Хэрри, Шелнат, Шэнкс и остальные тряслись от смеха над крепкими, солеными шуточками; они хлопали себя по расставленным ляжкам, здоровенным, как у настоящих мужчин. Пипкас задумался - как же его вообще угораздило оказаться среди них? Он ведь умнее, гораздо умнее всей этой компашки. Тогда почему выбрал путь самый скучный, без всяких приключений? В "ГранПланнерсБанке" было одно штатное расписание, но сотрудники делились на два типа: так называемых оперативных клерков и штатных служащих. Оперативники занимались поиском новых клиентов или добывали прибыль банку иным путем. Они работали в отделе маркетинга (предлагая крупные ссуды воротилам масштаба Чарли Крокера), в инвестиционном отделе, в отделе инновационных стратегий или, как, к примеру, Хэрри, в отделе по проработке. Они были теми, к кому Артур Ломпри и прочие обитатели сорок девятого этажа обращались, когда произносили громкое слово "банкиры". Только оперативник считался настоящим банковским служащим. Штатный - нет, штатный имел иной статус. Как раз таким штатным служащим и был Рэймонд Пипкас. Но если не банкир, то кто же? Пипкас занимал позицию арбитра, стороннего наблюдателя. В его задачу входило отслеживать крупные кредитные сделки - те должны были оставаться в пределах разумного.
Разумного? Вот уж что не предполагалось, причем с самого начала. В 1980-е у "разумного" не было никакого шанса, а уж в 1990-е и подавно. Экономика переживала подъем, банковский бизнес рос как на дрожжах, и все будто с ума посходили. Рядовые клерки из отдела маркетинга проталкивали кредиты, так называемые "крупные продажи", во что бы то ни стало, как бог на душу положит. И если наблюдатель засекал скоропалительное решение и дул в свисток, оперативники попросту сметали такого, потешаясь над его нерешительностью и старомодностью. Пипкас, подобно остальным экспертам, подписывал кредиты на десятки миллионов, хотя с первого взгляда было ясно, что они "стопроцентно невозвратны", в том числе и кредиты Крокера. Он даже не пытался противостоять стихийному бедствию… Однако все это, каким бы грустным ни казалось, было лишь полуправдой. Ведь и сам Пипкас забыл о здравом смысле. Он вместе со всеми пребывал в эйфории, ощущая причастность к грандиозному замыслу и имперской прозорливости чарли крокеров мира сего. А ведь Джон Сикамор, этот амбициозный оперативник, приведший в банк Крокера и преуспевший в "крупных продажах", все же вынужден был обращаться за одобрением сделок к нему, Пипкасу. Однако Пипкас целиком и полностью поддержал Крокера, этого обаятельного парня из глубинки, с неиссякаемым запасом жизненных сил, этого смельчака, готового рисковать, убежденного в величии своих замыслов и абсолютной непогрешимости. Пипкас поверил, что напористый Крокер не просто хорошо знает свое дело. Пипкас поверил в то, что Крокер наделен некой волшебной силой, позволяющей совершить невозможное. А он, Пипкас, вроде как его партнер. И вот Крокер и Пипкас стремительно, на всех парусах мчатся по денежному морю, обгоняя ветер!
При мысли об этом угрюмый Пипкас невольно мотнул головой. Да, так и есть. В дни процветания Пипкасу нравилось бывать в обществе Крокера. Он же и познакомил того с Сереной, не напрямую, но все же… В отделе обслуживания состоятельных физических лиц работала Франческа Гайстман, которую за глаза называли Снежной Королевой. Шэнкс как-то сказал про нее: "Она - единственная банкирша в Атланте, которая отхватит мужику яйца, а у него тут же встанет". Снежная Королева разработала новую маркетинговую стратегию под названием "Семинар по инвестициям в искусство". В Нью-Йорке рынок предметов искусства, до того бывший в полном загоне, снова процветал. И вот Франческу Гайстман озарила гениальная идея: заманивать крупных клиентов в банк обещаниями посвятить их в таинства этих самых инвестиций - модный и престижный нью-йоркский бизнес. Деловые круги Атланты любили щегольнуть своей непохожестью на нью-йоркцев с их модными штучками, однако не упускали случая продемонстрировать, что ничем не хуже остальных. Но чем же завлечь клиентуру? Тут Снежная Королева, бывшая жительница Нью-Йорка, решила прибегнуть к искусству обольщения. В качестве инструкторов она наняла недавних выпускниц нью-йоркского колледжа искусств. Колледж выпускал сплошь юных девиц сногсшибательной внешности с правильной речью, которой учат в дорогих пансионах; своей алебастровой кожей и стройными ножками они сводили толстосумов с ума. Толстосумы валили на семинары толпами. И вот девицы ворковали о Брейгеле-старшем и Фишле-младшем… о краткосрочных и долгосрочных периодах, об изменениях ставок… Семинары проводились под вывеской нью-йоркского аукционного дома "Джилрейз". Банк ссужал воспылавших страстью слушателей деньгами и переправлял их в "Джилрейз", где они приобретали произведения искусства и затем продавали их (в обоих случаях банку доставались комиссионные). В Нью-Йорке банк устраивал клиентам туры по высшему разряду, с осмотром предметов искусства, а после прибирал к рукам все их денежные потоки, личные и корпоративные, убеждая перевести счета из других банков в "ГранПланнерсБанк".
Вокруг Снежной Королевы и ее "гейш от искусства" было столько разговоров, что Пипкас и сам решил заглянуть на пару-тройку семинаров. И был сражен наповал, в десятку, как и те мишени в дорогих костюмчиках. Вот так искусство! Он попытался было подрулить к одной милашке - миниатюрной брюнетке Дженни… потом - к тонкой, огненно-рыжей Эми… Пипкас стал завсегдатаем крупных выставок в галереях и музеях Атланты, которые мог себе позволить, и благотворительных ужинов в Музее Хай, которые позволить себе не мог. Он ухитрялся добывать приглашения, предназначавшиеся для владельцев коллекций и музейных попечителей, не брезгуя ничем, лишь бы только окунуться в этот весело журчащий гламурный поток искусства, замешанный на сексе и деньгах. Ни с Дженни, ни с Эми у него так ничего и не вышло. Эти "гейши от искусства" если и захотели бы познакомиться поближе, то уж, конечно, не со штатным сотрудником "ГранПланнерсБанка", получающим жалкие сто тридцать тысяч в год. Ведь прямо перед ними плавала гораздо более крупная рыба - к примеру, тот же Чарли Крокер.
Именно Пипкас убедил Крокера прийти на семинар и вкусить той пикантности, с которой подавались новые инвестиционные возможности. Крокеру семинар показался пустым и скучным. Его интересовало искусство, изображавшее мужчин в деле: картины Ньюэлла Уайета, Говарда Пайла, Фредерика Ремингтона, Уинслоу Хоумера… Но инструктор, мисс Серена Шарп, показалась ему девчонкой что надо. Серена производила впечатление умной и ироничной особы. Ее юное тело с соблазнительными бедрами было самим совершенством, и даже в простеньком черном мини-платье она умудрялась казаться раздетой. Крокер нисколько не увлекся семинарами, зато увлекся Сереной Шарп. Да так, что женился на ней, разведясь с женой после двадцати девяти лет совместной жизни.
Пипкас тогда просто поразился тому, как у магната хватило духу отделаться от жены, с которой тот прожил столько лет. Причем отделаться вот так вот, запросто. Сам Пипкас ни за что бы не решился уйти от Бетти. И все же похотливый зуд 1980-х заразил и его - он встретил Сирью.
- Ну а дальше-то что?
Высокий голос Шэнкса пробился прямо через твердь невеселых мыслей Пипкаса. Видимо, парень обращался к Хэрри, потому что тот ответил:
- Дальше? Тут и гадать нечего - будет прятать свои самолеты.
- Да уж, хрен поспоришь, - согласился Шелнат.
- Простому смертному и невдомек, до чего эти засранцы цепляются за свои цацки, - сказал Хэрри.
- Что правда, то правда, - подтвердил Шелнат, - засранец вроде Крокера и слыхом не слыхивал о каких-то там скидках налетавшим определенные часы, ему не приходится простаивать перед рентгеном, пока идиот-охранник, получающий за свою работенку семь с половиной долларов в час, водит счетчиком Гейгера у него между ног. Помнишь, Хэрри, засранца из "Сайбермакс"? Как бишь его… Дьюбер?
- Точно.
- Так вот, сначала этот дерьмовый жирдяй заявляет, что уже продал свой самолет. А потом выясняется, что он продал его свояченице за чисто символическую цену.
- Жирдяй? - не понял Шэнкс.
- Десять фунтов дерьма в пятифунтовом мешке, - пояснил Шелнат. - Так что теперь каждый раз перед встречей этот хрен распоряжается, чтобы пилот доставил его в ПДК. Там, на аэродроме, его уже поджидает лимузин. По Бьюфорд-хайвэй наш клиент доезжает до центра, а потом пересаживается в такси. Чтобы все видели, как он выбирается из "помойки", за рулем которой сидит какой-нибудь араб.
- Помойки? - переспросил Фридман.
- Да ты знаешь… "Шевроле-каприс". Сейчас все таксисты разъезжают на такой. Налепят на тачку чего ни попадя - помойка, да и только.
- Нет, вы только представьте, - подхватил Хэрри, - до чего дошел, паршивец. Пока летит из Цинциннати на своем самолете, звонит секретарше и справляется у нее о расписании. Дабы знать, каким рейсом он должен был прилететь и каким должен будет улететь. На случай, если кто спросит. Вот ведь говнюк! Его бы энергию да в нужное русло - вся эта долговая бодяга давно бы закончилась. - Хэрри махнул в сторону искусственного сердца, покоившегося на великолепной этажерке. - Засранцу не мешало бы вправить мозги - сделать резекцию левого полушария.
- И мошонки, - вставил Шелнат.
- Ну и… как по-твоему… есть шанс выбить из Крокера денежки? - спросил Фридман.
Пипкас тут же отметил про себя, что Фридман задал вопрос не ему, а Хэрри.
- Принимая во внимание текущую ситуацию на рынке… - начал было тот. - Хотя, если честно… практически никакого. Я бы с удовольствием, с превеликим удовольствием наложил на имущество этого засранца арест без права выкупа. Они позвонили нам два месяца назад и сообщили, что, видите ли, "у них сложилась особая ситуация". Жалкий лепет типичного засранца: "У нас сложилась особая ситуация". Что всегда значит одно и то же: они не в состоянии покрыть проценты, не говоря уж об основных выплатах. "У нас сложилась особая ситуация", - произнес Хэрри с явным отвращением. - Да тут не ситуация, тут самая что ни на есть проблема, бо-о-ольшая проблема. На нас обрушилась гора коммерческой недвижимости, из которой денежки так и утекают. А есть еще семнадцать оптовых складов, к тому же убыточных. Ведь в чем загвоздка? Нельзя взять и навесить на все это замки, чтобы на очередном подъеме рынка распродать. У зданий есть владельцы с договорами аренды. Договорчики, понятное дело, мизерные, да и арендаторов маловато, ну да куда ж их денешь… А если позакрывать склады, бизнесу крышка - как говорится, умрет у нас на руках. Если же эти убыточные предприятия не трогать, получится, что они истекут кровью. Перевести имущество Крокера в свою собственность и распоряжаться им по своему усмотрению… За такую идею не получишь звездочку на погоны от этих вот. - Хэрри ткнул большим пальцем здоровой левой руки за спину, имея в виду сорок девятый этаж с его "генералитетом", возглавляемым Артуром Ломпри. - Есть и кое-что еще. Если мы начнем процедуру лишения Крокера права выкупа закладной, в отчетной документации банка засветятся убытки на сумму в пятьсот миллионов. Пока что эти пятьсот миллионов обозначены как активы. Полумиллиардные убытки многим покажутся… в общем, положение будет не из приятных. - Хэрри замолчал и со значением посмотрел на каждого. - Да-да, полмиллиарда, - повторил он и несколько раз кивнул, как бы говоря: "В общем, сами понимаете".
- И что обиднее всего, - заговорил Шелнат, - что кой-какое имущество Крокера вовсе не безнадежно. Вот если бы он…
- Джек, мать честная! - изумился Шэнкс. - Да ты болтаешь точь-в-точь как сам Крокер!
- А я и не говорил, что он не прав. Сказал только, что он - куча дерьма, которая ни на что не годится, кроме как трахать стюардесс на "Гольфстриме" за наши же денежки.
- Ну конечно, конечно… - усмехнулся Шэнкс. - И как это я только мог так подумать о тебе.
- Да нет же, я что хочу сказать… Вот ведь некоторые из его проектов - "Бакингем-сквер", "Уимберли-молл", "Феникс-центр" - у них же с базовой стоимостью все в порядке. Просто они обременены долгами. Однако последняя штуковина Крокера, это его фиаско, чертова башня "Крокер Групп"… да там один квадратный фут потянет на тысячу долларов! Тут уж ничего не вернешь, это точно. О прибыли или хотя бы полном погашении долга можно забыть. Если бы башня стоила хотя бы половину того, что в нее вбухали, тогда бы еще ничего. А так… сдавай хоть все до единого офисы, хоть тридцать лет подряд, все равно высотка не окупится. И как только эти чертовы кредиты вообще подписали? - И поспешно, чтобы не ставить Пипкаса в неловкое положение: - Джонни Сикамор с самого начала не владел ситуацией.
Шэнкс начал было:
- Ну, как говорил Ленин…
Хэрри перебил его:
- Ленин, Ленин… Ленину что! Ему не приходилось подтирать за такими засранцами, как Чарли Крокер.
Шэнкс, однако, упорствовал:
- Как говорил Ленин…
Фридман не дал ему договорить, обратившись к Хэрри:
- Послушай, а если раскидать это дерьмо, да побыстрее? Ну, утекли наши денежки, ничего не поделаешь. Вокруг сплошные банкротства, рынок скоро затоварится - цены и упадут. Чем дольше будем валандаться с его собственностью, тем меньше выручим за нее.
Шэнкс:
- Как говорил Ленин…
Хэрри снова перебил его:
- Еще раз повторяю - я бы с превеликим удовольствием лишил этого засранца права выкупа закладной. Но тогда наша репутация окажется основательно подмоченной.
Пипкас слушал вполуха. Вернее, он рассматривал погрязшего в полумиллиардном долге засранца с совсем другой точки зрения. Банк может уничтожить Крокера, стереть его в порошок. А может, и нет. Игра еще не сыграна. Но в одном банк не может пойти на попятную - переписать историю отношений с Чарли Крокером заново. Историю отношений с человеком, возникшим ниоткуда и на пустом месте создавшим целую империю. Империя может потерпеть крах и исчезнуть. Ну и что с того? Вон империя Наполеона тоже развалилась. Но во всем мире помнят и уважают именно Наполеона, а не его министра финансов Жозефа-Доминика Луи (Пипкас откопал имя в энциклопедии), который ничем себя не замарал и в 1815-м со спокойной душой отправился на пенсию. Он, Пипкас, учился в Гарвардском бизнес-колледже, Крокер же о Гарварде и мечтать не мог. Но Крокер обладал тем, чего не имел мсье Рэймонд Пипкас или, скорее, никогда не решался спустить с поводка - рыжим псом… Именно такое сравнение пришло в голову Рэю - рыжий пес, которого в нужный момент надо спустить с поводка… Рэй так и видел эту зверюгу… На шее пса болталась цепочка с порванными звеньями… Это был рыжий бультерьер с жутким оскалом… Внутри каждой мужской особи сидел такой рыжий зверь, но только настоящие мужчины, мужчины в полный рост, осмеливались спускать псину с поводка…
И снова Шэнкс:
- Как говорил Троцкий…
Шелнат перебил его:
- Троцкий? А как же Ленин?
- Вам, сборищу безголовых, не интересно, что сказал Ленин.
- Ладно, валяй, - сдался Шелнат. - Ну, что там с Троцким?
- Троцкий говорил: "Чтобы доехать на трамвае куда надо, совсем необязательно верить при этом в трамвайную компанию".
- Троцкий? Надо же, любопытно. Хрен его знает, к чему это он, но мне понравилось. Кстати, Шэнкс, ты что-то переутомился у нас - пора тебе отдохнуть.
Эскадрилья во главе с Хэрри в очередной раз утробно загоготала - настоящий рыжий гогот…
Однако фраза каким-то образом сработала. "Чтобы доехать на трамвае куда надо, совсем необязательно верить при этом в трамвайную компанию". Трамвайная компания… Пипкас чувствовал, как нащупывает нечто чрезвычайно важное… на зернистом фоне начала вырисовываться диаграмма… очертания чего-то… какой-то теории… идеи… стратегии… аферы… Все еще было довольно расплывчато, но Пипкас уже чувствовал, чувствовал спинным мозгом, предвосхищавшим логические размышления там, где дело касалось невероятно захватывающих перспектив. Надо будет действовать тайно… Понадобится доскональное знание банковских операций, союзники со средствами… Потребуются хитрость кошки, сердце вора… Пипкаса охватило странное ощущение… В этот миг откровения он, Рэймонд Пипкас, лучший студент Гарварда, выбравший безопасную стезю банковского служащего, вдруг почувствовал, что у него все есть… даже хитрость… даже… сердце!.. И тут же его сердце застучало, отчаянно забилось в испуге и восторге от забрезживших очертаний плана.
Только бы заставить Крокера отдать "Крокер Групп" банку - подписать контракт, по которому право выкупа закладной передается третьему лицу - кажется, так это называется, - чтобы избежать последующей продажи с аукциона… Только бы убедить руководство банка распродать имущество Крокера втихую, за мизерную часть его реальной стоимости, о чем твердил Фридман… Только бы удалось сколотить синдикат и сбыть ему это имущество… Только бы он, Пипкас, стал одним из тех, кто сколотит этот синдикат… но чтобы ни одна душа из "ГранПланнерсБанка" о том не прознала…
Тогда он уничтожит Крокера! Раздавит тому яйца - выражаясь языком Хэрри… И выйдет сухим из воды, прихватив с собой нешуточную миллионную сумму. Да, именно нешуточную! Ведь с такими деньжищами шутки плохи, так что - молчок!
Неужели выгорит?!
- Эй, Рэй! Да ты, приятель, аж сияешь! Ни дать ни взять елка рождественская!
Это уже Хэрри. И только когда Рэй услышал его резкий, скрипучий голос, он понял, что выдал себя усмешкой. Пипкас тут же спустился с небес на землю. Вся эскадрилья, вся команда "охотников за вьюками" уставилась на него. А за многочисленными слоями стеклянных перегородок по экранам, испускавшим яркий свет, журчали бесконечные ручейки денег.
- Так… вспомнилось кое-что, - ответил Рэй. - Как-то в одном из интервью "Атланте" Крокер заявил: "Тренировок, спрашиваете? Я ведь тутошний, из Джорджии мы, оттуда, где гнуса полно. Случись вам поспрашать кого из наших про "режим тренировок", они ж ни хрена не допрут. А вообще-то, когда надо нарубить щепы для растопки камина, дерево по мне в самый раз". Этот сукин сын прямо-таки и раздулся от дерьма… А уж как он нас натянул… Говорю вам, надо обчистить его как липку, отнять все, чем он ручался, когда брал кредиты… начиная с самолетов и этой его, на фиг, плантации… тоже мне О'Хара с Тарой… да и дом в Бакхеде… небось, на наши денежки куплен. Если он такой-разэтакий герой, если похваляется своим босяцким прошлым, пусть начнет все сначала. Прямо оттуда, где родился. Пусть начнет - с голой жопой, топором и деревом!
Все притихли и только обалдело таращились на Пипкаса. "На фиг"? "Голая жопа"? "Сукин сын"? Чтобы Пипкас передразнивал могущественного Чарли Крокера? Никто раньше не слышал от него предложений гнаться за засранцем, ощерив пасть, как саблезубый тигр, - вот уж на кого Пипкас точно не был похож. И уж, конечно, никто раньше не видел той зловещей усмешки, что вспыхнула на лице Пипкаса в этот момент. Что, черт побери, творится со стариной Рэем?
Пипкас видел их насквозь. Но был уверен - никто даже не догадывался, что он, Рэймонд Пипкас, уже спустил своего рыжего пса с цепи, чтобы тот впервые вволю порезвился.