, продать ему крупный алмаз, который я привез из страны под названьем Перу".
- Это правда? - спросил доктор.
Август задет.
- Неужто не правда! Я только и слежу, как бы не сболтнуть лишнего. А кроме того, разве Ротшильда проведешь?
- Так они вас все-таки пропустили?
- Естественно. Провели к нему, поклонились и сказали, чего мне надо. Разговаривать с ним одно удовольствие, такой это замечательный человек, ну просто государственного ума. "Показывай, - говорит, - свой алмаз". Глянул - и с ходу купил. Вдобавок он не из тех, кто торгуется, вынул безо всяких бумажник и заплатил. Видели бы вы этот бумажник! Если бы мы с вами взяли самый обыкновенный кошелек и набили газетной бумагой да еще засунули туда с пяток карточных колод, то все равно бы он не получился таким толстым, как Ротшильдов.
- Но он, верно, здорово похудел после того, как Ротшильд уплатил за алмаз?
- Вот именно, - подхватил Август, - прямо-таки скукожился. Ведь деньги-то за алмаз выложены были немалые.
- Сколько же такой алмаз, интересно, мог стоить?
- Ну-у, - замялся Август. - Если говорить по правде, я и сам не знаю. Знаю только, что благодаря этим деньгам мне будет на что прокормиться в старости.
- Значит, это совсем не те деньги, которые вы выиграли в лотерею?
- Какая лотерея! - отмахнулся Август. - Разве этого хватило бы, чтоб начать в этих горах крупномасштабную добычу руды?
Доктор Лунд поднимается и идет к дверям, он хочет поискать мальчиков.
- Я уже начинаю немножко беспокоиться, - говорит он. - А ты, Эстер?
- Я тоже, - рассеянно отвечает она.
Эстер из Поллена сидела и слушала небылицы. Конечно, хорошо бы позвать мальчиков, чтоб те тоже послушали, но ей неохота было идти их разыскивать, она боялась что-нибудь пропустить. Неужели она такая заурядная, такая пустая женщина? Да вовсе нет! Она красивая и милая, а это уже кое-что, вдобавок на редкость умелая. Свое уменье она проявляла и на кухне, и в гостиной, и в погребе. И в спальне тоже. Как - Эстер? Да, в спальне она была слепой, нежной и безрассудной. А сейчас она сидела и слушала. Ни у кого не было такого дара плести небывальщины, как у ее земляка из Поллена, может, она и не верила ни единому его слову, но ведь и читая сказки, мы разве в них верим? Август был не похож на других. Те ей тоже рассказывали. Но что ей могла порассказать кухонная прислуга? Даже доктор - ну чем он мог ее поразвлечь? В сравнении с невероятными историями Августа все остальное было взаправдашним и нагоняло скуку.
Что до Августа, то он сидел и завирался в свое удовольствие. Потому что был сегодня в радужном настроении, ну а как же, все теперь складывалось как нельзя лучше, денег убыло, овец прибыло, есть крепкая надежда заполучить девушку в Южном, всеобщее уважение и пиджак на шелку. А старался он, мозолил язык не для кого-нибудь, а для Эстер, никто не умел слушать так, как она, глаза и щеки горят, грудь вздымается. Эстер была вдохновенной слушательницей, ему не было нужды сдерживать себя, и не перебарщивать, и умалять чудесное, в полленских горницах слыхивали и про Билеалову комету, и про девушку, что утопилась в море. О, длинными зимними вечерами сколько же в полленских горницах их было поведано, сказаний и таинственных происшествий, а уж спето песен…
- Да уж, Август, чего ты только не навидался! - сказала фру Лунд. - Прямо заслушаешься. Я все вспоминаю Поллен, сколько же ты там всего затеял, понастроил и насадил.
- Это в Поллене-то? - отозвался Август. - Да ну, пустяки! Жалко вот, адвокат решился ума, он все упрашивал меня пойти к нему в компаньоны, тогда б мы открыли банк. Это было бы самое подходящее для меня дело, я ж на этом собаку съел.
- Да у тебя и без того столько всего на руках. И как ты все успеваешь?
- Привычка, - ответил он.
Сейчас они были наедине и могли говорить свободно. И у фру Лунд сразу же развязался язык. Нет, она вовсе не собиралась плакаться, просто Август был душа-человек, притом старый знакомец.
- Ну как, у вас по-прежнему все в порядке? - спросил он.
- Да вроде бы, - ответила фру Лунд. - Когда он только-только вернулся домой, все было чудесно и замечательно, а потом уже стало не так. Да я ничего и не ожидала.
Август понял по ее тону, что пылкие чувства по той или иной причине несколько поостыли и радость схлынула. Он сказал:
- Так, значит, доктор купил себе мотоцикл?
Ну да. Только что удивительно, с появлением мотоцикла в доме стало ничуть не благостнее, а совсем даже наоборот. Теперь он уже больше не упоминает про свой изъян и не говорит, как чудно, что она готова терпеть его с искусственным глазом. А стало быть, и у нее нет повода сказать ему, что, даже если б он ослеп, все равно он ей нужен. Нет, он уже привык и считает себя таким же полноценным, как раньше.
- Да, так вот оно и бывает! - произнес Август, чтобы хоть что-то сказать.
А теперь вот он купил мотоцикл, и ему хочется, чтобы она за него боялась, когда он ездит. Это что, действительно так опасно?
- Ничего подобного! - презрительно сказал Август. - Просто он еще в себе не уверен.
Так с какой стати ей сидеть и трястись от страха? А он как раз этого и добивается. А еще он запретил ей ходить в Сегельфосскую лавку, где торгует кудрявый приказчик, да ты его знаешь. Нет, ему это не по нраву. А другой раз она встретила на улице нового помощника судьи, так ему и это не понравилось.
- А я о чем говорю! - воскликнул Август. - Я знаю, как оно бывает, ежели люди характерные. Но только не надо из-за этого переживать.
Видит Бог, ей и словом-то перемолвиться особенно не с кем, да и о ком ей еще беспокоиться, ну что бы ему пойти ей навстречу, но он до того неуступчивый. Они ж не ходят в кусты и не обжимаются, потому как это стыд и срам и никуда не годится. Но он такой. И хотя у него стеклянный глаз, который ему приходится вынимать и споласкивать, она как-то возьми и скажи, что этот глаз такой же красивый, как и другой. Потому что он говорит, раз это по ее вине он остался без глаза и на всю жизнь сделался инвалидом, то не грех бы ей и посокрушаться. Но ведь так оно и есть, ведь это она привела тогда Осе и стала всему причиной. То же самое и с мотоциклом, он говорит, ее не волнует, как он ездит, так какая разница, если он потеряет и второй глаз. Ну разве ж так можно?
- Хотите, я с ним потолкую? - предложил Август.
- Нет, нет, нет! - вскричала она испуганно. - Обещай, что не проговоришься и не покажешь виду.
- Да мне ничего не стоит.
- Нет, даже и не думай, будет еще только хуже. Да и по правде, не так уж все и плохо, он ведь может и по-хорошему, бывает, он скажет: "Ты же знаешь, Эстер! Ты да я…" Если б мне только было позволено, если б мне понести и родить девочку, я бы и словечка не молвила.
- Что значит позволено? Да я бы и спрашивать не стал!
- Ты так думаешь? Он ведь много лет вообще не хотел детей, ну а теперь считает, у нас их достаточно. А как бы славно после мальчиков родить девочку, или двух девочек, уж такое это было бы для меня утешение. А он не хочет. Ну а я ему повинуюсь, как оно и положено.
- Ничего вам такого не положено! - неожиданно провозглашает Август. - Где это слыхано! Вам нужно всего-навсего взять да и забеременеть. Разве это не написано нам на роду и разве не это заповедал Господь иудеям и прочим людям! Вы знаете, как вам за это взяться?
- Знаю, - без обиняков отвечает повеселевшая фру Лунд. - Я уж сколько раз думала пойти ему поперек, да все не решалась. Ведь оно откроется.
- Откроется? Ну так что? Это будет уже потом. Дадите ему с денек выговориться, на том и закончится.
- Знаешь, Август, - вдруг произносит фру Лунд, - когда ты сидишь вот так вот и меня уговариваешь, мне кажется, ничего тут такого и нету, другой раз я возьму и так прямо и сделаю.
Ублаготворясь, они все еще продолжали обсуждать эту тему, когда в гостиной вновь появился доктор. Мальчиков он не нашел.
- Очень жаль, - сказал, поднимаясь, Август, - так я ваших мальцов на этот раз и не повидал.
- Куда вам спешить, посидите еще немножко.
Август:
- Я и так уже засиделся, собственно, я зашел к вам по дороге на телеграф. Дело в том, что я хочу заказать мотор для консульской шхуны.
- Для шхуны?
- Да, только он должен быть наподобие тех, которые устанавливает на своих рыболовецких судах Вандербильт.
Он покинул их, довольный в душе, что помог советом бедной малютке Эстер. Где это слыхано, чтобы муж так артачился! Ну погоди же!
Тут-то его и перехватил аптекарь Хольм.
- Вот какая штука, - сказал ему Хольм, - похоже, я стал владельцем того самого пустыря. Какого вы на этот счет мнения?
- Самого что ни на есть положительного. Вы будете строиться?
- Если только сперва заполучу ваших рабочих, чтоб закончили подвал.
- За этим дело не станет.
- О, - сказал Хольм, - с вами можно иметь дело! У вас есть время, чтобы пройтись со мной до гостиницы? Там сидит дожидается одна дама, которая вам обрадуется.
Они пришли в гостиницу, где Августу был оказан радушный прием, старая хозяйка воскликнула:
- Подручный, до чего ж приятно тебя видеть!
Хольм:
- Похоже, я купил пустырь.
- Так выпьем! - предложил Вендт.
- И Август обещает одолжить мне своих рабочих.
Старая хозяйка:
- Так оно и будет. Он человек отзывчивый.
От внимания Августа не ускользнуло, что она немножко принарядилась. Он начал догадываться, что собрались они тут не случайно, однако не стал задавать никаких вопросов. Разглядывая чертежи почтмейстера, он одобрительно закивал, но, дойдя до так называемой полупалубы, покачал головой. О, Август не новичок в строительном деле, он заливал фундаменты и ставил дома с незапамятных пор, эта самая полупалуба слишком неестественна и зависает в воздухе, под нее надо будет подводить опоры.
- Что же нам делать? - спросил Хольм.
- Взять и передвинуть заднюю стену на один метр внутрь. Материалы есть, останется лишь заплатить рабочим. Но за полупалубу и опоры тоже ведь придется платить, оно так на так и выйдет.
- Вы думаете? Мне очень бы не хотелось ничего переделывать, а то почтмейстер обидится.
Ха! Август уже придумал, как выйти из положения: заднюю стену рабочие могут снести за каких-то несколько часов, а когда придет почтмейстер, то выяснится, что сделали они это, к сожалению, по невежеству, не разобрав чертежей! Август не шутил, он говорил со знанием дела, у него и в мыслях не было наносить кому-то обиду. Ведь на идею почтмейстера построить одноэтажный дом никто и не покушается, все расчеты - его, три подвальные стены так и останутся.
Хольм уступил. Ну как старой хозяйке не гордиться своим Подручным!
- Мы спустимся не прежде, чем услышим гудок! - предупредил Вендт. - Ах ты черт, стоило мне только сказать… Но допить мы еще успеем!
По дороге на пристань Август сообразил, что его спутники не просто идут туда поглазеть, а сядут на пароход. Однако он по-прежнему не задавал никаких вопросов, даже не полюбопытствовал, поджила ли у старой хозяйки рана. Вид у нее был свежий, настроение бодрое. На слова Хольма, что он немножко волнуется и робеет, она со смехом ответила:
- Да отчего же? Пусть их себе удивляются на здоровье! А если наш отъезд вызовет какие-то недоумения, Подручный сумеет им все объяснить.
На пристани появляется фру Юлия и отходит в сторонку. Она прибыла не на автомобиле, хотя в ее положении это вовсе не помешало бы, но пришла из усадьбы пешком, чтобы не возбуждать ничьих подозрений. Увидев ее, старая хозяйка так и всплескивает руками от изумления. Они улыбаются, кивают друг другу и переглядываются.
Прибывает консул.
- Что такое? - восклицает он. - Юлия, почему ты здесь?
- Ну как же, такая прекрасная погода.
- Ты поступаешь в высшей степени неосторожно. И мать здесь, я смотрю. Вы кого-то провожаете?
- Да, у нас, пожалуй что, проводы.
Пароход выгрузил почту и собирался отчаливать. Никаких товаров с севера, никаких ящиков с лососиной на юг. Старая хозяйка взошла на борт и скрылась на лестнице, ведущей в салон. Чуть погодя за ней проследовали два господина.
Консул заметил Августа и взмахом руки подзывает его к себе. Ссылаясь на занятость, консул просит Августа отвезти домой его дам. О, консул занят не больше обычного, просто он хочет, чтобы на борту слышали, что у него есть шофер.
- Подручный, отвезите-ка домой моих дам. Но позвольте… а где же мать?
- По-моему, на борту, - отвечает фру Юлия.
- На борту? Так ведь трап уже убран. Она что, уезжает?
- Судя по всему.
- Подручный, она ничего вам не говорила? Август бормочет:
- Захотелось прокатиться… только и всего…
- Ну пойдем, Юлия, - говорит консул, - я все-таки решил, что отвезу тебя сам. Подручный, вы с нами?
- Спасибо, но у меня есть еще небольшое дельце в Южном селении, мне надо кое-кого повидать.
XXIX
И чего только с того дня не произошло!
Прогулка на пристань принесла фру Юлии несомненную пользу, благословенная между женами, фру Юлия почувствовала на рассвете легкое недомогание, и не успело взойти солнце, как она в пятый раз стала матерью. Ну да, и у нее родилась третья по счету девочка.
- Так и должно быть! - сказал Август, услыхав эту новость. И заговорил о благословении Господнем и цветах в вертограде.
Ну а консул вошел к роженице с младенцем в одних носках и, поглядев на них, необыкновенно заботливо осведомился об их самочувствии и присел на постель.
- Юлия, ты у меня молодец! - сказал он растроганно. То же самое он говорил и в первые четыре раза.
После чего он сообщил ей, что получил письмо от английского господина, тот собирается приехать через неделю или около того.
- Не знаю даже, как мы будем его принимать.
- Что ты имеешь в виду? - спросила фру Юлия.
- Ну ты же взяла и слегла.
- Ха-ха!
- Ничего смешного. А у меня, как назло, куча дел.
- Разве я виновата?
- Ты же знала, что он приедет.