- Да, вот приехала, а мы ее даже не встретили, бедняжечку. Правда, какая прелесть стала.
- Да, Аня… Простите, Анна Александровна…
Тетя Катя замахала на него руками.
- Глупости, глупости. Какая там Анна Александровна? Зовите ее по-прежнему Аня и ты. Ведь вы ей почти брат.
Аня кивнула.
- Конечно, почти брат. Садись рядом и рассказывай. Ну, как твоя невеста? Все также похожа на овцу?
- Аня, как можно? - остановила тетя Катя.
- Что же, тетя? Я не виновата, если правда. Так и кажется, что она сейчас заблеет, его Люся.
- Перестань. Ты взрослая, а хуже Вали.
- Вот я ей сейчас позвоню. Пусть приедет. Тогда вы сами увидите.
- Люся. Не узнаешь? Неужели?
- Нет. Кто говорит?
- Я. Я, Аня.
- Аня?..
В телефонной трубке что-то щелкнуло. Люсин голос дрогнул.
- Что же ты не рада?
Короткое молчание. Потом:
- Нет, напротив.
- Вот что, приезжай сейчас к тете Кате. И увидишь здесь кое-кого. Догадываешься?
- Нет… Я не знаю?.. Кого?..
Аня хохочет.
- Ах, какая недогадливая. Ну, конечно, Андрея.
- Почему конечно?..
- Так я жду. Приезжай сейчас же.
Аня повесила трубку.
- Здравствуй, невеста!
Они целуются.
Аня внимательно осматривает подругу. Костюм шелковый… Лисица… Шляпа не дешевле трехсот франков… А на ней, Ане, платье с распродажи и фильдекосовые чулочки. Ведь все заметит, дрянь…
Но из-под трехсотфранковой шляпы глаза Люси смотрят только на Андрея, боязливо и влюбленно.
Аня берет ее под руку.
- Пойдем ко мне.
Они садятся на кретоновый диван в Валиной комнате.
Люся краснеет.
- Аня, скажи, мы по-прежнему друзья?
- Ну конечно. Ты выходишь замуж за моего друга детства. Мы теперь двойные друзья.
- Но ведь Андрей, кажется, был влюблен в тебя? Ты сама мне рассказывала.
Аня качает головой.
- Какой вздор. Я хвастала. Разве влюбляются в девчонок? И потом, это было так давно…
Люся облегченно вздыхает.
- Да, конечно. А я боялась, что ты сердишься.
- Ты счастлива, Люся?
- Очень…
Люся, улыбаясь, снимает шляпу.
- У тебя длинные волосы? Почему ты не острижешь?
- Андрей не хочет.
Странно, он сказал мне, что ему нравятся стриженые.
- Часто то, что нравится в посторонних, неприятно в жене.
Аня смеется.
- А ты все-таки остриглась бы. У тебя голова как пивной котел. И как ты растолстела.
Люся с удовольствием приглаживает юбку на боках.
- Андрей любит полных. Я принимаю мышьяк.
- Ах, какая ты! Андрей не любит, Андрей любит… А ты-то сама что любишь?
- Я люблю Андрея, - серьезно говорит Люся. - Ты этого понять не можешь.
Ане становится как-то не по себе. Она пересаживается к зеркалу и начинает пудриться.
- Ты больше не вышиваешь? - она смотрит на Люсю через плечо, сдувая пудру с пуховки.
- Нет. Зачем? Андрей достаточно богат. У меня даже будет прислуга. А ты, бедная, все у своей мадам Мари?
- Нет, я тоже бросила. Ты только не говори никому, Люся. Это пока секрет. Я тоже замуж выхожу.
- Правда?
Люся подбегает к ней и обнимает ее.
- Правда, правда? Аня, милая, как я рада! За кого?
- Скоро узнаешь. Первая узнаешь.
Они целуются. Люся сияет.
- Ах, как я рада, Аня. Как я рада за тебя, - она задумывается. - И за себя.
- За себя? Почему?
- Потом как-нибудь расскажу. Когда мы обе будем замужем, - они снова целуются. - Хорошо бы нам, Аня, венчаться в один день.
Аня улыбается.
Ну, это вряд ли удастся.
5. Телефон
Андрей потушил электричество, в комнате стало почти темно. Зеленый свет фонаря падал узкой полоской на кровать.
Аня поправила подушку.
- Тетя думает, что я ночую у подруги в Версале…
Андрей поцеловал ее.
- Ты прелесть. Я люблю тебя.
- Любишь? Да, сейчас - меня. Месяц тому назад - Люську, а через год какую-нибудь Муську…
- Нет, нет. Тебя одну, на всю жизнь…
Аня недоверчиво покачала головой.
- Мне казалось, что я забыл тебя, Аинька…
- А теперь вспомнил?
- Да, все сразу вспомнил. И знаешь когда? Когда я поцеловал тебя и услышал запах твоей кожи. Сразу вспомнил все: и Константинополь, и раньше…
- Раньше? Царское…
- Да… Царское… Тебе было шесть лет. Ты шла по дорожке сада в розовом платье и нюхала цветы. И вдруг споткнулась, упала и заплакала. Я взял тебя на руки и стал утешать, а ты посмотрела на меня мокрыми глазами, улыбнулась и погладила меня по щеке. Мне стало вдруг отчего-то стыдно. Я покраснел, поставил тебя на землю и убежал, а ты снова расплакалась. С того дня я и люблю тебя…
В прихожей резко, точно будильник, зазвонил телефон.
Аня схватила Андрея за руку.
- Кто может звонить так поздно? Это Люська, конечно Люська! Нет, нет, не отвечай ей. Пусть мучается. Как она мучается, должно быть. Ведь догадывается, хоть и глупа. Вчера у нее глаза были совсем как у овцы на бойне. Звонит, старается. Звони, звони! Ах, как хорошо, как весело! Знаешь, Андрей, я тебя еще больше люблю из-за нее, из-за Люськи.
- Какая ты злая!
Злая? Ах, нет, я не злая, - Анин голос теперь звучит грустно. - Я несчастная. Ты говоришь, что любишь меня… но ты все- таки женишься на Люське, а я уеду в Марсель. Господи, что я буду делать? Я не могу больше жить без тебя, спать, дышать…
- Аинька, не плачь… А тоже не могу без тебя жить… И ты знаешь, что этого не будет…
- Чего не будет?
- Я не женюсь на Люсе.
- Как не женишься?
- Так, не женюсь. Я люблю тебя.
Он обнял ее. Но она оттолкнула его.
- Пусти, пусти. Не хочу. Ты меня нарочно обманываешь, чтобы… Ты женишься на Люське. Пусти, не смей меня трогать.
Зеленый свет фонаря падает на кровать. Свет фонаря - как лунный свет. Только это не Константинополь.
Там он любил ее. А здесь… в Париже…
Аня легко вздохнула, чувствуя головокружение и слабость. Она закрыла глаза.
Зачем бороться - все равно все погибло, все напрасно.
- Тебе дурно? - Андрей наклонился над ней. - Аинька, Аинька, что с тобой? Ты опять плачешь? Не плачь, не плачь. Слушай… - он запнулся. - Я брошу Люсю. Я… Я женюсь на тебе.
Аня в темноте близко взглянула в его растерянное лицо и тихо, торжественно засмеялась - как легко, как просто. А она уже отчаивалась…
- Женишься на мне?
Он взял ее за плечо.
- Почему ты смеешься? Ты не хочешь?
Она прижалась к нему.
- Не хочу? Нет, нет, хочу, хочу. Только смешно - предложение делают во фраке, в перчатках, а мы…
Телефон снова зазвонил.
- Опять! Пойдем. Тише, не зажигай света. Молчи. Садись сюда на ковер. Нет, сюда, у самого телефона. Все еще звонит! Это Люська по твою душу. Но ты не бойся, я тебя не отдам. Обними меня крепче. Еще, еще. Ах, как я счастлива. Я умру от счастья, - она до боли сжала его шею. - Если бы теперь ты даже сам хотел уйти - кончено. Не пущу. Попался, который кусался!
6. Люська отравилась
Тетя Катя внесла большой букет белых роз.
- Тебе. От жениха.
Весь вчерашний день тетя Катя волновалась, возмущалась, сердилась, плакала: "Чужой жених… разве можно…" Но к вечеру устала, смирилась: "Что ж, значит, судьба…"
И теперь, вспоминая, должно быть, свою молодость, относилась к Ане с умиленной нежностью.
Аня положила розы перед собой на стол и поцеловала их - первые цветы от Андрея.
Знаешь, тетя, мне всегда казалось, что в доме, где невеста, должно быть много цветов. И еще музыка. Сыграй что-нибудь на рояле, чтобы я чувствовала себя совсем невестой.
- Мне котлеты жарить надо, а тебе музыку подавай. Что же тебе сыграть?
В передней звонок. Должно быть, Андрей.
Но это не Андрей. Это Люся.
Она бледна, веки и нос подпухли - плакала. Челка не подвита - до челки ли? Правильно сказано - горе не красит.
Аня смотрит на нее чуть-чуть насмешливо.
- Здравствуй, невеста. Гуляешь, приданое закупаешь? Какое солнце сегодня. Знаешь, есть такие стихи:
Какая погода райская,
Любите меня, мой друг.
Впрочем, к тебе это не относится - невесту всегда любят. Ну, садись, рассказывай…
Люся устало и беспомощно опускается на диван.
- Аня, - хрипло говорит она. - Аня, ты не знаешь, что такое с Андреем?
- А что?
- Он уже три дня не был у меня… Дома его тоже нет. Я боюсь…
- Что под трамвай попал? Успокойся. Жив и здоров. Вчера еще к нам заходил, с тетей насчет своей свадьбы советовался…
- Аня! Не лги, не скрывай…
Аня брезгливо отнимает руку.
- У тебя холодные пальцы! Стану я тебе лгать. На что мне? - она пожала плечами.
Веки Люси начинают моргать. Аня хлопает ее по спине.
- Ну, ну, не раскисай. Все устроится. Выпей воды. Да не плачь ты, ради Бога, не могу видеть слез. Сейчас сама зареву, и нос распухнет, как твой. А я хочу быть хорошенькой. Посмотри лучше…
Люся поднимает заплаканные глаза.
- Посмотри, какие на мне чулки, - Аня вытягивает ногу, - вчера купила. Сто франков - сумасшедшие деньги, зато какой шик! На тебе тоже шелковые? Жених подарил? Напрасно каждый день таскаешь - штопаные уже не то… А когда еще такие получишь? И шляпу тоже - голубая, выгорит. Тебе надо учиться беречь вещи…
Люся не слушает.
- Если Андрей меня бросит, я отравлюсь. И на твоей совести грех.
- Перестань, Люська, ломаться. Не отравишься. И какие там грехи? Каждый сам за себя. И зачем Андрею бросать тебя, ты же говорила, что он тебя обожает. Хочешь посмотреть мои новые рубашки? Я себе тоже приданое закупаю, не ты одна.
Люся встает.
- Прощай, Аня. Может быть, мы больше не увидимся.
- Уже уходишь? Позавтракала бы с нами.
- Прощай, Аня.
- У нас как раз котлеты, ведь ты любишь. Ну, иди, если хочешь. Может, тебя дома Андрей ждет, - Аня лукаво подмигивает, - или письмо от Андрея. У меня предчувствие. Только нос припудри - блестит.
Люся быстро, не оборачиваясь, идет в прихожую.
- Прощай.
- До свиданья, Люся, веселись!
Дверь хлопает, Аня бежит на кухню.
- Тетя, тетя, что же вы к Люське не вышли? Она такая смешная, вся важность сошла. Невеста, ходит по гостям, а дома письмо от жениха ждет. С отказом. Утром вместе в ящик бросили…
Тетя Катя раздраженно трясет головой.
- Делай как знаешь. Я не мешаю. Только меня, пожалуйста, от этого безобразия избавь.
Снова звонок. Валя открывает. Голос Андрея. Сейчас он войдет. Но Андрей громко говорит в передней с тетей Катей. О чем это они?
- Аня, Аня, иди сюда…
Аня не спеша оправляет белое пышное платье: невеста должна носить только белое.
Она делает перед зеркалом реверанс:
- Пожалуйте, mademoiselle, жених вас ждет…
В столовой стоит Андрей, как-то странно втянув голову в плечи. У тети испуганное, бледное лицо.
- Здравствуй, Андрей.
Андрей быстро оборачивается к ней.
- Люся отравилась. Только что. Опиумом. Я прямо оттуда. Аня, шурша шелком, садится на диван и грациозно нагибает голову.
- Умерла?.. - спрашивает она.
7. Утюг
Они выходят из магазина.
- Кажется, ничего не забыли?
Андрей вынимает список.
- Нет. Все.
Они идут по rue Royale на Конкорд. Аня внимательно оглядывает встречных женщин.
- Послушай. Только отвечай правду. Ты счастлив?
- Ну конечно. А разве ты нет?
- Ах, я не о себе говорю. Совсем, совсем счастлив?
Андрей смеется.
- Совсем.
- И тебе не кажется, что это слишком мало, слишком просто? Ну вот, любим, женимся. Не хочется тебе чего-нибудь невозможного, страшного?
- Что за фантазии, Аинька! А тебе разве?..
- Ах, я не о себе. Я о тебе говорю.
- Ты нервничаешь. Должно быть, о Люсе думаешь.
- О Люське?.. Ну вот еще! Какое мне до нее дело? Если бы она хоть умерла. Я бы ей тогда цветы на могилу носила - так романтично. Любовь, смерть… А то и отравиться не сумела. Впрочем, Бог с ней. Пусть себе живет на здоровье. Нет, я не Люське думала, я о нас.
- Ты не устала?
- Ни чуточки. Я стала теперь такой легкой-легкой, точно не иду, а лечу, - она смотрит на Андрея сбоку. - Это потому, что я влюблена. Да. У влюбленных крылья за плечами, как у ангелов. Я теперь ангел, - она берет его за руку. - Подумай, еще месяц тому назад мне было так скучно, так безнадежно. Я целые дни шила в мастерской, ночью плакала. А теперь… Теперь я ангел и лечу по елисейским полям. И ты со мной. И тоже ангел.
Та, кого любишь ты много,
Уведет рукой блаженной
В елисейские поля… -
это про нас сказано.
Андрей смеется.
- Ну уж и про нас. И какой ты ангел - ты злюка.
- А ты думаешь, ангелы - добрые, сахарные? Это на них клевещут. Ты не верь.
Она вдруг останавливается.
- А утюг? Утюг-то и забыли!..
8. Советы
На пестрой скатерти сухарница с мятными пряниками и вазочка с вареньем. Самовар шумит, заглушая канарейку. Тетя Катя наливает Ане чай.
- И все-таки вы, теперешние, не умеете любить. Вот, я помню, у нас штабс-капитан был. Нестоящий человек, пьяница, картежник. Только у него и было хорошего, что жена. Все она ему прощала и как любила. Раз как-то уехала гостить в имение к сестре, а он остался. Сидит она там, и сердце не на месте, все о нем думает. Вдруг получает письмо, что он захворал. Сейчас же собралась и домой. Подъезжает, а к ней навстречу денщик: "Кончается их благородие". Она ничего не ответила. К мужу прошла, даже накидки не сняла. А он уже хрипит. Она легла с ним рядом на кровать, обняла его и так уж больше не вставала. Вместе с ним умерла. От разрыва сердца, должно быть.
Аня смеется.
- Тетя, вы пугаете. Это вы в опере видели. "Тристан и Изольда" называется.
Тетя Катя краснеет.
- Может быть. Тебе лучше знать. Мне немудрено путать. Поживи с мое, и сама путать будешь.
- Тетя, тетечка, не сердитесь. Я ведь только так. Смешно стало, - она целует тетку в шею за ухом. - Помните, как я вас в детстве называла: тетя Душка, тетя Мышка, тетя Соловей. Милый вы мой Соловей.
Тетя Катя уже улыбается.
- Ну-ну. Я же не сержусь. Завтра мама приезжает. Ты рада?
- Очень, - равнодушно отвечает Аня.
- Какая ты, Аня, право. Ласковая, а настоящего сердца в тебе нет. Как кошка, хоть кошек терпеть не можешь.
Аня вздыхает.
- Ах, тетя. Мне тяжело. Мне грустно. Я все плачу.
Тетя Катя гладит ее по светлым волосам.
- Всегда так. Замуж выйдешь - все пройдет.
Аня трясет головой.
- Нет, у меня не так. Я больна… Я умру… - она прячет лицо на груди тетки. - Ах, тетя, как я счастлива. Скажите… Это очень…
- Глупости, глупости. Что еще выдумаешь?
- А я боюсь…
Аня поднимает голову.
- Глупости.
- Тетя Соловей, а он меня всегда любить будет?
Глаза тети Кати становятся круглыми и хитрыми.
- Слушай, я тебя научу, - шепчет она. - Когда ляжете в первый раз, ты сейчас же три раза через него перепрыгни.
- Как перепрыгнуть?
- Да очень просто. Три раза.
- Да как же я прыгать стану?
Аня хохочет.
- Ну, не прыгай. Как желаешь. Да и без того он тебя любить будет. Таких ласковых и бессердечных мужья всегда обожают.
В коридоре Валя подбегает к Ане.
- Аня, иди сюда.
- Что?.. Кажется, подслушивало, Валентино?
Валя сжимает кулаки.
- Я? Я подслушивала? Скаутское слово, если бы это не ты сказала…
Аня берет ее за плечи.
- А если бы и подслушивала? Что же тут дурного, раз интересно?
Валя сбита с толку.
- Я не подслушивала, но я слышала. И, - шепчет она, - если ты его боишься, я тебя научу. Чуть что, хватай его за руку. Видишь, вот так и так. Поняла? Это прием джиу-джитсу. Ничего, что он сильный. Сразу пощады запросит. И еще вот так. Я знаю, как надо. Я все знаю. Я даже утопленников оживлять умею.
Аня снова хохочет.
- Спасибо, Валентино.