КУПИТЕ ЦАРЯ
Ход событий неудержимо приближал все более и более очевидную развязку.
Император, поняв наконец, что сколько бы он ни мотался на поезде по стране, это ничего не даст, что власть в руках ему уже не удержать, пошел на хитрость: направил на имя председателя Государственной думы Родзянко телеграмму о своем отречении от престола. Но даже в эти минуты он пытался спасти самодержавие: отрекался в пользу своего сына, а чуть позже послал новую телеграмму - он согласен передать престол брату Михаилу. Но ход событий ни царь, ни его приближенные уже не могли изменить. Главной политической силой в стране стала партия большевиков.
Несмотря на крайне сложную обстановку в городе, на различные слухи, на заявление командующего Западным фронтом о том, что он не допустит никаких беспорядков в Минске, Михайлов, Гарбуз и приехавший из Орши Любимов решают созвать в ночь на 1 марта совещание представителей большевистских организаций Минска, а также 3-й и 10-й армий. Это решение принималось на квартире Михайлова. Соня, чтобы не мешать мужчинам, вызвалась наблюдать за улицей. Михайлов, возбужденный, по-военному подтянутый, расхаживал по комнате:
- Жаль, что Мясников не успел приехать.
- Очень трудно добираться по железной дороге, - пояснил Гарбуз. - График совсем разладился.
- Да, многое сейчас разладилось, - задумчиво посмотрел на друга Михайлов, - настолько разладилось, что трудно предсказать, как повернутся события завтра. В городе тревожно, обстановка неясная. Поэтому, други мои, нам надо быть готовыми ко всему: и к арестам, и к провокациям. Нельзя даже исключать кровавых столкновений. Ясно только одно: мы не имеем права упускать момент и обязаны сражаться за победу революции всеми средствами. - Он обратился к Любимову. - Исидор, будь любезен, направь ко мне сюда Алимова, Дмитриева и Солдунова.
- Ты что, хочешь их привлечь к подготовке совещания?
- Нет, дорогой. - Сосредоточенное и строгое лицо Михайлова озарилось улыбкой. - Я им поручу вплотную заняться вопросом создания милиции. Ты же сам не раз говорил, что революции нужен надежный отряд, который обеспечит охрану порядка и, если потребуется, сможет встать на защиту завоеваний трудящихся. Я уверен, что одним из первых шагов Совета рабочих депутатов будет создание милиции.
- Ой, гляди, Михаил, - весело заметил Гарбуз, - возьмут и назначат тебя начальником.
- Я - солдат партии. Куда прикажет, туда и пойду. Но если бы меня назначили начальником народной милиции, то я бы... - Михайлов лукаво улыбнулся. - Я бы попросил бы назначить ко мне заместителем тебя, товарищ Гарбуз.
Гарбуз рассмеялся.
- Ну, если к тебе заместителем, то я согласен!
Знали бы они оба, что через несколько дней Михайлов будет назначен начальником Минской милиции, а его заместителем - Гарбуз.
Любимов и Гарбуз ушли, Михайлов прикинул: приглашенные им товарищи придут не раньше чем через два часа. "А не прогуляться ли нам с Соней по городу? Интересно, как люди реагируют на отречение царя?"
Он быстро надел шинель, шапку и сбежал по лестнице.
Во дворе столкнулся с Соней:
- Пойдем прогуляемся.
- С удовольствием!
Они не узнавали города. Всюду суматоха, смеющиеся люди, веселые крики. Шли по Немиге. Вдруг откуда-то из глубины дворов послышались звуки "Марсельезы".
- Слышишь, милая, наша музыка!
- Да, дорогой. Вот и твой день наступил. - Счастливо улыбаясь, она прижалась щекой к его руке.
- Наш день! - поправил Михайлов. Он хотел еще что-то сказать, но вдруг рассмеялся: - Ой, Сонечка, смотри!
Через дорогу прямо на них шел старик. По одежке - мещанин. Он, стыдливо озираясь, нес перевернутый вниз головой портрет царя. Михайлов громко спросил:
- Продаете портрет его Величества?
Старик остановился и удивленно поднял брови:
- Вы что, барин, купить хотите?
- Сколько просите?
Но тут послышался звонкий мальчишеский голос:
- Не покупайте у него, господин офицер, он этот портрет сам в магазине спер. Вот те крест! - мальчишка лихо перекрестился. - Я сам видел. Царь в витрине стоял, и его выбросили во двор, так этот дядька через калитку зашел, цапнул царя-то - и тикать. - Он задорно помахал пальцем перед носом смутившегося старика. - Нехорошо, дед, воровать. Чему нас, детей, учишь?
Соня и Михайлов весело переглянулись.
- Вот видите, уважаемый, - обратился Михайлов к старику, - выходит, что вы нам ворованную вещь, причем негодную, бросовую, хотели продать.
- Ай-ай, как нехорошо, - еле сдерживая смех, поддержала мужа Соня.
- Вас же в полицию сдать надо, - сделал серьезное лицо Михайлов и обратился к мальчишке: - Слушай, хлопец, мы его покараулим, а ты зови городового.
Старик так растерялся, что молча смотрел то на взрослых, то на мальчишку: никак не мог понять, шутят эти люди или говорят серьезно. Неожиданно он швырнул портрет на землю:
- Да ну его, царя этого, проживу и без него! - и чуть ли не бегом подался подальше от греха.
Михайлов легонько тронул Соню за локоть:
- Пошли!
Некоторое время они молчали, а когда в десятке метров от них с грохотом разлетелся на мелкие куски императорский герб, сброшенный группой рабочих с фронтона трехэтажного дома, Михайлов, словно продолжая прерванный разговор, сказал:
- Нет, дорогая, отречение царя от престола еще не значит, что массы, народы России получили реальную власть. У нас впереди тяжелая и изнурительная борьба.
В этот момент до их слуха донесся звон колокола. Михайлов поднял указательный палец:
- Слышишь? Это звонят те, кто веками угнетал народ. А раз их звон праздничный, значит, говорить о нашей победе еще рано.
Они свернули на Богодельную улицу, затем по Преображенской вышли на Соборную площадь и остановились недалеко от Иезуитского костела. Перед ними насколько хватало глаз раскинулся Минск. Над двух- и трехэтажными зданиями на фоне голубого весеннего неба четко рисовались башни Святодуховского монастыря. Площадь, обрамленная строгими зданиями монастырского комплекса, ратуши, каменными домами богатых горожан, казалась огромной и величественной.
- Красота-то какая! - Соня завороженно смотрела на открывшуюся перед ними картину. - Знаешь, Миша, весна в этом городе чувствуется совсем не так, как в Чите, по-иному.
- Нет, Сонечка, дело не только в этом. Мы с тобой встречаем особую весну, весну новой жизни, приход новых отношений между людьми.
Соня опять прижалась щекой к его плечу:
- Мишенька, я так рада за тебя, за то, что ты идешь по жизни верной дорогой.
- Ну что ты, родная, не один я. Нас много... - Взгляд Михайлова стал нежным и теплым. - И ты ведь со мной - верный друг и товарищ, любимая моя!
Соня взяла его под руку:
- Нам пора. У тебя сегодня еще много дел.
Они направились через площадь к Монастырской улице и по ней к Нижнему рынку. Михайлов неожиданно сказал:
- Настанет день, и на этой площади, прямо в центре, мы обязательно поставим памятник солдату-революционеру.
Перешли мост через Свислочь и по Коммунальной стали подниматься к Троицкой горе. Соня спохватилась:
- Мы долго гуляем, как бы гости нас не заждались.
- Успеем, милая. Знаешь, я от нашей прогулки получил такой заряд бодрости, что хватит надолго.
Дома их ожидали Солдунов, Алимов, Дмитриев и невысокий солдат с рыжей бородкой. Солдунов весело спросил:
- Не узнаете служивого, Михаил Александрович?
Присмотревшись, Михайлов подумал, что он действительно где-то видел солдата. Поздоровался за руку и на всякий случай назвал себя. Солдат улыбнулся:
- Стоило чуть бороду отпустить, и тебя уж не узнают. Я же Крылов... Алексей Крылов.
- Вот теперь узнал, - ответил Михайлов. - Ну, здравствуй, Алексей Антонович, здравствуй!
- Меня к вам полковой комитет направил. Даже домой не успел заскочить - прямо сюда.
- Вот и прекрасно. - Михайлов оглянулся на жену. - Соня, ты покорми гостя, а я за это время с товарищами переговорю. Так что иди подкрепись, Алексей, и отдыхай пока. Потом вместе пойдем на совещание.
Соня и Крылов вышли. Михайлов, проводив их взглядом, сразу же приступил к делу:
- Вам, товарищи, особое задание: за сегодняшнюю ночь и завтрашний день подготовить планы разоружения полиции. Эту операцию мы поручаем вам и вашим боевым дружинам, а точнее - отрядам. Связь будете поддерживать с Гарбузом. Подумайте, кто конкретно будет отвечать за каждый полицейский участок. Надо за одну ночь разоружить полицию, жандармерию и охранку. Всю мелочь разогнать, рыбу покрупнее - арестовать.
- А если та мелкая шавка на допросах пытала большевиков?
- Арестовать! - твердо сказал Михайлов, пожимая товарищам руки.
Теперь можно поговорить с Крыловым. Михайлов направился в зал и замер на пороге: Соня с хозяйкой прибирали со стола, а Крылов, откинувшись на спинку стоящего в углу дивана, спал.
- Пусть подремлет, - подошла к мужу Соня. - Только поел и тут же уснул. Замаялся, бедняга.
Михайлов взглянул на часы:
- Нет, дорогая, как ни жаль, будить его придется. - Он тронул Крылова за плечо: - Алексей, дружок, проснись.
Тот приоткрыл глаза:
- А? Что? - И тут же, смущенно улыбаясь, сел на диване. - Извините, Михаил Александрович...
- Ничего-ничего, я понимаю. Однако нас ждут дела, так что собирайся, и пошли.
Михайлов и Крылов вышли на улицу. Погода испортилась: плотные серые тучи затянули небо. Но настроение у обоих было весенним.
ПРИКАЗ № 1
Март принес в прифронтовой Минск не только весну и бурное таяние снегов - по улицам гуляли ветры перемен. В ночь с первого на второе марта состоялось срочное совещание большевиков. На нем было принято решение создать в ближайшие дни Советы рабочих и солдатских депутатов.
Михайлов в течение дня второго марта посетил добрый десяток заводов и фабрик. Назавтра делегаты, представляющие рабочих и служащих, мобилизованных из центральных губерний России, избрали Совет предприятий комитета Земсоюза Западного фронта. Председателем исполкома, этого первого в Минске Совета, стал Михайлов.
Возбужденный и радостный, он шел поделиться новостями с возвратившимся из поездки по воинским частям Мясниковым.
- Миша!
Михайлов обернулся и увидел жену. Соня была встревожена. Она догнала его и тихо сказала:
- Ландер просил передать: полтора часа назад в город приехали представители Временного правительства Гучков и Щепкин. Карл Иванович очень обеспокоен их приездом.
- Этого надо было ждать! - Михайлов взял Соню под руку. - Идем к Мясникову...
Александр Федорович был дома. Обменявшись с Михайловым рукопожатием, он усадил гостей на диван и сразу же заговорил:
- Ну, Миша, и заваруха началась! Все бурлит, настоящий вулкан. Только что у меня были Любимов и Кнорин. Я поручил им не медля собрать инициативную группу. Надо прикинуть план дальнейших действий. Кстати, сегодня солдаты арестовали командующего войсками округа генерала Рауша. Каково?
- А ты знаешь о приезде в Минск гонцов Временного правительства Гучкова и Щепкина?
- Нет, - нахмурился Мясников. - Слетается воронье.
- Да, к власти сейчас отовсюду потянутся жадные руки эсеров и меньшевиков. Надо сделать все, чтобы не дать им убаюкать народ сладкими речами о свободе.
Часа через два все, кого Любимову и Кнорину удалось повидать, были в сборе. Соня вызвалась проверить, не привел ли кто-нибудь из них "хвоста", и посторожить на улице. Михайлов благодарно кивнул ей и попросил пришедших сказать, что им известно о событиях в городе. Доклады были короткими.
- Сегодня состоялось заседание Минской думы, - встал с листком бумаги Алимов. - Городской голова Хржонстовский сделал доклад на тему... - Алимов заглянул в листок: - "О положении переживаемого момента". Дума выразила соболезнование свергнутому царю. Хржонстовскому разрешено использовать любые средства для подавления революции в городе. Недавно закончилось экстренное совещание руководителей Земской управы, Городской думы и представителей от меньшевиков, эсеров и белорусских националистов. На этом совещании избран Временный комитет гражданских представителей. Гражданским комендантом города Минска назначен председатель Губернской земской управы Самойленко.
- Самойленко?! - воскликнул Антон Михайлович Крылов. - Я же помню, как этот господин в октябре четырнадцатого - он был тогда председателем Губернской земской управы - преподнес Николаю Второму хлеб-соль и заверял его, что минское земство счастливо жертвовать всем во славу царя и отечества. Ох, знаю я этого Самойленко - смесь хрена с редькой.
Все засмеялись.
- Нет, товарищи, - поднял руку Михайлов, - здесь не до смеха. Чуете, куда гнут эсеры и меньшевики? Они создают организационно-правовую основу своей власти. Посему предлагаю следующее. Первое. Постараться все наши организационные мероприятия провести настолько оперативно и гибко, чтобы представители буржуазных партий, а также гонцы Временного правительства не успели опомниться. - Тут Михайлов позволил себе улыбнуться. - По возможности даже заставить их поработать на нас. Второе. Вызвать в Минск нужное количество солдат-большевиков. Третье. Создать из числа солдат, рабочих и преданных им представителей молодежи милицию и не мешкая приступить к разоружению полиции и жандармерии. Кстати, кое-что в этом направлении нами уже предпринято. Наконец, завтра на общем собрании большевиков Минска избрать депутатов в Минский Совет. Необходимо в самые ближайшие дни по всему Западному фронту, всему белорусскому краю, во всех городах и селах избрать солдатские и крестьянские Советы. И последнее: завтра на собрании большевиков следует избрать Минский комитет партии большевиков. Я считаю, что председателем комитета должен стать Александр Федорович Мясников. - И, увидев растерянный взгляд Мясникова, добавил: - Не смотри, пожалуйста, так. Мы тебе доверяем и уверены, что ты справишься. Завтра постараемся убедить других членов партии.
Все предложения Михайлова были приняты. В доме кроме Мясникова остались только Михайлов и Алимов. Михайлов сел рядом с Алимовым на потертый кожаный диван и спросил:
- Откуда тебе известно о заседании Городской думы?
- У меня там есть свой человек.
- Я так и подумал, - кивнул Михайлов. - Надежный?
- Вполне.
- Держи его там. Нам сейчас очень важно знать о всех их замыслах. Как идет подготовка к разоружению полиции?
- Нормально, - ответил Алимов. - Изучили подходы, составили схемы помещений полицейских участков, тщательно подбирали людей в наши отряды. Уверен, что с заданием справимся. Командиров отрядов собираем сегодня в полночь для инструктажа.
- Да, я знаю. А как товарищи вооружены?
- Винтовки и револьверы. Я думаю, что другого оружия и не понадобится: все будет происходить в помещениях.
- Я просил выделить вам автомобили...
- И с этим порядок. Я сегодня встретился с шоферами трех грузовиков. Все трое - большевики.
При этих словах в комнату вошел запыхавшийся Гарбуз.
- Соня сказала, что вы еще здесь. Извините, товарищи, задержался по важной причине, - Гарбуз посмотрел на Алимова - Хорошо, что ты, Роман, познакомил меня с этим товарищем из Городской думы. Я только собрался сюда, как прибегает он и приносит копию приказа начальника штаба Верховного главнокомандующего генерала Алексеева. Вот послушайте. - Он достал лист бумаги и начал читать: - "Из Великих Лук на Полоцк едет депутация из 50 человек и обезоруживает жандармов... При появлении где-нибудь подобных самозваных делегаций таковые желательно не рассеивать, а стараться захватить и по возможности тут же назначить полевой суд, приговор которого приводить в исполнение".
Гарбуз оторвал глаза от бумаги:
- Что скажете?
- Только одно: что завтра Михаил и ты, Иосиф, официально будете назначены руководителями Минской милиции, - ответил Мясников. - Что еще?
- Позавчера у губернского тюремного инспектора Гесселя проходило совещание с участием полицмейстера...
- Погоди, погоди, Иосиф, - прервал его Михайлов. - А откуда тебе это известно?
- Все тот же товарищ...
Михайлов повернулся к Алимову:
- Роман, что это за такая всезнающая личность? Уж не с провокатором ли ты имеешь дело?
- Да нет, что вы, Михаил Александрович, это наш человек, большевик. Он в партию в девятьсот четвертом еще в Москве вступил. Был на фронте, а когда его ранило, попал в Минск. Был признан увечным воином и уже год работает у нас в городе. Несколько дней назад был назначен в Думу. Пользуется там доверием. И, между прочим, все время поддерживал связь с московскими товарищами. Когда я был в Москве, мне Надя Катурина дала его адрес.
Назвав имя девушки, Роман вдруг смутился. Михайлов вспомнил, что он вот так же покраснел, когда рассказывал о своей поездке из Москвы в Петроград. Спросил, пряча улыбку:
- Эта самая Надя и была твоей попутчицей при поездке в Петроград?
- Да, она, - отвечал Алимов. - Но это не важно. Главное, что она дала адрес очень нужного нам человека - Вячеслава Дмитриевича Онищука.
- Ясно, - сказал Мясников и обратился к Гарбузу. - Дальше, Иосиф.
- Так вот, позавчера на совещании у Гесселя присутствовали полицмейстер, уездный исправник, начальник конвойной команды и начальник губернской тюрьмы. Решался вопрос, как не допустить освобождения политических заключенных. Учредили дополнительный полицейский пост на углу Преображенской и Серпуховской, это рядом с тюрьмой, а также усилили резерв надзирателей в тюрьме. Приняты и еще кое-какие дополнительные меры.
- Ишь ты, - хмуро улыбнулся Михайлов, - для этих господ-товарищей враги царя - их враги. Они готовы сражаться за то, чтобы политические не увидели свободы. Нет, не выйдет! В самое ближайшее время наши товарищи будут на свободе! - Михайлов взволнованно ходил по комнате. Потом остановился возле Гарбуза и Алимова.
- Отнятое у полицейских оружие будем доставлять в помещение Земского союза на Петропавловской. Кстати, там ведь назначено совещание с командирами отрядов?
- Там, - кивнул Алимов.
- Хорошо. Я провожу Соню и к полночи буду там...
Дома Михайлова ждал сюрприз. Когда они в прихожей сняли пальто, Соня, улыбаясь, сказала:
- Миша, закрой глаза и иди за мной. - Взяла его за руку и повела в комнату. Зажгла свет. - Теперь смотри.
Михайлов открыл глаза и ахнул: на столе стояла новенькая пишущая машинка. Соня картинно села на стул и положила на клавиши руки:
- Диктуйте, товарищ начальник!
Еще в Чите Соня подрабатывала печатанием на машинке, и Михайлов это знал. Подыгрывая ей, он подошел к столу, сделал серьезное лицо, сказал:
- Пишите. Приказ номер один...
Соня быстро застучала по клавишам. Михайлов четким голосом продиктовал:
- Приказ номер один. Начальника Минской городской милиции о вступлении в должность. Сего числа, во исполнение приказа гражданского коменданта города Минска, я принял начальство над милицией в городе Минске.
Соня, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, спросила:
- Какую дату прикажете поставить, товарищ начальник милиции?