На ходу перестраиваясь в боевые порядки, шесть полков Игоря быстро пошли низиной на сближение с противником.
Игорь выехал на возвышенность, откуда открывался вид на широкую долину половецкой речки Суурлык, название которой русские воины переиначили на свой лад - Сюурлий. Так было легче произносить. За речкой, на противоположном пологом берегу, гарцевали на конях половецкие лучники, подальше за ними стояли неровными рядами полки, собранные, видимо, в большой спешке - строй их колебался, ломаясь, а ещё дальше, в поле темнели вежи - юрты на возах, суетились женщины и дети, сгоняли стада и отары.
Игорь вздыбил горячего коня, указал мечом на реку.
- Братья, этого мы и искали! Ну, ударим-ко!
Сначала стрельцы, затем полки Святослава и Владимира и ковуи помчались к берегу. Половецкие лучники выпустили в них через реку по стреле, не причинив, однако, никому вреда, а потом, увидев, что русские полки с ходу пошли в наступление, повернули назад и поскакали к своим.
Здесь, на поле за Сюурлием, завязался короткий, но горячий бой. В атаку пошли четыре полка, составлявшие по численности более половины всего войска. Игорь и Всеволод медленно шли позади, готовые в случае надобности оказать нужную помощь.
Выпустив рой стрел, русские лучники обнажили мечи, сомкнули ряды и с криками побежали на половцев. Владимир поспешил за ними. Святослав начал теснить правое крыло противника, ковуи налегли на левое.
Половцы приняли удар, стараясь прикрыть свои вежи с семьями, но сразу же были сбиты с места и покатились назад. Охваченные страхом, поняв, что удержаться не удастся, они проскочили мимо веж, не останавливаясь и оставляя своих родных со всем добром на произвол судьбы. Три русских полка - Святослава, Владимира и Ольстина Олексича - рубили их, брали в полон, а потом рассыпались по полю, захватывая вежи с молодыми половчанками и жёнами половцев, а также одежды, золото, серебро, узорочье, и не останавливаясь, кинулись дальше - преследовать ворога, поспешно отступающего к Донцу и верховьям Каялы.
Игорь въехал в разгромленное половецкое стойбище. Здесь верещали дети, голосили женщины, стонали раненые. Проворные воины собирали в гурты стада и отары.
Бояре поднесли Игорю ханский бунчук - посеребрённое копье, к которому был прикреплён длинный пушистый конский хвост, и белую хоругвь с нарисованным на ней страшным драконом-змием, извергающим огонь из разинутой пасти.
- Это тебе, княже, - сказал Рагуил. - Захватили возле ханской вежи… Оказывается, мы попотрошили самого хана Кзу!
- Пускай знает, старый разбойник, как нападать на наши села и города! Пусть почувствует на собственной шкуре силу русского меча! - шумели бояре.
Игорь был радостен и счастлив. Победа! Достиг, чего хотел, - напился шеломом из великого Дона, победил самого хана Кзу и взял полон.
- Забирайте самое ценное - и поспешим отсюда! Здесь нет пастбища для коней и скота, ибо всё вытоптано, вскоре дышать станет нечем из-за трупного духа! Пойдём до условленного места, дождёмся наших - и двинемся в обратный путь.
Славута наклонился к плечу Игоря.
- Может, послать гонцов вслед за князьями, чтобы сразу возвращались?
Игорь, радостно возбуждённый победой, хмельной от неё, беспечно ответил:
- Сами вернутся, не дети… Пускай малость потешатся!
В нескольких верстах от места боя нашли красивое поле и стали табором. Полон поставили под охраной в середине, коней и скот пустили пастись.
Проходил час за часом. Время приближалось к обеду. Полки Святослава, Владимира и Ольстина Олексича почему-то не возвращались.
Игорь начал нетерпеливо поглядывать на солнце. И почему задерживаются?
Славута волновался ещё больше.
- Напрасно ты отпустил их от себя, княже. Сразу после боя нужно было выступать назад.
К вечеру были бы на Сальнице. А теперь уже степь зашевелилась.
- Ну, не так скоро соберёт свои орды Кончак! - ответил Игорь. - Пока-то гонцы домчатся до Орели да Самары, до Днепра да Поморья, пока тамошние ханы соберут своих людей, не один день пройдёт…
- Несерьёзно речёшь, княже!
Игорь промолчал. Ему и самому было тревожно.
Перед вечером вернулись ковуи. За ними прибыл полк Владимира и лишь перед самыми сумерками в табор медленно вошёл перегруженный полоном и другой добычей полк Святослава.
Добыча у всех была большой, и молодые князья радовались, как дети.
- Я погромил Сугревское городище и захватил почти тысячу полонянников, - хвалился Владимир.
- А мы набрали столько паволок да дорогих оксамито, что на всё остальное и смотреть уже не хотели! Покрывалами и кожухами болота по топким местам мостили, когда возвращались из-под Шаруканя! - вторил ему Святослав.
Немногословный, сдержанный Ольстин Олексич не проявлял восторг так громко, но по глазам было видно, что и он тоже доволен и победой и добычей.
- Добге мы их потгепали! - сказал коротко.
- Это Бог силою своей потрепал ворогов наших, а на нас возложил честь и славу! - изрёк Игорь, искоса глянув на Славуту, как бы приглашая его прислушаться к тому, что скажет дальше. - Но мы пока что сделали только полдела, братья. Вторая половина дела впереди… Вы сами видели, что на Сюурлее перед нами стояли малые силы половецкие. Но завтра их будет целая тьма!
Поэтому не будем мешкать и ждать, пока они подойдут, а ныне же снимемся с места и пойдём через ночь! А если кто из половцев завтра нагрянет сюда, то не все погонятся за нами, а только те, у кого сильные кони. Значит, силы их значительно уменьшатся, и нам тогда - как Бог даст! Будем биться!
Славута слушал внимательно и в знак согласия кивал головой. Это были разумные мысли. Цель похода достигнута - итак, не задерживаясь, назад! Чтобы не стряслось беды!
Но тут вскинулся Святослав, взмолился:
- Стрый, далеко я гонялся за половцами, и кони мои не выдержат ещё одного ночного перехода! Это же непосильно для них - ночь, день и снова ночь! Они и так падают с ног!
- Возьмёшь половецких коней, княже, - сказал Славута. - Много их у нас…
- Пока мы их в темноте отловим, пока переседлаем, так и светать начнёт… Да и люди устали! Не выдержат! - И Святослав обратился к Всеволоду: - Скажи им, стрый! Мы же свалимся по дороге! Отстанем!
Всеволод поддержал Святослава.
- Игорь, нужно дать и людям, и коням отдых. Весенняя ночь коротка - не успеют половцы за одну ночь приспеть сюда! А мы тем временем отдохнём и на заре со свежими силами - в путь!
Игорь колебался и молчал, поглядывая поочерёдно то на Всеволода, то на Святослава, то на Ольстина, то на Владимира.
Решение в пользу Святослава помог принять Ольстин Олексич.
- Княже, кони и впгавду стомились… Люди тоже…
Игорь продолжал думать, глядя как гаснут малиновые угли костра. Потом кивнул головой и тихо произнёс:
Ладно. Ставьте сторожевых, отдыхайте. С зарею - в путь!
3
А хан Кончак всю ночь не спал. Узнав в полдень о неожиданном нападении урусов, он сначала удивился, не понимая, как они могли незамеченными пройти от Ворсклы до самого Суурлыка, а потом, не найдя объяснения этому, удовлетворённо потёр руки, подумав: "На ловца и зверь бежит! Ну, Святослав, теперь ты мой! Сам лезешь в расставленные мною тенета!"
У него не было ни малейшего сомнения, что на Суурлык пришёл сам Святослав Киевский с братией. Ещё две недели назад с Роси возвратился Джабай и привёз от Аяпа необычайно важное известие о том, что Святослав задумал большой поход на Дон и сейчас поплыл собирать войско!
"Быстро же ты его утратишь, Святослав! - злорадно усмехнулся тогда Кончак. - Узнав твои намерения, я нанесу тебе предупреждающий удар!"
Однако он скоро передумал. Для чего тащиться до самого Киева, когда урусы сами идут в руки? Не лучше ли приготовить Святославу западню здесь, на Половецкой земле?
Эта мысль ему понравилась. Зная со слов Аяпа, куда и какими силами ударит Святослав, он решил ждать его прихода дома, на Торе. Сюда и в ближайшие окрестные степи он сразу же созвал орельских и приморских ханов, которые и прибыли со своими ордами. Примчались даже Кулобичи из далёкой Куль-Обы! Есть чем встретить заносчивого Ольговича! Будет кому отплатить за Кобяка с сородичами и за недавний хорольский позор! Все силы Дешт-и-Кипчака стянуты в один кулак!
"Теперь берегись, Святослав! Теперь тебе не уйти!"
После полудня примчался к нему хан Кза. Качаясь, как пьяный, ввалился в юрту, в изнеможении опустился на подушку для сиденья, протянул в мольбе руки. На морщинистом, исклёванном оспой лице грязные потоки пота, редкие седые волосы слиплись прядями.
Кончак уже знал, с чем прибыл Кза, и в душе злорадствуя, молча ждал, что скажет хан-соперник.
Кза одним духом выпил чашку холодного кумыса, начал хрипло:
- Хан! - и тут же поправился: - Великий хан! Проклятые урусы захватили мои вежи и мои табуны! Полонили всех женщин и детей моего рода! Я едва успел вывести войско из-под удара! Что мне делать? О, я несчастный! Скажи, что мне делать?
Кончак с трудом сдержал свою радость, волною распиравшую грудь. Кза, тот самый Кза, который всегда стоял на его пути, который не признавал за ним права верховной власти над Дешт-и-Кипчаком, вот только что сам назвал его великим ханом! Как своенравна судьба! Враги сами своими руками очищают ему путь к полной власти! Сначала урусы прибрали Кобяка, хитрого и могущественного Кобяка, который хотел единолично править Степью, а теперь поставили перед ним на колени сильного и гордого Кзу!
Но хитрый Кончак ни единым словом, ни единым жестом не выдал своих чувств. Наоборот, наклонился и обнял Кзу за плечи, подбодрил:
- Не тужи, хан! Ты сохранил войско, а пока при тебе войско, ты - хан! Жён твоих и детей вызволим! И стада твои никуда не денутся! Уже завтра Святослав расплатится с тобой за оскорбление сполна!
- Какой Святослав? - удивился Кза. - Киевский? Я его там не видал… Над полками развевались стяги Игоря Северского…
- Игоря Северского? Так и он тут, мой сват? Пай-пай! - Кончак подбоченился. - Узнаю горячего Ольговича! Видно напросился, чтобы Святослав дозволил идти в голове… Вот он и потрепал тебя хорошенько!
Кончак всё же не удержался, чтобы не уязвить хана-недруга.
Кза вскочил на ноги. Слова Кончака больно задели его.
- Я отомщу ему!
- Мы отомстим! Мы! Вместе! И не только ему, а всем князьям, и прежде всего Святославу! - зло кинул Кончак и взял Кзу за плечи. - Настало наше время, хан! Вокруг меня ныне собралась вся степь Половецкая! Я приготовил Святославу крепкую петлю, и он уже всунул в неё голову! Осталось затянуть!.. Если мы погромим урусов здесь, тогда никакая сила не остановит нас в нашем походе на Русь! Ты понимаешь, что это означает?
Кза, конечно же понимал: Русь останется без защиты. Но он также понимал и то, что эта победа неизмеримо усилит власть Кончака над Степью. Если бы Кза не думал о вызволении своих родичей из уруского полона, он и пальцем не шевельнул бы, чтобы помочь Кончаку. Но что теперь делать - нужно!
- Мы разгромим их! - отозвался мрачно.
Кончак тряхнул его за плечи.
- Кза, помоги мне! Кза! Пусть твои лазутчики следят за каждым шагом Игоря и обо всем сообщают мне! Это хорошо, что он оторвался от Святослава. Мы погромим сначала Игоря, завтра погромим. А потом сообща навалимся на Святослава с князьями… Кза!
Кза вышел, а Кончак хлопнул в ладони и властно кинул молодому скуластому нукеру, что заглянул в юрту:
- Коня мне!
4
Чутко дремлет в поле Игорево войско. Далеко залетело от дома. Сонная ночь зависла над ним тёмным шатром половецкой степи. Только изредка кто-нибудь хрипло пробормочет во сне или всхрапнёт встревоженно конь, касаясь в траве мягкими чувствительными губами чего-то гадкого, мерзкого - слизняка или холодной луговой лягушки.
На востоке едва-едва зарделся край неба. Кровавый рассвет предвещает начало дня. Из широкой долины Сюурлия потянуло туманной прохладой и терпким запахом аира.
Славута приподнял голову, открыл глаза. Прислушался… Что его разбудило? То ли комары, то ли где-то в норе встревожилось гнездо степных шмелей? То ли…
Он наклонился, припал ухом к земле. Замер. Нет, не комары это и не шмели… Гудит земля. Степь гудит от тысяч конских копыт! И доносится этот гул со всех сторон!
Куда и сон девался.
Славута кинулся к Игорю - тот спал неподалёку на мягкой половецкой кошме - затормошил сильно.
- Княже, вставай!
Игорь протёр глаза.
- Что? Уже пора?
- Половцы!
Игорь подскочил.
- Не может быть! Откуда?
- Идут - и от моря, и от Дона, и со всех сторон. Сам послушай!
Игорь лёг на землю.
- Ну, что? - заторопил его Славута.
- Ты не ошибся, учитель… Верно, кони копытами бьют. Земля гудит, как перед грозой! Окружают нас поганые со всех сторон! Ну и кутерьма поднимется утром!..
Славута сокрушённо покачал головой.
- Если б только кутерьма…
- Ты думаешь будет хуже? Что же нам делать?
- Прежде всего будить людей, готовиться к бою, а потом всеми силами пробиваться к Донцу!.. Только теперь уже не до Сальницы - туда далеко, а к ближайшему берегу, напрямик. Здесь всего семь-восемь вёрст… И броды есть… Нам бы только добраться до реки - там леса, они нас спрячут, прикроют, да и половцам негде будет развернуться…
Игорь начал будить брата Всеволода и сына Владимира.
Прискакала сторожа, сообщила:
- В степи показались половецкие всадники.
Вскоре весь табор зашевелился, загудел. Одно слово - половцы! - мгновенно подняло всех на ноги, даже тех, кому сон милее всего на свете. Ещё толком никто ничего не знал - где половцы, сколько их, но тревога уже охватила людей, заставила молча, без промедления разобрать оружие, выстроиться в своих дружинах, стягах, полках. Полон с вежами поставили посреди, усилили охрану. Ждан подвёл Игорю Воронца.
Прошло немного времени. Небо посветлело, поднялось. Погасли звезды. Над степью занимался новый день - суббота, 11 мая 1185 года. Скользили с холма и таяли в долине клочья серого тумана.
И когда посветлело настолько, что стал проглядываться горизонт, все - и князья, и бояре, и дружинники, и пешие воины замолкли, онемели, потрясённые, как громом поражённые, не в силах вымолвить ни слова. Со всех сторон - куда ни глянь - к ним приближались густые, непроглядные как лес, половецкие орды! Тёмными тучами обложили они войско Игоря, подходя всё ближе и ближе. Развевались вдалеке половецкие стяги, болтались на длинных шестах пышные конские хвосты - бунчуки, в небо поднимались столбы рыжей степной пыли. И не знали русские князья, кому против кого выступать.
- Боже! - только и смог вымолвить Игорь бледнея.
А Всеволод в возбуждении выругался:
- Проклятье и гром на мою голову! Каким же я был недоумком вчера, когда не послушался тебя, брат!
У Святослава в лице ни кровинки, тонкие губы сжаты. Ведь это он во всем виноват! Он погнался за половцами дальше других, он позднее всех возвратился и, главное, настоял, чтобы ночевать в этом проклятом поле Половецком!.. Сейчас он готов положить голову под меч, только бы вернуть прошлый вечер и исправить свою ошибку!
Все долго молчали. И тишина эта нещадно давила и угнетала.
А земля гудела, стонала… И половцы всё ближе, ближе!
Немало лет прошумело над головой Славуты, не раз и не два глядел он смерти в глаза во многих боях - казалось бы пора и привыкнуть к опасностям, но и он, когда увидел эту зловещую тёмную тучу, что обступала войско Игоря, содрогнулся и почувствовал, как по сердцу повеяло зимней стужей.
Такого ему ещё не доводилось видеть! Быть грому великому! Идти дождю стрелами калёными с Дона великого!
Первым опомнился Игорь. Приструнив серебряными шпорами Воронца, поднялся на стременах, поднял руку и громко крикнул на всё поле: