VIII
Фрау Беата Лерхе-Шелльхаммер жила с дочерью в доме старого Шелльхаммера, стоявшем на пригорке около Дворцового парка. Это был известный всему городу старомодный, просторный, неказистый дом, выстроенный лет пятьдесят назад стариком Шелльхаммером, который начал свою карьеру простым слесарем. Сад вокруг дома был невелик, вернее, это был даже не сад, а клочок невозделанной земли с несколькими кустами сирени. На звук приближающихся шагов из конуры за домом обычно выскакивал грозного вида сенбернар Нерон и молча обводил своими янтарно-желтыми глазами чугунную ограду, так что у всех немедленно пропадала охота останавливаться. И горе тому, кто до нее дотрагивался. А как только шаги удалялись, Нерон немедленно скрывался в конуре.
Фабиан пошел по маленькой боковой дорожке Дворцового парка, пересек улицу и приблизился к воротам, где его уже поджидал Нерон. Фабиан часто бывал в этом доме, и пес встретил его радостным лаем. В сад выпорхнула хорошенькая девушка, горничная, и отперла калитку.
Из дому доносились звуки рояля. Кто-то прилежно разучивал сложный этюд Кёлера, но, заслышав лай собаки, прервал игру. Это был этюд, который Фабиан часто слышал, будучи женихом Клотильды, в замужестве почти совсем забросившей музыку. Тут же раздались быстрые шаги, и в распахнувшейся двери Фабиан увидел Кристу Лерхе-Шелльхаммер. Завидев его, она быстро сбежала по ступенькам и протянула ему руку. Она улыбалась, и ее кроткие лучистые глаза сияли,
- Как хорошо, что вы вернулись, - приветствовала она его. - Вы не представляете себе, как я скучала, люди здесь такие неинтересные.
Фабиан уже давно с нетерпением ждал этой встречи и заранее радовался ей. С тех пор как произошел разрыв с Клотильдой, он сторонился женщин. Но его очень влекло к Кристе, и в глубине души он питал надежду, что после долгой разлуки испытает разочарование. Он был раздосадован, признаваясь себе, что она кажется ему еще привлекательней, чем прежде.
- Я счастлив опять видеть вас, - сердечным тоном проговорил Фабиан. И правда, из всех своих знакомых он чаще всего думал о ней. Улыбка послужила ему ответом.
Криста Лерхе-Шелльхаммер была привлекательная молодая девушка с бархатистыми карими глазами. Многие находили очень красивыми правильные и тонкие черты ее строгого лица, другие же не видели в ее красоте ничего особенного. Но очарования улыбки, которая, точно яркий свет, идущий откуда-то из глубины, озаряла все существо Кристы, не отрицал никто.
Фабиан вновь поддался этому очарованию.
"Как она прелестно улыбается, - думал он, когда они, оживленно болтая, входили в дом. - И разве не странно, что я не забыл ее улыбки за время долгой разлуки? А какой у нее чудесный голос! Нет, пусть говорят что угодно, но она действительно обаятельное создание".
- Вы пришли как раз к чаю; мама ждет вас уже несколько дней, - сказала Криста и отворила дверь в гостиную.
Эти простые слова тоже понравились ему. "В конце концов, неважно, что она говорит, - подумал он. - Очарование таится в ее нежном голосе".
Гостиная была большая, обставленная старомодной светлой мебелью в стиле бидермейер. Над диваном висели два потемневших от времени портрета - старого Шелльхаммера и его супруги. Фрау Шелльхаммер, с гладко причесанными каштановыми волосами и ребенком на руках, поражала своим сходством с Кристой.
- Очень прошу вас, успокойте маму, - начала Криста, указывая ему на кресло. - Она страшно волнуется в последние дни.
- Что она говорит? Волнуется? - раздался громкий голос Беаты Лерхе-Шелльхаммер, и она появилась в дверях с покрасневшими от досады щеками. - Да я просто лопаюсь от злости. Жулики и разбойники - вот кто они, мои уважаемые братья! Бандиты!.. - Она зло расхохоталась и подошла к Фабиану. - Наконец-то вы вернулись, дорогой наш друг, - добавила она более спокойным тоном и протянула ему руку. Краска постепенно сбежала с ее лица.
Фабиан сердечно приветствовал ее как старую знакомую.
- Садитесь же, садитесь, мой друг, - продолжала она. - Я опять, как это часто случается, нуждаюсь в вашем совете. Сейчас я дам вам прочесть письмо, которое мне прислали мои досточтимые братцы. Прелестное письмецо! Криста, куда ты сунула письмо этих мошенников?
Фрау Беата Лерхе-Шелльхаммер была грузная, крупная женщина с могучими плечами и красным, расплывшимся лицом. Глаза у нее были карие, как у Кристы, только более темные, не такие бархатистые, и взгляд их был жестче. Встречая Беату и Кристу на улице, никто не сомневался, что это мать и дочь.
Наконец фрау Беата разыскала где-то в углу на комоде письмо и протянула его Фабиану.
- Прочтите внимательно и объясните мне, к чему, собственно, клонят мои уважаемые братцы. Они, кажется, наконец сбросили маску! Если я правильно поняла, они хотят, чтобы я отказалась от своего пая в предприятии, короче говоря, хотят от меня избавиться, потому что я им мешаю! Ну, да вы сами увидите.
Краска снова бросилась ей в лицо. Она вынула из ящичка черную сигару, опустилась в кресло и быстро сделала несколько затяжек, не спуская глаз с Фабиана.
Когда он сдвинул брови, она вскочила и воскликнула:
- Ну что, разве я не права?..
- Мама, да господин Фабиан же еще не дочитал письмо, - вмешалась Криста.
Фабиан в раздумье покачал головой.
- Похоже, что вы правы, сударыня, - заметил он.
Фрау Беата выпустила в потолок огромное облако дыма и зло рассмеялась.
- Конечно, понять моих уважаемых братцев нетрудно, - снова начала она. - Что им надо? Пользы от меня никакой, но и вреда нет. Так на что же я им сдалась? Я не могу раздобыть ни почетных званий, ни орденов, которые обожают их жены, ни титулов, перед которыми пресмыкаются их лакеи. И я понимаю, что жены им ближе, чем сестра.
Горничная внесла чай, и фрау Беата умолкла. Криста накрыла на стол.
Фабиан прочитал письмо до конца и еще раз попытался уяснить себе положение.
Шелльхаммеровский завод представлял собой в настоящее время многомиллионную ценность. Во время мировой войны старик Шелльхаммер построил первый большой цех - теперь здесь было десять огромных зданий. Еще сегодня по дороге сюда Фабиан дивился на них. Завод выпускал грузовики, автобусы, тягачи и только в последние годы стал производить сельскохозяйственные машины. Старик Шелльхаммер оставил свой завод детям, двум сыновьям и дочери. Старший сын, Отто, вел все финансовые дела, тогда как младший, Гуго, довольно известный инженер, занимался технической частью. Единственной дочерью старого Шелльхаммера была фрау Беата.
Фабиан в течение многих лет состоял ее поверенным в делах. Она неоднократно жаловалась ему на братьев, неправильно деливших с нею доходы. Дело несколько раз едва не доходило до суда. Но братья, которых Фабиан считал людьми великодушными, шли ей навстречу, и все улаживалось. В сегодняшнем письме тоже сквозил намек, что они готовы пойти на компромисс, приемлемый для обеих сторон.
Когда горничная вышла из комнаты, Фабиан положил письмо на стол и опять покачал головой.
- Для меня теперь несомненно, что ваши братья желают, чтобы вы отказались от своего пая; ясней это трудно сказать.
Фрау Беата вскочила, и лицо ее снова стало багровым от гнева. Она раздавила черную сигару, лежавшую в пепельнице.
- Ясней трудно было бы сказать, правда, правда! Но причину вы понимаете? - воскликнула она взволнованно. - Что все это значит?
Фабиан пожал плечами.
- Постараемся выяснить.
- Мама, не надо, вот видишь, ты опять волнуешься, - взмолилась Криста.
- Ни капельки не волнуюсь, - успокоила ее фрау Беата. - Я хочу только понять, что все это значит. - Она с силой откинулась на спинку кресла. - Что на них вдруг нашло, на моих братьев? Выпьете рюмочку? - Фрау Беата налила себе рюмку коньяку из графина.
- Братья ваши пишут, - объяснил Фабиан, - что мы идем навстречу большим событиям, которые будут часто требовать быстрых решений. Вот в чем надо искать разгадки.
Фрау Беата покачала головой.
- Я-то знаю моих братьев, наверное, произошло что-то из ряда вон выходящее, - сказала она.
Она в задумчивости начала ходить взад и вперед по комнате. От ее шагов часы на стене сотрясались.
- Из ряда вон выходящее, - повторяла она время от времени.
- И, мне кажется, они даже с трудом скрывают свое нетерпение, - заметил Фабиан.
- Значит, и вам так кажется, да? - Фрау Беата взглянула на Фабиана, и он впервые заметил мелкие морщинки в уголках ее рта. - Так они еще торопятся, разбойники! Тем непонятней вся история! - Она вынула из ящика новую сигару и закурила. - Но я узнаю все ваши хитрости, негодяи! - крикнула она, опускаясь в кресло у стола. Она помолчала в раздумье, потом выпустила огромное облако дыма. - И все-таки мне больно думать, что они поступают так только из корыстных побуждений, - проговорила она, обращаясь, скорее, к себе, чем к другим. - Но ведь в конце концов все возможно. Их, наверное, настроили жены, которым всего всегда мало. Их сиятельства Цецилия и Анжелика, ха-ха! - Фрау Беата разразилась громким, но добродушным смехом. Дурное настроение ее, казалось, прошло, она повеселела. - Вы непременно выпьете с нами чашку чаю, милый друг, - обратилась она к Фабиану, а Криста пригласила их к столу.
Выпив еще две рюмки коньяку, фрау Беата начала весело рассказывать о своих невестках и братьях, видимо, позабыв свой гнев.
- Что там королева Виктория по сравнению с их сиятельствами Цецилией и Анжеликой! - со смехом воскликнула она.
Нет, о своих невестках она не могла сказать ничего хорошего. Она презирала их еще больше, чем братьев, над мягкотелостью и мотовством которых издевалась. Когда фрау Беата затрагивала эту тему, ее невозможно было остановить.
- Вот, например, Цецилия, жена инженера Гуго, кем она была до замужества? Обыкновенная малоизвестная певичка с голосом пронзительным, как фанфара. Впрочем, об ее прошлом я не буду распространяться в присутствии Кристы. А Анжелика, супруга Отто? Раньше она звалась Анной и была всего-навсего скромной бухгалтершей, отец ее портной, но это, конечно, не позор. Теперь же они обе строят из себя принцесс королевской крови. А дети, три сына Гуго и две девочки Отто? Нельзя не отметить: все они настоящие вундеркинды. Вундеркинды да и только! Вокруг них вьется целый хоровод воспитателей и учительниц, бонн и гувернанток, что, конечно, стоит денег, бешеных денег, и эти безмозглые дураки, мужья, покорно все оплачивают, - закончила фрау Беата. - Вас как адвоката это должно заинтересовать, друг мой.
- Конечно, вы даете мне ценные сведения, сударыня, - улыбаясь, заметил Фабиан, почти не слушавший ее, так как большинство этих историй давно было ему известно.
Криста налила Фабиану вторую чашку чаю и вполголоса предложила пирожное. Он изредка бросал на нее ласковые взгляды.
"Да, но что же такое ее улыбка? - снова спрашивал себя Фабиан. - Существуют тысячи разных улыбок, но эта околдовывает. Это расточительная улыбка. Что, собственно, улыбается в Кристе? Губы, ямочки на щеках, щеки, лоб, глаза, что еще? Это какой-то таинственный язык, понятный мне только в минуты, когда я с нею. Все это загадочно и необъяснимо". Он старался не встречаться глазами с Кристой. "Ее улыбка доходит до самой глубины моей души, туда, куда ничто не проникает", - подумалось ему.
"Не хватает только, чтобы ты влюбился в нее", - пронеслось у него в голове, и он покраснел. Мысли его смешались, и он постарался вслушаться в слова фрау. Беаты.
А она как раз заговорила о своих братьях. И, высмеивая их расточительность, рассказывала, какими они обзавелись автомобилями и какие выстроили себе пышные виллы, известные теперь всему городу. Сестре они великодушно уступили старомодный отцовский дом. Дети Отто катаются даже на собственных пони. А жен своих братцы обвешали брильянтами, жемчугом и мехами. В прошлом году они купили имение в Швейцарии - это на случай новой мировой войны, - пояснила фрау Беата, - чтобы их откормленные жены не умерли с голоду. Она снова весело засмеялась.
И вдруг оборвала себя на полуслове.
- Хватит! - громко воскликнула она. - Хватит толковать об этом вздоре. Вы, друг мой, соберете в городе нужные сведения, и тогда мы обсудим, что отвечать этим негодяям. - Она зажгла новую сигару. - А теперь поговорим о другом. Господин доктор, извольте рассказать нам о своей поездке. Надеюсь, у вас найдется еще минут пятнадцать?
Фабиан взглянул на часы.
- Минут пятнадцать - безусловно, - отвечал он. - К сожалению, мне сегодня надо непременно зайти в контору.
Он просидел еще целый час.
IX
Нежная улыбка Кристы все время мелькала перед глазами Фабиана, когда он шел по тихому Дворцовому парку. "Близ нее я чувствую себя легко и беззаботно", - думал он. Но едва он увидел освещенные витрины городских магазинов, как им снова завладели те же мысли, что занимали его на пути от Вольфганга.
Что ж, он готов действовать! Другого пути для него нет. Ему еще неясно было, каков же этот избранный им путь: он простирался перед ним, как улица, окутанная утренним туманом. Но Фабиан знал: этот путь приведет его к цели.
В ателье у портного Мерца никого не было; Фабиана это устраивало, так как ему ни с кем не хотелось встречаться, и он вошел. В конце концов, пора позаботиться о зимних вещах; во время отпуска он не удосужился подумать о них. Портной Мерц, хилый старичок с белыми как снег волосами и прозрачным лицом, считавший Фабиана одним из своих лучших клиентов, встретил его очень предупредительно и немедленно достал из шкафа его новое зимнее пальто.
- Да, в таком пальто можно где угодно появиться, - сказал Фабиан, с удовольствием оглядывая себя в зеркало.
- Где угодно, - подтвердил Мерц старческим, слегка хриплым голосом. - Вы спокойно можете прогуливаться в нем под руку по Вильгельмштрассе с первой юной красавицей города.
Фабиан засмеялся. Он любил лесть, даже самую неуклюжую. Потом он попросил показать ему образчики материи для зимних костюмов. Портной достал с полки связки образчиков и бросил их на прилавок. Фабиан хотел выбрать материю, которую не носил бы каждый лавочник или чиновник, и в конце концов остановился на довольно броских образцах.
Разглядывая материи, он нет-нет да посматривал на толстые рулоны коричневого сукна, из которого шили себе форму члены партии.
- Хорошая материя, - похвалил он и пощупал сукно.
- Первоклассный товар, ему износу нет! - заверил его портной, стоивший с сантиметром на шее. - Вы уже заходили к Хабихту записаться?
Фабиан покачал головой.
- Я ведь четыре месяца был в отпуске из-за болезни сердца.
- Да, я знаю. Но теперь-то бы останетесь у нас? Вы, верно, знакомы с Хабихтом, руководителем местной партийной организации?
- Да, конечно! Несколько лет назад он чинил мне сапоги для верховой езды.
- Чинил? - Портной засмеялся. - Теперь он ничего больше не чинит. Он не знает, куда деваться от заказов, у него пятьдесят помощников. Ну, да это по заслугам! Ведь он денно и нощно работал для партии, денно и нощно, и это еще в то время, когда находились люди, которые смеялись над его приверженностью к ней. Хабихт и я были, можно сказать, пионерами. Хабихту посчастливилось: он купил большой дом вдовы Кирш и обзавелся всевозможными машинами. Ортсгруппенляйтеру любой банк охотно даст ссуду! Он, наверное, скоро откроет собственную фабрику. Вот эта материя будет вам к лицу, посмотрите! Вы еще придете к нам, я готов держать пари на что угодно.
- Не знаю, - уклончиво ответил Фабиан. - Как офицер запаса я ведь, собственно, должен был бы: вступить в какую-нибудь военизированную организацию.
- Обязательно! Вы, насколько мне известно, были капитаном? Ну, тогда вы быстро добьетесь высокого поста.
Лицо Фабиана не выразило особого удовольствия. Он покачал головой.
- Как раз этого-то я и хочу избежать, - сказал он. - Вы не представляете себе, как я занят.
- Ах, это насчет должности? - живо подхватил портной. - Так если у вас нет времени, откажитесь от нее. Многие так делают. Человек, обладающий таким ораторским талантом, должен быть с нами. Как часто я говорил своим друзьям: "Почему доктор Фабиан еще не с нами? Вот бы нам такого человека, такого трибуна!" Я как сейчас слышу вашу речь в зале ратуши; да, это была речь! Вам кажется, не очень по душе эта материя? Сейчас покажу вам еще другие оттенки.
Фабиан заставил Мерца показать еще целый ряд образцов, которые портной ловко сбрасывал с полок. Фабиан в это время сидел на прилавке у телефона и звонил в свою контору, секретарше фрейлейн Циммерман, которую просил задержаться еще на четверть часа, - он скоро придет.
Наконец Мерцу, кажется, удалось угодить ему: Фабиан облюбовал светло-коричневую материю, мягкую, почти как плюш.
- На этом сукне я и остановлюсь, - сказал он. - В первые дни у меня будет много срочных дел, но все-таки начнем с костюма. Не правда ли, господин Мерц?
Маленький седовласый портной угодливо изогнулся перед ним.
- Отлично, отлично! - подобострастно воскликнул он. - Во всяком случае, советую вам поспешить, ведь каждую минуту может быть закрыт прием. Теперь каждый хочет вступить в нашу партию. На днях вступили три преподавателя гимназии, ректор Мюллер, редактор Шилль, доктор Митман из Исторического общества. Словом, вся городская интеллигенция. У Хабихта уже голова идет кругом.
- Хорошо, но только при одном условии! - снова начал Фабиан и понизил голос. - Никто не должен об этом знать, никто и ни при каких обстоятельствах!
Портной клятвенно поднял обе руки.
- Ни одна душа на свете, даю вам слово!
Фабиан еще раз пощупал светло-коричневое сукно.
- Хорошо, я остановлюсь на этом, - сказал он. - Шейте костюм, и пусть он полежит у вас, я возьму его, когда мне понадобится, а к Хабихту я ведь могу зайти в любой день; он, надо думать, быстро все уладит.
- Ну конечно. Для вас он особенно постарается. - Портной хрипло засмеялся и распахнул перед Фабианом дверь.
От него Фабиан направился прямо к себе в контору. Доктор Хаммершмидт, старый юрист и очень болезненный человек, заменявший Фабиана в его отсутствие, уже ушел; разошлись и другие служащие; одна только секретарша фрейлейн Циммерман, стареющая и довольно неприглядная девица, поджидала его уже в шляпе.
- Кажется, уже весь город знает, что вы возвратились из отпуска, - объявила она. - Я здесь записала, кто звонил по телефону. Господин медицинский советник Фале телефонировал трижды и просил вас, если можно, еще сегодня позвонить ему в Амзельвиз, - доложила она.
Фабиан попросил немедленно соединить его с Фале. Фале был домашним врачом Фабиана, который очень почитал его, как, впрочем, и все жители города. Фале отозвался усталым голосом и говорил как-то невнятно. Речь идет о личном деле, которое, собственно, невозможно разрешить по телефону, сказал он Фабиану. Да, сейчас он живет в своем загородном доме и чувствует себя совсем больным от всех этих волнений.
Фабиан обещал завтра быть у него. Потом он поручил фрейлейн Циммерман подготовить текущие дела: он собрался работать сегодня до глубокой ночи.
- Да, еще принесите мне годовые отчеты фирмы Шелльхаммер.
- Отчеты Шелльхаммеров я сейчас найду. Дела уже подготовлены, - ответила секретарша. - Как вам известно, новых дел мало. В практике сейчас большое затишье, - добавила она. Но так как Фабиан не отозвался, пожелала ему доброй ночи и ушла.