- Ага, - кивнул мистер Окройд, невольно в этом усомнившись. "Да ты мне и слова не дал вставить!" - подумал он. Не желая больше слушать речей мистера Попплеби, он сказал: - Ну, сколько с меня?
- Так-так, - ответил мистер Попплеби. - Чайник-чаю-две-порции-бекона-два-яйца-четыре-куска-хлеба. Итого один шиллинг восемь пенсов. Все по справедливости.
- Верно, - сказал мистер Окройд вслух, а сам подумал, что хозяин пожадничал. Он порылся в карманах и вновь обнаружил там единственный шестипенсовик. - Окажите любезность, разменяйте мне деньги, - проговорил он, доставая конверт из нагрудного кармана.
- Попробуем. - Мистер Попплеби издал звук, отдаленно напоминающий смех. - Вы хотите сдачи, а я хочу вам ее дать - все довольны и никто не в убытке. Это по-щеловечески, верно?
Однако мистер Окройд не смог ответить: он разинул рот и потрясенно уставился перед собой. В конверте лежала единственная бумажка с надписью: "Веселого Рождества и счастливого Нового года! XXX". Четырех банкнот как не бывало. Надеясь на чудо, мистер Окройд обшарил все карманы: вдруг кто-то сыграл с ним шутку? Но нет, деньги исчезли. Его обокрали. Теперь он понял, зачем ему уступили диван, почему Нобби с Фредом так рано уехали и почему хозяйка так спешно выдворила его на улицу, не дав и проснуться.
- Вот те на! - вскричал он. - Меня обчистили! Смотрите, ночью здесь было двадцать фунтов, четыре бумажки по пять фунтов, а таперича ни гроша, одна записка! Меня ограбили, и я даже знаю кто. - Он поднял глаза. Мистер Попплеби вскинул брови и сверлил его холодным взглядом.
- С вас один шиллинг восемь пенсов, - повторил он.
Мистер Окройд не на шутку разозлился.
- Я ж грю, у меня украли двадцать фунтов! Нет у меня шиллинга, только шесть пенсов - берите на здоровье. Я ночевал с двумя малыми в "Кирквортском трактире" - они-то меня и обчистили!
- Хотите сказать, что потеряли двадцать фунтов, четыре купюры по пять фунтов, в "Кирквортском трактире"? - вопросил мистер Попплеби. - Ежели так, то я должен спросить, что вы забыли с такими деньжищами в таком месте? Подозрительно как-то. Вообще не мое это дело, ступайте своей дорогой, а я пойду своей. Но послушайте моего совета, возвращайтесь-ка лучше восвояси, дружите. Между тем вы должны мне один шиллинг восемь пенсов, как ни крути. Ровно столько мне от вас и нужно - один шиллинг восемь пенсов.
- Ровно столько вы от меня и не получите, мистер! - сердито рявкнул мистер Окройд. - Я же сказал, у меня только шесть пенсов! Вот, смотрите. - Он встал и вывернул карманы. - Двадцать фунтов пропали, остался только шестипенсовик! Ну и болван же я!
- Вы не первый пытаетесь это провернуть, - размеренно сказал мистер Попплеби.
- В смысле? Ничего я не проворачиваю! Я думал, у меня в кармане двадцать фунтов, когда сюда пришел. Я не знал, что меня ограбили!
- Я тоже, - отметил хозяин закусочной, подозрительно глядя на мистера Окройда. - Повторяю, вы не первый. Но я по-прежнему доверяю людям. Я дал вам яичницу, бекон, чай…
- Да-да, еще хлеб, кусок мыла, грязное полотенце и каплю воды! - со злостью добавил мистер Окройд. - Валяйте, валяйте. Вы остались без шиллинга, а я без двадцати фунтов! Мы оба в убытке, но мне похуже вашего будет! Вот, держите шесть пенсов, с меня еще четырнадцать. Счас рассчитаемся, дружище. - Мистер Окройд в ярости кинулся к сумке с инструментами и достал оттуда зубило. - Видали? Оно куда дороже четырнадцати шиллингов, и я верну их как можно скорей, так-то! Потому что это зубило мне дороже, чем вся ваша грязная забегаловка. Даже если тут прибрать, - злорадно добавил он.
Мистер Попплеби взял у него шесть пенсов и рассмотрел зубило.
- Инструмент мне без надобности, - медленно проговорил он, - ноя вас отпущу. Я всегда ратовал за щеловечность…
- Щеловечность! Ха! Как бы не так! - Мистер Окройд с презрительной усмешкой собрал вещи.
- Ну все, довольно! - Слова мистера Окройда явно задели его философское достоинство. - Позвольте вам сказать, друг мой, что в этом заведении так делать нельзя. Повторяю, так нельзя.
- Я тебе тож скажу, чего нельзя делать. - Мистер Окройд шагнул к двери.
- Хо! И чего же?
- Нельзя так поганить яичницу! - Мистер Окройд усмехнулся и закрыл за собой дверь.
Вниз по залитому солнцем Эверуэллу отправился наш герой, человек в бедственном положении - за душой ни гроша, родной дом далеко и неизвестно где, работы нет и не предвидится, даже страховая карта порвана в клочья. Однако, не успев дойти до конца города, мистер Окройд уже опять смеялся.
- Эк я его с яйцами-то! - сказал он и подставил солнцу лицо, сморщенное и просветлевшее от гордости за собственное остроумие.
III
Был уже день, когда мистер Окройд приметил вдалеке чудной автофургон. Покинув "Закусочную Попплеби", он прошагал по пыльной дороге восемь или девять миль, то и дело меняя руки, угостился бутербродами с сыром и глотком пива у дружелюбного дальнобойщика (который, впрочем, не поверил ни слову из того, что рассказал ему мистер Окройд) и часа два проспал под забором. Потом он вновь отправился в путь, но шагал очень медленно: во-первых, ему все еще было нехорошо после дневного сна, а во-вторых, он понятия не имел, куда и зачем идет. Фургон сразу привлек его внимание. Он стоял в тени придорожных деревьев и выглядел чрезвычайно странно: как помесь очень длинного пикапа и дома на колесах. С одной стороны у него было маленькое окошко, но никакой дымовой трубы и прочих приспособлений, характерных для жилого помещения, мистер Окройд не заметил. Машина выглядела старой и ржавой, а у фургона был скорбный, побитый непогодой вид. Отметив все это зорким глазом ремесленника, мистер Окройд мог пройти дальше, если б не услышал из-за фургона звук пилы. Он тут же навострил уши и меньше чем через минуту пришел к кое-какому выводу.
- Э, да малый не умеет пилить! - сказал он себе и решил сходить на разведку: храбрости ему придала собственная тяжелая участь и понимание, что он-то, Джесс Окройд, пилить очень даже умеет. Обойдя фургон сзади, он бросил сумки, прикурил трубку, сунул руки в карманы и таким образом легко вжился в роль любопытного зеваки.
Горе-мастер взглянул на подошедшего мистера Окройда и вернулся к своему занятию. То был крепко сбитый человек лет сорока, с короткими черными волосами, черными глазами и широким гладко выбритым лицом того же красного цвета, что и шарф, заменявший ему воротник с галстуком. Хотя человек был в одной рубашке, а его коричневый костюм в клеточку изрядно пообносился, сам он выглядел куда эффектней и модней мистера Окройда и всех его знакомых, при этом и на фоне ветхого фургона смотрелся очень даже ладно. Мистер Окройд сразу почувствовал в нем что-то от бродяги, только вот что? Его нельзя было с уверенностью отнести к какой-либо профессии, но в голове невольно рисовались образы странствующих актеров, боксеров, ипподромных "жучков" и коммивояжеров.
Он вновь поднял глаза на мистера Окройда - тот наблюдал за ним уже минуту или две - и весело подмигнул.
- Отличный денек, Джордж!
- Ага, - ответил мистер Окройд и, не желая уступать незнакомцу в выдумывании имен, сухо добавил: - Неплохой, Герберт.
- Ну-ка, ну-ка! - Он выпрямился и расправил плечи. - Я что, похож на Герберта?
- Не знаю… - Мистер Окройд помолчал. - Но ежели спросишь, я отвечу, на кого ты не похож.
- Валяй, Джордж. На кого?
- Ты не похож на человека, который умеет обращаться с пилой. - Мистер Окройд смягчил суровую критику добродушной улыбкой.
- Да ты что? Вон как заговорил! - Незнакомец сунул руку в карман жилета, достал оттуда пачку сигарет "Вудбайнс" и закурил. - Сам-то в пилах знаешь толк? - дружелюбно спросил он.
Вместо ответа мистер Окройд поднял свою сумку с инструментами и поставил ее у ног горе-мастера.
- Объясни, что надо сделать, друг, - серьезно проговорил он, - и я покажу тебе, что знаю о пилах.
- Вот так так! - с напускным удивлением воскликнул незнакомец. - Ты, что ли, ремесленник, Джордж?
- А то, - не без гордости ответил мистер Окройд. - По профессии я столяр и плотник.
- Ну, теперь я скажу, мой черед. Ты не местный, верно? Небось из Лидса.
- Не-е, я из Браддерсфорда. - По торжествующему лицу мистера Окройда можно было подумать, что от Лидса до Браддерсфорда тысяча миль.
- Почти угадал, - самодовольно хмыкнул незнакомец. - Я сразу смекнул, что ты из тех мест. Браддерсфорд, стало быть? Знаешь ярмарку на Лейн-энд?
- Базар, а не ярмарку.
- А, верно, базар. У вас там сплошь одни "базары".
- Как не знать!
- И я знаю! - радостно вскричал незнакомец. - Сто раз там был! В этом году, правда, не довелось, зато в прошлом… А что ты тут делаешь? Никак, работу ищешь?
- Верно, ее самую, - с горечью проговорил мистер Окройд. - И лучше б мне поскорей ее найти. Крепко меня припечатало, ох крепко. - И он рассказал незнакомцу историю про двадцать фунтов. За сегодняшний день он делал это уже в третий раз, но поверили ему впервые.
- Где ж ты взял такие деньжищи? На скачках выиграл?
- Не, я на лошадей сроду не ставил. Зато другой малый, похоже, ставил будь здоров. - И, ободренный вниманием к предыдущей истории, мистер Окройд поведал новому знакомому о пьяном букмекере и его тугом кошельке. Горе-мастер сидел на ступеньке фургона и внимательно слушал, время от времени отпуская находчивые и остроумные комментарии.
- Ну, пришло махом, ушло прахом! - подметил он в конце и задумался. - А как, гришь, звали того малого на грузовике? Нобби Кларк? Знавал я на своем веку парочку Нобби Кларков. Такие без штанов оставят - оглянуться не успеешь. Часом, не коротышка такой, нос вздернутый, на кокни лопочет? Еще на боксера похож?
- Не, этот высокий, толстый, и морда широченная, как у двоих, - ответил мистер Окройд. - Говорит складно, но я в нем сразу бандита приметил.
- Пожалуй, я его знаю. Нобби Кларк… Нобби Кларк? Похожий малый ездил одно время с "Магией и тайнами" Мейсона, я его хорошо запомнил. Звался Нобби Кларком. Если увижу - мигом признаю. У меня память на лица отменная. Бывает, встречаю людей, говорю им: "Здорово, видал тебя там-то и там-то пять лет назад, шесть, семь, десять" - не важно, а они мне: "Да, я там был, но тебя не помню". "Зато я помню!" - говорю. Никогда никого не забываю. Сказка!
- Так ты, стало быть, с базарами… ярмарками ездишь?
- Верно! Меня зовут Джексон. А тебя?
- Окройд. Джесс Окройд.
- Окройд - это хорошо! Ну, а я Джексон, Джоби Джексон, так меня все зовут. В своем деле я человек не последний, меня каждая собака знает. Двадцать лет работаю, и дольше бы работал, если б воевать не ушел. Чем я только не занимался - спроси кого хошь! Бокс, балаганы, карточные игры, - все что угодно. У меня и свои номера были - "Человек-паук" и "Дикарь с Амазонки". Нет такого города с ярмарками или скачками, где я не бывал! Ей-богу, полмира объездил: Англию, Шотландию, Уэльс, Ирландию, остров Мэн, остров Уайт, - все не перечесть. Не жизнь, а сказка! - Он показал на фургон, стоявший за его спиной. - Теперь малость остепенился. Торгую кой-чем. Куда деваться, нынче только так и можно протянуть. Продаю надувные игрушки, резиновых кукол, животных. Дунешь… - тут он дунул, поскольку вообще любил сдабривать речь яркими и стремительными жестами, - и готово! Видал такие? Славное дело, прибыльное, да и возить их легко - они ж плоские, легкие как перышко. В хороший день разлетаются, как пиво в казармах. А иной раз полное затишье, покупатели вялые, хоть им виски по девять пенсов продавай - не возьмут! Но если повезет… - после короткой увертюры из подмигиваний он принялся изображать, как раздает невидимой толпе бесчисленное множество резиновых кукол и зверей. - Сказка! Правда, я теперь не один такой, много желающих стало. Так и лезут со всех сторон. Если их станет еще больше, мне придется уйти, понимаешь? Придумаю что-нибудь новенькое. Вот такие дела, Джордж.
- И ты ездишь на этом? - Мистер Окройд бросил взгляд на фургон.
- Точно! - с жаром выпалил Джоби. - Красавина, а? Не "роллс-ройс", черт ее дери, но бегает, Джордж, бегает. Больше двадцати миль из нее не выжмешь, разве что с горки пустить, но мне и этого хватает. Взял ее за пятнадцать фунтов - считай даром, а? Лебедку приладил, потом лавку, потом две лавки. Прямо в ней и сплю, если идти никуда не хочется. Сегодня тоже буду здесь спать. У меня тут печка, лоток, все помешается. Вот, как раз пытался починить лоток, когда ты пришел. Вчера ему крепко досталось. Не глянешь, что тут можно сделать? У меня руки крюки - вот потеха, правда? Продать что угодно могу, уболтаю кого хочешь, а руки не слушаются. Небось жантельменом родился! Глянешь на мой лоток, а, Джордж? Чую, руки у тебя умелые.
- Спрашиваешь! - радостно вскричал мистер Окройд. - Давай сюда свой лоток. Есть гайки, болты и трехдюймовые гвозди? - Вместе они вытащили из кузова остатки деревянного лотка, и Джоби, покопавшись в запасах, обнаружил целую гору гаек, болтов и длинных гвоздей.
- Вот и славно, - сказал мистер Окройд. - Теперь говори, что надо сделать - я мигом устрою.
Через минуту он раскрыл сумку с инструментами, снял пиджак и с радостью принялся за работу.
- Как насчет чашечки Рози Ли? - предложил мистер Джоби Джексон. Он питал слабость к кокни, этому рифмованному сленгу необразованных лондонцев, большую часть которого мне придется выпустить из повествования, поскольку неподготовленный читатель ничего не поймет. Даже мистер Окройд, хорошо знакомый с лондонским сленгом (и считавший его уделом людей с весьма сомнительной репутацией), иногда приходил в замешательство. Но знаменитая Рози, конечно, была ему известна, и от чашечки чая он бы не отказался. Поэтому Джоби ушел за водой, вернулся с полным чайником и поставил его на печку, а пока тот вскипал, уселся на ступеньках и стал наблюдать за работой мистера Окройда.
- Любишь цыпочек пощипать, Джордж? - спросил он.
- Не, это не по моей части, - проворчал мистер Окройд, не прекращая пилить. Он прекрасно понял, что вопрос не о курицах.
- Цыпочки и спиртное, - задумчиво проговорил Джоби, - от них все беды. Ты бы не чинил сейчас этот лоток, если б не одна цыпочка. Ездил я с одним малым - Томми Склок зовут. Глупое имечко, а? Сам-то он малый не глупый. Мы сто лет знакомы. Раньше он ездил с цирком Оксли, потом вел игру на ярмарке - "шарик на нитке" называется, это где можно выиграть часы, если повезет и если ведущий не надавит на доску, когда твой черед ходить, понял? - ну, словом, ничего у него не получилось, у Томми нашего. И он пришел ко мне. Я бы и сам управился, но вдвоем-то завсегда лучше. Пить Томми не пьет, хотя как знать, может, и за бутылку скоро возьмется. Его беда - цыпочки. За каждой юбкой ухлестывает, а они только рады. Красавчик он, Томми, и франт еще тот, смекаешь? Им это нравится, черт их дери. А как он на губной гармошке играет, заслушаешься! Тут ему нет равных, сыграет что угодно - сказка! В "Уорлдс фер" о нем даже заметку написали. Надо было ему на сцену идти, я считаю. Все талдычил ему, талдычил - болван, что поделать! Он бы двадцать фунтов в неделю заколачивал, не меньше. А ему лишь бы гульнуть да за цыпочкой приударить. Ну в общем, раз положил он глаз на одну красотку - чернокудрая, чернобровая такая, они с одной теткой по ладони гадают. Мы их часто на ярмарках встречали. Смотрю: Томми начал ее обхаживать. Погоди минутку, Джордж, я чай сделаю.
Джоби заварил в котелке чай, добавил туда сгущенного молока, отлил душистую смесь в большую толстую чашку с надписью "Кофейни Мосли" и протянул ее своему новому приятелю, а котелок оставил себе. Потом вернулся в фургон и принес оттуда жестянку с хлебом и маслом.
- Ну как, Джордж?
- Лучше не бывает! - ответил мистер Окройд, набрасываясь на бутерброды. Он огляделся по сторонам и вздохнул бы от счастья, если б не так усердно жевал. Вокруг стояла тишина, небо отливало золотом. Чай был идеальной крепости и сладости, а хлеб с маслом уже много лет не доставлял мистеру Окройду такого удовольствия, как теперь. "Сейчас мы справим этот лоток", - подумал он и с благодарностью поглядел на хозяина фургона. Покурив "Старого моряцкого", он объявил: "Ну, за дело!" и с радостью вернулся к работе.
- Так что ты там говорил о своем приятеле и той гадалке? - спросил он, когда Джоби убрал посуду и вновь уселся на ступеньки фургона.
- Дай вспомнить, - задумчиво сказал Джоби. - Ах да - про вчерашнюю заварушку. Ну, в общем, вчера мы торговали в местечке под названием Бродли, это милях в тридцати - сорока отсюда. Цыпочка тоже приехала, и Том вовсю ее охаживал. Прям арабский шейх, ни дать ни взять. А эта цыпочка раньше ходила с малым по имени Джим Саммерс. Он за всякое брался, сейчас у него аттракцион "Испытай свою силу" - ну, знаешь, там надо бить молотом по силомеру, вверх взлетает такая штука и звонит в колокол. Ерунда, публике давно приелось. А этот Джимми - громила, стоунов четырнадцать весу, раньше борьбой занимался и выпить не дурак. Ну, цыпочка с ним ходила-ходила, а потом дала от ворот поворот. Сам знаешь, как оно бывает. Не удивлюсь, если он как следует нагрузился и чуток ее поколотил. В общем, Джимми для себя решил, что раз она не досталась ему, то никому не достанется. Он малый крепкий, после обеда уже в дым, и характер прескверный. Томми вчера развлекался с той цыпочкой, а Джим Саммерс про это пронюхал, ну и пошел их искать. Цыпочка и вторая гадалка - толстуха из Бернли - к тому времени собрали вещи, все равно дело не шло. Подходит ко мне Томми. "Знаешь, - говорит, - мы с цыпочкой уедем на пару дней. Не хватало еще с пьяным боксером связываться. Скоро буду, Джоби". "Вот и правильно", - говорю. Он наш план знает: в четверг начинается Ноттингемская гусиная ярмарка. Бывал когда-нибудь? Сказка! Обожаю там работать, по такому делу даже свежую партию товара заказал. А пока торгую в местечках неподалеку, время коротаю. У нас с Томми всегда все продумано, так-то. Он может хоть завтра приехать, хоть через неделю - как получится. Этой цыпочке все равно на Гусиную ярмарку надо. Словом, они отправились своей дорогой, а я своей. Куда уж они поехали, не знаю, врать не буду. Мешать им я не стал, пусть себе милуются. Зато я знал, кто ко мне точно придет - Джим Саммерс. И верно, стоило Томми уехать - заявился этот громила, черт его дери. В обед уже наклюкался в пивной, злющий, как собака. Пихнул мой лоток и орет: "А ну, отвечай, где твой вонючий приятель, так его, растак да эдак?" Ух, ты бы его слышал! "Не спрашивай", - говорю. Скажу тебе по секрету, Джордж, я сразу пожалел, что не уехал подобру-поздорову. А он мне: "Ты все знаешь, отвечай, не то я твой такой-растакой лоток разнесу ко всем чертям!" И начинает его пинать. "Эй, хорош!" - говорю. Ну что, чинится?
Он встал и посмотрел, как идет работа.
- Держи-ка с того конца, - сказал мистер Окройд, который теперь был за главного. - Счас поставим и посмотрим, как он стоит. Во-от, эт я понимаю! Все, отпускай.
Следующие полчаса они чинили лоток, и мистер Окройд по просьбе хозяина немного его усовершенствовал. Когда все было сделано (Джоби заявил, что лоток стал даже лучше прежнего), они сложили его обратно в фургон, и Джоби внес предложение:
- Я видал пивную в паре миль отсюда. Не хочешь пропустить кружечку?
Эти слова встряхнули мистера Окройда, погрузившегося в приятные мечты о своем ремесле; он помрачнел.
- Я бы пропустил, - неуверенно проговорил он, - да вот денег нет. Я лучше подумаю, чем заняться.