* * *
Над лужайкой в усадьбе Царицыно висит туман. Народу немного: понедельник, дворцы закрыты. У главного дворца без крыши копают канаву мужики в оранжевых жилетах. В пустых оконных проемах растут кусты. На скамейке сидит старик в темно-сером пальто, читает "МК".
- Я не знаю, почему у нас так получается, - говорит Настя. - Я хотела бы строить с тобой отношения, строить любовь, строить будущее, наконец. Но что-то не получается.
- И по-твоему, виноват в этом я?
- Я этого не говорила.
- Но имела в виду?
- Может быть, и имела.
- А что ты еще имела в виду?
- Что если у двух молодых людей - у парня и девушки - что-то не получается, то, может, имеет смысл… сделать паузу, понимаешь? Подумать, посмотреть, может, встретиться с кем-то другим…
- И ты уже встретилась?
- Нет, конечно. Я так не могу. Мне вначале нужна какая-то ясность.
- Да, ясность - это отлично. Во всем должна быть ясность, без ясности жить невозможно…
- Ладно, не надо прикалываться. Я с тобой говорю серьезно.
- Пиво будешь пить? Я угощаю. Пошли, там внизу продают.
- Хорошо, пошли. Сейчас как раз акция. Не помню только, какой бренд проводит…
Сидим на скамейке с бутылками пива, лицом к большому дворцу. У меня - "Балтика-тройка", у Насти - "Туборг". Бренда, проводящего акцию, не нашлось. Дорожка усыпана гниющими листьями. По ней семенит бегун в темно-синем спортивном костюме.
- Ты пойми, Саш, я тебе не предлагаю ничего такого… Просто я пытаюсь думать о будущем. Я никогда не смогла бы быть "мужней женой" - сидеть дома с детьми. Я вообще не знаю еще, хочу я детей или нет. Думать об этом пока еще рано. Но кое о чем я думаю. В смысле, о будущем. Меня, например, волнует карьера. Я хочу куда-то устроиться, начать набираться опыта…
- Куда ты спешишь? Еще почти два года учебы…
- Но чтобы карьеру выстраивать, начинать надо сейчас. Чтобы прийти на работу - а у тебя уже опыт. А если вообще без опыта, на тебя по-другому посмотрят. - Настя делает глоток пива. - Представь, как было бы классно - закончить институт, устроиться в хорошую компанию, снять квартиру… На отдых куда-нибудь съездить вдвоем…
- Не обижайся, конечно, но мне это по фигу. Карьера, квартира, отдых…
- Ну, как знаешь. Я тебя не заставляю…
- А как ты меня можешь заставить? Я, вроде как, свободный человек…
- Да, ты прав. Ты - свободный человек.
Прощаемся с Настей у метро. Она заходит в стеклянную дверь. Дверь резко захлопывается, чуть не ударив старуху с сумкой-тележкой.
Я иду к радиорынку. Глеб говорил, что там есть палатка, где дешевые струны "Ла Белла".
У входа на рынок топчутся чуваки, бормочут одно и то же:
- Куплю сотовый. Куплю сотовый дорого. Вы сотовый не продаете? Куплю сотовый…
Почти все говорят с акцентом.
Наверно, все уже знают, что большинство телефонов в Царицыно - краденные. Но это никого не волнует, тем более, ментов. Менты, конечно, получают свою долю. Иначе все не было бы так открыто и явно.
Я сам здесь купил свой первый мобильник четыре года назад - старую большую "Моторолу" с черным поцарапанным корпусом. Тогда в некоторых палатках продавались вообще старинные телефоны: здоровые, квадратные, с выдвигающейся антенной. Мама потом ругала меня. Говорила, что телефон мой, скорей всего, краденый, и что она бы дала мне денег на нормальный.
В ворота рынка въезжает черный грязный "БМВ" с погнутым крылом. Я отскакиваю в сторону.
* * *
Стоим с Михой в мужском туалете. Он курит. За окном идет мокрый снег.
Я спрашиваю:
- Как насчет того, чтобы прийти на концерт двадцать третьего? Поддержать нас, что ли?
- А где вы лабаете?
- В "Р-клубе".
Миха кривится, стряхивает пепел с сигареты в жестянку, затягивается.
- Не, не приду. Только без обид, окей? Как говорится, ничего личного. Просто клубы вроде "эрки" меня ломают. Я там был раза два, классе в десятом-одиннадцатом, и впечатление очень убогое. Звук - говно, публика - отстойная: одни малолетние идиоты. Через десять минут туалет превращается в зону блева. Сам понимаешь, кайфа нет никакого.
- Ну а так, просто, чтобы нас поддержать?
- Что значит, поддержать? Нет, ты объясни мне, пожалуйста. Мы с тобой - взрослые люди. Я же не буду там прыгать от радости, оттого что услышал вас. Да я вас слышал уже, "демо" ты приносил. Вроде, неплохо, но это - не моя музыка однозначно. - Миха делает затяжку. - Ладно, знаю, как я вас поддержу. Я билет у тебя куплю. Куплю, но на концерт не приду. Ты же говорил, что выкупили билеты, что надо распространять… Хорошо?
- Хорошо.
- Сколько он стоит?
- Шестьдесят. За сколько сами купили, за столько и продаем. Глупо пытаться на этом наварить, да?
- Наверно. Ладно, со стипухи отдам. Нормально?
- Нормально.
- И давай билет. Пусть будет, типа, на память.
* * *
На бетонных ступеньках у входа в "Р-клуб" толпятся несколько компаний - музыканты и их друзья. С нами - приятели Глеба и парень хиппового вида - его привел Леха.
Глеб достает из чехла бас-гитары плоскую бутылку коньяка.
- Перед концертами музыканты всегда пьют коньяк, - говорит он, срывая акцизную марку и откручивая пробку. - Это такая традиция. Ну, приступим. Сначала те, кому на сцену, а потом - остальные. Кому достанется…
Глеб делает глоток, потом - я. Коньяк обжигает горло. Я передаю бутылку Лехе. Он делает вдох, высоко задирает бутылку и, не касаясь губами горлышка, вливает в себя хорошую порцию: в бутылке остается меньше половины. Леха отдает бутылку другу Глеба.
Мент-охранник копается в моем рюкзаке, потом в гитарном чехле.
- Водки точно нет? - спрашивает он. - А то умудряются проносить в гитарах. Потом полная гримерка бутылок…
Я пожимаю плечами, беру рюкзак и гитару, прохожу в клуб.
Играет "Раммштайн". Два тинэйджера сидят у стойки бара. У столика в углу сидит компания музыкантов с инструментами. На столике - бутылка водки, пакет сока "J-7" и одноразовые стаканы.
- Песню про ментов будем петь? - спрашивает Глеб.
- Ну да, конечно. А почему такой вопрос?
- Здесь охранники - менты…
- Ну и насрать. Что они нам сделают?
- Нет, я так просто…
Идет настройка.
- Теперь гитара, - говорит в свой микрофон звукач. - Чистый звук.
Я несколько раз ударяю по струнам.
- …И с "примочкой".
Я жму на педаль "овердрайва", беру три аккорда, обвожу взглядом клуб. Вижу маму. Она - за столиком в углу, держит пиво в прозрачном стакане. На ней - джинсы и черный свитер. На вид ей не больше тридцати. Она вообще выглядит молодо, только морщинки у глаз.
Остальные, кто пришел на нас, стоят у сцены: человек двадцать. Кто-то прошел бесплатно, по списку, кто-то по билетам. Из пятнадцати мы продали одиннадцать.
- Все, начинайте, - говорит звукач. - У вас осталось двадцать минут.
Я подхожу к микрофону.
- Здравствуйте. Мы - группа "Угроза жизни".
Наша тусовка нестройно хлопает. Несколько человек из компании за столом поворачивают головы, смотрят на нас и тут же отворачиваются.
Включается металлическая фонограмма. Я даже не успел сказать спасибо зрителям. Микрофон воняет засохшими слюнями. "Наши" зрители и откуда-то взявшиеся два панка хлопают. Я, снимая гитару, машу им рукой. Руки дрожат, дерет горло.
В гримерке трутся человек пятнадцать. На столах - гитары, на полу - барабаны и тарелки. Гитарист какой-то группы разогревается, играя гаммы. Остальной народ пьет пиво и общается. Упившийся панк-малолетка спит, прислонившись к стене.
Ко мне подходит татуированный чувак с "ирокезом".
- Э, парни, какая вы группа?
- "Угроза жизни".
- А мы - "Голодный мозг". Мы третьими играем. Я вас слушал краем уха - вроде, нормально. Надо будет послушать еще. Записи есть?
- Пока только "демо".
- Водку будешь пить?
- Буду.
Чувак достает из-под стола бутылку и коробку плавленого сыра "Виола".
- Это, типа, закуска. Ничего больше нет. И стаканов тоже. Но это - херня, мы же панки.
Он дает мне бутылку, я отпиваю. Чувак протягивает сыр.
- Закусить?
- Не, не буду.
- Как знаешь.
Он выпивает, сует палец в сыр, зачерпывает немного, облизывает палец.
Водка и сыр уходят по кругу. Чувак спрашивает:
- Вы, парни, наверно, студенты?
- Почему ты так решил?
- Не знаю. Похожи на студентов. Особенно этот. - Он кивает на Леху.
- А ты где-нибудь учишься?
- Не-а. Не учусь и не работаю. Хуй я забил на все на это. Не буду пахать на систему. Пусть те, кто хочет, работают, а я не буду.
Мне лень спорить, говорить, что от "системы" все равно не уйти. За ее счет существуют даже те, кто живет от музыки: деньги на билеты на концерты и на диски зарабатывают, вкалывая на "систему".
Я засовываю гитару в чехол, кладу шнуры и "овердрайв" в рюкзак. Леха возится с тарелками.
- Ты пока будешь здесь? - спрашиваю я.
Он кивает.
- Я тогда прогуляюсь. А ты последи за гитарой.
На сцене рубится следующая группа - металлисты. Их слушает только кучка "своих", хотя народу в клубе стало больше. Ко мне подходит панки, которые слушали нас. Один говорит:
- Короче, неплохо вы отбомбились. Мне понравилось. А играете давно?
- Нет, не очень. Месяца три.
- Я вот тоже хочу группу собрать… Хуй его знает - бабки на это нужны… Но и бухать тоже надо, так что хуй его знает…
- А ты играешь на чем-нибудь?
- Не, ни на чем. Я буду вокалист. А состав собрать не проблема…
Рядом с мамой сидят парень и девушка. Они пьют пиво, едят чипсы.
- Ну, как? - спрашиваю я. - Все было слышно?
- В общем, да, только тексты - не очень. Трудно слова разобрать.
- А общее впечатление?
- По-моему, хорошо. Нигде не ошиблись…
- Нет, лажали мы, и не раз. Но для первого раза…
- Первый блин - комом. Ты еще долго здесь будешь?
- Нет, скоро собираюсь домой. Если хочешь, вместе поедем.
- Хорошо, я подожду. Выпью пива еще. Посторожи пока место…
- Я куплю тебе. Клинское?
- Все равно.
Иду к бару. Кто-то трогает меня за плечо. Оборачиваюсь. Хозяин клуба.
- Ну, неплохо для первого раза, - говорит он. - Только одно замечание.
- Да, а что такое?
- Про ментов следующий раз петь не надо.
- Почему?
- Просто не надо - и все. Ты же знаешь, что происходит. То клубы закрываются, то концерты запрещают. То правительство города пишет писулю, чтобы в клубы пускали с восемнадцати лет. Так что лучше…
- Это что - цензура?
- Нет, конечно. Так, пожелание. В расчете на понимание. Мне не нужны проблемы. А вам нужно место, где играть. Правильно?
Хозяин уходит. Я машу рукой бармену. Он наклоняется над стойкой. Я говорю:
- Клинское пиво. Два.
Подходит Леха.
- Инструменты Костя сторожит. Ну, мой коллега…
- Хорошо. Угостить тебя пивом?
- Не, спасибо. Сегодня я сам при деньгах.
Подваливает потный металлист в майке "King Diamond".
- Парни, не выручите мелочью?
Я даю ему два рубля. Леха достает смятые купюры, сует чуваку "полтос". Металлист молча уходит.
Я спрашиваю:
- На хера ты ему столько дал? Потом будешь опять сигареты стрелять…
- Деньги - это такая штука… Эфемерная, воздушная… Сегодня у тебя есть, а у него нет, а завтра наоборот…
- Вряд ли он с тобой поделится…
- А мне это неважно. Главное, что пиплу теперь хорошо. Ну, и мне заодно.
Впереди торчит "дом-корабль", за ним - башня "Газпрома". Я и мама идем к метро. Я спрашиваю:
- Ну, тебе хоть немного понравилось?
- Конечно, понравилось. Я сказала уже. Мне сама музыка, может, и не близка, но то, как вы относитесь к делу, с каким удовольствием играете…
- Что, тебе так показалось?
- А что, это не так?
- Со стороны виднее.
- Ну а сам ты, скажи, доволен?
- Еще бы. Первый концерт. Правда, клуб такой - все своих только слушают, на остальных наплевать… Может, в следующий раз будет лучше.
- Ну да, не все сразу.
* * *
Гостиница "Рэдиссон". У меня есть пятнадцать минут до встречи с английским бизнесменом. Я буду его переводчиком. Эту халтуру нашла через знакомых мама.
Иду мимо мажорных бутиков и ресторанов. "Петр Привалов". Я смотрю на витрину и не пойму, чем он торгует. Вроде, дорогой посудой. "Alberto Guardiani". Шмотки. Внутри - ни одного человека. Две продавщицы курят, стоя у двери в коридоре.
Я спрашиваю у чувака на ресепшн:
- Как позвонить в номер?
- Через семерку.
Подхожу к телефону, снимаю трубку. Семь, три, четыре, четыре. Гудок, второй, третий.
- Алло. Это Джон Суттерберн?
- Да.
- Меня зовут Александр. Я - ваш переводчик. Я жду вас в лобби.
- Хорошо. Я спускаюсь через десять минут. Я высокий, немного седой, одет в темно-синий пиджак.
Я сажусь в серое кожаное кресло. За роялем чувак в белой рубашке наигрывает что-то нейтральное. На столике - икебана и табличка "Wi-Fi". За соседним столиком говорят по-французски. В центре лобби - подсвеченный фонтан. Над ним покачиваются флаги разных стран.
- Что будете заказывать? - спрашивает официантка.
- Ничего. Я жду человека.
Она уходит.
Из лифта выходит Джон - здоровый, лысоватый, кривоногий. Из расстегнутого пиджака выглядывает пузо. Я встаю, иду навстречу. Мы жмем руки.
- Рад познакомится.
- И я также.
Джон спрашивает:
- Будешь что-нибудь пить?
- Пиво.
- И я тоже пиво.
Мы садимся за столик.
- План такой, - говорит Джон, глядя в "коммуникатор". - Сегодня две встречи. Одна - на улице Пятницкая, вторая - на улице Профсоюзная. - Он произносит русские названия медленно, но без ошибок. - Потом я еду в отель, а вечером - ужин. Может быть, будет кто-то присутствовать - ты будешь нужен.
* * *
Грузинский ресторан "Генацвале". С нами ужинает лысый мужик в светло-сером костюме. Кто он, я не знаю. Мужик говорит по-английски - переводить не нужно. Настроение у Джона хорошее - дневные встречи прошли нормально.
Он говорит мне:
- Закажи две бутылки вина - не самого дорогого и не самого дешевого. На твой выбор, короче. А с едой я сам разберусь - в меню есть английский… - Он достает из кармана очки, надевает, читает меню. - А, вот что я закажу - "Медальон из бычьих яиц".
- Хороший выбор, хороший выбор, - говорит лысый с дубовым русским акцентом.
Я заказываю чакапули из баранины. Не знаю, что это такое, но мне плевать.
Лысый отодвигает пустую тарелку, встает.
- Должен перед вами извиниться, но мне пора уходить. Спасибо за ужин.
Он жмет руки мне и Джону, идет к выходу.
- Знаешь, кто он? - спрашивает Джон. - Аналитик. Из инвестиционного банка. Делал для меня обзор рынка. Кретин. Я лучше его понимаю, что здесь происходит. Три тысячи фунтов на ветер…
- Третью бутылку заказывать?
- Нет, пока что не надо, - говорит Джон. - Может, позже. У меня завтра утром еще одна встреча. - Он берет со стола газету "Exile", начинает листать. - Как тебе это издание?
- Так, местами - прикольно.
Самое прикольное в газете - рубрика "Death Porn", циничный стеб над криминальной хроникой. А все остальное - говно. Иностранцы ни хера не понимают в России, даже те, кто живут здесь долго и знают русский язык.
Джон открывает страницу с рекламой проституток и эскорта.
- Такая реклама в России законна?
- Да. А в Англии?
- В общем, тоже. Но в Лондоне, например, основной рекламный носитель - телефонные будки. Там висят флаеры проституток. Кто приезжает из других городов, забирают на память.
- Что, есть интерес? - Я киваю на объявления.
- Ну, как сказать… - Джон смотрит на меня. - А ты что, хочешь, составить компанию?
- Нет, проститутки меня не интересуют.
- Честно говоря, меня тоже. Я не люблю, когда она делает то, что не хочет… Ну, ты понимаешь, о чем я. Когда для нее это просто работа. Я скажу тебе по секрету. - Джон наклоняется мне к уху, горячо дышит. - Знаешь, что привело меня в Москву? Мой хуй. Кто здесь бывал, все говорят, что в Москве легко снять молодую телку, купить ей выпивку - и вперед. Все они бегают за иностранцами, потому что у иностранцев есть деньги. И потому, что хотят замуж за границу. Мне говорили, что есть известное место. Называется "Hungry Duck". Проводишь меня туда? Не бойся, я заплачу дополнительно - это уже сверхурочные.
- Ладно, окей.
- Это далеко?
- Нет, не очень.
- А ты был там раньше?
- Нет, но знаю, где это.
Воняет потом и пролитым пивом. На столе в центре зала пляшут несколько пьяных девушек. Одна снимает майку, остается в лифчике красного цвета. Из джинсов торчат высоко натянутые колготки.
Я сижу за столиком, пью пиво из пластикового стакана. Джон - без пиджака, галстук торчит из кармана - неуклюже отплясывает на стойке, в толпе бухой молодежи. Рядом с ним - две девушки лет по двадцать. Джон наклоняется, что-то шепчет одной. Она улыбается.
Джон с девушками подходит к столику. Одна высокая, с короткими волосами, вторая пониже, с мелированием, волосы собраны в хвост.
- Скажи им, что я приглашаю их покататься по Москве на машине. И узнай, пожалуйста, как их зовут, а то я пытался…
- Окей. Джон предлагает проехаться на тачке по Москве, а заодно спрашивает, как вас зовут.
- А ты что, его переводчик? - спрашивает высокая.
- Нет. Я - простой русский человек.
- Ну, скажи ему, что мы не против. Меня зовут Таня, а это - Наташа.
Машина тормозит у гостиницы "Рэдиссон".
- Пойдем, выпьем в баре гостиницы, - предлагает Джон.
Я перевожу. Мы выходим из машины на холод. Джон спрашивает:
- Сколько мы должны ему? Только пусть обязательно напишет квитанцию. Для отчета.
- А ничего, что по-русски?
- Насрать. Главное, чтобы квитанция. - Джон улыбается. - Фирма возместит.
Бар гостиницы. Джон встает со стула, берет за руку Таню. Она поднимается.
- Ну, спокойной ночи, - говорит Джон. - Значит, завтра в девять часов на Новом Арбате. Дом семнадцать. Как договорились.
- Уже сегодня, - говорю я.
- Да, уже сегодня.
Джон и Таня идут через лобби к лифтам.
У меня еще полбокала пива, у Наташи - почти столько.
- Сколько время? - спрашивает она.
- Полчетвертого.
- А метро со скольки работает?
- Вроде, с пяти.
- Блин, мне еще в Железнодорожный ехать. Мы там комнату снимаем втроем - я, Танька и еще девчонка одна, она не пошла сегодня с нами. Мы сами вообще из Чувашии, из Чебоксар. Работаем продавцами на рынке…
- И ко мне тоже нельзя, - говорю я. - Мама дома.
- Мог бы и не говорить. И так ясно. А то давно бы сказал. Да?
- Подвезти тебя до Курского вокзала? Все равно я машину буду ловить…