- Кора! Звони в полицию, - мрачно приказала она. - Если вы, мистер Браш или как вас там, попытаетесь скрыться, я закричу так, что сюда сбежится весь дом! Постой, Кора! Не надо. Я сама позвоню. Все! Уже поздно! Вам отсюда не убежать, молодой человек. Я подам на вас в суд за все, что вы натворили. Я сразу поняла, что он бездельник. Сидит здесь, понимаете ли, со своей идиотской физиономией! Мне сразу показалось подозрительным: такой здоровый бугай ходит в такие места, на такие встречи вместо того, чтобы заниматься своим делом. Как только он вошел, я сразу же себе сказала: это - бездельник! И твой Муди тоже! Но погоди, я покажу тебе, как оскорблять честных женщин!
- Я требую, чтобы вы позвонили в полицию, миссис Мак-Манус, - заявил Браш, не реагируя на ее воинственный тон. - Там разберутся и сумеют оградить людей от ваших проделок!
При этих словах миссис Мак-Манус распахнула дверь и величественно отступила в сторону, освобождая дорогу.
- Вон отсюда! - воскликнула она. - И чтобы духу твоего здесь больше не было! Девочки, запомните его хорошенько. Если я снова увижу, что вы слоняетесь здесь, я сдам вас в полицию, кто бы вы ни были. Посмотрите на него хорошенько. Запомнили?
- Да, - нестройно ответили перепуганные девушки.
- Я тут, понимаете ли, честно делаю свое дело… Как умею, в пределах своих способностей… А этот паршивый скептик, этот атеист… Потому что не иначе как он - атеист! Я в этом уверена…
Но Браш не спешил уходить. Он стоял на пороге в глубокой задумчивости, остановив взгляд на миссис Мак-Манус. Наконец он медленно сунул руку в карман и вытащил свой пятидесятицентовик.
- Пока я тут стоял, - произнес он раздельно, - я решил, что после всего, что вы тут нагородили, я должен вам заплатить. Но я не понимаю, как вы можете, миссис Мак-Манус! Я не понимаю, как могла прийти вам в голову такая мысль - вытворять подобные штуки? Я не понимаю, как человек может так долго лгать. Я полагаю, это может делать только тот, кто…
- Не нужны мне ваши деньги! - взвизгнула миссис Мак-Манус.
Браш положил монету на стол и сказал, впрочем, больше для себя:
- Я вижу, мне надо еще многое понять.
Он попрощался с каждой из девушек по имени и вышел на улицу. Он неторопливо брел по окраине Форт-Ворса, раздумывая о случившемся.
Третье приключение произошло с ним в штате Арканзас, в маленьком городке с интригующим названием Пекин. Как-то вечером Браш позвонил Греггам, с которыми познакомился еще в прошлый раз, когда был в этом городишке по делам. Он приехал к ним как раз в тот момент, когда младшие члены семьи Греггов собирались идти на вечернее собрание в воскресную школу. Естественно, он принял приглашение пойти с ними. Итак, Браш и Луиза Грегг отправились в школу, зайдя по дороге к мисс Симмонс, учительнице английского языка, у которой Луиза училась еще в первом классе. Мисс Симмонс оказалась жизнерадостной пожилой леди, сразу же выказавшей такое расположение к Брашу, что ему стало неловко. Их путь пересекал железнодорожную линию, приблизившись к которой они увидели ярко освещенные окна и широко открытые двери воскресной школы, стоявшей на холме. Была ясная лунная ночь, и все трое остановились перед путями, любуясь красными и зелеными огнями дальних и ближних железнодорожных семафоров. Тишину летнего вечера нарушали чьи-то грубые голоса, во всю свою молодую мочь горланившие какую-то залихватскую песенку. Вскоре из темноты выделились три высокие фигуры.
- Давайте обойдем их, - предложила мисс Симмонс. - Это те самые братья Кронины.
Парни узнали свою прежнюю учительницу и начали приглушенно вставлять в свое пение не слишком пристойное прозвище, которое прилипло к ней еще тридцать лет назад.
- Добрый вечер, Билл. Добрый вечер, Фред и Джарвис, - громко сказала еще издали мисс Симмонс.
Они ответили насмешливо и вразнобой:
- Добрый вечер, мисс Симмонс!
Но вдруг, вспомнив о недавнем своем освобождении от многолетней и ненавистной школьной лямки, они осмелели и принялись фальшивыми голосами обзывать друг друга, передразнивая манеры мисс Симмонс, кривляясь и обезьянничая.
Браш подошел к ним ближе и переменившимся голосом произнес:
- Сейчас же извинитесь перед нею!
- Чего?! - насмешливо спросил Билл Кронин, уперев руку в бок.
Мисс Симмонс позвала его:
- Ох, мистер Браш! Не связывайтесь с ними. Они всегда были грубиянами.
- Того! - сказал Браш. - Немедленно извинись перед мисс Симмонс.
Билл Кронин, нахально глядя ему в глаза, отпустил еще одно непечатное словечко, теперь уже по адресу Браша. Тут Браш, широко размахнувшись, треснул юного нахала по уху с такой силой, что тот брякнулся наземь и несколько секунд оставался без движения. Двое других тут же отскочили на несколько шагов и смотрели на лежащего брата. Билл застонал, перевернулся со спины на грудь и с трудом встал на четвереньки.
- Извинись перед мисс Симмонс, - повторил Браш. - И вы тоже!
Билл Кронин забормотал, запинаясь, извинения; двое других понуро вторили ему.
Браш вернулся к своим спутницам.
- Я прошу меня простить за эту неприятную сцену, но… - произнес он смущенно.
Мисс Симмонс чуть не впала в истерику.
- Ужасные ребята! Они всегда были ужасными детьми. Ох, мне надо сесть, - простонала она ослабевшим голосом.
Она опустилась на каменное ограждение. Браш принялся махать своей шляпой ей в лицо. Оглянувшись через плечо, он посмотрел на Кронинов.
Билл все еще сидел на земле, не в силах подняться. Братья о чем-то шептались, склонившись над ним. Потом они подняли его и, подхватив под руки с обеих сторон, шатаясь, повели в сторону города.
- Мне уже лучше, - сказала мисс Симмонс.
- Может быть, мне сходить за машиной? - спросил Браш.
- Нет-нет, не надо! Мне уже лучше.
- Тогда, прошу прощенья, я на минуту… - сказал Браш.
Он поспешил к Кронинам, которые, добравшись до платформы у пакгаузов, отдыхали на скамейке.
- Как ты себя чувствуешь? - спросил он приблизившись. - Я вовсе не хотел тебя покалечить.
Братья молчали, избегая его прямого взгляда.
- Я и сам не люблю драться, - продолжал Браш. - У тебя ничего не сломано? Голова не болит?
Братья не отвечали ни слова. Лежавший на скамье Билл Кронин с трудом сел, опустив ноги на землю; двое других, подставив ему под руки свои узкие плечи, подняли его и, спотыкаясь, повели прочь.
- В конце концов, - не унимался Браш, - это очень неприлично - так выражаться о мисс… мисс - как ее по имени? Вы сами понимаете, что так делать нельзя. Может быть, пожмем друг другу руки и кончим с этим, а, Кронин?
Билл Кронин мотнул головой, что-то невнятно пробормотав, и шествие продолжалось.
- Если врач предъявит счет, я оплачу, - крикнул Браш им вслед. - Мой адрес узнаете у Луизы Грегг.
Когда Браш вошел в здание школы, его встретили с шумным восторгом. Мисс Симмонс, едва оказавшись в стенах родной школы, хлопнулась в обморок, а придя в себя, несколько раз пересказала всю историю.
- Давно пора проучить этих невеж! - послышались возгласы из окружавшей ее толпы учителей и школьников. - Это самые отъявленные хулиганы во всем городе. Старший уже побывал в колонии и теперь напрашивается туда еще разок!
Браш молча принял дань восхищения. Его щеки слегка покраснели. Сам священник не мог оставить без внимания рыцарский поступок Браша. Часом позже, во время перерыва с закусками, он произнес короткий спич, назвав Джорджа Браша истинным джентльменом.
- Мистер Браш, может быть, вы скажете нам несколько слов? - завершил он свое выступление.
Глубоко тронутый, Браш встал, устремив одухотворенный взгляд на люстру в другом конце зала. Он так глубоко задумался, что казалось, он позабыл, где находится. Наконец он произнес:
- Если мне позволят высказаться, то я не стану противоречить словам его преподобия. Но я и теперь размышляю обо всем, случившемся там, на улице. И должен сказать: я весьма сожалею, что мне пришлось это сделать. На самом деле я - пацифист и принципиально против того, чтобы человек бил человека. Ведь это самое простое, что можно сделать! И теперь, услышав, что Кронин побывал в заключении, я сожалею о своем поступке еще больше.
- Но… но мистер Браш! Этот парень нахамил мисс Симмонс. Я так понял, что все его слова имели целью оскорбить ее.
Браш, не сводя глаз с люстры, заговорил медленно и веско:
- Это очень тяжело - судить о таких вещах абсолютно справедливо. Я полагаю, что мы должны позволить ему оскорблять ее…
Не обращая внимания на онемевших слушателей, потрясенных его последними словами, он продолжал:
- Видите ли, мистер Форрест, суть моей теории в следующем: если каждый человек будет хорошо обращаться с оскорбившим его плохим человеком, то этот плохой задумается и со временем исправится. Вот в чем суть моей теории. Собственно, эта идея принадлежит Махатме Ганди.
Мистер Форрест рассердился:
- Когда оскорбляют женщину, мистер Браш, настоящему джентльмену даже в голову не придет рассуждать о теориях. Вы знаете, что мы все думаем об отношении к женщинам здесь, на Юге.
Браш перевел взгляд на священника.
- Ну что ж, я думаю, что мир выбрал не лучшую дорогу и мы вынуждены все открывать заново, - произнес он с силой в голосе. - Я считаю, что все идеи, заполняющие наши умы, являются ложными. Я пытаюсь начать все с самого начала.
Он повернулся к Луизе Грегг и сказал:
- Сегодня я ударил человека, и потому я не достоин вашего общества. Я не могу остаться среди вас. До свиданья. Доброй ночи, Луиза, я думаю, что мне лучше уйти.
Он взял в гардеробе свою шляпу и вышел на улицу. Перейдя железнодорожный путь, он остановился невдалеке и долго стоял в ночной темноте, погруженный в глубокое раздумье обо всем случившемся.
Глава 8
Канзас-Сити. Суд Роберты Уэйерхаузер. Наследство Херба
После того как Браш выписался из госпиталя в Канзас-Сити, он часто думал о том, что должен отыскать Роберту. Однажды на глаза ему попалась реклама частного сыскного агентства. Он позвонил управляющему и рассказал все, что знал о Роберте. И вот после длительных поисков агентство прислало ему письмо. В письме был указан подробный адрес той самой фермы и добавлено, что одна из дочерей хозяина фермы, мисс Роберта Уэйерхаузер, оставила родной дом больше года назад, приехала в Канзас-Сити и в настоящее время работает официанткой в китайском ресторане при отеле "Восходящее солнце".
Вернувшись в город, Браш после полудня отправился в этот ресторан. Он поднялся по узкой лестнице и на втором этаже попал в просторный зал, увешанный китайскими фонариками. Пол в зале поднимался ярусами к центральной площадке для танцев. На каждом ярусе стояли кольцом столики для посетителей. Браш выбрал место на самом верхнем ярусе, сел за стол и огляделся. В зале работали пять официанток. Браш принялся тщательно их разглядывать, со страхом думая, что, пожалуй, любая из них может оказаться его Робертой. Они были одеты в платья, отдаленно напоминающие китайскую одежду, и красные атласные брючки. На щеках у них помадой были накрашены круги, а дорисованные тушью брови круто загибались к вискам. Официантка, подошедшая к Брашу принять заказ, была высокой и сухопарой девушкой с копной желтых взъерошенных волос и угрюмым выражением лица.
- Что заказываете? - спросила она.
Браш пробежал глазами меню.
- А что у вас есть особенно вкусное? - спросил он, не торопясь с выбором.
- У нас все вкусное.
- Ну, может быть, тогда что-нибудь, что вы сами любите?
- Я все люблю. Я просто без ума от всего! - с холодной яростью ответила девушка и почесала карандашом голову. - Любое из блюд оставит у вас такое впечатление, что до конца жизни не забудете.
Браш поднял на нее глаза.
- Могу ли я узнать, как вас зовут? - спросил он.
- Разумеется. Можете спрашивать обо всем, что вам угодно, - ответила она. - Меня зовут Какваса. Я живу с матерью; телефона у нас нет. Я кончаю работу в четыре, но общаюсь с приятелями только дома. Я не люблю танцы, от кино у меня болят глаза. Что еще вы хотите узнать про меня?
Браш покраснел.
- Я вовсе не имел в виду что-то "такое", - произнес он тихим голосом. - Я только хотел узнать, нет ли среди ваших официанток девушки по имени Роберта Уэйерхаузер.
- И что же дальше? - спросила она с неожиданной яростью. - Зачем вам это знать! Кто вы такой?
- Я… я приятель мисс Уэйерхаузер.
- Отвечайте, кто вы такой! Кто-то ведь вас послал сюда?
- Так это вы - Роберта Уэйерхаузер?
- Нет. Это не я! - отрезала она. - Меня зовут Лили Уилсон, если уж вам приспичило. И знаете что, давайте-ка лучше займитесь своим делом и говорите ваш заказ, а я займусь своим. Так будет лучше!
Браш серьезно посмотрел на нее.
- Я задал вам вопрос, только и всего, - сказал он.
- Побыстрее. Что вы заказываете?
Она записала заказ и ушла, оглядев презрительно Браша. Но не сделала и десяти шагов, как наконец вспомнила его. Она испустила громкий стон и, обернувшись, посмотрела на него с ненавистью. Он, следивший за нею, встретил ее гневный взгляд. Тогда она быстро пошла, почти побежала, прочь. Еду ему принесла другая девушка.
Вечером он снова пришел в этот ресторанчик. Звучала музыка, танцевали. Большинство столиков было занято, и ему не удалось найти место на участке, где обслуживала Роберта.
На следующее утро он явился туда завтракать и сел за тот же столик, что и вчера. Он долго ждал появления Роберты и вдруг услышал над ухом гневный голос:
- Если вы еще раз придете ко мне, я скажу управляющему, и он вызовет полицию. Это я вам точно говорю.
- Роберта!..
- Не называйте меня так!
- Можешь ты уделить мне минут десять? Я хотел поговорить с тобой.
- Видеть тебя не хочу! Не хочу, и все!
- Роберта, мне кажется, у меня есть право на разговор с тобой.
- Никакого права!
- Послушай, многие месяцы я искал дом твоего отца. Я исходил всю округу. Я не знал, как тебя найти!
- И очень рада, что не нашел. Заказывайте побыстрее и больше не приходите.
Браш попросил что-то принести - он сам не запомнил, что именно.
Когда она принесла тарелки и принялась расставлять перед ним, он сказал:
- Я буду приходить сюда до тех пор, пока ты не согласишься поговорить со мной. Назови место, я буду ждать.
- А я не хочу. Я уволюсь отсюда, я сменю квартиру, я уеду туда, где ты не найдешь меня. Ты самый ненавистный мне человек во всем мире! Я не хочу видеть тебя и разговаривать с тобой не буду. Из-за тебя мне пришлось пережить такой ужас, что я больше не хочу и думать о тебе! Это все.
Управляющий-китаец, очевидно, понял, что у них происходит необычный разговор. Он прошел мимо как бы невзначай, с видом полного равнодушия. Роберта, заметив его, поспешила прочь. Управляющий задержался у столика, где сидел Браш, и спросил:
- Все в порядке, сэр?
- О да! - поспешно ответил Браш. - Вкусно. Очень вкусно.
Когда Роберта принесла заказанный десерт, Браш прошептал:
- Я хочу жениться на тебе, Роберта.
- Идиот!
- Все равно мы уже женаты, ведь так?
- Ты сумасшедший и к тому же дурак! - закричала Роберта и ударила его по щеке.
Она убежала. Браш достал конверт, положил в него тридцать долларов, лизнул намазанный клеем край, хорошенько прижал и написал свое имя, адрес и номер телефона.
Приблизительно в четыре часа хозяйка позвала его к телефону.
- Мне ваши деньги не нужны, - сказала Роберта. - Я их не возьму.
- Где я могу встретиться с тобой?
Последовала долгая пауза.
- Если вы обещаете не приходить больше в наш ресторан, я могу уделить вам несколько минут.
- Прямо сейчас? Можно, мы увидимся прямо сейчас?
- В шесть я должна быть на работе.
- Где ты сейчас?
- Я в закусочной, в Центре.
- Ты можешь через двадцать минут подойти к Публичной библиотеке?
- Думаю, да. Где это?
- Это, - сказал Браш, - угол Девятой и Локусты.
- Если я приду, - сказала Роберта, - вы обещаете, что это в последний раз? Обещайте, что вы оставите меня в покое.
- Роберта, этого я обещать не могу. Но я обещаю сделать все, чтобы не мучить тебя.
Последовало молчание, затем оба осторожно повесили трубки.
Роберта ждала его на углу. Холодный ветер становился все сильнее. Она держала в руке свою шляпку; другая рука сжимала конверт с деньгами Браша. Она смотрела в сторону.
- Привет, Роберта, - сказал он.
Она протянула конверт.
- Здесь все, что вы положили. Я ничего не тронула, - сказала она.
- Я не возьму, - ответил он. - Я буду должен тебе всю мою жизнь. Я до самого конца буду поддерживать тебя деньгами.
Она бросила конверт под ноги. Браш поднял.
По-прежнему глядя в сторону, она заговорила тихим гневным голосом:
- Я понимаю, вам хочется затащить меня куда-нибудь в уголок и… Не выйдет!
- Роберта! Ты не так меня поняла!
- Тогда чего же? Чего вы хотите от меня?
- Разве ты не понимаешь? Ты считаешь меня своим врагом! Это невыносимо! Мне невыносима эта жизнь, в которой не должны происходить такие вещи, и все-таки они произошли! Мы должны стать друзьями, Роберта, разве ты не понимаешь? Если ты позволишь мне хотя бы звонить тебе, я думаю, ты лучше узнаешь мой характер и, может быть, потом полюбишь меня. Потому что дружба с тобой для меня важнее всего на свете.
- Ну хорошо, хорошо. Я ничего против не имею. Называйте это дружбой, если хотите. Только не приходите больше в наш ресторан. И перестаньте за мною охотиться.
Браш умолк на мгновение. Затем сказал серьезным тоном:
- Мы с тобой уже муж и жена, и этого не переменить.
- Вы опять за свое. Мне даже вспоминать страшно о том, что было. Вы ненормальный.
- Роберта, я хочу поговорить с твоим отцом.
От этих его слов она пришла в смятение.
- Все! Хватит! - крикнула она. - Если вы это сделаете, я убью себя. Я не шучу. Я вам точно говорю: я убью себя!
- Тс-с! Тише! Не кричи. Роберта, я бы не хотел что-то предпринимать без твоего согласия.
- Ах, ты бы не хотел!
- Конечно нет. Послушай меня и не делай сумасшедшие глаза, когда услышишь, что я тебе скажу. Ближайшую неделю или полторы я буду в Канзас-Сити. Можно, я приду навестить тебя? Мы поговорим, пообедаем вместе, погуляем, а?
- Что толку в твоих разговорах, если ты все клонишь к одному и тому же - к тому, чтобы… Ты маньяк?
Браш молчал. Роберте было холодно, она дрожала.
- Я простыну из-за тебя, - сказала она, стуча зубами. - У меня нет охоты торчать тут в такую холодину. Ладно, я скажу тебе, что можно сделать в твоем положении. Моя сестра Лотти приедет навестить меня в Канзас-Сити в следующее воскресенье. Ты можешь сказать ей все, что захочешь. Она мне передаст.
- А ты сама там тоже будешь?
- Да.
- Где?
- Мы с сестрой встретим тебя здесь же, на углу, в четыре часа.
- Сегодня только вторник.
- Ничего. Я не хочу видеться с тобой до воскресенья. А то я тоже стану сумасшедшей.
- Можно, я напишу тебе?