ЛОШАДИ ДЛЯ ДАНИЛЫ
Роман Алимов чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Последний приезд Нади многое решил: в тот самый вечер, когда они встретились у Михайлова, Роман сделал ей предложение. Надя ответила согласием, хотя и не сразу, а уже на вокзале, когда уезжала в Петроград. Договорились, что свадьбу сыграют осенью: к тому времени Надя рассчитывала перебраться в Минск.
Повезло ему и в другом. С помощью Шяштокаса Роману удалось сблизиться с Сашкой, и теперь он ежедневно проводил время у соседей. Какую-то роль сыграло и его имя, распространенное среди цыган. Даже то, что Альгис долго не показывался, Роман сумел обратить на пользу дела, чтобы еще больше войти в доверие.
Было это так. Однажды под вечер, когда они с Сашкой сидели на бревне возле сарая, в котором шумно всхрапывали лошади, тот неожиданно спросил:
- Что это Альгис где-то пропадает?
- Да подвернулась ему в городе какая-то работа.
- Не знаешь - какая?
Роман на мгновение задумался. Сказать, что не знает, значит, какие же они с Альгисом друзья? Придется приоткрыться, хотя это и повлечет за собою другие вопросы.
- Точно не знаю. Он мне только сказал, что познакомился с какой-то барыней и та поручила ему одно выгодное дельце.
- А, помню, - весело улыбнулся Сашка, - эта баба к нам домой наведывалась пару раз. Пронюхала, стерва, что я знаю Данилу, и все просила, чтобы я их познакомил.
- Что, влюбилась?
- Ха, влюбилась! Ей Данила нужен для какого-то дела.
- А кто такой Данила?
- Ты что, не слышал? Ого, это, я тебе скажу, мужик! Он при любой власти не растеряется. То квартиру богача грабанет, то магазин раскурочит, то кого-нибудь на тот свет отправит. Большой человек!
- И ты что, вправду с ним знаком или этой барыне мозги пудрил? - спросил Роман.
Сашка почувствовал восхищение в его голосе и, приосанившись, с гордостью ответил:
- Запомни, Рома, у Сашки связи везде. Ты меня еще не знаешь. Друзей у меня вот столько! - Он провел ребром ладони по горлу. - А с Данилой у нас так: он мне, я - ему. Вот, например, на завтра он просит у меня пару лошадей. Я, конечно, дам, потому что за Данилой не пропадет.
Чтобы не выдать волнения, Роман какое-то время молчал.
- А ты откуда знаешь Данилу?
- О, это длинный разговор, - улыбнулся Сашка. - Я его давно знаю, уже несколько лет. - Он огляделся и, понизив голос, почти шепотом сказал: - Данила - это кликуха его, а на самом деле он жандармский офицер. Ротмистр, что ли. Я лично ему пару раз помогал большевичков брать на сворку. Платит Данила хорошо. А теперь у него задание: подделаться под бандита и новой власти всячески вредить.
- Постой, постой, а как же эта мадам узнала, что ты дружишь с Данилой? Может, ее подослали?
Обеспокоенность Романа не осталась не замеченной Сашкой, и он доверительно сказал:
- Черт ее знает откуда она узнала. Во всяком случае, Данила не клюнул, а попросил меня выяснить, кто она такая и зачем он ей понадобился. А баба, видать, ушлая. Так ничего про себя и не сказала. Ну, Данила уперся, не захотелось лезть на рожон. Тогда я твоего Альгиса с нею и познакомил.
И Сашка рассказал, как состоялось это знакомство. Роман про себя отметил: все совпадает с тем, что рассказывал Альгис. Конечно, очень хотелось задать цыгану еще вопрос-другой насчет Данилы, но он понимал, что излишнее любопытство может вызвать подозрение, и решил больше этой темы не касаться. Вернулся к разговору о войне, с которого они начали.
- Это же сколько народу гибнет!
- Я лично не против войны, - ухмыльнулся Сашка, - мне от нее ни холодно ни жарко.
- А если в армию заберут да на передовую?
- Кого, меня? Тоже скажешь. Да меня тот же Данила хрен отдаст. И вообще, где ты видел, чтобы цыган в армии служил? Во-первых, армия бы без лошадей осталась, а во-вторых, я воевать могу только кнутом, да и то больше с бабами. Нет, Роман, хоть имя у тебя нашенское, цыганское, но не понимаешь ты мою цыганскую душу...
Назавтра, едва забрезжил рассвет, Алимов поспешил в штаб. Хозяевам сказал, что идет на работу. По дороге несколько раз оглядывался, сворачивал в проходные дворы - проверял, не следит ли кто за ним. Все было в порядке, и через час он входил в кабинет Крылова. Антон Михайлович в этот момент разговаривал с Солдуновым. Увидев Алимова, улыбнулся:
- Легок на помине. К тебе как раз вот Петр собирается идти, а ты сам с утра пораньше явился. Садись, Роман Петрович, рассказывай. Чует мое сердце, что не зря прибежал с самого утра.
- Да, Антон Михайлович, ты прав. - И Алимов передал свой вчерашний разговор с Сашкой.
Крылов, обычно неторопливый и спокойный, вскочил и взволнованно заходил по кабинету.
- Выходит, не ошиблись мы с этими цыганами. Что ты, Роман Петрович, предлагаешь?
- Я думаю, надо немедленно организовать наблюдение за домом цыган. Выждать, когда придут за лошадьми или когда Сашка их сам поведет, посмотреть - куда, а затем по горячему следу нагрянуть.
- Все правильно, но трогать их не будем. Бандиты наверняка что-то задумали, иначе зачем бы им лошади? Брать их надо обязательно с главарем. Значит, так: даю вам, хлопцы, четырех человек, чтобы вместе с вами следили за домом цыган. Но ты, Роман, если лошадей поведет кто-либо из тех, кто знает тебя в лицо, за ним не иди, рисковать не стоит. Может, так случиться, что еще понадобятся люди для задержания бандитов. Для этой цели будем держать наготове два взвода солдат-милиционеров и два грузовика. Для связи с сами попрошу у Гарбуза легковой автомобиль. Вопросы есть?
Алимов и Солдунов молчали.
- Ну что ж, тогда, как говорится, с богом...
День клонился к вечеру, когда Солдунов с зеленой лужайки, что была напротив дома цыган, увидел, как отворились ворота и в них появился цыган, державший под уздцы двух лошадей. Это был Сашка. Он постоял на улице, выжидая, пока отец закроет ворота, а затем неторопливо двинулся вдоль забора. Солдунов посмотрел вправо, где под кустом устроились еще двое товарищей, и подал им знак. Те сразу же поняли и осторожно последовали за цыганом. Потом Солдунов хотел было зайти за Алимовым, но тот уже сам спешил ему навстречу:
- Я видел, как Сашка вывел лошадей, но не хотел выходить - во дворе был его отец.
- Правильно сделал. Ну что, пошли? А то наши хлопцы уже вон за угол свернули.
Идти пришлось почти полчаса. Наконец они увидели, как Сашка ввел лошадей во двор большого дома, стоявшего на отшибе, поодаль неказистых соседних домишек. Вплотную к хозяйственным постройкам подходил лес. Высокий забор, огромные дубовые ворота скрывали от глаз происходящее во дворе. Не успели Алимов и его товарищи обдумать положение и решить, что делать дальше, как из ворот вышел Сашка и быстрым шагом двинулся в ту сторону, откуда пришел.
Солдунов наклонился к Алимову:
- Пошлем за ним кого-нибудь из наших?
- Не стоит. Он наверняка домой. Давай лучше постараемся во двор заглянуть.
Вскоре, обогнув по большой дуге забор, они оказались с обратной стороны дома. Тут забор был невысок. За ним - засаженный картошкой огород, два больших бревенчатых сарая. Около одного из них стояли на привязи Сашкины лошади.
- Смотри, Роман, - тронул за рукав Алимова Солдунов, - а со двора можно и в эту сторону выехать.
И действительно, в углу ограды были вторые, как бы замаскированные ворота.
- Ага, и трава примята, - согласился Алимов. - Значит, пользуются этими воротами. И след, видишь, в лесу. Но, скорее всего, днем они не тронутся с места. Поэтому вы с хлопцами продолжайте наблюдение, а я съезжу в штаб. Доложу Крылову. Пускай наших людей на грузовиках доставят в лес. Может, придется брать бандитов.
Он быстро нашел в условленном месте выделенный для связи легковой автомобиль и минут через пятнадцать был уже в штабе.
Крылов, выслушав его, отдал приказ грузиться. По прибытии на место автомобили укрыли в лесу, людям скомандовали привал, а Крылов и старшие групп залегли на опушке. Алимов тем временем встретился с Солдуновым и узнал, что в дом прошло еще пятеро мужчин.
Стали совещаться, как быть дальше. Алимов, которому не терпелось покончить с бандой, предложил, не дожидаясь темноты, нагрянуть в дом и всех арестовать.
- Понимаете, - горячился он, - в темноте они могут дать деру.
- Нет, Роман, не горячись, - возразил Крылов. - Что толку, что мы кусок хвоста у змеи оттяпаем, - жало-то останется. Данилы, судя по всему, в доме нет, возьмем только мелкую сошку. А темнота нам на руку: пойдем по следу и, гляди, до самого Венчикова доберемся.
Время шло. Начало смеркаться. Основная группа подтянулась к опушке. Когда совсем стемнело, Крылов приказал Солдунову проникнуть во двор и постараться выяснить, что происходит в доме.
- И возьми-ка с собой Галкина. Пусть привыкает к нашей работе и заодно разомнет плечо.
Григорий Галкин, которому по возрасту больше подходит имя Гриша, недавно вышел из госпиталя, где залечивал раненное на фронте плечо, по решению большевистской организации был направлен в милицию.
Солдунов первым перелез через забор, осмотрелся и шепотом позвал Григория: "Давай за мной!" Еще днем Солдунов насчитал в доме двенадцать окон, четыре из которых выходили во двор. Два из них неярко светились. Разведчики двинулись было на свет, но тут возле сарая послышался какой-то шум. Залегли, вгляделись. Несколько человек молчком запрягали лошадей. Двигаться к дому было опасно, и Солдунов с Григорием вернулись к своим.
Не прошло и часа, как по цепи от наблюдателей поступил сигнал: со двора выехали две груженые подводы и в сопровождении десяти-двенадцати мужчин двигаются в сторону леса.
Крылов распорядился:
- Хлопцы, тихонько пойдем за ними. У машин оставьте по три человека. - Он приблизился к Солдунову. - Петя, возьми с собой пятерых хлопцев и держитесь поближе к подводам. За вами пойдет еще группа - человек десять, а потом уже весь отряд. Связным будет Галкин. Галкин, ты где?
- Здесь я.
- Как плечо?
- Нормально, могу даже на руках пройтись.
- На руках не надо, ножками пойдешь за Петром. Будешь на связи с нашей группой.
Солдунов собрал выделенных ему людей и повел к тому месту, где дорога, по которой удалялись телеги, входила в лес. К Крылову подошел Алимов:
- Слушай, Михалыч, я думаю, пару хлопцев надо бы оставить наблюдать за домом. Возможно, придется делать обыск.
- Молодец, Роман. Спасибо, что подсказал. Я выделю людей. А ты жми, браток, к своим хозяевам.
- Как это? - возмутился Алимов. - Я столько времени убил, чтобы выяснить все, а ты меня...
- Не дури, Роман, - прервал его Крылов. - Ну посуди сам: в банде у этого Венчикова не меньше сорока человек, а здесь всего дюжина. Видно, придется тебе еще побыть в соседях у цыган. Поэтому давай, Петрович, сигай домой и ложись спать, вроде бы знать ничего не знаешь.
А телеги, поскрипывая колесами, одна за другой въезжали в лес. Бандиты вели себя спокойно: громко переговаривались, курили.
Солдунову и его людям не составляло труда держаться в полусотне шагов за ними. Шли долго. Уже за полночь впереди показались расплывчатые силуэты каких-то строений. Это был хутор: большой дом, три сарая за глухим забором. Злобно залаяла собака, тут же к ней присоединилась вторая. В одном из окон дома засветился огонек - очевидно, кто-то зажег лучину. Бандиты остановили лошадей у больших ворот. Солдунов шепотом приказал Галкину бежать с донесением к Крылову, а остальным оставаться на месте. Сам же, пригибаясь, осторожно двинулся к хутору. Вскоре он уже четко различал голоса. Кто-то, видно, молодой парень, спросил:
- И долго мы тут будем околачиваться?
- Сколько прикажут, - послышался хриплый ответ.
Во дворе кто-то прикрикнул на собак, раздался лязг металла, и ворота отворились. Встречавший негромко и ворчливо произнес:
- Где вас черти носят? Думал уже, с дороги сбились.
- А ты не думай, - весело ответил кто-то невидимый в темноте. - Тебе, Карлуша, думать нельзя, лишний расход мозгов.
- Ладно тебе, балаболка, загоняй лучше лошадей да подводы разгружай, а то назад не успеете.
- А мы сегодня назад не пойдем. Приказано переночевать, а завтра, как стемнеет, - обратно!
Это были ценные сведения, и, едва телеги стали въезжать во двор, Солдунов поспешил к Крылову. Антон Михайлович, выслушав его, чертыхнулся:
- Значит, не все бандиты здесь. Да и того, кто отдает приказы, иначе сказать - Данилы, с ними нет. Что будем делать?
- Может, выждать, пока уснут, и захватить всех? - предложил Солдунов.
- Я уже подумал об этом, - угрюмо проговорил Крылов. - Но что это даст? Ну, захватим то, что они привезли, группу бандитов обезвредим. А остальные тут же поменяют явки, отрубят концы, и нам придется начинать все сначала. Нет, давай сделаем так: оставим несколько человек для наблюдения за хутором, не будем сводить глаз с того цыганского гнезда, а когда выясним, где скрываются Венчиков и остальные бандиты, тогда одновременно и ударим.
Солдунов некоторое время молчал, обдумывая сказанное, и в конце концов согласился:
- Жаль упускать случай схватить хотя бы часть банды, но вижу, что ты прав, - и, вздохнув, добавил: - Придется Роману продолжать якшаться с Сашкой.
- Надо привыкать, браток. Чует мое сердце, что нам еще долго доведется заниматься такими делами.
ДЕЛО О ПОЖАРЕ
Алексей Крылов нашел-таки в полицейских архивах довольно пухлое дело о пожаре в доме управляющего банком Антонова и гибели при этом его жены и дочери. Несколько часов изучал материалы. Следователь явно клонил к тому, что поджог совершили двое крестьян, которые прислуживали в доме и после пожара исчезли. Их искали, в деле даже имелась справка об объявлении Малаша и Горбачени в розыск.
У Алексея возник ряд вопросов, на которые мог бы ответить сам Антонов, но встречаться сейчас с ним и заводить разговор о пожаре было нельзя, и Алексей решил съездить в деревню. Он поговорил с отцом. Антон Михайлович выпросил у Гарбуза лошадь и легкую пролетку; как-никак до деревни, где находился загородный дом Антонова, было не менее двадцати верст.
На следующий день, рано утром, Алексей, вооружившись винтовкой и револьвером, тронулся в путь. Сразу же за городом начинался лес. Узкая пыльная дорога извивалась меж огромных сосен. Алексей изредка понукал молодую кобылку, насвистывал что-то про себя и раздумывал о событиях, в которых он оказался прямым участником. Нет, многое ему еще не было ясно в этих круто развернувшихся событиях. Но, обладая природным умом и собственным чувством справедливости, он научился кое в чем разбираться, во всяком случае, четко отличал друзей от врагов. "Да, нам надо ухо держать востро с эсерами. Даже в Совете у них большинство, и если бы не Михайлов да Мясников, они бы и милицию сделали эсеровской".
Его размышления прервала показавшаяся вдали встречная телега. Невольно нащупал лежавшую в соломе винтовку. В такое смутное время при встрече с человеком в глухом месте надо быть начеку. Худая лошаденка медленно тащила старую крестьянскую телегу. В ней на охапке соломы полулежал старик. Когда телеги поравнялись, Алексей приподнял картуз:
- Здравствуйте. Не скажете, далеко ли до Залужья?
- День добрый, - приветливо ответил старик. - Да нет, недалече. Вот как свернете налево, там версты две всего и будет.
И действительно, проехав немного по узенькой, зажатой мелколесьем дорожке, Алексей неожиданно очутился на высокой сухой опушке. Внизу привольно раскинулась довольно большая деревня. Чуть левее, на пригорке, он сразу же увидел меж деревьями сада остов сгоревшего двухэтажного здания. От огня уцелели только каменные стены. Закопченные, с пустыми глазницами окон, они на фоне бурной зелени выглядели неестественно, словно их кто-то специально разрисовал черной краской, чтобы подчеркнуть нелепость соседства двухэтажного каменного дома с покосившимися, крытыми соломой, ушедшими в землю хатками.
"Нет мужиков в деревнях, - грустно подумалось Алексею, - всех война подгребла. А д о ма хозяйства рук мужицких требуют. Гляди, как деревня запустела". Напротив самой, может быть, убогой хатенки он натянул вожжи:
- Тпру!
Кобылка послушно остановилась и сразу же потянулась к росшей у плетня траве. Алексей, разминая затекшие ноги, направился к покосившейся калитке. Толкнул ее и оказался в заросшем травой дворе. Слева у небольшого хлева копошились куры, чуть поодаль виднелась собачья конура. Бросив на нее выжидательный взгляд, Алексей облегченно вздохнул: владельца конуры явно не было. Вошел в полутемные сенцы и оттуда - в первую половину разделенной надвое хатки. Низкий, засиженный мухами потолок словно давил на него, и Алексей невольно пригнул голову. Прямо напротив двери - печь с густо закопченным зевом. У печи на перевернутом вверх дном бочонке - ведро с водой.
- Есть здесь кто?
Постояв немного и не дождавшись ответа, он сделал несколько шагов, потянул на себя некрашеную дверь и вошел в следующую комнату. Там на большой скамье сидела женщина и спокойно смотрела на гостя.
- Здравствуйте! - поздоровался Крылов и в нерешительности замер у порога.
- Добры день, человеча! - ответила хозяйка. - Проходь, кали ласка.
Алексей подошел к скамье и сел рядом с хозяйкой. Это была старуха. В глубокие морщины на ее лице, казалось, навечно забилась черная пыль. Она отложила в сторону ватную поддевку, которую держала в руках, и продолжала смотреть на Крылова маленькими слезившимися глазками.
- Одна живете, бабушка?
- Одна, сынок, одна. А у нас многие живут одни, мужиков на войну с германцами забрали.
- Кто ж у вас на фронте?
- Сыночки, их у меня двое, обоих забрали, и уже год весточки нема, усе вочы проглядела.
- А где ваш муж?
- Седьмой год, как умер.
Старушка говорила охотно, ничуть не стесняясь незнакомого человека. Постепенно речь зашла о делах деревенских, и вскоре Алексей знал о местных жителях больше, чем ему было нужно. Он решил, что настал момент поинтересоваться пожаром:
- Бабушка, когда я въезжал в деревню, то на пригорке увидел сгоревший дом. Чей он?
- Один богатый человек из Минска летом там жил. Однажды ночью дом сгорел. И женка того пана и дочь сгорели.
- Что ж это он сгорел?
- Разное болтають. Сначала люди говорили, будто дом подожгли наши мужики, которые служили у пана, - Малаш и Горбаченя. Но в прошлом году старый Мурашка поркался на попелище и нашел убитого Горбаченю. С дыркою в голове. Пошли разговоры, что наши мужики не виновны, их самих кто-то загубил.
- А в полицию сообщали?
- А кто его знает.
- Бабушка, а что говорят в деревне о хозяевах этого дома?
- Не ведаю, што говорят, - теперь уже сухо ответила старуха. Очевидно, любопытство гостя наконец-то показалось ей подозрительным.
Алексей не стал больше допытываться и, поблагодарив хозяйку, направился к следующему дому...
Весь день он ходил по дворам, крупицу за крупицей собирал сведения об Антоновых и пожаре.
Уже почти стемнело, когда добрался до Мурашки. Это был седой как лунь старик. Алексей вежливо поздоровался и спросил:
- Степан Иосифович, я приехал из Минска. Как бы нам поговорить?
Старик ответил сдержанно, но в хату пригласил.