Перед походом совершили Постриг Игоря. На этот большой праздник собрались все близкие и помощники. В качестве гостей присутствовали посадник, тысяцкий, бояре и купцы новгородские.
Веремид стоял при полном парадном вооружении, сверкая доспехами с серебряной гривной на груди. Адвинда пришла в шелковой рубахе с вышивкой по горловине и рукавам и юбке-поневе расшитой понизу. На руках позванивали браслеты с жемчугами и золотыми цепочками, а поверх платка была одета круглая шапка с меховой оторочкой. Руальд в кольчуге с короткими рукавами поверх обычной одежды стоял с подносом в руках, на котором лежали ножницы. Олег, как и все в нарядной одежде – в тунике синего цвета с длинным рукавом и пурпурном плаще с золотой пряжкой, в красных сафьяновых сапожках. Он держал в руках маленький меч с притупленными гранями и остриём, с искусно отделанной серебром и золотом рукоятью, висевший на поясе в деревянных ножнах обитых кожей и отделанных серебром. Сван держал под уздцы стреноженного коня – самого спокойного в округе.
Мужчины стояли полукругом. Рядом пылал большой костёр. Возле него стоял юный Златогор, специально приглашённый на Постриг Игоря. В Новгород он перебрался совсем недавно, но Олегу про него тотчас же доложили и он, помня ладожских волхвов, призвал Смешка.
Веремид объявил:
– Во славу Богов наших Сварога, Перуна, Святовита, по обычаям праотцев наших по повелению отче Олега сотворю Постриг отрока Игоря. – Он взял у Руальда ножницы, подошёл к Игорю, стоявшему в белой рубашке на невысокой скамеечке и отрезал у мальчика прядь светлых пушистых волос. Тут же он бросил волосы в огонь, те с лёгким потрескиванием вспыхнули и быстро сгорели. Златогор начал читать молитву:
Взрастёшь внук Даждьбожий Игорь
Пойдёшь воевати за русскую землю,
Во чистом поле не троните яго стрелы
Ни серце ни тела белаго ни головушки
Все пролитите мимо и меч не коснися яго
И кровушка не прольётся яго понапрасну
Плоть выдюжит силушку булатную
Перун Боже пречыстый
Боже вышний Слава те Боже
Суть адин.
Олег вручил Игорю меч, подхватил его под мышки и усадил на коня. Веремид придерживая под уздцы, повел коня по кругу, а Олег шёл рядом.
После этого все прошли к терему, где на просторном крыльце были накрыты столы. Заиграли новгородские скоморохи с дудками, бубном, свирелью и гуслями и пошло веселье.
30
К Гнездову подошли на рассвете пешими. Лишь еле-еле можно было различить проступавшие очертания прибрежных кустов и лёгкий туман, стелившийся над водой. Небольшой гарнизон, а точнее люди осуществлявшие волок, они же сами себя и защищали, услышав русскую речь, мечей не обнажили и позвали своего князя Белослава. После переговоров тот погладил по голове маленького Игоря и принял условия, предложенные ему новгородцами. Олег оставил несколько своих людей во главе с Оттаром присматривать за сбором платы и охранять основной волок, поручив ему поставить неподалёку укреплённый городок.
После небольшой передышки ладьи пошли по Днепру к Любечу. Воины на конях шли берегом. Жители небольшого города-крепости приняли войско Вещего Олега поначалу настороженно. Но веяло от новых людей, вставших под стенами Любеча, уверенностью и силой и эта сила несла в себе уже подзабытый славянский русский дух.
После тяжёлого марша Олег дал войску несколько дней отдыха перед последним броском на Киев, на всякий случай перекрыв все выезды из города.
Появление новгородцев под Любечем было для всех полной неожиданностью – откуда только могло взяться такое хорошо обученное, дисциплинированное, организованное и не голодное войско.
Через неделю к Олегу неожиданно явились варяги Карл и Фрелав – те самые, что бежали с Аскольдом из Ладоги. Слухи о появлении в Любече новгородцев всё же дошли до Киева.
– Здраве, буде, Олег, – поочерёдно поздоровались они и встали в нерешительности у порога в просторную горницу, предоставленную Олегу местным посадским.
– Здраве, будьте, братия, праходьте. Або вы со мной браниться собралися?
– Мы до тябе ото усех варягов, кромя тех што с Аскольдом из Царьграда прийшли, – заговорил Карл. – Самы не ведаем, што сотворили, абы чернобог нас попутал. Зараз бела света не взвидели. Заместо войсковой науки денно и нощно дружина с ромейскими святарями молитвы разучивае. Аскольд посылаить народ хрестить. Токо як пойдёшь супротив сваих Богов?
– О – то нам на руку, пущай моляцца, – заулыбался Олег. – Чаго жа вы яго сами не приберёте со стола княжеского?
– Окружил он сябе стражею из ромеев и часть варягов с ним прибымши яму верны. Без вяликога кровопролития не обойтися. Да и народ тамошни не ведомо, як повернётси. Жидовин многа поселилося на Подоле в низине, те на злато больно падкия, а у Аскольда гэнтого добра удосталь.
– Коли злато вдосталь, то знова не дрянно. Што жа думате делати, братия? Абы вы сами зараз крещены?
– Што ты, што ты! – произнёс с возмущением Карл. – Никто из наших гридней не принял веру ихнюю, з дружины Дира то жа мало число. Стемид – вящий у них, як веру нову зачали принимати – тожа лихо супротив няго затаил. Кланяться тябе повелел. Сам Аскольд ишо не проведал, шо ты на няго идешь.
– Выманить яго надать и окаля Киева живота лишити. Покуль яго нету мы с ромейскими гриднями разобралися, – сказал Ферлаф.
Олег некоторое время находился в раздумье:
– Ожидаите гонца маяго. Руальд вам подаст знак як час придёть, – он кивнул в сторону стоявшего от него по правую руку рослого воина. – Доселе ступайте с Богами.
Олег решил сам осмотреть подступы к городу. Ладьи пристали неподалёку от Киева. Ему подвели любимого коня. Ласково потрепав гриву, он вскочил в седло.
На окраине города дружиники спешились. Оставив лошадей под охраной в небольшой лощине, они прошли пешком к первым полуземляным избам. Олег приоткрыл дубовую дверь, скреплённую коваными полосками железа. В свете, падавшем из небольших оконцев он увидел перед собою на лавке у стола мужа с женой и двух ребятишек. Они ели из большого глиняного горшка деревянными ложками что-то похожее на кашу.
– Здраве будьте, хозяева! – произнёс Олег.
– Здравь будь, гость, праходь к столу поснедай с нами, – приподнимаясь, произнёс хозяин. – Остальные за столом дружно сказали. – Здраве буде.
– Выйде, друже, слово молвить надобно, – попросил хозяина Олег.
Тот, минуя глиняную печь, подпорки – столбы, разукрашенные резьбой с оберегами, вышел вслед за Олегом на свежий воздух.
Увидев крепких вооружённых людей, стоявших у входа, хозяин избы напрягся, но виду не подал.
– Здраве буде, – произнёс он в сторону гридней.
– Здраве буде, – ответили воины.
– Ты ведаешь, хто мы? – спросил Олег.
– Люди глаголют, наследник малы от Гостомысла от рода Словена с пестуном сваим Олегом Вещим на Киев идёть. Стало быть, вы яго гриди и будете.
– Догадлив. Не боязна нас углядеть?
– Нету силов бояться. Чай тожа русские люди. Нас тута веры нашай лишають. Хужее не будеть.
– Кольки народу тута на стороне Аскольда? – спросил Олег.
– Ни кольки. Убоятьси. Не пойдуть супротив вас. Многия и на Вече-то не ходють. Гэнто для них стала в диковинку, – с уверенностью ответил смерд.
– Як кличуть тябе?
– Ревята.
– Дай нам, Ревята, одёжу саму просту на одного чаловека: порты, рубаху, лапти. Мы тябе заплатим.
– Отчаго жо не дать, и платы мяне не надать, – ответил Ревята.
Он вынес в холщовом мешке всё то, что у него попросил Олег. Тот не глядя принял одежду и сунул упиравшемуся мужику в руку серебряную гривну.
– Чай многа, – Ревята подкинул слиток в руке, – ишо новгородская, увесистая. Не, не вазьму, – он протянул гривну назад Олегу.
– Гэто штобы ты язык за зубами держал! – громко сказал Руальд.
Хозяин избы молча принял деньги.
– Будь здрав, Ревята, – кивнул Олег.
– Вам добраго пути, – хозяин неожиданно поклонился им в пояс.
Распрощавшись с Ревятой, они прошли низиной и поднялись на Щековицу. С горы открывался вид на рассыпанные внизу избы киевлян. Те, что были дальше от Днепра – беднее, вроде той, в которой они только что побывали, а уже ближе к реке стояли богатые хоромы зажиточных жителей.
Их взглядам предстала и другая высокая гора с трёх сторон имевшая крутые склоны. А над ними возвышались бревенчатые крепостные стены. С одной стороны крепости был ров, за ним вал и крепостная стена. За стеной был виден большой княжеский терем.
– Руальд, подь сюды, – Олег поманил к себе воина и что-то пошептал ему на ухо. Тот снял оружие, доспехи, взял у Свана мешок с одеждой и прямо на месте переоделся. Взяв у Олега шёлковый мешочек с деньгами, он быстро пошёл в сторону княжеской крепости.
Олег с воинами вернулся на окраину Киева, где в низине на зелёной полянке паслись оставленные кони. Они оседлали коней и тронулись в обратный путь. Сван взял под уздцы коня Руальда. На протоптанной тропке, ведущей к шатру, возле места, где причалили ладьи, Олег резко натянул поводья – перед ним опираясь на посохи, стояли, будто выросшие из-под земли трое киевских волхвов – Огневод, Златовлас и Всемил. Посохи в руках у них были необычные, а искусно вырезанные с головами зверей, что выдавало их принадлежность к определённому роду занятий.
– Здраве буде, Олег, дозволь слово молвить, – произнёс Огневод и они втроём одновременно поклонились. За спинами у них стояла только сейчас заметившая волхвов охрана ладей. Непонятно, каким образом гриди прозевали, что те так близко подойдут к лагерю.
– Здраве буде, – поздоровался Олег. – Нашто пожаловали, кудесники? – Олег сразу узнал, с кем имеет дело.
– Аскольд забижает нас, святилище разорил, што у княжеско дворце было. Богов наших в Днепр бросаить. Перуна посече.
– Откель проведали, што я тута? – спросил Олег.
– Многа мы може, што загодя молвить, – ответил Олегу Всемил. – Жаля, усё реже нас слухають.
– Гэто, дрянно Богов славите, таму вам и памоги нема, – усмехнулся Олег.
– Можа и так, – согласился с ним Огневод.
– Коли усё наперёд ведаете, як и смерть мою предказать може? В награду што пожелате, то исполню.
– Нам воля дароже любага дарунка. В размолве с небесами наш дар, – произнёс Всемил и, немного помолчав, тихо проронил. – Смерть ты прымешь ад каня сваяго…
– Не можа таго быти, – хмуро ответил Олег и проехал к причалу, на ходу оглянулся. – Аскольд сваё получить.
– Благодарствуем, – поклонились волхвы и ушли своей дорогой.
Олег слез с коня и передавая поводья подскочившему мальчишке лет двенадцати строго сказал:
– Пущай конюший другова каня мне отыщеть, а ентого до самой смерти пестать. – Он обнял голову жеребца и прижался к ней. Потом оттолкнул от себя и заспешил к шатру.
31
Дружинники покатывались со смеху, примеряя восточные наряды – длинные рубахи с широкими рукавами, распашные плащи без рукавов и восточные головные уборы. Самому Олегу накрутили вокруг голову самую большую чалму. Он прикрикнул на воинов:
– Потиша!
Сван поднёс к его глазам медное зеркальце. Олег посмотрелся в него, потрогал руками неумело накрученную чалму и, не выдержав сам улыбнулся.
– Яшчэ вучиться як носить придетьси, – сказал он.
Ладьи пристали к берегу Почайны. Переодетые купцами дружинники дружно вытаскивали привезённый с собой товар – тюки с шёлком, пару отделанных серебром мечей в ножнах, несколько так же искусно сделанных кинжалов и огромный ковёр с вышитым на нём садом. У причалов возле Притыки белели паруса многочисленных кораблей. В торговых рядах сидели иноземные купцы и с подозрением посматривали на прибывших людей – при всём том, что купцы в большинстве своём были хорошими воинами, высаживавшие на берег были как на подбор рослые и одеты во всё новое. Да и оружие у многих очень уж явно выглядывало из-под одежды.
Вдоль всего берега над прилавками висели куньи, песцовые, собольи меха. Арабы и греки разворачивали паволоки, заманчиво поблёскивали драгоценные камни, браслеты и ожерелья. Сияла посуда из серебра, золотые украшенья, височные кольца, очелья. Кувшины, амфоры, гвозди. Простой люд также со всевозможными поделками заполнял площадь у реки.
Появился вооружённый до зубов Карл с ним рядом шёл Руальд в простом крестьянском одеянии, сидевшим не нём очень нелепо – порты ему были явно коротковаты, а рубаха треснула на груди в нескольких местах. Они перекинулись короткими фразами с Олегом, и несколько "купцов" подхватили огромный ковёр и понесли в сторону горы, где из-за крепостной стены возвышалась ажурная макушка княжеского терема.
У подножия холма вся процессия остановилась. Олег сделал жест рукой, и ковёр разостлали прямо по земле. На нём были вышиты плодовые деревья, самоцветами искрились ярко-красные плоды на ветвях, отсвечивала золотыми нитями украшенная земля. Серебряные капли воды переливались на вышитой зелёной листве. От ворот крепости были хорошо видны разноцветные рисунки. Через некоторое время к купцам вышла княжеская свита во главе с одетым в дорогие одежды Аскольдом. Борода у него была аккуратно подстрижена, лицо ухожено. Он уже никак не походил на привыкшего к походам и неудобствам воина.
Он остановился у ковра прямо напротив Олега.
– Мяне глаголили у тябе добры товар?
– Як углядаешь, – Олег сделал жест рукой в сторону ковра.
– Пригожий ковёр. Кольки ты за яго хочишь?
– Он не мае цены, – насмешливо ответил Олег, наблюдая за Аскольдом из-под надвинутой на лоб чалмы.
– Никчемный торгаш, ты мяне перечишь?! – воскликнул Аскольд.
Олег шагнул ему навстречу прямо по ковру и резким движением сбросил чалму. В это же мгновенье юркий Сван подскочил к Олегу с обнажённым мечом и кинжалом.
Аскольд выхватил свой меч, но неожиданно сник и упал перед Олегом на колени.
– Прости, дружа. Я змянил вере.
Он подполз на коленях к Олегу, схватился двумя руками за рукоять длинного кинжала и вонзил его себе в грудь. Тут же захрипел и захлебываясь кровью, повалился на бок.
– Ведал, што придёть расплата, – с последним вздохом проговорил он.
Свита Аскольда схватилась за оружие. За спиной Олега выросли его воины с обнажёнными мечами в руках. К княжескому замку со всех сторон устремились сотни вооружённых людей – ещё до встречи Олега с Аскольдом они вошли в город и подтянулись к крепости. А в это время к берегу Почайны приставали всё новые ладьи, на берег выпрыгивали вооружённые дружинники. Торговцы разбежались, и всего минуту назад шумевшая и бурлившая торговая площадь стала пустынной.
Из-за рубленых изб, глинобитных домиков, полуземлянок, спускавшихся по склонам к реке и из теремов богатых киевлян народ, попрятавшись, не переставал наблюдать за происходящим.
Олег сделал жест рукой. К нему тотчас принесли на вытянутых руках мальчика в расписных отделанных золотом одеждах, с маленьким мечом на боку и шапочке, осыпанной драгоценными камнями и отделанной по кругу мехом.
За спинами римлян, охранявших Аскольда, в этот же момент показался Стемид с частью дружины Аскольда. Они стали поднимать вверх копья с криками: – Олег! Олег! Олег!
Римляне встали в круг, готовые сражаться до последнего.
Олег поднял руку и указал им на маленького Игоря, испуганно наблюдавшего за происходящим:
– Есмь государь – царь русов! Род чейный иде от Словена и Буса Белояра и отче Ария. Аскольд, княже ваш, замышлявши крамолу велику. Не след вам по таму пути итити. За каго живота лишиться хотяши?
Один из римлян перевёл для остальных содержание обращённой к ним речи. Ромейские воины поникли – они-то умели чтить императоров, даже чужих.
Кто-то из них бросил свой меч под ноги Олега и его примеру тут же последовали остальные. Сван собрал оружие. Дружина Олега расступилась, и греческие воины пошли вниз к Почайне. Олег что-то шепнул Веремиду, тот кивнул и, подкидывая в руках мешочки с деньгами, пошёл следом.
32
Олег тем временем со старшими дружинниками поднялся в Верхний город. Они обошли крепость, что удалось взять без боя, и поднялись по скрипучим ступенькам крыльца в княжеский терем. Пустынно. Вся челядь Аскольда разбежалась. Дружинники Олега взяли под охрану ворота крепости и вход в сам терем.
Олег вместе с Веремидом, тот уже успел пристроить греков на попутную ладью в Царьград и вернуться, прошлись по просторным помещениям. На первом этаже у входа возвышалась большая изразцовая печь, посередине на точёных ножках стоял отделанный узорочьем и покрытый алым сукном большой дубовый стол. Вдоль стен были расставлены расписанные резьбой лавки с сафьяновыми тюфяками, на полу повсюду лежали ковры. На стенах висели серебряные подсвечники со свечами. Во главе стола высился отделанный украшениями высокий стул, с бархатной подушечкой на сиденье. Подлокотники смотрели на гостей львиными головами с самоцветами вместо глаз. Олег присел на высокий стул, огляделся вокруг:
– Не срамно и гостей принимати.
– Тут ишо сам Кий сиживал, – проронил Веремид.
– Славны дела нас ожидають, – произнёс Олег.
На втором этаже стены были обшиты красным тёсом и украшены резьбой с многоцветною росписью. Комнат было несколько – просторная горница, светлица с множеством окон, постельная с широкой просторной лежней, украшенная, как и всё в доме резьбой с позолотой. Стены в комнатах были подбиты дорогими узорчатыми тканями. Повсюду стояли сундуки, ларцы, короба. В тереме было небольшое помещение на третьем этаже, с пристроенными по бокам башенками – смотрильнями с окошками.
Под первым этажом в цоколе располагались многочисленные кладовые и погреба с заморскими товарами и съестными припасами.
Из основного терема переходы и сени вели в другие хоромы – покоевые для гостей, мыльню-баню, гридницу, просторный зал для пиров.
К Олегу доставили Горазда.
Посадник низко поклонился Олегу:
– Паклон тябе, княже. Славу тябе возношу, як ты знова возвернул нас в прежню жисть.
– Здраве будь, – чувствуя неприкрытую лесть, хмуро ответил Олег. – Зберёшь через семь дён Вече. На ём усё абговорым пра жисть. Доселе пришли людишек прибраться, покуль моя челядь не подоспела.
– Не нада ли стряпчего даслаць. Поснедать собрати.
– Стряпчий у мяне свой. Ступаючи.
Горазд выскочил из терема исполнять приказ.
– Ентот и лоб разобьёть, штобы угодить, – усмехнулся Веремид.
– Спатребутси и этот, тока на поводке след держати.
Адвинда принялась руководить женщинами, что вскоре прислал ей в подмогу Горазд. Появился конюший, постельничий, тиун-управляющий, сокольничий и закипела работа. Олег с каждым побеседовал и никого кроме стряпчего менять не стал. Все они ещё работали у Дира – своих людей Аскольд набрать не успел.
Пришли к Олегу волхвы Всемил с Огневодом. Он поручил им восстановить святилище возле княжеского дворца.