Вместе с отобранными четырьмя милиционерами Шяштокас направился в дом. Договорились, что брать бандитов будут прямо в прихожей. Завесили единственное окно, чтобы Станислав и Храпун, с которых было решено начинать, не сразу огляделись после яркого солнца. Расставив людей, Шяштокас попросил Солдунова и Ярмолика оставаться во дворе.
- На случай, если третий бандит, - объяснил Альгис, - что-нибудь заподозрит и вздумает сунуться за нами, вы его схватите.
Солдунов и Ярмолик укрылись во дворе: один присел за большой бочкой, другой схоронился в кустах сирени. Шяштокас еще раз окинул взглядом двор и вышел на улицу. Вся троица разом подалась к нему. Он ткнул пальцем в грудь Филиппу:
- Ты остаешься здесь дожидаться автомобиля, вы, - кивнул он Стасю и Храпуну, - быстро за мной. Надо успеть, пока эти два оболтуса втаскивают на крышу трап...
И, не дожидаясь ответа, пошел к воротам. Стась и Храпун молча последовали за ним. Открыв калитку, Шяштокас оглянулся: Филипп стоял на месте.
Когда взошли на веранду, Шяштокас с облегчением произнес:
- Успели! - Открыл дверь в прихожую и пропустил бандитов вперед.
Едва те переступили порог, с двух сторон, словно тени, мелькнули фигуры людей. Через минуту бандиты лежали на полу, связанные по рукам и ногам, и обезумевшими глазами смотрели на милиционеров. Шяштокас спокойно сказал:
- Вот так-то, господа. Вы, вероятно, уже догадались, что имеете дело с милицией. Предупреждаю: если хоть один из вас пикнет, пусть пеняет на себя.
Бандитов перенесли в разные комнаты на втором этаже. Шяштокас снова вышел на улицу, подозвал Филиппа и сказал:
- Иди. А я подожду наших.
- Что, готово дело?
- Да что там - двое всего. Чисто сработали, увидишь.
Филипп чуть не испортил дело. То ли от любопытства, то ли от врожденной подозрительности он почему-то не пошел сразу в дом, а направился... к сараю. Открыв дверь, оторопел: на него смотрели полтора десятка вооруженных людей. Филипп издал что-то похожее на поросячий визг и бросился назад. Хорошо, что Солдунов и Ярмолик сориентировались и быстро подскочили к сараю...
Немного позже Шяштокас хорошенько отчитал Галкина. Но так или иначе трое бандитов были уже обезврежены. С минуты на минуту можно было ждать самого Венчикова: Сашка и Роман, конечно, скажут ему, что в доме только два охранника и, значит, дело здесь не затянется. Подумав, Шяштокас часть милиционеров из резерва направил на улицу, чтобы они спрятались в подъездах и арках близлежащих домов и были готовы к возможной перестрелке. В душе росла тревога за Фурсова. Как он там? Не переиграет ли? Не вздумают ли бандиты его пытать?
...В это самое время Андрей Миронович с недоуменным видом стоял перед злобно ухмыляющимся Венчиковым. Тот, не повышая голоса, говорил:
- Мне нужна правда. Но, по совести говоря, не хотелось бы вытягивать ее из тебя, старая рухлядь, на огне или каким-нибудь еще инструментом. - Он встал с дивана и подошел к Фурсову. - Итак, господин Луриков, первый вопрос: где ключи от вашего сейфа?
- Какого сейфа? - вроде бы не понял Андрей Миронович.
- Сейфа, который стоит у тебя дома. Нечего прикидываться. Небось сообразил уже, что находишься не в милиции. Так что отвечай по-хорошему, говорю тебе. Отвечай!
- Зачем вам ключи от моего сейфа?
- Ишь, наивный какой, - опять ухмыльнулся Венчиков и, взяв двумя пальцами Андрея Мироновича за подбородок, приподнял его так, чтобы заглянуть в глаза. - Поясняю: нам нужно содержимое твоего сейфа. Таким образом ты купишь у нас свою жизнь.
- Но это же самый настоящий разбой! - с возмущением произнес Андрей Миронович. - Я требую, чтобы вы немедленно принесли извинения и отвезли меня домой. Я буду...
Но Венчиков не дал ему договорить. Все с той же ухмылкой на губах, не меняя позы, он неожиданно нанес сильный удар кулаком Андрею Мироновичу в живот. Ойкнув, тот опустился на пол. Продолжая стоять над ним, Венчиков громко позвал:
- Гуляев!
В комнату поспешно вошел заросший верзила. Вытянулся у дверей.
- Чего изволите, ваше благородие?
- Принеси-ка, братец, инструмент.
- Все готово, - ответил верзила и исчез за дверью. Через минуту возвратился еще с одним бандитом. Они принесли стул и длинную веревку. Венчиков приказал:
- Посадите господина Лурикова на стул и привяжите покрепче.
Верзила и его напарник легко подхватили Андрея Мироновича и быстро привязали его по рукам и ногам к стулу. В этот момент Венчиков насторожился:
- Гуляев, посмотри, кто там ходит.
Гуляев выглянул в первую комнату, которая была одновременно и кухней, и доложил:
- Никого нет, ваше благородие.
- А мне показалось, что дверь скрипнула.
Нет, Венчиков не ослышался. Это в кухню проскользнул Алимов. Он успел юркнуть за старый буфет, в образовавший за стеной угол, где стояло несколько ведер, а на вбитых в стену гвоздях висели чьи-то пальто и полушубки. Роман понимал, какая опасность грозит Фурсову, и не мог оставаться безучастным. Он приготовил револьвер: "Если начнут измываться над Андреем Мироновичем, перестреляю бандитов, развяжу его, возьмем их оружие и будем отбиваться. Наши же рядом, должны понять, в чем дело, и прийти на помощь".
Между тем Фурсов продолжал игру. Что ж, он согласен отдать какую-то часть суммы, вырученной за фабрику. Но Венчиков был неумолим. Приказал поднести пленника вместе со стулом к двери. Освободил немного от пут его левую руку и, вставив пальцы в щель между дверью и коробкой, начал медленно прикрывать дверь. Фурсов застонал:
- Не надо, отдам я вам ключи, изверги!
- Вот так бы сразу. - В который раз на жестоком лице Венчикова появилась хищная ухмылка. Было видно, что он упивается властью над беззащитным человеком. - Ну, где ключи?
- Развяжите меня.
- Скажи, где ключи, тогда развяжу.
- Они при мне, развяжите.
Венчиков коротко бросил:
- Развязать!
Через минуту Фурсов встал со стула и начал растирать затекшие от веревки места. Затем снял рубашку: на спине, пониже ворота, были в рядок пришиты три небольших ключа. Венчиков обрушился на своих:
- Раззявы! Как же вы его обыскивали?
- Так мы же оружие искали, ваше благородие... - пытался оправдываться верзила.
- Оружие искали? Вшей вам искать...
Он взял ключи, убедился, что все они от разных замков.
- А теперь шифр четвертого замка.
Фурсов надел рубашку, пересек комнату и сел на лавку.
- Не знаю, как вас величать, но подумайте сами: вы же меня на старости лет оставляете нищим. Если хотите - любую половину, по-божески. Слово дворянина, я не обижу вас.
- Ты что, опять за старое? Да я тебя, гада, на медленном огне поджаривать буду, пока не скажешь шифра. Я тебя инвалидом сделаю! - Венчиков угрожающе приблизился к Андрею Мироновичу. - Говори, старик, шифр говори. - Глаза его налились кровью, под кожей запрыгали желваки: вот-вот схватит руками за горло.
- Хорошо, запоминайте: тысяча восемьсот пятьдесят семь.
- Не путаешь?
Андрей Миронович хотел сказать, что эти цифры он никак не может перепутать или забыть: это год его рождения, но вовремя спохватился: "Нет, нельзя так отвечать. Если он мне поверит, это конец".
- Не должен перепутать. Приедем - увидите.
- Никуда ты, голуба, не поедешь. Поеду я сам, проверю твою память. - Венчиков повернулся к своим помощникам. - Ты, Гуляев, останешься здесь, будешь присматривать за старикашкой до моего возвращения.
Верзила спросил:
- Кто с вами, Кузьма Константинович?
По его тону Алимов понял, что знакомы эти двое давно. Но ответа дожидаться не стал, - сдерживая дыхание, осторожно, на цыпочках направился к двери. Вышел во двор, присел на скамейку. К нему подошел Сашка, сел рядом:
- Где ты пропадал? Полчаса ищу - как сквозь землю провалился.
- Плохо искал.
В этот момент из дому вышел Венчиков. Увидев цыгана и Алимова, сказал:
- Оба останетесь здесь.
- Вы что, хотите без меня поехать? - удивился Алимов. - Как же вы дом найдете?
- Не волнуйся, найдем - Венчиков повернулся к подошедшему коротконогому, в галифе и сапогах, бандиту: - Зови людей, поехали.
По знаку коротконогого из-за сарая выкатил автомобиль. Венчиков сел рядом с водителем, сзади втиснулось еще четыре человека. Стреляя дымом из выхлопной трубы, автомобиль выехал со двора.
События развивались не по плану, но Алимов уже знал, что делать.
- Да, Сашка, чует мое сердце: останемся мы с носом.
Цыган в ответ только растерянно хмыкнул.
- Что хмыкаешь? Посуди сам: откроют они сейф, выгребут все оттуда и станут, думаешь, голову ломать, как с нами поделиться? Накося выкуси!
Сашка какое-то время молчал, потом не выдержал:
- Считаешь, плакала наша доля?
- Даже не сомневаюсь.
- Так это же нечестно. Вы богача раскопали, я Данилу с вами свел, а он нас побоку. Нет, как только явится, я ему скажу...
- Что ты ему скажешь? Да он тебе просто голову, как петуху, отвернет и - тьфу - на помойку выбросит.
- Что же делать?
- А может, нам поприжать этого старикашку? Ему все равно каюк, Данила живым не выпустит. Вдруг скажет, где у него есть еще золотишко.
- Головой рискуем. Гуляев, как пес, предан Даниле, сразу же донесет. Вот тогда уж точно каюк нам.
- А если и его в долю взять?
- Пустое дело, - махнул рукой Сашка.
Но Роману любой ценой нужно было посмотреть, что делается в доме: ему не давала покоя мысль, что Фурсов остался один на один с Гуляевым.
- Слушай, Сашка, давай так: ты постой у входа и никого не впускай. Скажешь, если что, нельзя, мол, Данила приказал, чтоб ни ногой. А я попытаюсь с Гуляевым поговорить. Мне-то бояться нечего. Если сболтнет Даниле - не беда. Мне с ним детей не крестить.
Соблазн для цыгана был велик. Он, ничем не рискуя, мог получить изрядный куш.
- Не дрейфь, - наступал Роман. - Ты же, в случае чего, в стороне. Тебя охранять вход никто не заставлял. Мне просто важно, чтобы никто не помешал вести разговор один на один с Гуляевым.
И Сашка не выдержал, отчаянно крутнул головой:
- Ах, была не была, давай!
- Вот и лады!
Не мешкая, Роман взбежал на крыльцо, осторожно прошел в сени и тихонько открыл дверь. В кухне, где он недавно прятался, - никого. Во второй комнате была тишина. "А вдруг эта заросшая образина что-нибудь сделала с Фурсовым?" И Роман, не таясь, распахнул дверь. Андрей Миронович сидел в центре комнаты на стуле, к которому крепко был привязан веревкой. Из уголка рта тоненькой струйкой текла кровь.
- Тебе чего? - вскочил Гуляев.
- Мне Кузьма Константинович велел присмотреть, чтоб ты тут мордобоя не устраивал. А ты, вижу, проявляешь инициативу.
Запросто произнесенные имя и отчество главаря возымели действие. Гуляев успокоился и ворчливо бросил:
- А чего с ним цацкаться? Все равно в расход.
- Ну, это не нам решать, - неопределенно ответил Роман, ощупывая глазами каждый предмет в комнате: чем бы оглушить этого верзилу? Железная кочерга, рядом - топор. Но как до них дотянуться, если этот цербер настороженно следит за каждым его движением? Вот он, словно чуя опасность, перешел поближе к печке. Справиться с ним голыми руками нечего было и думать. А Шяштокас через час-полтора даст команду окружившим дом милиционерам начать штурм. Кто знает, как поведет себя этот бандит. А вдруг у него инструкция - сразу же убить Фурсова? Мысль Романа лихорадочно искала приемлемое решение. Так, Сашка по собственной инициативе в дом не войдет и постарается никого сюда не впускать. Фурсову худо, надо избавить его от мучений. И Роман решился. Подошел поближе к двери, чтобы отрезать бандиту путь, и резким движением выхватил из-под рубахи револьвер.
- А ну, гад, развяжи человека!
Гуляев выкатил глаза:
- Ты что, сдурел? Ну-ка, убери пушку!
Роман понимал, что назад пути нет, - нужно заставить бандита беспрекословно подчиняться. Он прикрыл свободной рукой дверь, - чтобы, если придется стрелять, не так было слышно во дворе, - и властно приказал:
- Сядь! Если ты без моего разрешения шевельнешь пальцем, - стреляю. Понял, образина?
Смысл происходящего только сейчас начал доходить до сознания Гуляева. Да-да, он понял. В этот момент Фурсов негромко застонал.
- Гадина! - еле сдерживая себя, процедил Роман. - За что ты над стариком измываешься?
- Так я ж... мне же Кузьма Константинович приказал... Сказал, что его все равно пристрелим.
- Сперва твоего Кузьму Константиновича пристрелим и тебя заодно! А ну, ложись, сволочь!
Гуляев неловко бухнулся на пол всем своим огромным телом, а Роман, не отдавая себе отчета, зачем он это делает, подошел к печи, взял кочергу и так огрел бандита по спине, что тот взвыл от боли. Роман спохватился, отошел к двери, приказал:
- А теперь развяжи его.
Гуляев медленно поднялся, стал развязывать Фурсова. Тот уже открыл глаза и, молча наблюдая за происходящим, попытался улыбнуться Роману. Потом уже свободный от пут тихо спросил:
- Где наши?
- Окружили дом и ждут команды, чтобы разгромить все это логово.
- Что с Венчиковым?
- Думаю, вы с ним только что поменялись местами.
Ошарашенный Гуляев во все глаза смотрел на них. Роман приказал ему снова лечь на пол лицом вниз и спросил Фурсова:
- Андрей Миронович, вы можете двигаться?
- Конечно, могу, - ответил Фурсов, ладонью вытирая с лица кровь. - Он, сволочь, после ухода главаря, взялся за меня: скажи да скажи, где еще спрятаны ценности. Тебе, мол, они уже все равно не понадобятся.
- Ничего, Мироныч, он за все ответит. Возьми у него в правом кармане оружие.
Фурсов, вытащив из брюк бандита наган, выпрямился, подошел к стулу, сел и облегченно вздохнул:
- Ух, теперь вроде веселее: мы вдвоем вооружены.
Алимов понимал, что ему обязательно надо выйти к Сашке, иначе тот начнет беспокоиться и в конце концов рискнет зайти в дом. Он предложил Фурсову:
- Мироныч, свяжите его да покрепче.
Фурсов взял веревку и старательно связал по рукам и ногам своего недавнего мучителя. Роман проверил, насколько надежны узлы, вышел в кухню и принес два полотенца. Из одного сделал кляп, а вторым для верности обмотал бандиту голову.
- Побудьте с ним, а я выйду во двор, там цыган торчит. Поболтаю с ним, а то как бы он не зашел сюда.
Сашка сидел на траве у крыльца и от нетерпения грыз травинку. Увидев Романа, вскочил:
- Ну как?
- Порядок. Гуляев согласился. Главное сейчас, чтобы старик заговорил. По-моему, он поддается. Так что ты, Саша, побудь здесь и никого не пускай. Чует мое сердце, сегодня мы с тобой будем держать в руках золотишко.
- Хорошо, хорошо, иди. Никого не пушу.
Роман, прежде чем подняться на крыльцо, внимательно осмотрел двор. Он был пуст. Бандиты, за исключением дозорного у ворот, не выходили из сарая. Войдя в дом, Роман вызвал Фурсова в кухню и предложил:
- Андрей Миронович, вы сейчас выберетесь через окно в огород, перелезете через забор и окажетесь у наших. На дворе только у ворот, выходящих на улицу, стоит один охранник, да Сашка у крыльца сидит. Скажите нашим, что атаковать лучше от соседнего огорода. Сашка в эту бучу не полезет, охранника у ворот я беру на себя, а хлопцы пусть всеми силами набросятся на сарай.
Фурсов кивнул. Они перешли в дальнюю комнату, где было окно, выходящее в огород. Осторожно открыли его, и Фурсов вылез. Роман наблюдал, как он по-стариковски тяжело перелез забор и скрылся в орешнике. После этого, облегченно вздохнув, закрыл окно и вышел в переднюю. Запер дверь на крючок, затем принес из большой комнаты кочергу и вставил ее в ручку. Теперь дверь была закрыта надежно. Оставались окна, но их было много, и Роман махнул рукой. Вошел в комнату, где лежал Гуляев, молча сел на диван, стоявший в углу. Подумалось о товарищах, которым предстояло взять Венчикова. Они взяли уже? Вообще, что там происходит?
А там события развивались своим чередом. С соблюдением мер предосторожности в дом прибыли Михайлов и Крылов. Узнав от Шяштокаса, что схвачен бандит, участвовавший вместе с Чароном в нападении на Михайлова, решили поговорить с ним. Стась сидел со связанными руками в маленькой комнате на втором этаже. Михайлов какое-то время рассматривал его, потом сказал:
- Я - Михайлов, начальник Минской милиции. Мне известно, что вы участвовали в нападении на меня. Позвольте вопрос: кто был организатором?
Стась к этому времени понял, что иного выхода, кроме как молить о пощаде, у него нет. Поспешно ответил:
- Страмбург. Это он хотел преподнести Венчикову вашу голову.
- Где Венчиков работал до свержения самодержавия?
- В минской охранке. Его перевели в начале прошлого года из Смоленска. Когда объявился Страмбург и сказал, что бежал от вас, он не поверил. А Страмбург был мужик ушлый и в доказательство, что не врет, предложил ту акцию.
- Вы сами где работали раньше?
- Служил, - неопределенно ответил Стась.
- Где служили?
- Я - офицер жандармерии.
- И переквалифицировались в бандита? - усмехнулся Михайлов.
- Так было приказано...
В этот момент в комнату заглянул Алексей Крылов:
- Приехали!
Михайлов спокойно посмотрел на Крылова-старшего:
- Ну что, Антон Михайлович, пойдем встретим?
Они спустились на первый этаж, Михайлов спросил у Солдунова:
- Где Шяштокас?
- На улице, сейчас приведет их сюда.
- Сколько их?
- В автомобиле шестеро, но придут, наверное, пятеро. Шофер, скорее всего, останется за рулем.
- Где их решили брать?
- Во дворе.
- Хорошо! - В глазах Михайлова блеснул озорной огонек. - Предупредите товарищей: когда я выйду из дверей веранды бандитам навстречу - это и будет сигналом к действию.
А Шяштокас в этот момент рассказывал главарю банды, как они легко расправились с охранниками.
- Где мои люди? - спросил Венчиков.
- В доме. Нам тоже не надо соседям глаза мозолить.
- Пошли! - скомандовал Венчиков своим, а шоферу бросил: - Сверни за угол и постой. Мотор выключи.
Шяштокас открыл калитку - во дворе было пусто.
- Проходите в дом прямо по дорожке, - предложил он, а сам сделал вид, будто возится с запорами. Бандиты растянулись гуськом. Первым шел Венчиков. Спокойное, надменное лицо. Он был уверен в успехе. Когда до веранды осталось около пяти метров, на крыльцо неожиданно вышел мужчина - среднего роста, с чуть прищуренными, улыбающимися серыми глазами, с небольшими стоящими торчком усами и мягкой бородкой. Венчиков и его дружки остановились и какое-то время растерянно смотрели на незнакомца. Офицерская гимнастерка, галифе, сапоги, фуражка с кокардой... Венчикову вдруг показалось, что он где-то раньше уже видел этого человека.
- Кто такой?
- Я? - переспросил мужчина и, продолжая улыбаться, сказал: - Начальник Минской милиции Михайлов.
В этот момент со всех сторон словно из-под земли выросли вооруженные люди. Они взяли бандитов на прицел.
- Руки вверх! Ни с места!