До осенних штормов крейсировал "Феникс" на Балтике. Корабль посылали и к устью Вислы, и к Данцигу на помощь армии. В плавании теперь Дохтуров имел больше передышек. После болезни он доверял Лазареву корабль и в шторм, и ночью. Временами советовался с ним в сложной обстановке. И не припомнил случая, когда мнение подчиненного было ошибочным. Инициатива, смелость, расторопность, быстрота принятия решения в мгновенно меняющейся морской обстановке, помноженные на глубокое знание морских наук, - качества, которые выделяли Михаила Лазарева из среды сверстников. И еще - беспредельная честность и добропорядочность.
В конце кампании Дохтуров подтвердил прошлые отзывы о Лазареве: "…поведения весьма благородного, в должности весьма знающ".
За спиной лейтенанта Лазарева двенадцать кампаний на море, а ему нет еще и двадцати пяти.
Корвет "Суворов"
Необозримые морские дали, бескрайние океанские просторы… Мировой океан до сих пор хранит немало тайн и загадок в глубинах своих. Из океана вышла жизнь. Извечна тяга человека к познанию неведомого, желание идти вперед, наперекор стихии и опасностям. Все это дает океан. Шестьдесят столетий бороздит его просторы человек, пятьдесят веков плещут паруса над океаном.
Водная стихия разделила некогда материки, а затем связала их накрепко вновь - развились мореплавание и торговля. Славяне стали мореходами десять веков назад. Стойко обороняли морские рубежи на Балтике новгородцы, у берегов Понта Эвксинского - запорожцы.
Столетиями отсечена была Россия от воды.
Русичи соприкоснулись с океаном намного позднее держав европейских не по своей вине. Испания, Голландия, Британия веками создавали свой флот. Сотни лет потребовались этим странам, чтобы выйти в океан, обойти вокруг света.
Петр Великий вывел Россию к морю. Памятуя главную заповедь - "всякий потентат, который едино войско сухопутное имеет, одну руку имеет. А который и флот имеет, обе руки имеет", - Петр мудро усмотрел великое преимущество "другой руки". Армия всегда завоевывает земли силой, войной. Нет войны, нет и новой земли. Флот совсем другое дело. Океан - не суша. Здесь не обозначены границы держав, и на воде не обитают дикие племена. Плыви куда душа пожелает, ищи где хочешь и что хочешь. Что обрел - то твое. Обозначай угодным тебе символом обретенную вновь, никем не захваченную землю, и она твоя или того, кто тебя послал. В этом корень отличия "обеих рук" - армии и флота любого государства. В этом великое преимущество флота перед армией. И в мирное время флот исправно несет государственную службу. Кроме защиты морских рубежей отечества извлекает пользу из недр Мирового океана, а значит, не ест хлеб даром.
Через десяток лет после спуска первого корабля на Балтике, еще шла война со Швецией, Великий Петр послал на берега Тихого океана навигаторов Евреинова и Лужина: "Ехать вам до Тобольска и от Тобольска, - наставлял их Петр I, - взяв провожатых, ехать до Камчатки и далее, куда вам указано, и описать тамошние места: сошлась ли Америка с Азией, что надлежит зело тщательно сделать не токмо зюйд и норд, но и ост и вест, и все на карте исправно поставить".
Море стало страстью Петра I. Первыми из европейцев достигли тихоокеанских берегов Северной Америки Федор Гвоздев и Иван Федоров. По наказу Петра I Чириков и Беринг позднее "чаяли берега американские". Один из петровских питомцев, вице-адмирал Федор Головин в 1732 году первым из россиян замыслил кругосветное плавание. Он предложил снарядить и отправить Великую северную экспедицию на Тихий океан не "сухим путем", а морем. Недалекие бироновские правители отвергли его предложение. Однако неугомонному Федору Головину почему-то не хотелось оставлять потомкам честь первопроходцев, и он подал императрице Анне Иоанновне представление: "…дабы через оное нижеозначенное мое предложение корабельный флот к вечной славе в других морях произвести… В изыскании же Америки может быть великая государственная польза…"
Открытые земли Америки оказались богатыми пушным и другим зверем; для его промысла охочие люди стали селиться по берегам Северо-Западной Америки, за короткое время создали здесь благоустроенные поселки, установили добрососедские отношения с местными племенами алеутов, эскимосов, индейцев. Выяснилось, что морской путь, хотя и пролегает через три океана, намного удобнее и выгоднее сухопутного через Сибирь.
По совету лейтенанта Г. А. Сарычева в 1785 году Г. Шелихов представил Екатерине II проект кругосветной экспедиции, который был одобрен. Началась подготовка к плаванию отряда из пяти кораблей. Приступили к снаряжению. Начальником экспедиции назначили молодого, энергичного, грамотного моряка, капитана 1-го ранга Григория Муловского.
Осенью 1787 года пять кораблей были готовы сняться с якоря и следовать в плавание вокруг света. Неожиданно началась война с Турцией, а затем со Швецией. Экспедицию отменили, а через два года Муловский погиб в бою. После первого кругосветного путешествия Ю. Лисянского и И. Крузенштерна в 1803–1806 годах ни один российский моряк не плавал вокруг света.
Летом 1812 года Российско-Американская компания снарядила четырнадцатиорудийный корвет "Суворов" для посылки в Русскую Америку. Четыре года из-за войны с Англией не ходили корабли в заморские владения России, компания терпела убыток. Однако и в этот раз сорвалось - в Россию вторглись полчища Наполеона. Флотских офицеров оказалась нехватка, многие ушли с экипажами на помощь армии, большая часть осталась на кораблях - французы так и не сунулись по морю к столице.
Следующая кампания оказалась благоприятной. Наполеона изгнали за пределы Отечества, в декабре 1812 года вышел манифест об окончании войны. Но офицеров все равно не хватало, и пришлось обратиться в Морской корпус. Командиром корвета "Суворов" пригласили корпусного офицера, достаточно опытного капитан-лейтенанта Павла Макарова. Работа закипела. Макаров подобрал экипаж, "Суворов" начали снаряжать в Средней гавани Кронштадта, поставили новые мачты и весь рангоут. В середине сентября корвет вытянулся на рейд, в Кронштадт приехали директора компании проводить корабль в дальний вояж…
Правителей компании ожидал неприятный сюрприз. Макаров довольно уверенно доложил о готовности сняться с якоря и следовать на Камчатку, но закончил неожиданно:
- Прошу, господа, ввиду большого риска вояжа добавить офицерам годовое жалованье и оформить новый контракт.
Требование Макарова, быть может, в какой-то мере и было обоснованным - корвет отправлялся в одиночное плавание, - однако деловые люди в вопросах коммерции были щепетильны.
Посоветовавшись несколько минут с другими, директор Булдаков не без неприязни проговорил:
- Считайте, господин Макаров, наш с вами контракт расторгнутым, а вы увольняетесь от службы в Российско-Американской компании…
В этот день в Кронштадт из трехмесячного крейсерства возвратился бриг "Феникс". На рейде бриг совсем близко прошел от стоявшего на якоре корвета "Суворов".
- В полном грузу, и такелаж весь обтянут. - Лазарев, вздохнув, повернулся к Дохтурову: - Видимо, не сегодня завтра уйдут. Везет Павлу Макарову.
Командир согласно кивнул головой.
Еще уходя в крейсерство, они узнали, что Российско-Американская компания начала готовить к плаванию вокруг света "Суворов". Тогда же Лазарев обратился с просьбой послать его с этой экспедицией, но получил отказ - шла война, грамотные боевые офицеры были наперечет, и к тому же в Адмиралтейств-коллегии считали его слишком молодым.
Поздно ночью ошвартовался бриг в Военной гавани, а ранним утром Дохтурова разбудил вестовой:
- Из конторы командира порта прибыли к вам…
- Проси. - Дохтуров застегнул сюртук. Утомленный походом, он уснул не раздеваясь.
На пороге каюты показался прапорщик:
- Их благородие капитан первого ранга Спафарьев требуют вас и лейтенанта Лазарева беспременно сей же час.
Дохтуров недоуменно поднял брови:
- Передай - через полчаса будем.
Не позавтракав, вместе с Лазаревым отправились к Спафарьеву.
В его кабинете сидели двое в цивильном платье. Одного из них Лазарев где-то встречал, кажется у Державина, вроде бы директор компании.
- Директора Российско-Американской компании господа Булдаков Михаил Матвеевич, Северин Андрей Иванович, - представил их Спафарьев.
Дохтуров и Лазарев недоуменно переглянулись, а Спафарьев обратился без обиняков к Лазареву:
- Господин лейтенант, зная ваши намерения, общим собранием офицеров мы прочим вас в капитаны корабля "Суворов", требуется ваше согласие. Михаил Матвеевич вас тоже рекомендует.
Спафарьев повернулся к Дохтурову:
- И ежели командир отпустит, то уж с Адмиралтейств-коллегией я все улажу сам.
Дохтуров согласно кивнул головой:
- В добрый путь!
Лицо Лазарева наливалось краской, сполохами проносились мысли: "Неужели не сон, а если явь, почему вдруг такая нечаянность?"
Видя некоторое смущение, Булдаков пояснил:
- Прежний капитан Макаров нынче отставлен правлением за недобросовестность, отправка же должна быть незамедлительной. Так как же?
Лазарев чуть сдвинул брови.
- Я готов, - последовал ответ, - но прежде хотел бы знать корабль и его экипаж. Офицеров следует переменить по моему усмотрению.
Директора повеселели. "Молод, однако дело знает и настырен". Было решено, что новому капитану будет предоставлено время для окончательной подготовки корабля и замены части экипажа по его усмотрению. Через два часа Лазарев был на борту "Суворова".
Макаров уже сошел с корабля, на палубе Лазарева встретил лейтенант Платон Нахимов:
- Павел Николаевич вроде бы погорячился, но ты сам знаешь наше нищенское жалованье, - оправдывал Макарова его помощник.
Нахимов представил Лазареву штурмана Максима Самсонова и его помощника Алексея Российского.
В каюте появился коммерсант Молво - представитель компании, лет тридцати, нагловатый, начинающий полнеть.Заплывшие щеки украшали рыжие бакенбарды, а маслянистые, бегающие глазки навевали невеселые мысли командиру.
Вслед за Молво в каюту с трудом протиснулся обрюзгший, средних лет, розовощекий доктор Шеффер. Низкого роста, с брюшком и лысым черепом, немец, видимо, не любил быстрые движения и с ленцой поглядывал на командира. Лазарев не подал виду, но подумал: "Любит канитель разводить" - и приказал:
- Первым делом, господин Шеффер, сегодня же освидетельствуйте весь экипаж и завтра к обеду доложите мне рапортом.
Тот недовольно засопел, но промолчал и вышел.
Приняв все документы, Лазарев отпустил Нахимова:
- Все остальное, Платон Степанович, надеюсь по совести, в наличии. Насчет жалованья ты, конечно, прав, но надобно такие дела загодя оговаривать. Макаров тут безусловно напортачил.
Пройдет десять лет, и судьба надолго свяжет младшего брата Платона Нахимова, Павла, с Лазаревым.
Детально осмотрев корабль, Лазарев тут же отдал приказание боцману о перетяжке такелажа, подгонке рангоута, Молво он обязал доставить дополнительные паруса. Пройдя по трюмам, наметил переместить часть груза, не все было ладно размещено, того и гляди, в шквал корабль черпнет бортом.
Как и ожидал Лазарев, несколько человек оказались явно больными, и их пришлось тут же заменить. Еще при разговоре у Спафарьева решил Лазарев взять себе в помощники кого-нибудь из однокашников и, конечно, друга - лейтенанта Унковского. Но где их искать?
На "Фениксе" к нему пристал Алексей:
- Изволь меня взять на "Суворов"!
Старший брат отказал сразу:
- Нам с тобой быть на одном корабле в таком плавании вместе никак нельзя. Сам понимать должен, море всякое выкинуть может, всего не предусмотришь. Как говаривают - путь водою проходит бедою. Да и у меня будет менее тревоги и забот, ежели ты останешься. Успеешь еще наплаваться.
На следующее утро Лазарев, выйдя на стенку, обрадовался: в Военную гавань втягивался корабль "Борей" - на нем-то и служил Унковский. Он рассказал Михаилу, что его брат Андрей остался в Англии в эскадре Тета. Не один час уговаривал Михаил друга - оказывается, тот решил по окончании войны подать в отставку, сказывалось прежнее ранение. В конце концов Лазарев убедил его, и Семен согласился.
- Пожалуй, ты прав, такой вояж - предприятие редкостное, познать многое предстоит, а кроме того, - Семен взял за руку друга, - ты мой товарищ добрый, для меня же и тщишься, и я готов делить с тобой все тяготы.
Михаил обнял друга.
- Знаешь, Миша, на "Орле" Швейковский Павел ревизором, быть может, и он изведает сие предприятие?
- Мысль добрая, сей же час отправлюсь к нему.
Тот тоже был удивлен неожиданным предложением, но согласился. На другой день поутру Лазарев доложил директорам об изменениях в экипаже, те со всем согласились и просили как можно быстрее выйти в море, да и сам Лазарев знал прекрасно - надвигалась осень и коварная стихия могла преподнести любые сюрпризы. И тут первый сюрприз преподнес комиссионер Молво - позабыл доставить на корабль порох, хорошо, что вовремя проверил командир. Пришлось еще десять дней ждать, пока не привезли наконец пятьдесят пудов пороха для компании. Используя неожиданную паузу, Лазарев съездил в Петербург, наскоро забежал к Державиным. Те были ошеломлены, стареющий поэт вначале расстроился, но потом повеселел:
- Не напрасно мы с тобой Григорья Шелихова штудировали. Само провидение тебя на этот вояж подвигает. Побываешь в краях, где покойный Николай Петрович Резанов, царствие ему небесное, обретался.
В передней Державин обнял Лазарева, прослезился. Когда еще и придется ли свидеться…
Наконец все припасы погрузили, офицеры перебрались на корабль.
Из донесения Главного правления Российско-Американской компании Александру I:
"Всепресветлейшему державнейшему великому государю императору самодержцу Всероссийскому Российско-Американской компании Главного правления
всеподданнейшее донесение
По высочайшему Вашего и. в-ва дозволению, объявленному правлению компании через г-на министра внутренних дел в минувшем 1812 году, компания приступила в том же году к снаряжению третьей экспедиции в ея колонии кругом света для отвозу отсель туда разных потребностей, особенно же таковых, коих тяжесть и неловкость в сухопутном по охотской дороге верховом провозе к доставлению туда совсем неудобно, имея притом предметом и торговлю с гишпанскою Калифорниею, в которой бывший там г-н камергер Резанов зделал уже опыт… В нынешнем году сия экспедиция при пособиях начальствующих особ совсем снаряжена и корабль "Суворов" сего месяца восьмого числа по полуночи в 11 часов при ZO ветре отправился из Кронштадта в путь свой под начальством флота лейтенанта Лазарева с помощниками его лейтенантами Унковским и Швейковским, двумя штурманами и штурманским помощником, доктором, суперкаргом и его помощником, с 26-ю из флота и 9-ю вольнонаемными матрозами, а всего экипажу на оном корабле отправилось 44 человека.
О сем событии правление компании долгом поставило Вашему и. в-ву всеподданнейше донести.
Первенствующий директор и кавалер Михаил Булдаков".
В пасмурный полдень "Суворов" снялся с якоря, на траверзе Рифсбанки салютовал российскому флагу и вышел в море.
Из Финского залива "Суворов" направился к берегам Швеции. Дания еще оставалась верной союзной наполеоновской Франции, и проход через проливы "Суворов" совершил в составе большого шведского конвоя из купеческих кораблей. Выйдя в Северное море, "Суворов" прибавил парусов, оторвался от конвоя и 27 ноября бросил якорь на Спидхедском рейде Портсмута. Настроение моряков "Суворова" поднялось. В глубине бухты особняком стояли корабли под Андреевскими флагами.
- Видимо, эскадра вице-адмирала Кроуна, - сказал Унковский. - Помнится, "Три иерарха" и "Чесма" точно плавали под его флагом.
В тот же день Лазарев с Унковским отправились на корабль "Смелый", где служили их товарищи-однокашники по Морскому корпусу.
Расспросам, казалось, не было конца. Друзья, офицеры кораблей, собравшиеся за стаканом пунша в кают-компании "Смелого", узнав, что "Суворов" идет в Америку, наперебой давали советы, вспоминали происшествия из своих плаваний. Каждый старался хоть чем-нибудь помочь товарищам. Старший офицер "Смелого" подсел к Лазареву:
- Михаил, и тебе может улыбнуться фортуна. Ведь наверняка будешь в Штатах, вспомни, как Юрия Федоровича Лисянского жаловал в Филадельфии сам Джордж Вашингтон.
Усмехнулся Лазарев - вот уж чего с самого начала службы он страшился и обходил, как опаснейшие подводные рифы, так это милости монаршие.
Неожиданная пирушка на "Смелом" затянулась за полночь, пришлось заночевать у друзей. Выпив чая, возвращались шлюпкой утром на "Суворов". Неожиданно сквозь пелену сумрачной хмари, задернувшей небо от края до края, пробились лучи яркого солнца. Бухта преобразилась.
Всюду, куда ни кинь взор, красовались величественные многопушечные линейные корабли, фрегаты, корветы… Десятки судов располагались полукружьями. Ближе к берегу стояли на бочках и якорях фрегаты и корветы. Следующую дугу образовали линейные корабли. Почти на всех судах были убраны и сняты паруса. Солнечные блики сверкали на оголенных мачтах и реях, отливающих естественным блеском ошкуренного и отполированного дерева. Не случайно корабельные мачты в местах стоянки судов часто сравнивают с лесом. Освещенные солнцем высоченные борта отражались в зеркальной глади бухты. Справа, ближе к берегу, отдельной группой стояли на якорях купеческие бриги и шхуны. Подобранные к реям паруса сияли белизной и на фоне мрачных туч чем-то напоминали издали оперенья птиц.
Между берегом и судами, от одного корабля к другому сновали десятки гребных и парусных вельботов и шлюпок. Вслед за ними тянулись и пересекались пенистые шлейфы на поверхности потревоженной воды. Довершало живописную картину бесчисленное множество белоснежных чаек, паривших и перекликавшихся над бухтой или кормившихся на воде тут и там.
- Красотища какая, - проговорил, поеживаясь от утренней прохлады, Лазарев. - Один раз такую прелесть обозреть - на всю жизнь запомнится.
- Все так, - зевая, сказал Унковский, - однако средь красот этого стройного леса мачт добрая половина сотворена из нашенской, архангельской сосны.