Конрад - снова на улицу… Солнце светило уже не так ярко… Казалось, прошла вечность, прежде чем ему удалось найти человека (менеджера из "Мейл Бокс Инк"), который подсказал, как дойти до ближайшей автобусной остановки. Но и только; никто не знал, как доехать до Келер-авеню. Прошло всего девять минут, но часы показывали уже без двадцати пять, и каждая минута была на вес золота. Всего сто сорок минут оставалось до семи! Конраду пришлось прошагать четыре квартала, чтобы добраться до остановки. На часах - без пятнадцати пять. Автобус ждали всего трое; ни один не знал, где находится Келер-авеню, не говоря уж о том, как до нее доехать. Без семи пять подошел автобус. Водитель сказал: да, автобусы до Келер-авеню ходят, но не с этой остановки. Ближайшая - в шести кварталах отсюда, во-о-он в ту сторону. Конрад помчался. До остановки он добежал запыхавшись, с ужасом сознавая, что от его напряженного тела воняет потом и страхом. Без двух минут пять. Через три минуты подошел автобус. Но не тот, так что снова пришлось ждать. Через десять минут, в одиннадцать минут шестого, пришел пятьдесят восьмой. Конрад зашел в автобус и дал водителю доллар. Водитель покачал головой: либо жетон, либо доллар пятьдесят, но без сдачи. "Хорошо… тогда возьмите все пять долларов!" Нет, так не пойдет. Конрад умолял водителя, но тот лишь качал головой. Конрад услышал, как из груди у него вырывается свистящий звук - ему не хватало воздуха. Он вышел из автобуса, не в силах произнести ни слова. Было тринадцать минут шестого.
Пытаясь разменять пять долларов, Конрад зашел сначала в магазин, где продавали сумки, потом - в канцелярские товары, но продавцы смотрели на него с подозрением, настаивая на том, что сдачи у них нет. Потом Конрад догадался - это они из-за его вида: красный, потный, волосы растрепаны и дышит тяжело. Конрад попытался успокоиться. Наконец в магазинчике дамского белья продавщица, тоненькая девушка, выслушав его злоключения, разменяла пять долларов из своего кошелька. К тому времени на часах было уже двадцать четыре минуты шестого.
Конрад рванул обратно к автобусной остановке. Пятьдесят восьмой подошел только через двадцать две минуты. Конрад сел, отдав водителю четыре четвертака. Теперь у него оставалось в общей сложности семьдесят девять долларов девяносто центов. Семьдесят семь - на уплату за машину и два девяносто - на себя. Громыхающий автобус потащился в сторону Восточного Окленда.
Трущобы Восточного Окленда отличались от трущоб за пределами Калифорнии. Они ничуть не походили на нью-йоркские - узкие, убогого вида съемные дома, которые Конрад видел в фильмах. Эти тянулись дом за домом - невысокие, скучные и однообразные хибары, часто из старых деревянных каркасов, с выцветшей краской, проседающие и заброшенные… Мрачный пейзаж то тут, то там расцвечивали яркие символы современной жизни в стиле эконом-класса: оштукатуренное ядовито-горчичное строение с боковой надписью "Наличные по чекам" - черные, высотой в фут буквы с красной обводкой… рекламный щит с огромной кроссовкой в разрезе, показывающем устройство подошвы и пятки… через два здания - ветхое, мшисто-зеленое сооружение с шатким, приземистым крыльцом; на желтой крыше во всю длину - щеголеватая, ярко-голубая надпись: "Центр плазмы "Медуолд"". На крыльце выстроилась очередь из отщепенцев общества с такими мрачными, огрубевшими лицами, что невозможно было разобрать, белые они, черные или какие еще. Эти субъекты походили на харчки, стекавшие по стене. Они стояли, чтобы продать свою кровь. Автобус очень медленно - уже одиннадцать минут седьмого! - продвигался в глубь оклендских трущоб. Кварталы жалких хибар начали редеть. Район был до того запущенным, что на месте некоторых домов валялись кучи сгоревшего мусора и всякого хлама. Наконец - тридцать две минуты! - Конрад разглядел впереди стоянку… За высокой оградой из металлических звеньев с мотками колючей проволоки поверху виднелось море капотов и крыш автомобилей, ослепительно сверкавших в лучах уже закатного солнца. Компания заняла большую часть квартала, вернее, того, что от него осталось. Автобус еще не подошел к остановке, а Конрад уже различал фигуры людей на фоне заходящего солнца - они ходили по воде слепящего металла. Ходили по воде… Разве такое возможно?
Как только Конрад сошел с автобуса, он тут же бросился через улицу к ограде. Солнце било прямо в глаза, и он прищурился. Так и есть - трое-четверо рабочих бродят прямо по капотам машин, перешагивая с одной на другую. И не просто перешагивая, а прыгая - бум, бум, бум, - в то время как капоты прогибаются под их тяжестью. Машины стояли впритык, и легче было пройти по верху, чем протискиваться между ними. Внезапно раздался визгливый, скрежещущий звук, и на фоне нещадно бьющих в глаза лучей, прямо в воздухе, возник силуэт машины, поднятой так высоко, что солнце вспыхнуло у нее под колесами. Конрад моментально узнал звук - подъемник. Рабочие на стоянке перемещали машины с помощью подъемников.
Дальше вдоль ограды, на двух металлических подпорках, стояла ржавеющая вывеска с кое-где отслоившейся краской: "Три С: эвакуация и ремонт". Под вывеской открывался широкий проход на площадку с огромными, запертыми на цепь воротами, на саму стоянку и к двум блокам, похожим на трейлеры, составленные один к другому и подпираемые домкратами. К двери вела грубо сработанная деревянная лестница. Вот она, контора компании! На часах - восемнадцать сорок! Все-таки он успел, хотя и осталось всего двадцать минут.
Внутри блока во всю длину тянулась покрытая пластиком стойка. В очереди стояло человек десять. За стойкой восседал тучный, черный от загара коротышка лет тридцати пяти. Его редеющие черные волосы были зачесаны прямо назад и рассыпались мелкими завитками, закрывая шею. Коротышка был в рубашке с засученными рукавами, выставлявшей на всеобщее обозрение накачанные мышцы - видно, тягал в спортзале железо. Конрад заметил, что парень то и дело усмехался, увлеченно беседуя с кем-то перед стойкой. Этим "кем-то" оказалась девушка - блондинка с удивительно густыми волосами. Конрад поглядел на нее, на смеющегося парня, на объявление, приклеенное к стене: "Принимаем только наличные или денежные переводы по почте, никаких чеков и кредитных карт. Через сутки хранение любой машины оплачивается из расчета 50 долларов в день, никаких исключений не предусмотрено. Эвакуация - 77 долларов в первые полчаса и 77 долларов за каждые последующие полчаса", затем бросил взгляд на большие круглые часы, показывавшие сорок шесть минут седьмого.
- Так, значит, вы из Плезантона, - сказал парень.
- Да, - ответила блондинка.
- А, случаем, не знаете Скарлетт Антонуччи? Она тоже из Плезантона.
- Что-то не припоминаю.
- Одно время я с ней встречался. И частенько наезжал в Плезантон. Приятный городок, мне нравится. И с чего это вас занесло в Окленд? - Парень осклабился в ухмылке.
- Хотела пройтись по магазинам.
- Это в Окленде-то? У вас в Плезантоне и без того шикарные торговые центры. Взять, к примеру, "Стоунридж"… А?
- Ну надо же - заигрывает! А ведь уже сорок семь минут… и всем нужно успеть до семи.
Конрад впервые обратил внимание на стоявших в очереди - поторопит ли кто из них парня? Но все - трое мужчин и две женщины - только беспокойно поглядывали по сторонам да вытягивали шеи… Никто и не думал возражать.
Что ж… а он? Он посмеет? Хватит у него смелости? Из всей очереди он самый молодой, вряд ли его послушают. Да и… получится ли у него? В конце концов Конрад облокотился на стойку и уставился на парня, надеясь, что тот сообразит - все с нетерпением ждут своей очереди. По ту сторону стойки он заметил биту, сунутую за приверченную к стене скобу - такими скобами обычно крепят длинные рукоятки щеток. Дальше виднелось помещение примыкающего блока, в котором Конрад увидел двоих. За металлическим столом сидела пожилая женщина, лет шестидесяти, а то и больше, крашеная блондинка с гладко зачесанными волосами и в очках на цепочке. Женщина смотрела на плотно сложенного мужчину в футболке, туго обтягивавшей мощное тело борца. В одной руке у мужчины была кофейная чашка, другой он размахивал, смеясь и что-то рассказывая. Конрад разглядел темно-синие брюки и висящие у пояса наручники - окружной коп. Скинул форменную рубашку, снял кобуру и чувствует себя как дома…
Конрад выпрямился и оглядел очередь. Может, хотя бы вон тот солидного вида тип в костюме… Но никто даже не пикнул. И тут Конрад услышал собственный голос:
- Сэр… простите…
- Испугавшись собственного безрассудства, он начал заикаться:
Простите, я только хотел… дело в том, что… мне просто необходимо…
И умолк, густо покраснев.
Парень повернулся и уставился на него, сощурив глаза. Одна, две, три секунды… Наконец парень вытянул руку в сторону девушки с пышными волосами и, умудрившись при этом продемонстрировать бицепсы и трицепсы, сказал:
- Видите? Девушка тоже хочет забрать машину, и сейчас как раз ее очередь. Вы что, имеете что-нибудь против?
- Я… Нет…
- Вот и отлично. Тогда ждите своей очереди.
Парень снова повернулся к девушке. Скривив губы и выгнув брови, он покачал головой, как будто говоря: "Ну что за люди!"
Однако с девушкой закончил быстро. Та заплатила наличными и вышла. Парень, обожавший Плезантон, проводил ее взглядом до самого выхода. Девушка шла, и копна светлых волос подпрыгивала в такт ее шагам. Однако обернуться она не обернулась.
Перед Конрадом теперь осталось всего пятеро, даже четверо - двое в коротких брюках были вместе. Часы показывали уже сорок восемь минут седьмого. Сердце у Конрада едва не выскакивало из груди; голодный желудок свело от страха и отчаяния.
Когда пара оказалась у стойки, было уже без четырех семь. Конрад места себе не находил. Всем своим телом, каждой нервной клеточкой он стремился поторопить их. У женщины к поясу была пристегнута сумка. Конрад вперился в нее воспаленными глазами, пытаясь силой взгляда расстегнуть молнию, достать квитанцию и передать ее загорелому парню за стойкой.
В шесть часов пятьдесят восемь минут и пятьдесят секунд Конрад занял место отошедшей пары, оказавшись во главе очереди. Сердце у него гулко билось.
К огромному облегчению Конрада, парень за стойкой, принимая квитанцию, едва глянул на него. Может, он вовсе и не держит зла за то, что Конрад прервал его любезную беседу с блондинкой из Плезантона… Парень молча открыл папку со сшивателем, пролистал заполненные под копирку копии штрафных квитанций и вынул нужную. Затем вышел в соседний блок, что-то сказал пожилой женщине, склонился к столу, черкнул в квитанции и вернулся за стойку, на ходу изучая бумажку.
Подняв наконец голову, он сообщил Конраду:
- С вас сто пятьдесят четыре доллара.
- Сто пятьдесят четыре?! - не поверил Конрад. - За что?! Я же успел до семи! Я ничего не должен за передержку!
- А кто говорит, что за передержку? - невозмутимо ответил парень. - Сто пятьдесят четыре доллара за эвакуацию на стоянку.
- За эвакуацию?! Не может быть!
- Ну да. Дорога заняла час десять. Да вот почитайте, в объявлении все написано.
- Час десять?! Быть такого не может! Это… это несправедливо! У меня всего-то семьдесят семь долларов! Вот смотрите!
Деньги у Конрада были в левом кулаке. Он медленно разжал пальцы и показал скомканные банкноты.
Парень снова глянул в квитанцию, будто бы готовый прислушаться к доводам Конрада и еще раз все проверить. Затем поднял голову:
- Заплатите сто пятьдесят четыре доллара завтра. Тогда и получите машину. Советую прийти до одиннадцати. После придется платить уже двести четыре.
- Но как же так?! Это… это несправедливо!
Парень посмотрел на Конрада; взгляд его при этом выражал абсолютное равнодушие. Он кивнул на объявление:
- Вы задерживаете других. Видите - остальные дожидаются своей очереди.
Конрад обернулся. Двое белых в костюмах с галстуками уставились на него, не отводя взгляды. Да, эти его сторону не примут. Они ждут не дождутся, когда Конрад исчезнет - тогда подойдет их очередь, и они получат свои машины. Конрад снова повернулся к парню за стойкой, но тот смотрел на него все тем же до обидного равнодушным взглядом. Пылая от гнева и перенесенного унижения, Конрад развернулся и выскочил наружу.
На огороженной площадке стоянки он вдруг почувствовал, до чего вспотел. Во рту и горле пересохло, он часто дышал. Его захлестнула волна паники. Что делать? Позвонить Джил, чтобы та выслала еще денег? Но как? Поблизости нет никакой телефонной будки, а он скорее умрет, чем попросит у парня разрешения позвонить по их телефону. Может, вернуться в центр? Вдруг он успеет на метро, а потом автобусом доберется до Питсбурга? Но как? У него же мелочью всего-навсего девяносто центов! Даже на автобус не хватит! В то, что с ним происходило, верилось с трудом, однако дела обстояли именно так. Он застрял в Восточном Окленде, в самых жутких трущобах Восточного побережья, да к тому же еще и на ночь глядя!
Солнце теперь висело так низко над горизонтом, что пылало вовсю, отражаясь в море металла на стоянке. Чтобы хоть что-то увидеть, приходилось сильно щуриться. Отовсюду доносился рев грузовиков, легковых машин и подъемников. Прямо перед собой Конрад увидел ту самую девушку, которая стояла в очереди впереди него. На солнце сквозь волосы у нее проглядывала розовая кожа. Запиравшие стоянку ворота начали открываться. Худой, костлявый рабочий в бейсбольной кепке, натянутой по самые глаза, толкал ворота, налегая на них изнутри. Уши у него были до того оттопырены, что на фоне заходящего солнца светились оранжевым светом. Из ворот выехал "олдсмобиль катласс сьерра" и остановился. За рулем сидел другой рабочий. Он вышел из машины и передал ключи девушке. После чего пошел обратно на стоянку; рабочий с пылающими ушами начал закрывать за ним ворота. Конрад смотрел, как оба удалялись и вскоре превратились в два силуэта на фоне низкого слепящего солнца. Вдруг появился третий силуэт…
Даже щурясь, Конрад тут же узнал его. Всего в тридцати футах, у дальнего конца ворот, возник тот самый великан, водитель эвакуатора, в той же ковбойской шляпе.
Конрад подбежал к воротам и всмотрелся сквозь звенья цепи. Теперь он разглядел его как следует. Тот слезал с мощного, гораздо большего, чем складские, подъемника. Да, сомнений нет - та же жилетка, те же огромные дряблые ручищи, та же связка ключей на поясе, те же побрякушки…
Подъемник стоял на широкой, неровной по краям дороге, рассекавшей море автомобилей - ею пользовались для перемещения машин с места на место. Верзила пошел между рядов. Время от времени он отходил в сторону, протискиваясь между автомобилей и царапая их своим громадным кольцом с ключами. Металлический скрежет слышен был даже сквозь доносившийся со всех сторон шум. Ничего себе, да это же бездумное вредительство! Через девять-десять машин, посреди металлического моря, верзила остановился, пролез в салон, вынул что-то и положил себе в карман. И так, машина за машиной, он что-нибудь да вынимал. Но зачем? А, ну конечно! Он же грабит! Тащит из салонов то, что несчастным владельцам пришлось оставить.
Наконец верзила выбрался обратно на дорогу, к своему подъемнику. В этот момент Конрад, несмотря на слепящий свет, разглядел ее, свою "хонду"! Она была припаркована как-то странно, под неправильным углом, с внешнего края металлического моря. Верзила взгромоздился на подъемник, и механизм с жутким воем ожил. Передвинув рычаг, верзила надавил на рукоятку дроссельной заслонки. Подъемник с грохотом двинулся вперед, на стоявшую боком "хонду". Лезвия подъемника зашли прямо под шасси - носовая часть почти упиралась в дверцу машины. Верзила подергал рычаги управления туда-сюда, и лезвия под "хондой" поднялись - послышался стон гнущихся металлических узлов, который невозможно спутать с чем-либо другим. "Хонда" стала подниматься, отрываясь от площадки все выше и выше, пока Конрад не увидел между днищем машины и капотами стоявших автомобилей ослепительный блеск солнца. Во время подъема дверца маленькой машины со стороны водительского кресла с жалобным скрежетом распахнулась и повисла раненым крылом. Конрад выкрикнул:
- Эй! Что вы творите?
Закрывавший ворота рабочий еще не успел отойти далеко. Он оглянулся, но ничего не сказал и пошел себе дальше.
Конрад попытался распахнуть ворота, но они были заперты на какой-то сложный замок. Тогда он уцепился носками ботинок за ячеистую сетку ограды, чтобы достать повыше; ему удалось просунуть руки через верх ограды. Но до замка он не достал. Тем временем маленькая "хонда" висела на лезвиях подъемника, хлопая повисшей дверцей - символ унизительного поражения.
Оставалось только одно! Конрад перекинул ногу через верх ограды и зацепился носком за ячейку. Перекинул другую и спрыгнул на землю, оказавшись прямо напротив пылающего солнца. Со всех сторон ревели легковые и грузовые моторы, визжали подъемники. На секунду лучи солнца ослепили его, но потом он разглядел свою машину, подъемник и необъятную спину верзилы. До подъемника было ярдов тридцать-сорок. Верзила начал погружать машину обратно в металлическое море. Конрад побежал. Земля была очень твердой, он чувствовал ее подошвами ботинок.
Закрывавший ворота рабочий все еще шел спиной к нему. Конрад промчался мимо, и тот крикнул ему вдогонку:
- Э, парень! Куда? Ну-ка вернись!
Конрад не остановился. Рабочий прокричал:
- Морри! Эй, Морри!
Боковым зрением бегущий Конрад видел размытые от сверкающего солнца силуэты, прыгавшие вверх-вниз. "Хонда" снижалась. Наконец она приземлилась на площадку всеми четырьмя колесами, заскрежетав.
- Остановитесь! Остановитесь же!
Верзила в кабине подъемника обернулся. При виде Конрада, который затормозил, скользя по песку, всего в трех футах, он вдохнул, и широкая грудная клетка раздулась.
- Перестаньте! Это моя машина! Отдайте! Вы же сломаете ее! - Конрад понял, что срывается на визг, но поделать уже ничего не мог. - Это… это несправедливо!
Огромная туша верзилы, не спускавшего с Конрада настороженного взгляда, медленно сползла с сиденья и спрыгнула на землю.
Конрад, показывая на "хонду", затараторил:
- Что вы сделали! Нет, вы только посмотрите! Шасси погнуты! Так же нельзя!
Грудь у верзилы заходила ходуном. Откуда-то из глубин раздался рокочущий голос:
- А я помню тебя…
Верзила шагнул вперед. Конрад прошипел:
- Все, я забираю свою машину!
Он прошипел это с такой яростью, что верзила остановился. Конрад посмотрел на "хонду". Лезвия подъемника лежали на земле, заведенные под шасси машины.
- Слушай, парень, - сказал верзила, - ты… ты… ни хрена ты не заберешь.
Верзила говорил спокойным тоном, однако он задыхался, и лицо его начало багроветь.
Конрад, желая добраться до машины, хотел обойти верзилу, но тот схватил его за локоть:
- Ни хрена ты… - хрип со свистом, - не получишь… - хрип со свистом. - Проваливай!
Конрад вырвался и пошел к "хонде". Верзила снова попытался схватить его за руку, но уцепился за рукав пиджака. И снова Конрад вырвался. Он не сдавался и крикнул верзиле прямо в лицо:
- Прекратите! Это моя машина!
К изумлению Конрада, верзила схватил его за галстук и рванул на себя, притянув так близко, что их лица едва не касались.
- Слышь, парень… - хрип со свистом, - хрен ты отсюда заберешь… - задыхаясь, - так что выбирай… - задыхаясь, - так или эдак…