- Разве можно тут чувствовать себя хорошо? - ворчливо ответила она. - Мне пришлось одной управляться с детьми, и я ничем не могу их успокоить. Я больна, а Джон оставил меня одну.
- Давно он ушел?
- Уже четыре дня. Здесь для него работы нет, и ему пришлось идти пешком до Гринфилда. Но пора бы ему уже вернуться или прислать мне весточку, получил ли он там работу. Он мог бы…
- О, не вините его, - сказала Маргарет. - Он тяжело переживал, я уверена…
- Ну-ка, успокойся и дай мне поговорить с леди! - не слишком ласково обратилась она к годовалому малышу. Потом, оправдываясь, заговорила с Маргарет: - Вечно он ластится ко мне и требует "папочку" и "хлеба с маслом". Но у меня нет для него масла, а папочка ушел и забыл о нас, я думаю. Это папин любимчик. - Миссис Баучер внезапно сменила тон и, посадив ребенка к себе на колени, принялась нежно его целовать.
Маргарет положила ладонь на руку женщины, чтобы привлечь к себе внимание. Их взгляды встретились.
- Бедный малыш, - медленно произнесла Маргарет, - он был папиным любимчиком.
- Он и сейчас папин любимчик, - ответила женщина, поспешно поднявшись и встав лицом к лицу с Маргарет.
Минуты две женщины молчали. Потом миссис Баучер заговорила тихим, недовольным голосом, который становился все более раздражительным с каждой новой репликой:
- Говорю вам, он - папин любимчик. Бедные так же любят своих детей, как и богатые. Почему вы не отвечаете? Почему вы смотрите на меня с такой жалостью? Где Джон?
Несмотря на свою слабость, она схватила Маргарет за плечи и затрясла, заставляя ее ответить.
- О господи! - сказала она мгновение спустя, осознав значение печального взгляда гостьи, и как подкошенная упала в кресло.
Маргарет взяла ребенка на руки.
- Он любил его, - сказала она.
- Да, - ответила женщина, - он любил нас всех. У нас был тот, кто любил нас. Это было давно, когда он был еще жив и жил с нами, он сильно любил нас. Он любил этого малыша, может быть, сильнее, чем всех нас. Но он любил меня, и я любила его, хотя ругала его пять минут назад. Вы точно знаете, что он умер? - спросила она, пытаясь встать. - Если он только болен и умирает, пусть принесут его сюда. Я сама очень сильно больна - я болела очень долго.
- Но он мертв, он утопился!
- Людей приносят сюда, после того как они утопились. О чем я думаю, сидя спокойно, когда должна волноваться? Эй, тише, вы, дети… тише, вы! Возьмите это, возьмите что-нибудь поиграть, но не кричите, ведь у меня сердце разрывается! Сил моих нет! О Джон… муж!
Маргарет не дала ей упасть, подхватив миссис Баучер под руки. Она усадила ее в кресло-качалку и обняла, встав на колени рядом с креслом, - голова женщины покоилась на плече Маргарет. Дети, сжались в кучку от страха, словно начали сознавать происходящее. Но осознание приходило к ним медленно. Наконец дети как будто обо всем догадались и принялись так отчаянно плакать, что Маргарет не знала, как это вынести. Громче всех плакал Джонни, хотя и не понимал, почему он плачет, бедняжка.
Мать сотрясалась от горя в объятиях Маргарет. Маргарет услышала шум у дверей.
- Открой дверь. Быстренько, - велела она старшему из детей. - Она заперта. Не шуми - вот так, потихонечку. О папа, пусть они поднимутся наверх очень тихо и осторожно, возможно, она не услышит их. Она потеряла сознание.
- Так для нее даже лучше, бедняжки, - сказала женщина, следовавшая по пятам за мужчинами, несшими мертвого Баучера. - Но вам неудобно держать ее. Постойте, я принесу ей подушку, и мы положим ее прямо на пол.
Заботливая соседка пришлась как нельзя кстати. Маргарет была явно чужой и в этом доме, и в этом районе, но соседка оказалась такой доброй и внимательной, что девушка почувствовала, что она сама здесь больше не нужна и что, возможно, будет лучше показать пример и покинуть дом, чтобы увести с собой праздных и сочувствующих зевак.
Она огляделась в поисках Николаса Хиггинса. Его нигде не было видно. Поэтому она заговорила с женщиной, которая предложила положить миссис Баучер на пол:
- Вы можете намекнуть всем этим людям, что семью лучше оставить в покое? Когда миссис Баучер придет в себя, она должна увидеть только самых близких знакомых. Папа, ты поговоришь с людьми и выпроводишь их? Она не может дышать, бедняжка, когда вокруг столько людей.
Маргарет опустилась на колени возле миссис Баучер и протерла ей виски уксусом. Но через несколько минут она, к своему удивлению, ощутила приток свежего воздуха. Маргарет оглянулась и заметила улыбки, которыми обменялись ее отец и та женщина.
- Как вам это удалось? - спросила Маргарет.
- Наша добрая подруга, - ответил мистер Хейл, - воспользовалась главной уловкой, чтобы освободить помещение.
- Я попросила их уйти и забрать с собой детей, напомнив, что теперь они сироты, а их мать - вдова. Это самое большее, что можно было сделать, а дети, несомненно, сыты по горло сегодняшним горем, и добротой тоже. Она знает, как он умер?
- Нет, - ответила Маргарет. - Я не смогла рассказать ей все сразу.
- Ей нужно рассказать, потому что будет расследование. Смотрите! Она приходит в себя. Вы это сделаете или я? Или, может быть, это лучше сделать вашему отцу?
- Нет-нет, вы, конечно, - ответила Маргарет.
Они молча ждали, пока миссис Баучер окончательно придет в себя. Потом соседская женщина села на пол и положила голову миссис Баучер себе на колени.
- Соседка, - сказала она, - твой муж умер. Знаешь, как он умер?
- Он утонул, - вяло ответила миссис Баучер и впервые заплакала, осознав свое горе.
- Его нашли утонувшим. Он возвращался домой, потеряв всякую надежду на этой земле. Он думал, что Бог не будет таким жестоким, как люди. Может быть, Он не так уж и жесток. Может быть, Он будет таким же нежным, как мать. Может быть, нежнее. Я не говорю, что твой муж поступил правильно, и я не говорю, что он поступил неправильно. Все, что я говорю, - это что, возможно, ни я, ни мои родные никогда не будем так страдать, как он, и, возможно, мы так не поступим.
- Он оставил меня одну с детьми! - стонала вдова, менее потрясенная, нежели ожидала Маргарет, тем, как окончил жизнь ее муж.
- Не одну, - серьезно ответил мистер Хейл. - Кто остался с вами? Кто вас защитит?
Вдова широко открыла глаза и посмотрела на говорившего, чье присутствие она до сих пор не замечала.
- Кто обещал быть отцом для оставшихся без отца? - продолжил он.
- Но у меня шестеро детей, сэр, а старшему нет еще и восьми. Я не сомневаюсь в Его силе, сэр… только нужно немного веры. - И она снова заплакала.
- С ней лучше поговорить завтра, сэр, - сказала соседка. - Лучше всего ее успокоит присутствие рядом ребенка. Жаль, что они забрали малыша.
- Я схожу за ним, - вызвалась Маргарет.
Через несколько минут она вернулась, неся на руках Джонни. Его лицо было перепачкано едой, а в кулачках зажаты сокровища в виде ракушек, кусочков хрусталя и головы от гипсовой фигурки. Она отдала его в руки матери.
- Вот, - сказала женщина, - теперь идите. Они поплачут вместе и успокоятся вместе, никто не сделает этого лучше ребенка. Я останусь с ней, пока буду нужна, и если вы придете завтра, то сможете с ней толково поговорить, она сейчас не в состоянии.
Маргарет с отцом медленно шли по улице, и она остановилась у закрытой двери дома Хиггинса.
- Войдем? - спросил ее отец. - Я тоже думал о нем.
Они постучали. Ответа не последовало, они толкнули дверь. Она была заперта, но им показалось, что они услышали движение внутри.
- Николас! - снова позвала Маргарет. - Это только мы. Вы нас не впустите?
- Нет, - ответил он. - Я уже сказал, что думаю о всяких речах, когда закрывал дверь. Оставьте меня сегодня.
Мистер Хейл настоял бы на своем желании войти, но Маргарет приложила палец к его губам.
- Я не удивляюсь этому, - сказала она. - Я сама хотела бы остаться одна. Кажется, это единственное, что пойдет нам на пользу после такого дня.
ГЛАВА XXXVII
ВЗГЛЯД НА ЮГ
Лопата! Грабли и мотыга!
Кирка, топор, секач!
И серп, чтоб жать, коса - косить,
И цеп, чтоб зерна молотить.
И вот батрак готов
Работать долго и упорно,
Умеет все, пройдя урок
В тяжелой школе жизни.Томас Худ. Песня работника
Дверь у Хиггинсов была закрыта и на следующий день, когда Маргарет с отцом пришли навестить вдову Баучера. От одного из соседей они узнали, что Николаса нет дома. Он тем не менее зашел проведать миссис Баучер, прежде чем заняться своими делами.
У Маргарет и мистера Хейла на душе остался неприятный осадок после посещения миссис Баучер. Она считала, что муж плохо с ней обошелся, покончив с собой. В ее словах была доля правды, и опровергнуть их было трудно. Все же их неприятно поразило, что все мысли миссис Баучер заняты только собой и собственным положением, даже несчастных детей она считала обузой и испытывала к ним какую-то животную неприязнь. Маргарет пыталась поговорить со старшими детьми, пока ее отец увещевал вдову, советуя ей обратиться с молитвой к Богу, а не просто жаловаться на тяжкую судьбу. Маргарет заметила, что дети искреннее и сильнее оплакивали отца, нежели их мать. Заикаясь от нетерпения, они рассказывали, что папочка был добрым, что он был нежен с ними и часто исполнял их прихоти.
- А тот, кто лежит наверху, правда папочка? Он не похож на него. Я боюсь его, а папы я никогда не боялся.
У Маргарет защемило сердце, когда она услышала, что мать, требуя к себе сочувствия, водила детей наверх посмотреть на их обезображенного отца. Теперь в детских сердцах к глубокой печали примешался страх перед покойником. Маргарет пыталась занять мысли детей тем, что они смогли бы сделать для матери, а вернее, тем, что сам отец попросил бы их сделать. Она больше преуспела в своих попытках, чем ее отец. Дети начали понемногу убирать захламленную комнату. Но мистер Хейл рассказывал слабой больной о слишком высоких и малопонятных для нее материях. Находясь в оцепенении, она не могла думать о том, как страдал ее муж перед тем, как решился на этот последний ужасный шаг. Она думала только о том, как гибель мужа повлияла на нее. Она не могла проникнуться мыслью о бесконечном милосердии Бога, который не вмешался, чтобы предотвратить гибель ее исстрадавшегося мужа. И хотя втайне миссис Баучер винила мужа за то, что он поддался отчаянию, и не признавала, что у него была причина совершить самоубийство, вслух она безжалостно ругала всех тех, кто мог тем или иным образом довести его до такого отчаяния. Хозяев - в частности, мистера Торнтона, на фабрике которого вспыхнул бунт и который после того, как вышел приказ о задержании бунтовщиков, забрал свое заявление назад. Союз рабочих, представителем которого для бедной женщины был Хиггинс. Детей - их было так много, и они были вечно голодны и страшно шумели. Все объединились в огромную армию ее личных врагов, по вине которых она стала теперь беспомощной вдовой.
От этих бесконечных неразумных обвинений Маргарет пришла в уныние. Когда они вышли от Баучеров, она поняла, что ей не удастся развеселить отца.
- Это городская жизнь, - сказала она. - Их нервы расшатаны постоянной гонкой и борьбой за существование. Да к тому же эти дома-темницы сами по себе вызывают уныние и беспокойство в душе. В деревне люди больше времени проводят вне дома, даже дети и даже зимой.
- Но люди должны жить в городах. А в деревне некоторые приобретают такой закоснелый склад ума, что становятся почти фаталистами.
- Да, я знаю об этом. По-моему, и город, и деревня испытывают и искушают людей на свой лад. Жителю города трудно даются терпение и спокойствие, а деревенский житель редко бывает активным и готовым к необычным и непредвиденным случаям. И тем и другим трудно думать о будущем. Горожанам - потому что настоящее полно беспокойства и суеты. Селянам - потому что все располагает их к простому существованию, где нет места мечтам и чаяниям.
- Таким образом, и беспрестанная суета, и тупое довольство приведут к одному и тому же неутешительному итогу. Но эта бедная миссис Баучер! Как мало мы можем для нее сделать.
- И все же мы не смеем оставить ее и не попытаться что-то сделать, хотя наши попытки кажутся такими бесполезными. О папа! В этом мире так тяжело жить!
- Так и есть, дитя мое. Во всяком случае, мы теперь ощущаем это в полной мере. Но мы были очень счастливы, даже в горе. Каким счастьем стал для нас визит Фредерика!
- Да, так и было, - радостно ответила Маргарет. - Все было так таинственно и запретно и полно очарования.
Но внезапно она замолчала. Ее воспоминания о приезде Фредерика были отравлены мыслью о собственной трусости. Она всегда презирала в других отсутствие смелости, слабость духа, которая вела к обману. И вот теперь ей самой приходилось презирать себя за слабодушие и трусость! Потом Маргарет вспомнила о том, что мистеру Торнтону известно о ее обмане. Она задумалась, так ли важно для нее мнение о ней кого-то еще. Она пыталась представить, как признается в обмане тете Шоу и Эдит, отцу, капитану и мистеру Ленноксу или Фредерику. Мысль о том, что брат узнает, что она сделала, даже ради его пользы, была самой болезненной, потому что брат и сестра только что обрели взаимную любовь и уважение. Но даже невысокое мнение о ней Фредерика не заставило бы ее страдать так, как страдала она сейчас. Все было незначительным по сравнению со стыдом, давящим стыдом, который она ощущала, думая о встрече с мистером Торнтоном. И все же ей хотелось увидеть его, пройти через этот стыд, чтобы понять, что он о ней думает. Ее щеки пылали, когда она вспомнила, как с пренебрежением отзывалась о торговцах в первые дни знакомства с ним. Она утверждала, что торговле изначально присущ обман: сбывая товары низкого качества, торговцы выдавали их за первосортные или получали кредит под обеспечение, которого на самом деле не имели. Она вспомнила взгляд мистера Торнтона, полный снисходительного презрения, когда в нескольких словах он дал ей понять, что в огромной системе торговли все бесчестные сделки в конце концов неизбежно приводят к большим убыткам и что проводить подобные сделки просто ради сиюминутного, ничтожного успеха глупо и неблагоразумно как в торговле, так и в жизни. Маргарет вспомнила, как она, твердая в своих убеждениях, спросила его, не думает ли он, что, покупая дешево, а продавая дорого, рынок приводит к росту несправедливости. А ведь справедливость, уверяла она, так тесно связана с идеей правды: она использовала слово "благородной", а отец, поправив ее, сказал, что более точным словом будет "христианской". И как, обвинив в этом мистера Торнтона, она торжествовала в душе.
Но отныне она не вправе презирать никого! Отныне она не вправе проповедовать благородство! Впредь она должна чувствовать себя униженной и опозоренной в его глазах. Но когда она сможет его увидеть? Ее сердце начинало тревожно биться от каждого звонка в дверь. И все же, когда звонок замолкал, она чувствовала странное сожаление и боль разочарования. Было очевидно, что и ее отец ждал мистера Торнтона и удивлялся, почему тот не приходит. Мистер Хейл пока еще не возобновил свои уроки с учениками, которые отменил, как только здоровье миссис Хейл сильно ухудшилось, поэтому сейчас был занят меньше, чем обычно. Но самоубийство Баучера и необходимость позаботиться о его вдове и детях вернули его к жизни быстрее, чем все размышления. Мистер Хейл не находил себе места весь вечер. Он не переставая повторял: "Я ожидал увидеть мистера Торнтона. Думаю, что посыльный, который принес книгу прошлым вечером, должен был передать записку, но забыл. Может, сегодня приносили какое-нибудь письмо?"
- Я пойду и спрошу, папа, - сказала Маргарет наконец.
- Постой, вот звонок!
Она тут же села и склонила голову над шитьем, сосредоточившись на работе. На лестнице раздались шаги, по ним Маргарет узнала Диксон. Она подняла голову, вздохнула и поверила, что рада.
- Там пришел этот Хиггинс, сэр. Он хочет повидать вас и еще мисс Хейл. Или, может быть, сначала мисс Хейл, а потом вас, сэр. Он очень странный.
- Пусть он поднимется, Диксон. Тогда он сможет повидать нас обоих и выбрать, с кем он хочет поговорить.
- О, очень хорошо, сэр. У меня нет желания выслушивать его речи. Только если бы вы увидели его башмаки, вы бы сказали, что лучше беседовать в кухне.
- Полагаю, он может вытереть их, - сказал мистер Хейл.
Диксон быстро вышла из комнаты и предложила гостю подняться. Она немного успокоилась только после того, как он, нерешительно посмотрев себе под ноги, присел на низкий стул, снял башмаки, вызвавшие недовольство Диксон, и поднялся наверх, не сказав ни слова.
- Служанка, сэр! - сказал он, приглаживая волосы, когда входил в комнату. - Надеюсь, она извинит меня, - он взглянул на Маргарет, - за то, что я в чулках. Мне много пришлось сегодня ходить, а на улицах грязно.
Маргарет подумала, что причиной непривычного для него спокойствия и даже смирения могла быть усталость. Ему явно было трудно сказать, из-за чего он пришел.
- Мы собирались пить чай, присоединяйтесь к нам, мистер Хиггинс, - сказал мистер Хейл с неизменным сочувствием и мягкостью в голосе. - Уверен, вы устали, проведя столько времени вне дома в этот сырой, холодный день. Маргарет, моя дорогая, ты не поторопишься с чаем?
Маргарет сама приготовила чай, чем обидела Диксон, которая после смерти своей хозяйки стала очень ревнивой и раздражительной. Но Марта, как и все, кто общался с Маргарет, даже сама Диксон, рада была исполнить любое желание молодой хозяйки. И готовность Марты, и добрая снисходительность Маргарет вскоре заставили Диксон устыдиться своей обиды.
- Я никак в толк не возьму, почему, с тех пор как мы приехали в Милтон, хозяин и вы должны просить простолюдинов подниматься наверх. Бедняки в Хелстоне никогда не поднимались выше кухни, и, доложу вам, они почитали для себя честью находиться там.
Хиггинс не мог решиться заговорить, пока в комнате была Маргарет. Когда она спустилась на кухню, Николас подошел к двери и убедился, что она закрыта. Затем он, собравшись с духом, обратился к мистеру Хейлу.
- Хозяин, - сказал он, - вы не догадаетесь, куда я сегодня ходил весь день. Особенно если вы помните наш вчерашний разговор. Я искал работу. Я сказал себе, что буду вежливым и позволю им говорить все, что угодно. Я придержу свой язык и смолчу, ничего не стану отвечать. Ради того человека… вы понимаете. - Он ткнул пальцем куда-то в сторону.
- Нет, не понимаю, - ответил мистер Хейл, видя, что Хиггинс ждет какого-то одобрения, но он не понимал, о каком "том человеке" идет речь.
- Тот парень, что лежит там, - сказал Николас, опять сделав резкое движение рукой. - Он пошел и утопился, бедняга! Я не думал, что у него хватит духу лежать неподвижно и позволить воде заливать его, пока он не умрет. Ну, этот Баучер, понимаете.
- Да, теперь понимаю, - ответил мистер Хейл. - Вернитесь к тому, о чем вы рассказывали: вы не стали ничего отвечать хозяевам…
- Ради него. И все же не ради него. Где бы он ни был, каким бы он ни был, он никогда больше не будет страдать от голода и холода. Но ради его жены и детей.