Вечером в комитет большевиков, в Минский Совет стали поступать десятки резолюций солдатских и крестьянских митингов и собраний: "Не доверяем Временному правительству... Министрам-социалистам предлагаем выйти из состава правительства или перестать называть себя социалистами, чтобы не вводить народ в заблуждение. Требуем перехода власти в руки Советов солдатских, рабочих, крестьянских и батрацких депутатов".
То же было и назавтра, и послезавтра, и в последующие дни. Как снежный ком, разрастались митинги и демонстрации протеста народных и солдатских масс против войны и Временного правительства.
Из Могилева приехал Жихарев. Об этом сообщил Михайлову по телефону Мясников. Он предложил всем составом комитета послушать информацию Жихарева и обсудить, что делать дальше. Михайлов только и спросил:
- Когда соберутся люди?
- Да почти все здесь.
- Выхожу...
Жихарев охарактеризовал положение на фронте и, перейдя к обстановке в армии, сказал:
- Теперь нет ни одной роты, пожалуй, даже взвода, которые бы проголосовали за продолжение войны. Солдаты не подчиняются приказам. Мало сказать, не подчиняются. Вот что, например, сообщил 21 июня в телеграмме командующему Западным фронтом начальник штаба 10-й армии: "Легких орудий подбито противником - 9, а выведено из строя самими солдатами - 18, подбито гаубиц - 3, а выведено из строя солдатами - 19, а также солдатами выведено из строя: шестидюймовых орудий - 6, сорокадвухлинейных орудий - 2, орудий "Шнейдера" - 1". - Жихарев спрятал бумажку в карман и продолжал: - В войсках наблюдается массовое дезертирство, братание с немецкими солдатами, среди которых, кстати, идет тоже сильное антивоенное брожение. Мы обязали солдат-большевиков проводить агитацию и разъяснительную работу не только в войсках, но и среди населения. Успех налицо, и мы считаем, что делаем очень полезное дело.
Кто-то задал Жихареву вопрос:
- А как к вам относятся солдаты? Вы же офицер.
- Как к любому офицеру. - Жихарев улыбнулся. - Ну, а те, кто знает меня по подпольной работе, относятся ко мне, как к большевику.
В прекрасном настроении возвращался Михайлов в штаб милиции. Он всегда испытывал подъем, когда думал о людях, подобных Жихареву, с ними связывал будущее революции. "Эрудит, прекрасно подготовленный офицер, обаятельный человек. Это великолепно, что такие люди идут с нами".
У входа в штаб Михайлова встретил дежурный:
- Вас тут дожидается какой-то гражданин. Вон он, на тротуаре стоит.
Михайлов сразу же узнал Онищука и сказал дежурному:
- Открой-ка, браток, черный ход.
Подошел к Онищуку, поздоровался и предложил:
- Вячеслав Дмитриевич, вы есть не хотите? А то пойдемте ко мне, Соня с удовольствием накормит.
- Нет, премного благодарен. Сегодня такой жаркий день, что только пить хочется, а вода у вас в кабинете, помнится, есть.
Когда вошли в кабинет, Онищук сразу же подряд осушил три стакана и начал рассказывать:
- В губернском комиссариате настоящий переполох. Никто из них не ожидал такой грандиозной и такой организованной демонстрации. Они уже подсчитали, что вами арестовано тридцать шесть их активистов, которые могут дать разоблачительные показания о деятельности комиссариата.
- Мы знаем это. Кстати, многие уже развязали языки.
Онищук вдруг что-то вспомнил и улыбнулся:
- Вы знаете, кто у них сегодня враг номер один?
- Нет.
- Вы, Михаил Александрович. Сегодня губернский комиссар написал донесение министру внутренних дел, в котором жалуется, что милиция по всей губернии не выполняет требований правительства и не подчиняется комиссариату. Он утверждает, что успешно работать с милицией, которая оспаривает прерогативы власти губернского комиссариата, невозможно. Особенно жалуется на Минскую милицию и в первую очередь на вас, Михаил Александрович.
- Ну и черт с ним, - небрежно махнул рукой Михайлов, - пусть жалуется.
- Это, конечно, так. Пусть жалуется, - кивнул Онищук. - Но, Михаил Александрович, они приняли решение избавиться от вас путем убийства. И, по-видимому, поручили или же поручат эту акцию Венчикову.
- Не волнуйтесь, Вячеслав Дмитриевич, меня уже не раз пытались убить и с помощью суда и без оного. Тем более что, как я думаю, Венчиков просто не сможет уделить мне времени. А к вам, Вячеслав Дмитриевич, просьба. Как вы знаете, рабочие Минска в поддержку рабочих Петрограда объявили забастовку. По сведениям, поступившим из Петрограда, Временное правительство и его органы на местах совместно с националистами, соглашателями и военным руководством готовятся нанести по большевикам и рабочим удар. Помните это и все, что узнаете, немедленно сообщайте. Это очень важно.
- Я понял, Михаил Александрович.
Онищук ушел, Михайлов просмотрел материалы, поступившие в штаб во время его отсутствия и собрался спуститься к себе: последние дни они почти не виделись с Соней. В этот момент открылась дверь и в кабинет вошел Алимов, Переведя дыхание, он сказал:
- Михаил Александрович, Данила назначил нападение на завтра.
КОНЕЦ БАНДЫ
Утром Сашка привел Шяштокаса и Алимова к Венчикову. На этот раз главарь банды принял их в том самом доме на окраине города, где у бандитов было что-то вроде перевалочной базы и куда пригонял однажды Сашка своих лошадей. С тех пор дом находился под наблюдением. Алимов невольно улыбнулся, представив себе, как чешут затылки хлопцы, которые в этот момент, конечно же, видят их.
"Чего доброго, решат, что мы играем в двойную игру", - подумал Роман и взглянул на Шяштокаса. Альгис тоже чуть заметно улыбнулся: очевидно, та же мысль появилась и у него.
Как только они приблизились к воротам, словно сама собой отворилась небольшая калитка. Во дворе их встретили двое хмурых мужчин и проводили в дом. В большой светлой комнате за столом, заставленным разной снедью и бутылками со спиртным, одиноко восседал Венчиков. Он сдержанно кивнул гостям, жестом отпустил своих и, едва те двое скользнули за дверь, предложил:
- Присаживайтесь, господа, позавтракаем.
Шяштокас и Алимов давно не видели такого обилия еды и, как по команде, сглотнули слюну. Отказываться от угощения не было никакого смысла. Сели. Выпили по стопке водки, закусили. Все это делалось в молчании. Каждый пил за успех своего дела. Затем Венчиков пересел на диван, потянулся, сосредоточенно поковырял спичкой в зубах, словно ничего на свете для него не было важнее. И только после этого, изобразив какое-то подобие улыбки, заговорил:
- Хочу сегодня покончить с нашим делом. План я продумал лично, и поэтому обсуждать его не будем. Только оговорим, кто и что будет делать. Первое: вы с помощью троих моих парней подкарауливаете на улице Лурикова, садите в автомобиль, который я вам дам, и привозите сюда.
Такой ход не входил в планы милиции, и Шяштокас, словно забыв о сделанном Венчиковым предупреждении, возразил:
- Что-то больно сложно. Почему не явиться прямо к нему домой, как раньше думали?
- Тут есть психологический момент, - с видом превосходства заявил Венчиков. - Дома он может нам ничего не сказать или станет тянуть время в надежде на спасение. Когда же он окажется здесь и увидит, что все пути отрезаны, ему ничего не останется, как выкупить у нас свою жизнь. Но я отвлекся. Итак, дальше. После того как привезете Лурикова сюда, вы на этом же автомобиле поедете к нему домой. Автомобиль оставите где-нибудь поблизости за углом. Ты, - Венчиков оторвал взгляд от ногтей, которые он подпиливал пилочкой, и посмотрел на Шяштокаса, - должен под любым предлогом провести Сашку и еще одного моего человека в дом. Придумай там что-нибудь... Ну, например, что они помогут тебе крышу ремонтировать. После этого постарайся... Сколько там, говоришь, охраны? Четверо? Так вот, постарайся вывести двух охранников на улицу. Объясни им, мол, надо что-то там принести. На улице к вам подойдут мои люди. Скажут, что они из милиции, посадят вас в автомобиль и повезут за город. В лесу кончаете этих двоих и возвращаетесь опять к дому. Сводите счеты с оставшимися. Потом кто-то из вас едет сюда за мной. Я постараюсь к этому времени выбить из старика шифр и заполучить ключи от сейфа...
Шяштокас, успевший уже прикинуть, как действовать в изменившейся обстановке, сказал:
- Не перестарайся со стариком. Прикончить его успеем, когда возьмем сейф. Он может со страху перепутать шифр или назвать выдуманные цифры, а нам потом маяться с сейфом.
- Толково рассуждаешь, - ухмыльнулся Венчиков. - Точь-в-точь как я.
На этом он закончил инструктаж и коротко мотнул головой: "Давайте за мной". Они вышли из дома, пересекли двор и оказались в большом сарае. Шяштокас и Алимов переглянулись. Сарай был приспособлен под временное жилье. Вдоль стен тянулись сбитые из досок и жердей нары. Это было вроде вагона третьего класса: сенники, подушки, одинакового зеленого цвета суконные одеяла. Дальняя часть сарая была просто завалена сеном, поверх которого лежало с полсотни таких же зеленых одеял. Людей было меньше - человек тридцать. При виде Венчикова они прекратили разговоры, а шестеро бандитов, игравших в карты на самодельном столе в центре сарая, прервали игру. Венчиков стал называть фамилии, бандиты один за другим выходили к центру. Шяштокас и Алимов обратили внимание, что все они были вооружены обрезами и наганами, кое у кого на поясе болтались гранаты. Венчиков отсчитал двенадцать человек и молча направился к выходу. На ходу кивнул Шяштокасу: и вы, дескать, тоже.
Устроились за домом на траве, и Венчиков по-военному четко поставил перед каждым задачу. Напоследок обратился к средних лет мужчине в кожаной куртке:
- Линяев, у тебя как с бензином?
- Полный бак.
- Документы в порядке?
- Так точно.
- Ну что ж, тогда двигайте!
Шофер поднялся:
- Кто со мной? Пошли! - И направился за сарай. Следом двинулись Сашка, Шяштокас, Алимов и еще трое бандитов. Алимов усиленно приглядывался к одному из них. Он где-то видел этого угрюмого, с тяжелым квадратным подбородком и злыми колючими глазами человека. "Но где же? - почему-то тревожно думал Алимов. - Может, до февральских событий?"
У задней стены сарая стоял легковой автомобиль. Он был без тента, блестел лакированными боками, выглядел празднично и нарядно. Шофер взял за локоть бандита, который показался знакомым Алимову.
- Стась, ты сядешь со мной, а остальные пусть устраиваются сзади. - Он достал из-под сиденья заводную рукоятку. - Только сперва крутани.
- Крутить, конечно, не водку пить, - пошутил бандит и пошел к передку машины.
Лоб Алимова покрылся холодным потом. Он вспомнил, где видел этого человека. Это было, когда группа бандитов во главе с Чароном напала на Михайлова и его жену. Этого самого Стася взяли живым. В штабе милиции на предложение Антона Михайловича Крылова рассказывать правду, он ухмыльнулся: "Правду говорить, не водку пить". "Почему он на свободе? - озадаченно думал Алимов. - Его же тогда судили и дали немалый срок, а он уже снова в банде. И главное - запомнил ли он меня?"
Однако Стась не присматривался к Алимову, не проявлял к нему особого интереса.
Стасю пришлось крутить долго, и в конце концов он, разразившись бранью, бросил ручку и обратился к низкорослому рыжему бандиту, сидевшему рядом с Алимовым:
- Храпун, иди-ка покрути, а то расселся как барин.
Рыжий молча вышел из машины, взялся за рукоятку. Крутнул разок - и мотор сразу же затарахтел. Рыжий победоносно взглянул на Стася, отдал рукоятку шоферу и сел на свое место. Автомобиль, стреляя кольцами дыма, покатил со двора.
До центра города ехали минут двадцать. В двух кварталах от нужного дома шофер остановил автомобиль и, не выключая мотора, обернулся:
- Выходите. Автомобиль я загоню вон в тот, видите, тупичок, там и буду вас дожидаться.
Стась спросил у Шяштокаса:
- Ну, где у нас будет свидание с этим Луриковым-Жмуриковым?
- Он обычно после завтрака идет на прогулку, заходит на почту, покупает газеты и возвращается к обеду домой. Возле дома и встретим.
Тем временем они подошли к дому, где обосновался Фурсов-Луриков, и Шяштокас рукой показал на другую сторону улицы:
- Ждите там. А я схожу на разведку: может, он еще дома.
- Один пойдешь? - подозрительно спросил низенький, с заметным брюшком и маленькими черными усиками человек. Его звали Филипп.
Шяштокас спокойно посмотрел на него:
- Если хочешь - пойдем вместе.
Но Филиппа одернул Стась:
- Не лезь куда не велено. Ты не у себя в кабинете.
Шяштокас пожал плечами и двинулся к воротам. Дернул за толстый шнур, свисавший слева от калитки, и стал ждать. Наконец калитка открылась, выглянул молодой мужчина. Это был Солдунов. Он посторонился и впустил Шяштокаса во двор. Там его встретили Дмитриев и молодой сотрудник Ярмолик. Поздоровавшись, Шяштокас спросил:
- Где Андрей Миронович?
- В штабе. Ты позвони ему.
Шяштокас поднялся по скрипучей лестнице и вошел в комнату, где у телефонного аппарата дежурил Алексей Крылов. Тот приветливо улыбнулся:
- Ну, как дела?
- Пока нормально, если не считать того, что они хотят затащить Фурсова в свое логово.
Тем временем Алексей успел соединиться с Михайловым. Шяштокас доложил обстановку. В трубке какое-то время только тихонько потрескивало - Михайлов думал. Еще бы! Андрей Миронович Фурсов в свои без малого шестьдесят должен идти прямо в пасть к бандитам, рисковать жизнью. Понимая состояние Михайлова, Шяштокас решился высказать свое мнение:
- Михаил Александрович, если действовать правильно, Андрею Мироновичу ничего не будет угрожать.
- О чем ты говоришь, Альгис? Мы же с тобой знаем этого бандита.
-Да-да, понимаю, но я имею в виду, что Венчиков не пойдет на крайность, пока не откроется сейф.
В трубке снова наступила тишина: Михайлов советовался с Фурсовым и Крыловым-старшим. Наконец он сказал:
- Альгис, мы решили согласиться с твоим предложением. Какая помощь нужна?
Шяштокас уточнил у Алексея, прибыл ли наряд милиции, который должен находиться в резерве в сарае позади дома. Получив утвердительный ответ, сказал в трубку:
- Здесь нам помощи не нужно, а вот к логову бандитов людей подбросить надо бы: их там не меньше двух десятков и не исключено, что после нашего отъезда стало еще больше.
- Хорошо, учтем. Что еще?
- Все, Михаил Александрович.
- Ну, тогда Андрей Миронович выходит. - Шяштокас положил трубку и, собрав на первом этаже всех товарищей, которые под видом частной охраны находились в доме, изложил им свой план.
После этого он вышел на улицу и сразу увидел Романа с бандитами. Они выглядывали из-под арки на другой стороне.
- Кто пойдет со мной после того, как хозяина увезут?
Стась ответил вопросом на вопрос:
- А где он?
- Как я и предполагал, часа полтора назад вышел на прогулку. Думаю, есть смысл подогнать автомобиль и брать его здесь. Не забывайте: вы из милиции.
- Правильно, - согласился Стась. - Сгребем и - в машину. - Но вдруг насторожился: - А как же с охраной?
Ответ у Шяштокаса был готов:
- В доме сейчас их всего двое, таскаться с ними по отдельности нет нужды. Неужели с двоими не справимся?
- А где остальные?
- Знаю только одно: их сегодня не будет.
Стась принял решение:
- Старика повезут Сашка и ты, Роман, а мы пойдем в дом. - Он взглянул на Сашку и строго предупредил: - Автомобиль не задерживайте, сразу присылайте. - И тут же - снова цыгану: - Сбегай скажи шоферу: пусть подгоняет свой тарантас...
Шофер затормозил на противоположной стороне и, не выключая мотора, громко спросил:
- Разворачиваться или так стоять?
Станислав махнул рукой, что обозначало "стой так", и посмотрел на Альгиса:
- Слушай, а ты чего все рвешься в дом? Неужто стесняешься хозяину в глаза посмотреть? Зря - он все равно пойдет в расход. - А сам в этот момент подумал, что ему, Стасю, приказано позаботиться, чтобы эти двое, Альгис и Роман, когда дело будет сделано, разделили участь старика.
Альгис пожал плечами:
- Мне все равно. Если хочешь - остаюсь с вами.
- А что, так оно, может, и лучше, - сказал Алимов. - Подтвердишь хозяину, что вот, мол, приехали из милиции. У него больше веры будет.
- Хорошо. Остаюсь.
В это время в конце квартала появилась одинокая фигура мужчины. Шяштокас тихо обронил:
- Он.
- Вижу культурного человека, - ухмыльнулся Стась, - он никогда не заставит себя долго ждать.
А Фурсов подходил все ближе и ближе. Лицо его было спокойным и даже скучающим. Шяштокас шагнул ему навстречу:
- Хозяин, вас спрашивают вот эти люди.
Фурсов посмотрел на стоявших в отдалении Алимова, Стася и Филиппа:
- Слушаю вас.
- Господин Луриков?
- Да, я Луриков.
- Мы из милиции. Вам нужно срочно проехать с нами.
- Куда проехать? Зачем? - удивленно поднял брови Фурсов.
Шяштокас восхищенно подумал: "Какой молодчина Андрей Миронович! Ни дать ни взять - артист!"
- Очень срочное дело, - грубо ответил Стась и, жестом указывая на автомобиль, предложил: - Прошу!
Андрей Миронович пожал плечами и молча пошел к автомобилю. Его посадили на заднее сиденье. Рядом сел Сашка, а Алимов устроился впереди с шофером. Стась коротко бросил:
- Храпун, помоги завести.
Храпун взял из рук шофера рукоятку. Ему опять повезло. После нескольких оборотов мотор заработал, и через мгновение автомобиль, обдав оставшихся клубами дыма, сорвался с места. Глядя ему вслед, Шяштокас улыбнулся:
- Вот бы начальник милиции узнал, что мы от его имени действуем. Его, поди, бедного, кондрашка хватила бы.
- Его и так скоро кондрашка хватит, - буркнул Стась.
- Это почему же? - спросил Шяштокас, первым направляясь к дому.
- А потому, что вообще каюк скоро большевикам.
- А помнишь, ты уже раз обжегся на этом начальнике? Как его фамилия? Михайлов, что ли? - не без ехидства встрял в разговор Филипп.
- Михайлов, - ответил Стась. - Этому Еське Страмбургу не терпелось счеты с ним свести. И Данила сдуру согласился ему помочь. Все можно было иначе сделать: и Страмбург не схлопотал бы пулю в лоб, и этот Михайлов давно бы землю парил. Да ничего, считанные деньки ему осталось начальствовать.
Шяштокас слушал бандитов, затаив дыхание, и молил судьбу только об одном: чтобы удалось сохранить в живых Стася. Чувствовалось, что этот бандит много знает. Но пока нужно было действовать. Он сказал:
- Я зайду и попытаюсь обоих мужиков отвлечь, а потом открою калитку.
Возражений не последовало. Шяштокас подошел к воротам, дернул за веревку, и спустя минуту калитка открылась. Он вошел во двор и шепнул Солдунову:
- Запри и иди в дом.
Сам же направился к сараю. Весь резерв во главе с Галкиным был на месте. Милиционеры, сжимая в руках винтовки, сидели кто на чем. Шяштокас отобрал четверых:
- Пойдемте со мной в дом. Задача такая: берем сначала двух бандитов, разводим по разным комнатам и после этого приглашаем третьего.
- А что нам делать? - спросил Галкин.
- Сидеть и ждать. На то вы и резерв.