Все начали поздравлять Грейга, а затем адмирал пригласил собравшихся в кают-компанию отобедать. После поздравительных тостов прежде всего все начали расспрашивать Сенявина о петербургских новостях, но тот смущенно улыбнулся и, как бы извиняясь, произнес:
- Мне, господа, побывать в столице не пришлось. Из Ревеля прямо в Кронштадт и сюда, на Корфу.
Сидевший рядом с ним Ласси проговорил:
- У нас есть новости, ваше превосходительство, из Петербурга. Государь повелевает мне и Анрепу с войсками не мешкая отправляться в порты Черного моря.
У Сенявина сошла улыбка.
- Как давно сие известие поступило? И сколько войска останется на островах?
Ласси снял салфетку:
- Рескрипт государем подписан ноября четырнадцатого прошлого года. Что касается войск, то я имею повеление его величества оставить только нужные гарнизоны в крепостях.
В разговор вмешался Моцениго:
- Полагаю, государь опасается ухудшения отношений со стороны Порты и закрытия проливов.
Неожиданная новость была неприятна Сенявину. Он предполагал, что будет иметь в подчинении около тринадцати тысяч сухопутных войск. Теперь обстоятельства осложнились, но он решил, что еще не все потеряно. Сенявин наполнил бокал шампанским.
- Надеюсь, ваше превосходительство, на вашу благосклонность, - обратился он к Ласси. - Позвольте, ваше здоровье, господин генерал. - И, когда отпили по глотку, он продолжал: - Для наших нужд - охраны крепостей - желательно оставить большую половину сухопутных войск.
Ласси в ответ добродушно улыбнулся.
- Ловко вы, Дмитрий Николаевич, подъезжаете. Поживем - увидим.
Проводив генералов и посла, Сенявин задержал Сорокина и Грейга и, не откладывая, вызвал всех командиров кораблей, фрегатов и бригов. Вглядываясь в лица прибывших, узнавал некоторых из них - Белли, Быченского, Гетцена… Других, более молодых командиров бригов видел впервые. Когда все собрались в кают-компании, Сенявин объявил о цели созданной экспедиции:
- Я пригласил вас, господа, чтобы объявить о возможных в недалеком будущем стычках с неприятелем, и не только в море, но и на суше. А поскольку на кораблях немало рекрутов, не обученных пушечным и ружейным приемам, безотлагательно приступить к экзерцициям. - Ровный голос старшего флагмана звучал доброжелательно, без тени привычного "адмиральского" разноса.
Наутро он вызвал командира фрегата "Венус" капитан-лейтенанта Развозова:
- Пойдете в Дубровник. Разведайте обстоятельно, нет ли там где поблизости неприятеля. Снеситесь с нашим консулом, расспросите о тамошнем сенате, каково мнение жителей о российском войске. Сия республика имеет нейтралитет, но весьма важное положение в Далмации.
Уяснив задачу, Развозов направился к двери, но Сенявин остановил его:
- Давно ли фрегат проводил пушечную экзерцицию?
- Последний раз перед Рождеством, - ответил командир "Венус".
Сенявин нахмурился.
- Погодите, я пойду с вами на фрегат.
Едва поднявшись на борт "Венус", Сенявин взглянул на часы, приказал ставить паруса и выйти в море.
Серебряные трели боцманских дудок зазвучали над фрегатом и всполошили стоявшие на рейде корабли.
Пока матросы разбегались по вантам и реям, баковая команда усердно крутила шпиль, выбирая якорь.
Искоса поглядывая на невозмутимого адмирала, Развозов слегка нервничал: "Как-то матросики сработают?" До прихода Сенявина прежний командующий Грейг ни разу не беспокоил такими внезапными визитами. Он полностью отдавал на откуп командирам обучение экипажей.
Когда последний брамсель наполнился ветром, якорь вышел из воды и фрегат, лавируя, направился в море, лицо Сенявина прояснилось: "Команда управилась с парусами лихо".
Но это было только начало. Как только фрегат отошел на десять - пятнадцать кабельтовых, адмирал поманил Развозова и спокойно проговорил:
- А теперь, голубчик, играйте артиллерийскую тревогу!
Через минуту громкая дробь барабанов гремела всюду. В деках спешно открывали артиллерийские порты, отдавали найтовы у пушек, сновали матросы с банниками, подносили картузы с зарядами.
Спустившись на вторую палубу, Сенявин неожиданно услышал знакомый голос:
- Смирна-а-а! - Перед адмиралом, вытянувшись в струну, стоял Петр Родионов.
- Ну, братец, опять Бог нас с тобой свел, - не скрывая улыбки, сказал Сенявин.
Глаза Родионова светились радостью, и он звонко выпалил:
- Так точно, вашдитство!
- Ну, а Чиликина ты, почитай, забыл вовсе? - спросил Сенявин.
Глядя на отливающие золотом адмиральские эполеты, капрал вдруг вспомнил прошлые годы.
…После ухода эскадры Ушакова в Черное море он плавал два года под командой капитана второго ранга Сорокина между Неаполем и Корфу. В те годы русские корабли своим присутствием оберегали мир на Ионических островах. Потом его корабль ушел на ремонт в Севастополь. В Корабельной слободке он навестил Чиликина. Тимофей, на удивление, выглядел бодро. С помощью тестя он освоил плотницкое ремесло и неплохо зарабатывал. Дом его выделялся среди соседских добротностью и искусной отделкой. Груня тоже помогала, стирала белье у господ офицеров. По двору, кроме дочки, бегали два русоголовых мальца, точная копия Тимохи. Перед уходом на корабль Родионов допоздна просидел у товарища. Вспоминали матросские годы, говорили и о Сенявине…
- Никак нет, вашдитство! Запрошлым годом гостил у него. Здравствует Тимоха, - скороговоркой ответил капрал.
Приятно удивленный, адмирал задумчиво кивнул, видимо тоже о чем-то вспоминая. А затем спросил, кивая на застывших у орудия канониров:
- Пушкари-то твои часто мажут?
- Упаси Бог. - В голосе Родионова звучала обида.
- Что ж, мы сейчас это проверим, - Сенявин кивнул Развозову: - Прикажите бросить буек, а ты, Родионов, назначь лучшего канонира.
Спустя полчаса "Венус" повернула на обратный курс и прошла в кабельтове мимо буйка с красным флажком. Третьим выстрелом срезанный ядром флажок упал в воду.
- Каков молодец! - Сенявин восхищенно посмотрел на довольного командира. - Прикажите выдать канониру пять рублей из моих сумм.
В тот же день Сенявин съехал на берег и тут же был окружен офицерами. Отказался от предложенной коляски и пешком направился к центру. Встречные жители приветливо улыбались, кланялись, прикладывая руку к сердцу. Многие встречные довольно свободно здоровались по-русски, и, видимо, некоторые из них узнавали в Сенявине молодцеватого офицера, который пять лет назад прохаживался по этим улицам.
По договоренности, Сенявин нанес визит Моцениго-Ловкий, с хитрецой уроженец острова Закинф, грек имел там наследственное имение. Александр I, приняв его на русскую дипломатическую службу, пожаловал графским титулом и назначил полномочным представителем России в республике. Прежде у Моцениго с моряками - Сорокиным и Грейгом - сложились определенные отношения по принципу: "не трогай меня, я не трону тебя". Сенявин не походил на них ни натурой, ни положением. По дипломатической почте Моцениго получил сообщение Чарторыйского о том, что Сенявин назначен главнокомандующим.
- Вы знаете, граф, французы со дня на день могут объявиться в Далмации, и надобно их упредить. Посему мне хотелось бы уяснить наилучшие обстоятельства среди населения на албанском берегу для возможного десанта войск. - Адмирал начал разговор без обиняков. - По прежней моей бытности в сих местах, помнится, бокезцы к нам благоволили более всего.
"А он, пожалуй, сметлив в политике не менее, чем в военном деле", - подумал Моцениго и ответил:
- Боко-ди-Которо по своей привязанности и симпатии к русскому императору не уступят нашей республике. - Моцениго доверительно наклонился, сверкая темно-карими глазами, - город Которо с восторгом встретит наши войска. Ныне они возбуждены австрийским коварством. Когда Австрия овладела Венецией, которцы добровольно отдались под опеку австрийцам. В Прессбурге же Франц попросту разменялся Которо с Наполеоном, будто мелкой монетой.
Вслушиваясь в чистое произношение, Сенявин забыл, что перед ним коренной ионит, а Моцениго продолжал:
- Неподалеку, верстах в двадцати к югу, на берегу прекрасного залива расположена, как вы знаете, Цетинья, главный город Черногории. Черногорцы душой привязаны к русским, не желают быть под французами и готовы отойти под русскую корону. Их предводителя, митрополита Петра Негоша, вы знаете, весьма жалует государь наш.
Моцениго закончил, откинулся в кресле и торжественно посмотрел на Сенявина, так, будто расположение черногорцев к русским было его заслугой.
- Пожалуй, вы правы, граф, и лучшего места для десантирования не подберешь, - согласился Сенявин.
Предположения Сенявина подтвердил вернувшийся из разведки Развозов. "В Рагузе, - сообщил он, - нобилитет довольно тяготеет к французам. Местные простолюдины состоят в большом притеснении от ихнего сената, где главенствуют католики".
"Надо полагать, - размышлял Сенявин, слушая капитан-лейтенанта, - выброска наших солдат в Рагузе опорочить может российский флот. Следует выждать, пока сами рагузинцы не запросят нашей помощи".
Итак, самым благоприятным местом для закрепления на побережье оказалась Которская бухта, тем более что которцы и черногорцы просили у Сенявина защиты от французов.
В первых числах февраля на Корфу приехал гонец от русского посланника в Которо. Санковский просил отрядить корабли и солдат для защиты города. Посланец рассказал, что в конце января австрийский наместник Гизлиери объявил о предстоящей передаче Которской области французам. В воскресный день на богослужении в церкви предводитель которцев обратился к народу: "Мы стоим на краю гибели, бездна под ногами нашими. Отечество в опасности, одна стезя остается нам к свободе: меч и храбрость покажут вам ее". Все поклялись умереть, но не идти под иго французов. В Которо ударили в набат, везде неслись воинственные клики: "Кто есть витязь! К оружию, братья!"
- Весь наш народ единодушен и готов защищать вольность свою до последней капли крови, - взволнованно продолжал посланец из Которо. - Из Цетиньи митрополит Негош также выступил с войском, нужно только показаться русскому флоту…
Сенявин задумался. Генерал Ласси пока не торопит с отправкой. Надобно ему все войска перевезти сначала на Корфу, запастись харчами. Стало быть, с Ласси можно столковаться, время терпит. Другое дело, на свой страх и риск высаживать войска на континент, в крепости, занятые австрийцами. Инструкция императора предписывает защищать лишь острова. Но берег-то под самым боком. "В то же время, - думал он, - Австрия под власть Наполеону отдала Которо, а поскольку Россия в войне с Францией, то мне с ними нечего нянчиться. Когда еще выпадет такой удобный случай?"
- Передайте посланнику, что на неделе в Которо выйдут корабли и войска. Должно сделать так, чтобы ваша депутация изъявила просьбу о помощи посланному офицеру. - Сенявин минуту-другую помедлил и закончил: - Командовать там по старшинству будет капитан первого ранга Белли.
Не успела шлюпка с гонцом отойти от трапа, как к адмиралу вошел вызванный заранее Белли. Худощавый, среднего роста, он отличался расторопностью и смелостью. Но не только поэтому Сенявин остановил на нем свой выбор. Предстояла первая в кампании вылазка на вражеский берег. Ее успех или неудача могли определить многое. А Белли однажды сопутствовала удача, здесь же, на берегах Адриатики. В бытность командиром фрегата в эскадре Ушакова он был послан с десантом в Бриндизи. Изгнав оттуда французов, он с батальоном прошел поперек всю Италию и успешно штурмовал крепости Неаполя.
Подозвав Белли к разложенной на столе карте, адмирал кратко объяснил задачу. Сенявин с самого начала кампании придерживался ушаковского правила - ставить подчиненным генеральную задачу, не связывая командиров мелочной опекой. Пускай сами выбирают лучший способ, как добиться поставленной цели. В одном он предостерег Белли:
- Австрия по стечению обстоятельств остается нашим странным союзником. Посему вступать с австрийцами в стычку невозможно, Григорий Григорьевич, однако заставить сдать крепость которцам надобно. У вас есть добрый союзник - Петр Негош. Вот его силу используйте и не забывайте, что генерал Молитор вскоре объявится в тех местах. Чуть что, дайте знать.
…Отряд Белли уходил с рассветом. Второй день стояла непогода. Западный ветер нагнал низкие тучи с дождем, крутые волны бились в наветренный борт, осыпая каскадами брызг шканцы. Головным шел Белли на семидесятичетырехпушечном корабле "Азия", за ним в кильватере фрегат "Михаил" и шхуна "Экспедицион". В Которскую бухту корабли пришли к вечеру следующего дня. Дождь немного сбил волну, но не прекращался. На всех крепостях развевались австрийские флаги. Под стенами одной из крепостей Белли заметил двадцатипушечную шебеку под французским флагом. Он вызвал командира шхуны лейтенанта Сытина.
- Спустите свои шлюпки и возьмите с фрегата две-три шлюпки. Как стемнеет, атакуйте шебеку с обоих бортов на абордаж.
В полной темноте Сытин на пяти шлюпках направился к шебеке. Внезапно налетел шквал с градом. Шлюпки незамеченными подошли вплотную к борту. Сытин первым прыгнул на пустую палубу. Французы в кубрике согревались за чаркой и онемели, когда внезапно открылся люк и сверху скатились вооруженные русские матросы. Без единого выстрела шебеку взяли как первый приз в начавшейся кампании.
Тем временем в главной крепости Херцегнови нервничал австрийский наместник маркиз Гизлиери. Едва завидев русские корабли, он отправил к французам на север, в Далмацию, нарочного. "Передайте генералу Молитору, что с часу на час в бухте высадятся русские. Наши крепости окружают черногорские дружины Негоша".
Утром к борту "Азии" подошла лодка с одним из помощников Негоша. Он принес Белли хорошие вести: Главную и другие крепости в Которо обложила двухтысячная армия черногорцев. Теперь настала очередь действовать Белли. Он послал ультиматум Гизлиери - передать все крепости которцам. Поскольку Которо по договору до 30 января не отдали Наполеону, ее нельзя больше считать австрийской территорией. Австрийцам гарантируется жизнь и отправка морем в Австрию. Срок на размышление - два часа.
Белли получил в тот же день ответ - маркиз согласен, но просит немного подождать. Белли не звал, что Гизлиери в это время послал еще одного гонца за помощью к французам.
- Передайте маркизу, я посылаю к нему парламентера. Если через пятнадцать минут после вручения ультиматума крепость не спустит флаг, пускай пеняет на себя.
Угроза подействовала… Весь город покрылся ликующими толпами - австрийские флаги нехотя поползли вниз. Ключи от крепостей австрийцы скрепя сердце передали в присутствии русских офицеров капитанам которцев.
Утром 21 февраля 1806 года сто сорок русских канониров и морских солдат сошли на берег, запруженный ликующими жителями. Которцы обнимали русских моряков, предлагали вино и фрукты, женщины кидали под ноги им цветы. В центре города русские и черногорцы смешались воедино. На высокий помост вышел в облачении воина, с крестом, митрополит Петр Негош. Все затихли.
- Самые горячие пожелания исполнились! - неслась над головами проникновенная проповедь. - Наши русские братья соединяются с нами в братской общности. Пусть никогда эта великая минута не исчезнет из нашей памяти! Раньше, чем я освящу наши знамена, клянитесь защищать их до последней капли крови!
Мгновенно вся площадь ответила:
- Клянемся! - Родные церковнославянские и русские звуки слились воедино…
На всех крепостях заступили русские караулы и затрепетали андреевские стяги.
В эти же дни с Корфу Сенявин отправлял к Черному морю Сибирский гренадерский полк с генералом Ласси. Ему удалось уговорить генерала оставить, хотя бы на время, большую часть войск на острове. Он получил донесение Белли об успешной высадке в Которо. "Поймите, генерал, здесь не Царицын Луг и каждый солдат дорог вдвойне. Берега Адриатики тянутся на многие сотни верст". И, уступая адмиралу, умудренный опытом Ласси согласился оставить на Корфу пять мушкетерских и егерских полков.
В один день покинули Корфу корабли и транспорта, направлявшиеся в Севастополь, и линейный корабль "Селафаил" в Которо. Сенявин спешил посетить первую гавань русских кораблей на Адриатике. Узнав о прибытии адмирала в Которскую бухту, на берегу собралась тысячная толпа которцев и черногорцев. Едва шлюпка Сенявина подошла к пристани, раздались сотни ружейных выстрелов одновременно, нарядные которцы преподнесли Сенявину адрес. Сотни жителей потрясали ружьями, клялись биться насмерть вместе с русскими братьями. В сопровождении Негоша и депутатов адмирал пошел в городской магистрат, где ему устроили торжественный прием. Вслушиваясь в говор жителей, он с удивлением подумал, что это совсем не тот язык, что у ионитов. Многие слова были сродственны русским и понятны. Депутаты и Негош просили Сенявина разрешить принимать на службу в свои войска которцев, если возможно - помочь порохом и патронами. Осторожно спросили, какой налог установит адмирал в пользу России? Которцы без торговли не могут существовать.
Сенявин через посланника Санковского передал:
- В наши полки и на корабли принимать на службу всех жителей, кто пожелает. Порох и патроны отпустим по нужде, сколь потребно, - Сенявин улыбнулся. - Касательно обложения на пользу России, такого устанавливать не собираюсь, обратив все на пользу жителей. Более того, русская эскадра берет под покров вашу торговлю. Я разрешаю поднять наш флаг на купеческих судах Которо.
Едва Санковский перевел последнюю фразу, депутаты радостно зашумели и заговорили между собой. Петр Негош обратился к Сенявину.
- Ваше превосходительство, - взволнованно начал он, - которцы безмерно рады таким привилегиям, и мы поставляем для содействия вам шесть тысяч воинов и тридцать вооруженных судов.
Легкие суда которцев оказались незаменимыми на мелководье в многочисленных прибрежных проливах у берегов Далмации.
Сенявин, по приглашению Негоша, поселился в одном из лучших домов Которо. За трое суток Дмитрий Николаевич, можно сказать, очаровал народ. Доступность, ласковость, удивительное снисхождение восхищали каждого. Дом его был окружен толпами людей.
"Черногорцы нарочно приходили с гор, чтобы удостоиться поцеловать полу его платья, прихожая всегда была полна ими, никому не запрещался вход; казалось, они забыли митрополита и повеления Сенявина исполняли с ревностью, готовностью удивительной".
Радушие которцев не могло удержать Сенявина на берегу. Успех несомненный, но его надо крепить и развивать. Одной роты пехотинцев ничтожно мало для удержания Которо. Черногорские лазутчики подтвердили - у Молитора не менее шести тысяч солдат. Надо срочно идти на Корфу за подкреплением. "Но у Молитора нет того, что у нас, - флота".