III
Левка научился водить за один день. Обучение второму основному навыку шофера - менять проколотые шины - заняло у него часа два. К концу недели он мог залить в бак бензин, поменять масло, отладить тормоза. Если автомобиль не заводился, он мог проверить, не разряжена ли батарея и не перекрыта ли подача бензина.
Как сказал Джозеф Вялов, гужевой транспорт уходил в прошлое. На конюшне платили мало, а рабочих рук было предостаточно. Шоферов же не хватало, и зарабатывали они хорошо.
К тому же Вялов хотел, чтобы шофер у него был крепкий и при необходимости мог выступать в роли телохранителя.
Вялов ездил в новехоньком восьмиместном лимузине "Паккард Твин Сикс". Другие водители смотрели на машину с восхищением. Эта модель была запущена в производство всего несколько недель назад, и ее двенадцатицилиндровому двигателю завидовали даже те, кто ездил на "Кадиллаке V-8".
Суперсовременный особняк Вялова нравился Левке гораздо меньше. На его взгляд, это был просто огромнейший хлев: длинный, низкий, с широкой нависающей крышей. Старший садовник сказал, что это называется "стиль прерий", последний крик моды.
- Если бы у меня был большой дом, я бы хотел, чтобы он напоминал дворец, - сказал Левка.
Он подумывал о том, чтобы написать Григорию и рассказать о жизни в Буффало, о работе, о машине - но все оттягивал. Ему хотелось написать, что у него уже лежит часть денег на билет - но на самом деле он все еще ничего не отложил. Как только у него появится задел - он сразу напишет, поклялся он себе.
Семья Вялова состояла из трех человек: самого Джозефа, его неразговорчивой жены Лены и хорошенькой дочери Ольги, с дерзким взглядом, примерно одного с Левкой возраста. Джозеф был внимателен и вежлив с женой, хоть и проводил почти все вечера с дружками. С дочерью он был нежен, но строг. Он часто заезжал домой в середине дня, чтобы провести ланч с Леной и Ольгой. После ланча они с женой уходили вздремнуть. А Левка, дожидаясь Джозефа, иногда разговаривал с Ольгой.
Она любила курить - это было строго запрещено ее отцом, который настаивал на том, чтобы она была благовоспитанной юной леди и вышла замуж за представителя элиты. На территории особняка было несколько мест, куда Джозеф никогда не заходил, и одним из них был гараж, так что Ольга ходила курить туда. Она садилась в своем шелковом платье на новое кожаное заднее сиденье "Паккарда", а Левка стоял, облокотившись на дверцу, ногой на подножке, и болтал с ней.
Он знал, что форменная одежда шофера ему идет, и носил кепку лихо сдвинутой назад. Скоро он обнаружил, что Ольге нравится, когда он говорит о ней как о даме из высшего общества. Ей было приятно слышать, что она ходит как принцесса, говорит как жена президента, а одевается как парижская светская львица. Снобизм она унаследовала от отца: большую часть своей жизни Джозеф был громилой и головорезом, но Левка замечал, каким воспитанным, чуть ли не почтительным тот становился, когда говорил с людьми, занимавшими высокое положение, - президентом банка или конгрессменом.
У Левки была хорошо развита интуиция, и Ольгу он "раскусил" быстро. Это была чрезмерно опекаемая дочка богатых родителей, не имевшая возможности реализовать свои романтические и сексуальные влечения. В отличие от девчонок, которых Левка встречал в трущобах Санкт-Петербурга, Ольга не могла в сумерках сбежать из дома на встречу с мальчишкой и обниматься с ним в каком-нибудь темном уголке. В свои двадцать лет она была девственницей. А может, и нецелованной.
Левка издали следил за теннисным матчем, поедая взглядом Ольгино сильное, стройное тело, наблюдая, как она летает по корту и как колышется при этом ее грудь под легким хлопком платья. Она играла с очень высоким парнем в белых фланелевых брюках. Левке почудилось в его внешности что-то знакомое. Рассматривая долговязого парня, он наконец вспомнил, где видел его раньше. Это было на Путиловском заводе. Левка выманил у него доллар, а Григорий спрашивал, действительно ли Джозеф Вялов в Буффало большой человек. Как же его звали? Еще виски так называется… Дьюар, точно. Гас Дьюар.
За игрой следили с полдюжины молодых людей: девчонки в ярких летних платьях, парни в соломенных канотье. Из-под своего зонтика с довольной улыбкой посматривала на игравших миссис Вялова. Служанка в форменном платье предлагала гостям лимонад.
Сильным ударом мяч полетел в Левкину сторону. Он поднял его и, вместо того чтобы бросить обратно, отнес на корт и отдал одному из игроков. Он взглянул на Ольгу. Она о чем-то оживленно разговаривала с Дьюаром и кокетливо улыбалась, совсем как Левке в гараже. Он почувствовал укол ревности, и ему захотелось дать долговязому в зубы. Тут он заметил, что Ольга смотрит в его сторону, и послал ей самую обаятельную улыбку, но она отвернулась, вряд ли это заметив. Другие его вообще не обратили на него внимания.
Все именно так, как и должно быть, сказал он себе: девчонка может мило беседовать с шофером, пока курит в гараже, а когда она с друзьями - относиться к нему как к предмету мебели. И все равно его самолюбие было уязвлено.
Он пошел прочь - и увидел, что по гравиевой дорожке к теннисному корту идет Ольгин отец. Вялов был в костюме с жилетом, который надевал для повседневных деловых встреч. Левка догадался, что перед отъездом в офис тот решил зайти на корт и поздороваться с гостями дочери.
В любую секунду он мог увидеть, что Ольга курит, и тогда разверзнется ад.
И тут Левку осенило. В два прыжка он оказался рядом с Ольгой и быстро выхватил зажженную сигарету у нее из руки.
- Эй! - возмущенно воскликнула она.
- Вы что, с ума сошли?! - нахмурился Гас Дьюар.
Левка отвернулся и сунул сигарету в рот. В следующий миг его заметил Вялов.
- А ты что тут делаешь?! - сказал он сердито. - Выводи машину!
- Слушаюсь, сэр, - ответил Левка.
- И убери эту чертову сигарету, когда со мной разговариваешь!
Левка выдавил уголек и сунул окурок в карман.
- Прошу прощенья, господин Вялов, я был неправ.
- Чтоб это было в последний раз!
- Да, сэр.
- А теперь убирайся!
Левка быстро пошел к гаражу, но по дороге оглянулся. Молодые люди повскакивали с мест, и Вялов радостно пожимал им руки. Ольга с виноватым видом представляла своих друзей. Встретившись глазами с Левкой, она послала ему благодарный взгляд.
Он подмигнул ей и пошел к машине.
IV
В гостиной Урсулы Дьюар было несколько украшений поистине бесценных: мраморная голова работы Эли Надельмана, первое издание Женевской Библии, роза в хрустальной вазе и фотография в рамке - дед миссис Дьюар, открывший один из первых в Америке супермаркетов. Когда Гас вошел в комнату в шесть вечера, она сидела в вечернем шелковом платье и читала новый роман под названием "Хороший солдат".
- Как тебе книга? - спросил он.
- Чрезвычайно хороша, хотя, как ни странно, я слышала, что автор - невероятный хам.
Он смешал ей коктейль - виски с горькой настойкой, но без сахара. Ему было не по себе. "В моем возрасте уже не следует бояться матери", - подумал он. Но она могла быть очень резкой. Он подал ей коктейль.
- Спасибо, - сказала она. - Тебе нравится, как у тебя проходит отпуск?
- Очень.
- Я боялась, что тебе уже не терпится вернуться назад, в суету Вашингтона и Белого дома.
Гас тоже думал, что его потянет назад, но отпуск преподнес приятные неожиданности.
- Я вернусь туда, как только вернется президент, но пока прекрасно себя чувствую здесь.
- Как ты думаешь, Вудро объявит войну Германии?
- Надеюсь, что нет. Немцы бы и рады пойти на попятный, но они хотят заставить Америку прекратить продажу оружия войскам союзников.
- А мы прекратим?
Урсула по происхождению была немкой, как и половина населения Буффало, но когда говорила "мы", она имела в виду Америку.
- Разумеется нет. Ведь наши фабрики получают за английские заказы столько денег!
- Так что же, это тупик?
- Пока что мы обхаживаем друг друга. А сейчас, словно для того, чтобы напомнить нам о значении нейтральных стран, в союз вступила Италия.
- Это меняет ситуацию?
- Не особенно…
Гас глубоко вздохнул.
- Сегодня я играл в теннис у Вяловых.
У него не получилось сказать это небрежно.
- И как, милый? Ты выиграл?
- Да. У них дом в стиле прерий, просто шикарный!
- Такие дома строят нувориши.
- Но мы тоже когда-то были нуворишами, разве нет? Когда дедушка открыл свой бизнес.
- Терпеть не могу, когда ты говоришь как социалист. Ты становишься грубым занудой, хоть я и знаю, что ты не хочешь меня обидеть… - сказала она, потягивая коктейль. - М-м, хорошо получилось.
Он снова вздохнул.
- Мама, можно тебя кое о чем попросить?
- Конечно, все что угодно.
- Но тебе это не понравится.
- Что именно?
- Я бы хотел, чтобы ты пригласила на чай миссис Вялову.
Медленно и аккуратно мать поставила бокал на столик.
- Понятно, - сказала она.
- Не спросишь, зачем?
- Причина может быть только одна. Я видела их очаровательную дочку.
- Тебе не на что сердиться. Вялов первый человек в городе, и очень богат. А Ольга - просто ангел.
- Ну, может, и не ангел, но хотя бы христианка.
- Вяловы принадлежат к Русской православной церкви, - сказал Гас. Может, стоит все худшее выложить сразу, подумал он. - Они ходят в церковь Петра и Павла на Айдиэл-стрит.
Дьюары принадлежали к епископальной церкви.
- Слава богу хоть не евреи! - Мать когда-то боялась, что Гас захочет жениться на Рэчел Абрамс, которая хоть и нравилась немцу - но он ее не любил. - К тому же мы должны радоваться, что Ольга не охотится за богатым мужем.
- Это точно. Мне кажется, Вялов богаче, чем мой отец.
- Ну, мне об этом ничего не известно! - Женщинам вроде Урсулы не полагалось думать о деньгах. Гас подозревал, что, изображая полное неведение, они досконально знали, сколько денег у их мужей.
Однако этот разговор не вызвал у нее особого недовольства.
- Так ты пригласишь миссис Вялову? - спросил он с замиранием сердца.
- Конечно. Сейчас пошлю приглашение.
- Только не зови своих высокомерных приятельниц, рядом с которыми миссис Вялова будет чувствовать себя не в своей тарелке.
- Высокомерных приятельниц у меня нет.
Это нелепое заявление даже не имело смысла обсуждать.
- Пригласи миссис Фишер, она милая. И тетю Гертруду.
- Хорошо.
- Спасибо, мама! - У Гаса стало легко на душе, словно закончилась пытка. - Я понимаю, что ты сама не выбрала бы мне такую невесту, как Ольга, но мне кажется, что очень скоро ты ее полюбишь.
- Мой милый сын, тебе уже почти двадцать шесть. Пять лет назад я бы еще постаралась тебя отговорить жениться на дочери этого подозрительного дельца. Но в последнее время я стала бояться, что вообще останусь без внуков. Так что даже если бы ты объявил, что намерен жениться на разведенной польской официантке, боюсь, первой моей мыслью было бы - достаточно ли она молода, чтобы рожать.
- Не забегай вперед, Ольга еще не дала согласия выйти за меня замуж. Я еще и не делал предложения.
- Да как она сможет тебе отказать? - Мать поднялась и поцеловала Гаса. - Сделай-ка мне еще коктейль.
V
- Вы спасли мне жизнь! - сказала Левке Ольга. - Отец бы меня прибил.
Он улыбнулся.
- Я увидел, что он идет, и надо было действовать быстро.
- Я вам так благодарна! - сказала Ольга и поцеловала его в губы.
Это его ошеломило. Она отпрянула раньше, чем он успел отреагировать, но он уже почувствовал себя с ней накоротке. Он опасливо окинул взглядом гараж, но они были одни.
Она вынула из пачки сигарету, и он поднес ей огонь, как накануне Гас Дьюар. Этот провоцирующий жест заставлял женщину наклонить голову, давая мужчине возможность рассматривать ее губы. Это было романтично.
Она откинулась на сиденье "Паккарда" и выдохнула дым. Левка сел рядом. Она не стала возражать. Он тоже закурил. Они сидели в полутьме, дым их сигарет смешивался с запахом бензина, кожаных сидений и цветочного аромата Ольгиных духов.
Чтобы нарушить молчание, Левка сказал:
- Надеюсь, вам понравилась игра?
Она вздохнула.
- Все мальчишки в городе боятся моего отца, - сказала она. - Каждый думает, что если он меня поцелует, отец его застрелит.
- А он застрелит?
- Наверное, - со смехом сказала она.
- Я его не боюсь.
Это была почти правда. Не то чтобы Левка совсем не боялся, но просто не обращал внимания на страхи, надеясь, что ему удастся выкрутиться.
Но она не поверила.
- Правда?
- Потому-то он и взял меня на работу. - Это тоже была почти правда. - Спросите его сами.
- Может и спрошу.
- Вы очень нравитесь Гасу Дьюару.
- Отец мечтает нас поженить. Он богат, из старинного рода Буффало, а его отец - сенатор.
- И вы всегда делаете то, чего хочет ваш папочка?
Она задумчиво затянулась сигаретой.
- Да, - сказала она и выдохнула дым.
- Мне нравится смотреть на ваши губы, когда вы курите, - сказал Левка.
Она ничего не ответила, но испытующе взглянула на него. Более ясного приглашения Левке не требовалось, и он ее поцеловал.
Она издала протестующий звук и попыталась его оттолкнуть, но ни то ни другое действие не было решительным. Он выбросил сигарету и положил руку ей на грудь. Она схватила его за руку, словно хотела сбросить, но вместо этого только сильнее прижала.
Левка коснулся языком ее сжатых губ. Она отшатнулась назад и испуганно взглянула на него. Он понял, что она не умеет так целоваться. У нее явно не было никакого опыта.
- Все в порядке, - сказал он, - не бойтесь!
Она выбросила сигарету, обняла его, закрыла глаза и, открыв рот, ответила на его поцелуй.
Потом все происходило очень быстро. Ее желание отчаянно требовало удовлетворения. У Левки уже было немало женщин, и он считал, что лучше позволить им самим задавать темп. Робкую женщину нельзя торопить, а нетерпеливую нельзя сдерживать. Когда он проник под ее белье и погладил мягкий бугорок, это ее так возбудило, что она стала задыхаться от страсти. Если она действительно дожила до двадцати лет, не получив от робких буффальских мальчиков ни единого поцелуя, то ей, должно быть, пришлось пережить немало разочарований, догадался он. Когда он стал снимать ее трусики, она с готовностью приподнялась. Он поцеловал ее между ног, и у нее вырвался крик потрясения и восторга. Было очевидно, что она девственница, но он уже был слишком распален, чтобы это могло его остановить.
Она откинулась назад, уперевшись одной ногой в пол, а вторую подняв на сиденье, задрав юбку до живота, выжидательно раздвинув бедра. Она тяжело дышала и, широко раскрыв глаза, смотрела, как он расстегивает брюки. Он вошел осторожно, зная, как легко причинить девушке боль, но она обхватила его бедра и нетерпеливо притянула к себе, словно опасаясь, что в последний миг ее обманут и она не получит желаемого. Он почувствовал сопротивление девственной плевы, тут же исчезнувшее - Ольга только тихо застонала, как от легкого всполоха боли, прошедшей так же быстро, как и появилась. Она сама стала двигаться, и снова он позволил ей задать темп, чувствуя, что она отвечает на зов своего тела и отказать ей в этом невозможно.
Его это завело больше, чем все обычные любовные игры, что были прежде. Одни девчонки были опытны, другие - невинны, но все они хотели, чтобы ему было с ними хорошо; они стремились удовлетворить его, не думая о себе. Но такого откровенного желания он прежде не встречал, и это распалило его безмерно.
Однако он сдерживался. Ольга громко закричала, и он прикрыл ей рот рукой, чтобы ее не услышали. Она забилась, как пони, потом спрятала лицо у него на груди. Со сдавленным криком она кончила, а через секунду - и он.
Потом он скатился с нее и сел на пол. Она лежала неподвижно, тяжело дыша. С минуту оба молчали. Наконец она села.
- О господи, - сказала она. - Вот не знала, что это будет так…
- Обычно это не так, - ответил он.
Она надолго замолчала, думая, а потом уже тише сказала;
- Что я наделала…
Он не ответил.
Она подняла свои трусики и надела. Посидела еще немного, тяжело дыша, и вышла из машины.
Левка смотрел на нее, гадая, что она скажет, но она ничего не сказала. Она прошла к задней двери, открыла ее и вышла.
Но на следующий день снова пришла в гараж.