Мужчина шестидесяти лет, вроде Чарли Крокера, вспоминает о неумолимом приближении старухи с косой в тот момент, когда врачи, лечившие его на протяжении не одного десятка лет, начинают уходить на пенсию… или уходить из жизни… а бывает, и то и другое одновременно. Ортопед Арчибальд Тернер, пользовавший Чарли с тех самых пор, как тот впервые получил травму в игре против команды из Оберна, два года назад вышел на пенсию, а в прошлом году скончался от сердечного приступа. У Арчи Тернера сложилась клиентура из лучших косточек Бакхеда. И эти превосходные, золотые косточки перешли по наследству к молодым ассистентам врача, Эмори Тудри (рифмуется с "кудри") и Дагласу Рэю. Эммо Тудри и стал теперь личным врачом Крокера.
В этот самый момент Чарли сидел на краю кушетки без брюк и обуви и наблюдал за странными губами врача. Губы шевельнулись:
- Видите ли, Чарли, не я решаю, стоит ли заменять коленную чашечку. Вопрос в том, сколько вы сможете терпеть боль, отказываясь от операции. И ответ известен только одному человеку. - Последовала пауза. - Вам.
Что за панибратство! Чарли терпеть не мог ту снисходительность, которая ему неизбежно слышалась в голосе врача. Этому парню лет сорок - в сыновья годится, - однако с самого первого дня Тудри стал обращаться к своему пациенту по имени. И сам настоял на том, чтобы Чарли звал его Эммо. Не имя, а прозвище какое-то… торговая марка моторного масла… или слабительного. Чарли предпочел бы обращаться к врачу строго и лаконично - доктор Тудри. Но Эммо состоял членом "Пидмонтского ездового клуба", а в клубе было бы не очень-то удобно здороваться с ним и представлять остальным как "доктора Тудри". У Тудри были черные кудрявые волосы, быстро редевшие, и черная курчавая бородка, аккуратным овалом обрамлявшая рот от носа до подбородка и не превышавшая толщину губ. "Этот небольшой овал - совсем как у медведя гризли - оттого, что Тудри надевает хирургическую маску, из-под которой борода не должна торчать", - невольно подумалось Чарли. Хотя его лично это ничуть не интересовало. Что действительно казалось неприятным, так это губы и до смешного мелкие зубы. Губы - ярко-красные и изогнутые, совсем как у женщины. Когда Чарли смотрел на эти женские губы, шевелившиеся в идеально подстриженном овале черных курчавых волос, его прямо с души воротило.
- Ладно, - согласился Чарли. - И надолго я выйду из строя?
- По-разному бывает, - ответили красные губы. - Обычно дней пять - семь в стационаре. Однако случается, что полное выздоровление затягивается месяца на полтора. Послеоперационный период - самый трудный. Необходимо тут же пройти курс лечебной гимнастики, чтобы мышцы, связки и сухожилия не застыли. Без боли никак не обойтись. Сама операция всегда проходит удачно, осложнения если и возникают, то лишь по вине пациента, который не может терпеть боль и не разрабатывает сустав. Впрочем, и такое случается нечасто - это я вам из своего опыта говорю.
"Из своего опыта! Какой же у тебя, черт возьми, опыт? Да ты еще пацан, у тебя молоко на губах не обсохло! Как же, из своего опыта!" Внезапно Чарли осенило: вовсе не отход Арчи Тернера в мир иной заставил его почувствовать себя стариком. А осознание того, что вокруг полно этих ребят, этой молодежи, которая готова, которая просто жаждет работать. Все труднее и труднее оставаться незаменимым в шестьдесят лет.
- Что ж, я подумаю, - решил Чарли.
Он ну никак не мог сказать: "Я подумаю, Эммо". Черта с два он произнесет маслянистое прозвище этого красногубого молокососа!
ГЛАВА 11. "Это… это несправедливо!"
Из-за аварии в тоннеле Кальдекотт на трассе 24 образовалась огромная пробка, и Конрад добрался до центра Окленда всего за каких-то пять минут до собеседования, назначенного на десять утра. Где же припарковаться? Конрад ужасно спешил. Мать с отцом вечно опаздывали, без всякого зазрения совести, "отдаваясь воле течения", Конрад же стремился к пунктуальности с какой-то маниакальной настойчивостью. Ну где, где припарковаться? Ага, вон там! Через дом от здания страховой компании, в котором и находились офисы "Контемпо Тайм", Конрад высмотрел свободное местечко - узенькую полоску асфальта с пожарным гидрантом посередине, ограниченную красной линией. Только его маленькая "хонда" могла туда протиснуться, впритык к бамперу громоздкого "шевроле".
Как только Конрад вошел в здание, ему стало ясно, что назначенное для собеседования "определенное время" - не более чем условность. В просторной приемной стояли ряды стульев наподобие школьных. На стульях сидели человек двадцать-тридцать, из них только двое - среднего возраста. Все эти люди, одетые в костюмы с галстуками, заполняли анкеты и ждали своей очереди. Приемная освещалась рядами мигавших люминесцентных ламп - создавалось впечатление, что вся комната страдает от сильного нервного тика. Конрад взял у секретарши листки анкеты и сел на стул, присоединившись к остальным.
Он все же последовал совету тещи - надел белую рубашку с длинным рукавом, галстук, однобортный пиджак темно-синего цвета, купленный в Уолнат-Крик два года назад, и серые шерстяные брюки. Пиджак оказался тесноват, а верхняя пуговица рубашки не застегивалась, отчего галстук скособочился. Огрубевшие руки Конрада, предмет оскорбительных выпадов миссис Оти, торчали из рукавов. И все же он не жалел, что надел свой единственный приличный костюм.
Конрад заполнил анкету и потом еще долго ждал посреди этих дергающихся в тике стульев, которые наводили уныние. В приемную доносились стрекот и лязганье электрических пишущих машинок; Конрад лениво размышлял: "Почему машинки? Ведь в объявлении говорилось о работе с компьютером".
Вскоре секретарша подозвала Конрада и представила его сотруднице по имени Кэрол. Девушка оказалась не старше его - веселое личико, молочно-белая кожа и пышные рыжеватые волосы, полноватая, но с очаровательной ямочкой на подбородке и еще более очаровательными ямочками на щеках, которые появлялись, когда Кэрол улыбалась. А улыбка прямо-таки не сходила с ее лица.
Кэрол провела Конрада в кабинку со стенами, обклеенными плитами из ДСП - на так называемое автоматизированное рабочее место. В кабинке с трудом поместились два серых стула и стол, на котором покоилась большая пишущая машинка фирмы "Ай-би-эм". Через тонкие стены доносилось "та-та-та" электрических машинок. Пока девушка протискивалась между столом и стулом, ее короткая юбка натянулась, облегая полное бедро. Кэрол оказалась такой… волнующей! Почувствовав возбуждение, Конрад смутился и покраснел. И улыбнулся Кэрол. Она улыбнулась в ответ, и улыбка вышла до того искренней, а во взгляде было столько доброжелательности! Затем девушка принялась изучать листы заполненной анкеты. Немного погодя она спросила:
- Вы когда-нибудь работали в офисе? Тексты приходилось набирать?
- Нет, но нас учили в колледже. Я два семестра ходил на компьютерные курсы.
Девушка снова уткнулась в анкету.
- Ну что ж, главное - компьютерная грамотность. Плюс знание орфографии.
У Конрада мелькнула озорная мысль. А что, если пригласить ее на чашку кофе? Или даже пообедать?! Время к обеду, а с собой у него чуть больше ста долларов. Конечно, не стоит шиковать в центре Окленда… А ну как собеседование затянется? Похоже, все к тому и идет… Ничего такого, просто перекусить… Ведь он заслужил это… после всего… ему это пойдет на пользу… к тому же…
Девушка перешла к тесту. Он состоял из двух частей: проверка навыков работы с компьютером и проверка умения набирать текст. Кэрол вручила Конраду планшетку с вопросами и достала маленький кухонный таймер из белого пластика. Заведя таймер на пятнадцать минут, она поставила его на стол.
- Удачи вам! - сказала девушка, выходя из кабинки. - Вопросы несложные, вот увидите.
Они действительно оказались несложными, к тому же надо было всего-навсего выбрать правильный вариант из предложенных. "Как удалить две строки в абзаце?" "Как скопировать текст?" "Как сохранить набранный текст?"… Конрад ответил на все вопросы задолго до звонка. И набрал сто баллов. Чтобы проверить, как Конрад набирает текст, девушка закрепила на небольшой подставке рядом с машинкой листок с текстом. При этом она склонилась, и Конрад уловил приятный аромат. Он снова испытал прилив возбуждения.
Кэрол, все также наклоняясь, уперлась руками в колени. Ее лицо оказалось совсем рядом с лицом Конрада.
- По моей команде начинайте печатать… вот отсюда.
Она показала на абзац вверху страницы.
- Печатайте, пока я не остановлю вас. Время - пять минут. Хорошо? Задание не бог весть какое. Тридцати слов в минуту будет вполне достаточно. Уверена - вы справитесь.
- В колледже я печатал восемьдесят пять слов в минуту, - похвастал Конрад. - Но давно не практиковался, так что вряд ли выдам рекордную скорость.
- Восемьдесят пять? Вряд ли у меня кто был с такой скоростью.
Конрад услышал игривый смешок. Ему показалось, что он чувствует тепло ее щеки, хотя едва ли это возможно на таком расстоянии. У него снова мелькнула озорная мысль - обхватить лицо девушки и поцеловать.
Вместо этого он повернулся и спросил:
- Можно задать вам вопрос?
Кэрол тоже обернулась. Ее лицо оказалось так близко, что он увидел не два глаза, а три… и много-много ямочек… До чего же она жизнерадостная! А сколько в ней игривости! Эти розовые щечки… она так и пышет здоровьем! Конрад пребывал в совершенном опьянении.
- Конечно!
Лицо у Конрада стало пунцовым. "А что, если… Нет, не сходи с ума!" И вместо этого спросил:
- А почему мы печатаем… почему печатаем на машинке? Разве работа будет не на компьютере?
- Да-да, на компьютере, - подтвердила девушка.
При этом она даже не отклонилась назад и смотрела на него, все так же улыбаясь. Конрад почувствовал в ее дыхании едва слышный аромат мяты. Ему это понравилось. Ему понравилось в Кэрол все.
- Но мы должны проверить вашу скорость печати и аккуратность. На компьютере определить качество работы не так-то легко - можно вернуться назад и стереть опечатку.
Девушка тронула ребристое колесико, и большая машинка с гудением включилась, окутанная облаком восхитительного аромата духов и мяты.
Кэрол встала и в очередной раз повернула короткий, толстый рычажок на таймере.
- У вас пять минут, - сказала она. - Печатайте, сколько успеете и как можно аккуратнее. А я вернусь и остановлю вас. Договорились? Ну как, готовы? Тогда… начали!
Девушка поставила таймер на маленький столик.
- Удачи!
Что за чудесная улыбка! Самая чудесная из всех, какие он только видел! Кэрол вышла.
Конрад сделал глубокий вдох и установил руки в исходную позицию, приготовившись печатать не глядя. Время пошло. Он глянул в первый абзац: "Данное соотношение можно легко вывести посредством сравнения реального (с поправкой на инфляцию) капитала, рост которого вызвал оживление на рынке розничных продаж электротоваров в 1971–1975 и 1983–1987 годах (рис. 4–6). За последний период реальный капитал возрос до 736 миллиардов 100 миллионов долларов по сравнению с…".
Конрад сосредоточил внимание на первых словах… "Данное соотношение можно…" и ударил по клавишам. Колесико с буквами моментально подскочило и выдало жуткое "ра-та-та".
Конрад тут же понял - что-то не так. Посмотрел… Вместо "Данное" у него вышло "Лвннннру". Вместо "Д", "а", "о" и "е" он попал по соседним клавишам "Л", "в", "р" и "у". Ударив по "н", он попал по нужной клавише, но задержал палец и вместо "нн" получилось "нннн". Конрад ужаснулся - как такое могло случиться? Придется начать сначала. Однако чистого листа бумаги не нашлось. Конраду вспомнились слова девушки: им нужно видеть, как он печатает - насколько аккуратно… или неаккуратно.
Конрад прокрутил валик на несколько интервалов вверх и начал сначала. Очередное пулеметное "ра-та-та". Он посмотрел, что вышло… "Данное соотношениу"… "соотношениу" вместо "соотношение". Ударяя по клавише "е", он задел "у". Может, перепечатать? Нет времени. Нажав на клавишу заднего хода, Конрад напечатал поверх "у" букву "е". Однако это мало помогло - получилась "е" с какой-то загогулиной.
И тут он догадался - руки! От тяжелого физического труда пальцы так раздались и огрубели, что постоянно задевали соседние клавиши или же били слишком сильно, повторяя буквы. Руки потеряли свою былую чувствительность! Они превратились в пару мускулистых лапищ! "И это мои, мои руки!" Конрад уставился на свои руки, как будто увидел их впервые.
Таймер громко тикал, неумолимо отсчитывая секунды. Прошла минута, а он выдал всего-навсего с десяток слов, да и те со сплошными опечатками. Конрад осторожно установил руки обратно на клавиатуру - он отчаянно надеялся, что умение вернется к нему. Иначе как быть? Конрад посмотрел в текст: "рынке розничных продаж"… "Ра-та-та-та-та…" и получилось: "пфгке розничгых пподаж"… На лбу выступила испарина… Эти руки, которыми он совсем недавно гордился… они все равно что лапы неразумной скотины, вьючного животного… Даже не верится! А гудение машинки все громче и громче… "Ну, парень, ты же у нас большой! Так давай покажи! Я готова - смотри, вон какое гудение… А ты?" И таймер тикает - тик-тик-тик-тик-тик…
Конрад окунулся в работу, продираясь через текст, печатая поверх, забивая буквой "х" то, что невозможно было поправить - вспыльчивые клавиши выстукивали бешеное "ра-та-та-та". Главное - дойти до конца, главное - напечатать весь текст.
Очень скоро - дзинь! - прозвонил таймер, и на пороге появилась Кэрол. Конрад смотрел на лист бумаги, не отрываясь. Тут не то что сто пятьдесят, и девяносто слов едва ли наберется. Отрывок, напечатанный в один интервал, с забивками, исправлениями, повторами и неправильными отступами выглядел каким-то маленьким черным клочком с отпечатками шин.
- Посмотрим, что у вас получилось, - весело произнесла девушка.
У Конрада не находилось слов, он только покачал головой. Девушка перевела взгляд на лист.
- Что-то случилось?
- Даже не знаю, - ответил Конрад.
Он поднял было руки, но вдруг с ужасом подумал, что девушка заметит, до чего они огромные, и тут же спрятал их на коленях.
- Просто… Столько времени прошло… Я даже не знаю…
Девушка, понизив голос, предложила:
- Может, попробуете еще раз? Вообще-то так не положено, но я дам чистый лист.
- Спасибо, вряд ли у меня получится. Даже не знаю, в чем дело.
- Может, вам потренироваться дома? И прийти еще раз? Если позвоните мне заранее, я попрошу в приемной направить вас ко мне. Такое не разрешается, но я бы все устроила.
Девушка улыбнулась ободряюще.
- Дело в том, что… - начал было Конрад, но умолк на полуслове. - Да, я попробую, - сказал он упавшим голосом, поблагодарил девушку и тут же вышел.
Уже спускаясь в лифте, Конрад поднес руки к лицу. Во что они превратились? Чем дольше Конрад смотрел на руки, тем шире казались ладони. "И это мои руки!" А ведь девушка готова была помочь ему… сделать больше, чем могла… поднести все на блюдечке с голубой каемкой… Перед глазами у него до сих пор стояли ее улыбка, ямочки (а еще - налитые груди и изгиб бедра)… Хуже всего то, что самодовольная миссис Арда Оти оказалась права, тысячу раз права.
Пока Конрад шел по тротуару к машине, он все думал о Джил и ее матери. Был полдень, вовсю сияло солнце, но он ничего этого не замечал. Что они скажут, когда узнают? Что подумают? Или не говорить им? Сказать, что да, мол, был на собеседовании и теперь остается только ждать результата.
Конрад плелся, повесив голову, и чуть не врезался в кучку любопытных, сгрудившихся возле эвакуатора. Машина была высокой посадки, с платформой кислотного желто-зеленого цвета, украшенной размашистой, тонко выведенной надписью, и вся блестела хромированными деталями. Появился загорелый тип в ковбойской шляпе и кожаном жилете - настоящий великан весом не меньше двухсот пятидесяти фунтов. Рубаха без рукавов открывала его огромные, мясистые ручищи. Тип прошел к кабине и поставил ногу на приступку. Просунулся до половины в салон и вылез, держа в руке что-то длинное, какой-то металлический прут. И вернулся обратно.
Конрад вздрогнул - это же как раз рядом с красной линией, у которой он оставил "хонду". Уличные зеваки загораживали обзор. Конрад поспешно присоединился к толпе. И увидел, как великан в ковбойской шляпе, широко ухмыляясь, наклоняется и привязывает буксирную цепь к машине. Которая передними колесами стояла на тротуаре, прямо посреди запретной зоны, рядом с пожарным гидрантом…
До Конрада вдруг дошло - машина-то его! Его маленькая "хонда"! Посреди запретной зоны! Да еще на тротуаре! Невероятно! Но факт - под "дворником" на лобовом стекле торчал листок с выписанным штрафом.
На тротуаре, рядом с "хондой", стояла контролерша и наблюдала за действиями погрузчика Она сразу выделялась своей униформой - темно-синими брюками и светло-голубой рубашкой с коротким рукавом. Эта женщина лет сорока отличалась полнотой - руки так и выпирали из коротких рукавов. Контролерша говорила в переносную рацию. На руках у нее красовались накладные ногти ужасного пунцового цвета.
Конрад подошел к ней. Он остановился совсем рядом, но контролерша даже бровью не повела в его сторону.
- Э-э… простите… - начал Конрад. Ответа не последовало.
Конрад уже громче:
- Простите…
Все так же прижимая рацию к уху, контролерша покосилась на него как бы говоря: "Не мешай".
- Мисс!
Она бросила на парня убийственный взгляд:
- Вы что, не видите - я передаю информацию.
Это ее до ужаса официальное "передаю информацию" встало перед Конрадом стеной; он развернулся к погрузчику. Тот тем временем уже привязал цепь к "хонде"; погрузчик распрямился, и сразу стало видно, какой это верзила. Перед Конрадом выросла гора мяса - поджаренная солнцем, подкопченная туша рабочего. Под выпяченным пузом этой туши, перепоясанной ремнем, с одной стороны висело огромное кольцо со связкой ключей, а с другой - гроздь дешевых брелоков: крошечный гаечный ключ, одноразовая бутановая зажигалка, пара кубиков для игры в кости, пластмассовые фигурки танцующих танго мышат Микки и Мини, миниатюрный дуэльный пистолет и маленький серебристый череп с клыками.
Конрад прыгнул, встав между гидрантом и привязанной "хондой", и кинулся к верзиле.
- Эй, постойте! Это… моя машина! Да что же вы вытворяете?
Едва удостоив его взглядом, верзила ответил:
- Что-что… Навязываю цепь и буксирю из красной зоны.
Погрузчик сказал это таким будничным тоном, что стало ясно - то же самое он говорил уже тысячу раз тысяче таких же возмущенных, сбитых с толку и, помимо всего прочего, беспомощных владельцев машин. С металлическим прутом из эвакуатора верзила направился к дверце водительского сиденья "хонды". Конрад тут же узнал инструмент - "джим-отжим". Его просовывают между резиной и стеклом дверцы запертой машины.
- Э, погодите! Пожалуйста!
Но верзила уже вставил инструмент.
- Вы же расколете стекло! Погодите, у меня есть ключи! Я открою дверцу!
- Ничего я не расколю, - пробормотал верзила все тем же будничным тоном, даже не посмотрев в сторону Конрада. Через секунду он уже отжал замок, распахнул дверцу, полез в салон и что-то сделал с рулем.
- Прошу вас! - умолял Конрад. - Это моя машина! У меня есть ключи! Я сам уберу ее!