- Я готов, - покраснел Галлер. Он открыл свою записную книжку. - Не установить ли на флотах круглогодичную систему боевой подготовки? Стабильность личного состава на кораблях и в частях флота повысилась, введен пятилетний срок службы, увеличился приток сверхсрочнослужащих. К тому же зима морякам не помеха - мы имеем все незамерзающие порты. Есть смысл сражаться за эту идею, тогда мы смогли бы поддерживать боевую готовность наших флотов и флотилий постоянно и на высоком уровне!
По губам наркома скользнула улыбка.
- Лев Михайлович, этим вопросом я уже занимался, подбросил мыслишку Жданову. Она ему понравилась, но он адресовал меня к Сталину: мол, если вождь одобрит, тогда - за дело! Надо бы начальству доложить, но я все не решаюсь. У меня и так к вождю целый короб всяких просьб.
- Ну и зря, Николай Герасимович! - пылко возразил Галлер. - Человек вы храбрый, а тут вдруг осечка. Дело-то государственное!
- Хорошо. Сегодня вечером я буду у Сталина и скажу ему, но при этом сошлюсь и на вас как начальника Главморштаба. Не возражаете?
- С вами - хоть в бой!..
И нарком ВМФ "пробил" этот вопрос, он даже был удивлен, когда Сталин, выслушав его, изрек:
- Согласен! Дополнительные расходы на боевую подготовку включайте в основную смету. Дадим вам денег столько, сколько потребуется. Но если грянет война, она вмиг проверит, чему вы научите флот, особенно командиров кораблей. Не забыли еще, что истинная сила руководителя не в порывах, а в повседневном требовательном отношении не только к подчиненным, но прежде всего к себе?
- Я бы еще добавил, что командиру надо иметь кроме всего прочего твердую волю, - заметил Кузнецов.
- Не возражаю.
Вскоре директива наркома ВМФ пошла на флоты и флотилии, и был в ней главный пункт: "Начиная с 1940 года БП (боевую подготовку) флотов и флотилий проводить круглый год без деления на периоды и в любых условиях обстановки, в том числе и в военное время".
- Наша взяла, Николай Герасимович! - ликовал Галлер, увидев, что нарком подписал документ.
- Теперь будем, Лев Михайлович, более активно воспитывать в людях смелость и отвагу, готовить их к тяжелым испытаниям. Помните одно мудрое изречение Нахимова? "Жизнь каждого принадлежит Отечеству; и не удальство, а только истинная храбрость приносит ему пользу".
- Павел Степанович наголову разбил турецкую эскадру у Синопа, а вот во время обороны Севастополя угодил под пулю, - обронил Галлер.
Кузнецов взглянул на него:
- Проект приказа об изучении и использовании корабельной техники еще не набросали?
- У меня все готово, но Исаков не внес свои предложения.
- Поторопите его, - хлопнул по коленям Кузнецов. - А я вплотную займусь программой постройки кораблей, особенно подводных лодок.
Наркома ВМФ так захватила эта проблема, что он постоянно думал о ней, что-то вносил в список, что-то вычеркивал. Большую надежду он возлагал на помощь секретаря ЦК Жданова, члена Главного военного совета ВМФ. Но тот сам решений не принимал и помогал в тех случаях, когда знал, что делается это по заданию вождя.
- Ты не будь робким, - сказал Кузнецову первый заместитель наркома обороны маршал Буденный, когда Николай Герасимович поделился с ним своими трудностями. - Как нарком ВМФ ты и только ты несешь ответственность за подготовку флотов к войне. А коль так, иди со своими тревогами к Сталину. Или надеешься, что тебе поможет Наркомат обороны? Наивное заблуждение! Я и то не могу тебе помочь. Твое дело - в руках вождя!
Маршал был прав. По свидетельству Жукова, Наркомат обороны "был занят по горло своими сухопутными делами, и даже начальник Генштаба не мог выделить время, чтобы познакомиться с флотом". Кузнецов был предоставлен в решении оперативных вопросов самому себе, и он делал все, чтобы война не застала флоты врасплох.
В июне 1940 года Совет Народных Комиссаров присвоил Кузнецову и его заместителям Галлеру и Исакову звание адмирала, а командующим флотами - вице-адмирала. В тот же день Председатель СНК СССР Молотов позвонил наркому ВМФ.
- Николай Герасимович, вы, надеюсь, довольны? - добродушно спросил он. - От всей души поздравляю вас и ваших коллег. Теперь сам Бог велит адмиралам трудиться на благо военного флота с удвоенной энергией.
- Факт, Вячеслав Михайлович, все наши силы - родному флоту!
Вскоре Кузнецова вызвал в Кремль Сталин.
- На Балтийском флоте, как вам известно, начинаются учения, - сказал он, весело глядя на наркома ВМФ. - Мне звонил Жданов и предлагал принять в них участие. Я ответил ему, что поехал бы, но товарищ Кузнецов пока меня не пригласил, а он в этом деле хозяин. - В глазах вождя блеснула хитринка.
- Товарищ Сталин, - встрепенулся нарком, - я буду рад, если вы пожелаете прибыть на Балтику! Я еще не забыл, что вы были у меня на крейсере "Червона Украина"…
- А вы, оказывается, заводитесь сразу, - усмехнулся в усы вождь. Помолчав, он серьезно добавил: - Поехать на флотские учения, к сожалению, не могу, хотя к кораблям я неравнодушен. А вам велю быть вместе с Андреем Александровичем. Когда вернетесь - охотно вас послушаю.
"Не будет он меня слушать, - подумал Кузнецов. - Сейчас ему не до флота. Назревает война, и это его волнует".
Пробыл нарком на Балтике несколько дней. Вернулся в Москву поздно ночью. Жена обрадовалась, повисла у него на шее, целуя то в одну щеку, то в другую.
- Я так по тебе соскучилась, - прошептала она.
И вдруг на тумбочке зазвонила "кремлевка". Кузнецов снял трубку и от неожиданности едва не уронил ее на пол: звонил Сталин!
- Вы уже прибыли с Балтики? - спросил он глухо. - Я жду вас…
Николай Герасимович вызвал машину, быстро оделся и вышел.
У Сталина, к его удивлению, был Жданов. Оли пили чай с вином и о чем-то беседовали. Увидев Кузнецова, хозяин добродушно пригласил его к столу.
- Садитесь, молодой нарком, и рассказывайте, как прошли учения. Андрей Александрович остался ими доволен, говорит, подводная лодка атаковала успешно корабль, на котором вы находились. Это, наверное, шутка? Да вы садитесь, наливайте себе чаю, берите бутерброды…
- Спасибо, я дома поужинал, - схитрил Кузнецов. - Ну а докладывать, извините, я привык стоя…
- Ты, Андрей, говорил, что нарком ВМФ орел, а он видишь какой скромный, - усмехнулся Сталин.
Кузнецов покраснел.
Дверь открылась, и в кабинет вошел Молотов.
- Можно, Иосиф?
- Ты уже вошел, чего спрашиваешь? Садись, тебе тоже полезно послушать наркома об учениях на Балтике. Рассказывайте, Николай Герасимович…
Кузнецов, еще когда ехал в Кремль, мысленно наметил те вопросы, которые следовало осветить, и теперь говорил неторопливо и уверенно, голос его звучал твердо, как натянутая тетива. Он назвал эсминцы и подводные лодки, участвовавшие в маневрах, сказал, кто из командиров и как выполнил свои задачи, не преминул подчеркнуть, что на учениях не произошло ни одной аварии или каких-либо поломок кораблей.
- Если же коротко, то я убедился в главном: каждый корабль Балтийского флота способен решать боевые задачи, - резюмировал нарком.
- И все? - удивленно вскинул брови Сталин. - Что, учения прошли без замечаний?
- Да нет же, товарищ Сталин, - смутился Кузнецов. - Замечания были, и на подведении итогов я подробно разобрал действия сил, принимавших участие в учениях. Разведка, к слову, велась слабо, она не была постоянной и непрерывной. Одна из подводных лодок проникла в бухту, атаковала корабль, стоявший у причала, и, никем не замеченная, скрылась. Корабли воюющих сторон, - продолжал он, - маневрировали в общем грамотно, но не всегда подчиняли свой маневр выполнению поставленной задачи, плохо сочетали его с огнем. Что сказать о подводных лодках? - Кузнецов взглянул на вождя. - Позиции они выбрали правильно, но малые квадраты поиска отдельных лодок сковывали инициативу командиров…
- Скажите, вот вы провели трехдневные учения, какие силы, на ваш взгляд, особо проявили себя и смогут ли эти силы доказать свое превосходство на море во время войны? - спросил Сталин.
- Подводные лодки и эсминцы, - сразу ответил нарком. - За подводными лодками большое будущее.
- И я об этом говорил вам, Иосиф Виссарионович, - подал голос Жданов.
- Ты слышал, Вячеслав? - Сталин посмотрел на Молотова. - В строительстве флота нажимай на подводные лодки. Чем их будет больше, тем лучше для флота. Тогда и товарищ Кузнецов не станет нас допекать. - Он закурил трубку, попыхтел ею, потом вновь обратился к наркому ВМФ: - Что вы думаете делать в ближайшее время?
- Я собираюсь провести расширенное заседание Главного военного совета ВМФ. На нем мы обсудим итоги прошедших на флотах учений и наметим задачи на сорок первый год. Пользуясь случаем, хотел бы пригласить вас и товарища Жданова на Совет. Ваши рекомендации и предложения для руководящего состава флота были бы кстати.
- Вот его приглашай, - Сталин кивнул на Молотова. - Он и Жданов курируют флот, им и карты в руки. Я очень буду занят в эти дни.
Адмирал Кузнецов был верен себе и в этот раз: на Главном военном совете ВМФ, состоявшемся 10 декабря 1940 года, он особо подчеркнул мысль: военному флоту быть начеку! "Мобилизационность страны, - сказал он, - приобретает сейчас, особенно для нас, военных, исключительное значение. Слабых бьют - на сегодня реальность, факт! - Никогда еще секретарь ЦК партии Жданов так щедро не расточал похвалы в адрес молодого наркома ВМФ. Едва закончился Совет, он подозвал его к себе и произнес:
- Ваш доклад лег мне на душу, есть в нем умные мысли. Правы вы и в том, что опыт войны надо изучать не ради знания, а для того, чтобы разгадать вероятные средства и методы противника и своевременно найти противоядие против них. Ну а то, что подводные лодки на сегодня остаются боевым оружием в полном смысле слова, факт, безусловно, неоспоримый. Я сейчас иду к товарищу Сталину и кратко изложу ему все проблемы, о которых шла речь на Совете. Кстати, - продолжал Жданов, - когда вы собираетесь побывать на Северном флоте? Адмирал Головко жалуется, что у него там мало кораблей. Посмотрите, чем можно помочь молодому флоту. Северный театр - это же огромные просторы! Ледяное дыхание Арктики.
- Да, тысячи миль морских рубежей, - заметил Кузнецов. - Туда бы надо перебросить часть кораблей с Балтики по Беломорско-Балтийскому каналу, как это было сделано в тридцать третьем. Я разделяю тревогу Арсения Григорьевича, у него крайне недостаточно морских сил. В конце сентября поеду на Северный флот, и вместе с ним мы все обговорим.
- Да, - спохватился Жданов, - я беседовал с Исаковым, когда он был в Питере. Эрудированный, энергичный и волевой адмирал, в нем чувствуется сила и воля, он весьма требователен и не боится взять на себя ответственность. Вы им довольны?
- А что вас волнует? - насторожился нарком ВМФ.
- Мне надо лучше знать ваших заместителей, - уклонился от прямого ответа Жданов.
"Что-то хитрит Андрей Александрович", - усмехнулся в душе Кузнецов.
- Я доволен Исаковым. - Нарком посмотрел на Жданова. Лицо того словно осветилось изнутри, но было спокойным и ничего не выражало. - Не хотите ли вы взять его на Балтику?
- Ну что вы, что вы! - встрепенулся Жданов, часто задергав черными бровями. - Это было бы для него понижением, к тому же у нас и Трибуц неплохой командующий.
Поездка на Северный флот у Кузнецова состоялась, как он и намечал. Головко он нашел бодрым и энергичным, в адмирале чувствовалось стремление укрепить, поднять боеготовность флота, именно поэтому, не стесняясь, он высказал наркому все, что его волновало.
- То, что у нас строится военно-морская база и побережье с моря прикрыто береговыми батареями, это хорошо, - говорил Арсений Григорьевич, и в его глазах нарком видел добродушные искорки. - Но воевать-то нам на море! Но чем? Кораблей - единицы! Нам бы еще хотя бы пять-семь эсминцев, десяток подводных лодок. Я уже не говорю о торпедных катерах, которых у нас почти нет.
- Вот ты просишь корабли, а где они будут базироваться? - спросил с усмешкой Кузнецов. - В Полярном для них нет причалов, а военно-морская база в Ваенге еще не построена. Ты, Арсений Григорьевич, не переживай, у тебя подводных лодок больше, чем других кораблей.
- Одними лодками на море в случае войны погоды не сделаешь! - парировал комфлот.
- Хорошо. На Главном военно-морском совете мы это дело обсудим. А теперь, если не возражаешь, посмотрим корабли и береговые сооружения, военные склады, а потом на эсминце выйдем в море.
- Добро, товарищ нарком, я готов. - И Головко стал надевать реглан. - Шторма на море нет, но погода свежая…
Улетал из Мурманска Кузнецов рано утром. Погода за ночь испортилась, подул холодный ветер, с неба посыпал снег. А когда он звонил домой, жена сказала, что в Москве тепло и тихо. Его провожал комфлот Головко. Уже взревели моторы, когда Арсений Григорьевич передал наркому пакет в целлофане.
- Что это? - спросил тот.
- Когда мы пили чай, вам пришелся по вкусу пирог с семгой, - ответил Головко. - Вот и пусть Вера Николаевна испечет вам пирог, а семга у вас уже есть!
- Что, Арсений Григорьевич, хочешь семгой меня задобрить? - улыбнулся нарком. - Все равно от критики не уйдешь!..
В Москве Кузнецова, однако, ждал сюрприз. Он уже привык к тому, что когда возвращался из поездки на флот, его сразу же вызывал для доклада Сталин. Вот и в этот раз вождь пожелал узнать, как обстоят деля на Севере, тем более что, назначая адмирала Головко командующим Северным флотом, он в беседе с ним заявил: "Там сейчас нет порядка и дисциплины, командующий флотом лишь спорит с рыбаками, а дело стоит. Между тем это театр большой важности, очень сложный, открытый, по-настоящему океанский, не в пример Балтике и Черному морю".
- Мы сняли с должности комфлота Дрозда, не пора ли снимать адмирала Головко? - спросил Сталин.
Нарком не придал значения шутке вождя, но заметно смутился.
- Ругать адмирала Головко пока не за что, он всего лишь три месяца командует флотом, - ответил Николай Герасимович. - Что касается Северного флота, то он еще слаб, его нужно всячески укреплять.
Сталин шевельнул бровями; казалось, слова наркома его разочаровали.
- В тридцать девятом из Балтики по Беломорканалу на Северный флот было проведено четыре новых эсминца и десять подводных лодок. - Сталин не мигая в упор смотрел на Кузнецова. - Это, разумеется, усилило флот, но кораблей и подводных лодок там еще мало. Надо в срочном порядке поправить это дело.
- Мы в Генштабе уже обсудили эту проблему, - сообщил нарком. - "Малютки" и торпедные катера направим туда по железной дороге, а эсминцы и большие лодки будем перегонять морем. - Помолчав, он добавил: - Я еще раз все проверю и вам доложу.
- Только не тяните, - предупредил Сталин. Он взял со стола набитую табаком трубку и закурил. - Есть еще один вопрос… Адмирала Галлера на посту начальника Главного морского штаба надо заменить адмиралом Исаковым. Галлер, на мой взгляд, оперативно подготовлен слабо, да и характер у него мягкий.
"Так вот почему Жданов спрашивал об Исакове!" - подумал Николай Герасимович. В последнее время он и сам заметил, что Галлер чрезмерно осторожничал, то и дело приходил к нему советоваться, как бы подстраховывая себя. Адмирал Исаков, наоборот, стал проявлять больше самостоятельности в работе, не боялся взять на себя ответственность. Кроме того, у него была выше теоретическая подготовка, не говоря уже об оперативной.
- Ваше решение, товарищ Сталин, правильное, и я возражать не стану, - сказал Николай Герасимович. - Значит, Исаков возглавит Главморштаб, а адмирал Галлер будет моим заместителем по судостроению и вооружению.
- Кажется, впервые вы мне не возразили, - усмехнулся вождь.
Кузнецов каким-то чутьем понял, что у Сталина хорошее настроение, и решил обратиться к нему с просьбой.
- У вас есть что ко мне? - спросил Сталин, гася трубку.
- Есть… - Николай Герасимович смутился. - Мать приболела, и я бы хотел съездить к ней под Новый год.
- Где она живет?
- Неподалеку от города Котласа, в деревне Медведки.
- Поезжайте, - обронил Сталин. - В три дня уложитесь?
- Вполне…
Капитан 3-го ранга Федор Климов встал чуть свет. Над бухтой висело серо-свинцовое небо, и оттого море было черным, как разведенная тушь. Лишь на востоке горизонт робко наливался позолотой - далеко-далеко всходило солнце. "Похоже, море разгуляется", - подумал Климов.
На подводную лодку он обычно приходил к подъему флага, но в этот раз на службе ему следовало быть раньше. Вчера на причале командир бригады капитан 1-го ранга Коровин сказал ему:
- Завтра в семь утра жду вас, Федор Максимович, на плавбазе. Вы и флаг-штурман Лецкий поедете со мной к авиаторам в Ваенгу. Нужно согласовать с ними наши действия на предстоящих учениях по поиску и атаке подводных лодок "противника". Так что прошу не опаздывать.
Теперь Климов спешил. Коровина, своего земляка (тот тоже был родом из Саратова), он уважал, но порой и побаивался, Евгений Аронович был строг, не терпел непорядка. Обычно, прибыв на лодку, он обходил ее с носа до кормы, и если что было не по нему, мог и взыскать. У Коровина была слабость к музыке. Нет-нет да и возьмет в руки гармошку, которую ему подарил отец, когда был жив, и польется грустная мелодия. "Поиграю на гармошке и будто с отцом поговорю", - признавался Евгений Аронович в минуты откровения. Скучал он и по матери, хотел взять ее к себе, но уезжать из родного края, где похоронила мужа, та наотрез отказывалась. "Ты, сынок, живи на Севере, там твои корабли, - говорила она ему, когда он приезжал в отпуск, - а моя земля тут".
"Надо в это лето наведаться к матери, а то два года я глаз не кажу", - невольно подумал сейчас Климов. Вчера он поведал комбригу свое заветное желание поступить в Военно-морскую академию. Коровин сказал ему, что рапорт на учебу подали еще два человека, а отпустить он может только одного.
- Завтра я буду в штабе флота и обговорю с адмиралом Головко этот вопрос, - пообещал капитан 1-го ранга. - Шансы выиграть это дело у тебя, Федор Максимович, есть: твоя лодка на хорошем счету, экипаж сплочен, ты успешно провел испытания новых торпед, даже орден заслужил. Так что мотай на ус, - доверительно добавил комбриг.
Климов наспех выпил стакан горячего чаю с лимоном, оделся и тихо, чтобы не разбудить жену и сына, направился к двери. В это время заголосил телефон на тумбочке. Федор рывком снял трубку.
- Федор Максимович Климов? - раздался в трубке чей-то голос.
- Это я.
- Хорошо, что застал вас дома, - басила трубка. - Вчера вам не дозвонился, видно, были на службе…
- С кем имею честь говорить? - прервал Климов незнакомца.
- Астахов, Федор Астахов, ваш тезка, как говорится… Я из Архангельска, плаваю на судне штурманом. Приехал в Мурманск в командировку дня на три. У меня к вам дело…
- Я вас не понимаю… - начал было Климов, но Астахов сердито оборвал его:
- Потом поймете и оцените. У меня для вас есть важная новость о вашем отце…
И тут, не боясь разбудить жену и сына, Климов горячо заговорил о том, что его отец, Климов Максим, погиб в декабре тридцать девятого года во время войны с белофиннами.